Список форумов Вампиры Анны Райс Вампиры Анны Райс
talamasca
 
   ПоискПоиск   ПользователиПользователи     РегистрацияРегистрация 
 ПрофильПрофиль   Войти и проверить личные сообщенияВойти и проверить личные сообщения   ВходВход 

Тайна святого ордена. Детективный триллер...
На страницу Пред.  1, 2, 3 ... 6, 7, 8 ... 20, 21, 22  След.
 
Этот форум закрыт, вы не можете писать новые сообщения и редактировать старые.   Эта тема закрыта, вы не можете писать ответы и редактировать сообщения.    Список форумов Вампиры Анны Райс -> Театр вампиров
Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Пт Май 15, 2009 7:41 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Октябрь 1792 года

Париж

Театр Вампиров

Арман обвел взглядом присутствующих. Все четверо притихли и смотрели на него с трепетом, словно ожидая подвоха. Арман молчал. Пусть боятся – лишний раз перебрать в голове свои ошибки еще никому не вредило. Он любил их – каждого по-своему. Всех, кроме Феликса. Этот деревенский олух, кажется, так и не обтесался, столько лет прожив в Париже. Высокий и красивый мужчина, он неплохо держался на сцене, но в голове был способен удержать максимум три мысли. И одна из них всегда была об Эжени. Странная сентиментальность для бессмертного!

Эжени, как всегда смотрела на него, как осужденный на палача. Если бы не слишком высокий рост и болезненная худоба, она бы считалась красавицей. Ее вечные комплексы и страх показаться смешной и глупой мешали ей раскрыться. Ничего, у нее еще есть время.

Лоран. Его собачья преданность делает его незаменимым. Кажется, он чем-то расстроен. Нужно будет уделить ему внимание – в последнее время Арман нечасто балует его беседами. А Элени… Элени – его любимица. С момента открытия Театра она расцвела и проявила себя неплохим организатором. Похоже, она пользуется авторитетом. И зрители ее любят. Ну что ж, пауза выдержана. Пора.

- Я хочу сообщить вам, что мы приступаем к репетициям нового спектакля. В последнее время о нашем театре отзываются не очень лестно, упрекая в отрыве от реальности. Пора положить этому конец. Спектакль будет называться «Мадам Гильотина». Сейчас это модно. Я нашел молодого автора, который напишет для нас пьесу. Главный герой – аристократ или аристократка, я еще не решил. В конце ему отрубят голову. Конечно, процесс неприятный, но что поделать – чтобы удержаться на плаву, мы должны рисковать. Гильотину я уже заказал. Есть ли желающие сыграть главную роль?

Повисло напряженное молчание. Арман с любопытством смотрел на актеров. Кто решится?

Элени выступила вперед.

- Арман, мы не вправе обсуждать твои решения. Как правило, главные роли в постановках играю я. Не будем ломать традицию.

Арман с интересом взглянул на вампирку. Внутренне она содрогалась от его предложения, но внешне старалась держаться спокойно. Браво, Элени.

Арман зло рассмеялся.

- Какие вы смелые и благородные! Лишь один из вас готов рискнуть головой для пользы дела! И это женщина!

Его лицо выражало презрение.

- Спасибо, Элени. Я принимаю твою жертву. Но я передумал. В этом спектакле главную роль должен сыграть мужчина. Это будешь ты, Лоран. Пора бы тебе научиться вести себя на сцене. Это твой шанс. Идите и готовьтесь к представлению. Репетиции начнем завтра.

Арман развернулся и вышел, не оглядываясь. Интересно, как быстро прирастает голова, если ее отрубить? И больно ли это? Вот и узнаем…

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Сб Май 16, 2009 12:41 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Ноябрь, 1792.

Париж.
Бьянка, Жан Поль Марат.

Жан Поль Марат вернулся домой и не раздеваясь улегся на диван. В последнее время он плохо себя чувствовал и каждый день обещал себе, что с завтрашнего дня начнет уделять больше внимания здоровью. Но "завтра" не наступало, а наоборот, повторялось с завидным постоянством. Тяжелый день... Помимо обычных вопросов, которые решались в Конвенте, много времени отнял разговор с Робеспьером и Сен Жюстом, которые заинтересовались молодым человеком по имени Клери. Марат не стал их разочаровывать и оставил о молодом журналисте самые положительные отзывы, чем несказанно удивил обоих собеседников. Робеспьера больше интересовали планы Клери на будущее, а вот Сен Жюст, похоже, заинтересовался личностью модного автора скандальный и, самое главное, правдивых статей. Когда она придет нужно будет обязательно рассказать об этом, пусть порадуется. И будет поосторожней.

Бьянка не успевала изумляться силе печатного слова. Сегодня, прогулявшись у дома несчастного Лавуазье, она обнаружила, что вокруг – полно людей, пылающих ненавистью по отношению к ученому. Все они пересказывали друг другу выдержки из ее статьи. Как же доверчивы люди! Она просто представила факты в нужном тоне, а они готовы забросать его камнями. Она подавила в себе симпатию к этому человеку, который не сделал ей ничего плохого. Лавуазье будет ее подарком Жан Полю. Марат помог ей обрести себя и забыть о Мариусе. Если ему нужен Лавуазье, он его получит, чего бы это ей не стоило.

Жан Поль сегодня должен выступать на Конвенте. Когда он вернется, он получит статью. Для того, чтобы разобраться в деятельности Лавуазье-откупщика, она перекопала мысли и воспоминания его коллег. Бьянка бродила вокруг дома, где располагалась редакция. Листки, исписанные мелким почерком, она прятала под плащом.

***
Ее очередная статья о Лавуазье начиналась с его женитьбы. В 28 лет он женился на 14-летней дочери откупщика, получив в приданое 80 тысяч ливров. Брак по расчету? Безусловно. Женитьба дала ему доходное место, почетное звание, известность. А вскоре отец Лавуазье купил сыну должность "советника - секретаря короля, дома, финансов и короны Франции" дававшую потомственное дворянство.

Далее повествование переходило на доходы откупщиков. С 1768 по 1774 год откуп доставил Лавуазье около 100 тысяч ливров. Следующий контракт, совпавший с министерством Тюрго, оказался еще более выгодным и доставил ученому более 100 тысяч ливров ежегодно. Если посчитать все деньги, «заработал» на откупах Лавуазье, сумма получалась внушительной - 1200000 ливров.

Особым нападкам в статье подверглась «застава», которой по настоянию Лавуазье был обнесен Париж, чтобы отсечь контрабандистов, провозивших в город свой товар. На строительство укреплений потребовалось более тридцати миллионов ливров. Для чего были выброшены эти деньги? Для борьбы с контрабандистами? Или для того, чтобы выстроить приспособление, которое сможет удержать парижан в повиновении в случае восстания?

***
Бьянка пробежала глазами статью. Все грамотно и по делу. Остается поставить свою легендарную подпись «Жан Клери». Наверное, Жан Поль уже вернулся. Дверь в подвал редакции действительно оказалась открытой. Бьянка вошла и, не скрывая гордости, протянула ему листки.
- Я выполнила ваше задание, месье Марат. И жду вашего решения.

Марат схватил бумаги и начал читать. Одного раза ему показалось мало и он принялся перечитывать еще раз.
- Это невероятно, месье Клери, просто невероятно! - его глаза сверкали. За столь короткое время собрать так много информации! - Это нужно напечатать немедленно! Хотя нет, я приберегу эту статью и мы опубликуем ее позже, когда его арестуют. На случай, если пара ученых ослов решит его защищать! Это нужно отпраздновать, непременно отпраздновать! Хотите, сходим в кафе?

- Месье Марат, вижу, я хорошо вошла в роль, если стала для вас месье Клери! - изумилась Бьянка. Какой азарт, какая увлеченность! Она все больше загоралась его верой и жаждой растоптать всех, кто стоял на пути. - Отпразднуем? Ну конечно! Но зачем нам простое кафе? Давайте отправимся туда, где собираются наши враги? Наши позиции сильны, и никто не посмеет на нас напасть, у них просто не хватит духа!

- Нет, я хочу праздновать там, где собирается и народ тоже! Не хочу видеть никого из врагов. В такой день нужно видеть только друзей. Пойдемте же, я покажу вам прекрасное место!

- Мне назвать себя, если спросят? Или быть вашим молчаливым спутником? - осторожно спросила Бьянка.

- А все зависит от того, кого мы встретим, - довольно рассмеялся Марат. - Знаете, а меня о вас спрашивали. Робеспьер и Сен Жюст. По-моему, они завидуют мне и мечтают переманитиь талантливого господина Клери в свою газету!

- Им никогда не удастся это сделать, - серьезно сказала Бьянка. - Вы наполнили мою жизнь смыслом, месье Марат. И дали возможность начать все с начала. Я никогда этого не забуду.

- Я так и знал, что они вас не получат. А теперь пойдем!

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Сб Май 16, 2009 1:13 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Ноябрь 1792

Париж

Венсан Берже, Антуан де Лавуазье

Венсан Берже призвал к порядку людей, которые шли вместе с ним, чтобы исполнить свой долг. Сегодня ему предстояло арестовать того, по чьей вине разорился его отец, того, по чьей вине мечта об Академии так и осталась мечтой, того, о ком в последнее время только и говорил в своей газете Друг Народа. Сейчас, спустя много времени, он даже гордился тем, что в Академии даже не рассмотрели его работу, так он чувствовал себя похожим на Марата, труды которого эти ученые свиньи тоже не оценили по достоинству.
Ему предстояло арестовать Лавуазье. Венсан поправил кокарду и твердым шагом направился к зданию Арсенала.

Сегодня неожиданно выглянуло солнце. Странный ноябрь в этом году. Лавуазье задумчиво склонился над рукописью. Сегодня его всю ночь мучали кошмары, и с раннего утра он погрузился в работу - исследования помогали ему оторваться от реальности. Шаги. Несколько человек бесцеремонно ворвались в здание лаборатории. Это за ним. Почему-то мелькнула мысль о Маэле. Его таинственный английский друг в последнее время оказывал ему необходимую поддержку и, в отличии от других, был лишен чувтсва страха. Наверное, они больше не увидятся. Хорошо, что Марию он забраговременно отправил к отцу, как она не умоляла его дать возможность побыть с ним рядом в лаборатории. В дверь тем временем настойчиво стучались. Лавуазье аккуратно убрал в стол свои записи и поднялся.
- Входите, дверь не заперта.

Венсан еще раз поправил кокарду и смерил ученого полным неприязни взглядом. Ну и что, что когда-то он был удостоен якобы чести и помогал в лаборатории, выполняя самую грязную работу? - Вы арестованы, Лавуазье.

- Это вы, Венсан? Вы нашли достойное применение своим способностям. - Лавуазье устало вздохнул, оглядывая несколько, пылающих праведным гневом, мужчин, явившихся в этот час по его душу.

- А вы не ожидали, Лавуазье? Довольно разговоров! Немедленно собирайтесь, я должен доставить вас в тюрьму, где вы будете ожидать решения суда и приговора. Справедливого приговора за все ваши деяния.

- За мои деяния? Какие, например? - усмехнулся Лавуазье, не сводя глаз со своего бывшего коллеги.

- Я вам их с удовольствием перечислю. Вы обвиняетесь в том, что поддерживали отношения с аристократами и с врагами революции и тем самым сами являетесь врагом революции. Ваша деятельность в откупе будет рассматриваться отдельно, слишком много денег вы вытянули из карманов бедняков и простых людей. Вы намеренно вредили народу Франции, продавая негодный табак и порох по завышенной цене. Коррупция в стенах Академии - с чего бы им не брать хороший пример и не заниматься казнокрадством? Все это вменяется вам в вину, Лавуазье.

- Наверное, мне не стоит поднимать вопрос об адвокате? - мимоходом спросил Лавуазье и накинул плащ. - Я готов, господа. Уверен, что это недоразумение скоро разрешится.

- Не думаю, что кто-то согласится быть вашим адвокатом, - твердо ответил Берже.
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Сб Май 16, 2009 1:20 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Ноябрь, 1972.

Париж.
Мария Лавуазье, Маэл / Маэл, Венсан Берже.

Маэл стоял у окна, ожидая, когда спуститься Мария Лавуазье. Не застав своего друга в лаборатории, он был не на шутку встревожен, а сбивчивые объяснения помощника мало что смогли прояснить. Легкие шаги у двери возвестили о том, что женщина готова принять визитера, несмотря на позднее время. Она не спала, волнуясь о судьбе мужа.

- Мария, - Маэл слегка поклонился. – Простите мне поздний визит…

Она махнула рукой, сейчас мол, это не имеет значения:
- Антуан арестован, - женщина села в кресло и поднесла к лицу платок, – похоже, выдержка и самообладание оставили ее.

- Когда и как это случилось? – мягко спросил Маэл. – В чем его обвиняют?

- Сегодня. Сегодня днем. А что касается обвинения… Сейчас все обвинения звучат одинаково – достаточно ничем не обоснованного подозрения и человек превращается во врага революции и народа.

- Вы знаете, куда его увезли и кто его обвинитель?

Она покачала головой. Это не ответ… И нежелание отвечать вызвано не столько недоверием, сколько страхом еще больше навредить мужу.

- Прошу вас, мадам, постарайтесь вспомнить. Еще не поздно, многое можно успеть сделать.

Ее глаза немного расширились от удивления: никто из друзей по академии не выразил желания вмешиваться в это дело. Напротив, все старательно делали вид, что они здесь не при чем.

- Венсан Берже, - после продолжительной паузы тихо ответила Мария.

- Если вы посоветуете мне, как можно узнать адрес этого Венсана… - Маэл не стал задавать вопросы, понимая, что этот своего рода допрос может только озлобить и без того испуганную женщину.

- Бульвар Сен-Дени, дом номер 25, - быстро ответила Мария и добавила: - Венсан Берже когда-то помогал Антуану, но сейчас вернулся к юридической практике.

- Благодарю вас, Мария. Я сообщу, как только мне станет что-либо известно. А пока… пока вам понадобится все ваше мужество.

***

Венсан Берже был дома. Пожилая женщина, которая открыла дверь, сначала не хотела впускать его, покрывая площадной бранью, но услышав, что посетитель от Марата все же уступила: этот безумец, не смотря ни на что, пользовался большой любовью народа. Маэл порадовался, что позаботился о подходящей одежде – вид оборванца, которого раньше не пустили бы и на порог в приличном доме, теперь внушал доверие, а волшебные слова о равенстве и братстве открывали практически все двери.
Разбуженный юрист был сердит и не горел желанием выслушать позднего гостя, даже если бы тот сам назвался Маратом.

- Что вам угодно? Надеюсь, что случилось действительно что-то важное. Я не терплю, когда меня тревожат по пустякам.

- Сядьте, месье Берже, - холодно бросил Маэл. – Разговор предстоит далеко не пустячный. А вот насколько он будет долог, зависит только от вас.

- Что вам угодно? – повторил свой вопрос Венсан Берже, однако опустился в кресло. – Переходите к делу, хватит бродить вокруг да около.

- Сегодня вы арестовали господина Лавуазье, и я пришел, чтобы из первых рук узнать на каком основании вы это сделали.

- Ах, вы пришли… Да будет вам известно, что этот человек – шарлатан, презренный работорговец…

- …наживающийся на горе народа, - закончил Маэл. – Довольно цитировать Марата, месье Берже. Будьте изобретательнее и придумайте хоть что-нибудь свое.

Юрист изумленно уставился на странного человека, который словно прочел его мысли. Ему стало неуютно, но он не был намерен уступать.
- Значит, вы пришли ко мне…

- Я пришел к вам, чтобы убедить вас не поднимать много шума, а просто забыть об обвинении, сфабриковать которое вам, несомненно, помогли.

Берже побледнел. Черт побери, как могли просочиться подобные слухи?
- Этого не будет. Никогда. Никогда, пока я жив. Убирайтесь отсюда, иначе вас вышвырнут прочь. Радуйтесь, что я не стану поднимать из этого много шума, а вы не будете болтаться на фонарном столбе как грязный шантажист.

- Я могу уйти, месье Берже, - Маэл улыбнулся, не предвещающей ничего хорошего улыбкой. – Но, как грязный шантажист уверяю вас, что завтра же ваши соратники узнают о том, что вы на самом деле представляете. Не будем говорить о ваших далеко не всегда честных делах до революции, достаточно и того, что сейчас вы пытаетесь организовать небольшую подпольную торговлю мукой и оружием. Как вы думаете, это прибавит вам популярности или завтра же вы будете болтаться на фонарном столбе?

- Это ложь! Как вы смеете обвинять меня?!

- Точно так же, как вы смеете обвинять Лавуазье, - спокойно ответил Маэл.
- Вам никто не поверит, то, что вы говорите…

- … чистая правда, вы это знаете не хуже меня. Поверье, раз я об этом знаю, то смогу найти и свидетелей, которым найду чем заплатить. Даю вам пять минут на размышление. Подумайте о приятных вещах, господин Берже. Например, о том, что как только вы забудете о своем обвинении, я забуду о вас. Подумайте о том, что скоро сколотите небольшое состояние… Подумайте о вашей молодой любовнице и любящей супруге… Ради этого стоит жить, месье, поверьте мне.

- Вы не оставляете мне выбора, несмотря на всю ту ложь, которую вы здесь сказали…

- Стараюсь действовать вашими же методами, - учтиво ответил Маэл.

- Хорошо, пусть будет по-вашему. А теперь избавьте меня от своего присутствия.

- Не так быстро, - Маэл придвинул к нему перо и чернильницу. – Возьмите бумагу и пишите. Первое – мне нужна большая и грамотно составленная бумага о том, что все обвинения против господина Лавуазье - чушь собачья. Вы юрист и, надеюсь, поняли, что я имею ввиду. И вторая – краткое изложение ваших подвигов на ниве спекуляций. В том случае, если вы будете… неосторожны я позабочусь о том, чтобы с документом ознакомились заинтересованные в том люди.

- Вы…- Винсен Берже вскочил.

- Сядьте. Даже не думайте хвататься за пистолет, - Маэл крепко взял его за левое запястье и сжал. Хрустнули кости. – Вижу, что вы все же больше уважаете грубую силу. Научитесь ей подчиняться.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вс Май 17, 2009 12:03 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Октябрь 1792

Париж

Театр вампиров

Элени не могла оторвать глаз от гильотины, установленной на сцене. Арман, казалось, полностью погрузился в свою новую идею со спектаклем. Целыми вечерами он пропадал в доме молодого автора пьесы - заставлял его переписывать сюжет, добавлял детали, потом с горящим взглядом прибегал в театр и по несоклько раз обсуждал с ними предстоящую премьеру и костюмы. Ей досталась роль народной героини, и по сюжету пьесы именно она должна была вывести на чистую воду и разоблачить несчастного Лорана. Как удивительно складывается судьба. Элени не сочувствовала революционерам и в душе симпатизировала проигравшим. лучше бы эту роль отдали Эжени. Элени видела, что Эжени страшно переживает из-за того, что ей досталась роль служанки Лорана. Но слово Армана - закон. И Элени честно разучивала пафосные революционные речи, почитывая в свободное время "Друг народа"... Вот и теперь, вооружившись очередным номером газеты, она устроилась в гримерной, отмечая самые яркие выпады Марата и его помощника - журналиста Жана Клери.

Сантино остановился у двери в гримерную и некоторое время просто наблюдал за погруженной в чтение вампиркой. пожалуй, она была здесь чуть ли не единственным существом, за которым он следил действительно с интересом. Чем дальше - чем больше его захватывало это занятие и он начинал думать о том, что не отказался бы от такой спутницы. - Разучиваете новую пьесу, Элени?

Элени улыбнулась. - Да, месье. Как видите, изучаю современную прессу. У современных журналистов неплохой слог, хотя я и не согласна с большинством их высказываний. Впрочем, меня это не касается.

- Не согласны? - Сантино удивленно поднял брови. - Почему же? Разве вы не одобряете идеи революции? Ознакомившись с местной прессой, я сделал вывод, что там в основном болтовня для масс, но в целом, довольно верная болтовня.

- Мы живем вечно. Мы - вне времени. Если иметь отношение ко всему, что происходит вокруг, если заводить смертных друзей и дарить им свои симпатии, можно сойти с ума, разве не так?

- Можно сойти с ума, если этого не делать, - покачал головой Сантино. - Наступает день, когда мы устаем от общества себе подобных. И что случается? Многие уходят в огонь или под землю. А я предпочитаю общество смертных и тем самым узнаю этот мир лучше... Может быть, я не прав, но это помогает мне жить.

Элени с интересом взглянула на своего собеседника. Он обладал утонченной красотой истинного аристократа. Высокий лоб, выразительные черные глаза, правильные черты лица. Несчастные смертные женщины, в обществе которых этот бессмертный, по всей видимости, проводит массу времени. Наверное, ему с легкостью удается играть с их чувствами.
- Что же привело вас в наши края, месье Сантино? - неожиданно спросила Элени. - Интерес к смертным? К событиям, которые происходят в Париже? Вы говорили, что заехали во Фрнцию ненадолго, но, похоже, решили тут задержаться.

- И события в Париже тоже, - уклончиво ответил Сантино. - Мне нравится наблюдать... Возможно, желание пообщаться, я слишком долго был одинок. Послушайте, Элени, предлагаю после спектакля отправиться на охоту и поговорить обо всем в более спокойной обстановке. Согласны?

Неожиданное предложение. Похоже, Элени не ошиблась. Этот бессмертный привык к успеху у женщин и считает себя неотразимым. Отказаться? Этим она обидит гостя, а Арман ясно дал понять, что этот бессмертный для него важен, и они должны устроить для него достойный прием. Согласиться? Совместная охота всегда носила в глазах их собрания своеобразный оттенок. Но, возможно, таким образом, она сможет узнать его получше? Пожалуй.
- Я не против, месье Сантино, - кивнула Элени. - После спектакля. Я позову вас.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вс Май 17, 2009 12:10 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Ноябрь, 1792.

Париж.
Маэл, Жан Поль Марат.

В помещении было душно, запах потных тел, лука и дешевого вина просто валил с ног. В небольшой комнате эти люди должны были чувствовать себя как сельдь в бочке, но им было все равно – они пришли слушать Марата. Маэл устроился на низкой лавке у стены и сосредоточился на мыслях смертных, вполуха слушая речь Марата. Друг народа был сегодня в ударе. Он говорил и говорил о революции, о народе и о врагах с таким воодушевлением, что становилось понятно – он действительно верит во все это. И, что самое поразительное, считает свое мнение единственным верным.. Время шло, Марат говорил, люди внимали. Маэл выбрал несколько человек, которые все больше и больше распалялись, слушая обвинительную речь. Из мыслей смертных и самого Марата он узнал много полезного, даже выхватил смутный образ Жана Клери, популярность которого возрастала с каждым днем. Но вот Марат закончил говорить. Овации, крики аплодисменты, чужие эмоции… все это даже захватило в какой-то момент. Постепенно волнение утихло, слушатели начали расходиться, делясь впечатлениями. В помещении остались только самые верные и преданные. Те, кому Марат доверял больше всего. Сейчас. Время. Маэл сосредоточился. То, что он хотел сделать, не укладывалось ни в какие рамки и им же установленные моральные принципы. Но не видел другого способа заставить этого замолчать этого одержимого манией величия человека. Не так легко запугать человека, который настолько фанатичен, что мало чего боится и не слушает никого, кроме себя самого. Слова не помогут. Поможет только конкретный пример, который без сомнения, произведет впечатление на неустойчивую психику этого больного человека, возомнившего себя гением. Притом с диктаторскими замашками.

Яростный спор. Спорили два верных Марату человека. Одному показалось, что второй неверно истолковал слова Друга народа и оставшиеся довольно быстро разделились на две враждующие группы, поддерживая разбушевавшихся ораторов. «Только ставок не делают», - Маэл криво усмехнулся. Сам виновник, судя по всему, пребывал на вершине блаженства, слушая спорщиков, которые заводились все больше и постепенно переходили на личности. Марат же что-то тихо говорил Клери – худощавому подростку, судя по всему с почтением внимавшего. Жаль, что со спины не видно его лица, можно было бы рисовать картину на тему: «Идейный вдохновитель и его ученик». Может, подать Мариусу идею?

Выстрел был практически не слышен, только когда он уже прозвучал, в комнате повисла гробовая тишина. Но только на секунду. Маэл медленно отпустил смертного. Теперь люди сами устроят разбирательство, нет нужды их провоцировать. Мелькнуло перекошенное лицо Марата и бледное – Клери. Кто-то не выдержал и побежал к выходу. Поднялся невообразимый шум, даже стрельба – многие из санкюлотов были вооружены.

Вампир покинул здание, с наслаждением вдохнув холодный ночной воздух. Было слышно, как Марат призывает людей к спокойствию, но безуспешно. Сам Друг народа перед этим разогрел их своей пламенной речью. Теперь нужно вывести его из здания.

***

Сам не зная зачем, Марат выбежал на улицу. Все-таки, зачем? Хотел догнать Венсана Берже? Теперь он этом сомневался. Но додумать не дали. Он почувствовал, как его схватили за шиворот, земля на секунду ушла из-под ног, а потом он почувствовал болезненный удар. Перед глазами поплыло.

- Хорошо, Марат. Тебе полезна небольшая встряска. Может быть, мозги станут на место.

Холодный, спокойный голос. Марат поднял взгляд, пытаясь разглядеть нападавшего. Но это удалось лишь частично: кровь заливала глаза, да и человек предпочитал держаться в тени.
- Кто вы? Что вам нужно?

- Мое имя тебе ничего не скажет, а что мне нужно я сейчас изложу. Слушай внимательно, Марат. У нас мало времени, и от того, насколько внимательно ты меня выслушаешь и попытаешься понять, зависит целость и сохранность твоей гнилой шкуры. Понятно?

Марат кивнул. Мысль о том, чтобы поднять тревогу или выхватить пистолет мелькнула и тут же исчезла.
- Мое требование очень простое, Марат. Ты не будешь преследовать Антуана Лавуазье. Оставишь его в покое. Забудешь о нем. Ты это сделаешь. Я сейчас объясню почему. Итак, если ты не оставишь Лавуазье в покое, то я во-первых позабочусь о том, чтобы твои научные изыскания действительно прославились. Только не так, как ты думаешь. Их внимательно изучат выдающиеся ученые Европы, и, разумеется, опровергнут. Ты сделаешься хорошим посмешищем, вместо того, чтобы остаться в памяти народа, как революционер. Второе. Пострадают твои соратники, Марат. Друга народа обвинят в том, что он сам расправился с теми, кто был ему предан. Ты этого хочешь, нет? У популярности есть и обратная сторона медали…

- Так это…

- Неважно, - перебил Маэл. – И последнее. Выполнив первые два пункта, я перейду к третьему, а именно: обязательно найду тебя. И сниму шкуру. Живьем. Поверь мне, это не самый лучший способ умереть. Это очень болезненно… Обычно кожу начинают снимать с пят… - Вампир потратил несколько минут на то, чтобы описать способ казни, свидетелем которой он однажды являлся и постарался в точности передать картину агонии. – Самое удивительное, что человек иногда продолжает жить некоторое время, даже со снятой кожей. Я приложу все усилия, чтобы ты это прочувствовал. А твое чучело я набью соломой и подарю Дантону. Или Робеспьеру. Я клянусь, что поступлю именно так, как сказал, Марат. Теперь подумай и дай мне ответ.

Марат не мог отвести взгляд от белой, почти нечеловеческой руки державшей его за ворот, и вынужден был признать, что в душе шевельнулось нечто, отдаленно напоминающее суеверный ужас. Кто бы он ни был, его собеседник, он не был похож на человека. Тембр голоса, горящий ненавистью взгляд, который иногда удавалось уловить… У человека не может быть таких глаз. А если не человек, то кто? А картины казни… Казалось, что он сам пережил все это. За какие-то несколько минут… Теперь его трясло, как в лихорадке, а тело ломило от боли. Кажется, он начал заболевать.

- Так что ты скажешь?

Холодный голос не давал времени на размышления. Марат снова кивнул, не в силах говорить.
- Вот и хорошо. Завтра ровно в девять вечера я буду ждать тебя возле Консьержери. Не опаздывай, Марат, иначе я расценю это как попытку к бегству.

- Зачем? – Марат с трудом разлепил пересохшие губы.

- Затем, что завтра в это время Антуан Лавуазье покинет тюрьму. И чтобы у народа не было соблазна забросать его камнями, то сопровождать нас будут известные господа. В том числе и господин Марат. Помни, что я сказал. Если я еще раз узнаю, что ты смешиваешь с грязью имя этого человека, то помимо всего уже обещанного заставлю тебя съесть весь тираж твоей газеты и произнести перед народом речь о том, что все поклепы в адрес ученого вызваны исключительно завистью.

- Последнее ты меня не заставишь сделать, - хрипло сказал Марат.

- Заставлю, - мягко сказал Маэл. – Можешь не сомневаться.
Марат глухо вскрикнул, когда его рука сама по себе потянулась к пистолету за поясом. Он пытался сопротивляться, но что-то делало все эти попытки тщетными. Вот он уже приставил дуло к виску, а пальцы ищут спусковой крючок… И снова холодный голос.

- Я могу сейчас заставить тебя застрелиться, Марат. Заодно проверим качество пороха… Но я не стану этого делать. Теперь ступай.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вс Май 17, 2009 1:12 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Октябрь 1792 года

Париж

Бьянка, Жан Поль Марат

Марат зашел в комнату, ничего не видя перед собой. Ему было плохо, из памяти не могла стереться ужсная картина, которую нарисовал незнакомец. А тут еще тела повсюду. И одуряющий запах крови. Жан Поль устало опустился на скамейку, пытаясь прийти в себя. Захотелось выпить. Легоке прикосновения вывело его из состояния ступора. - Это ты, Клери?

- Что произошло? - Короткий вопрос, не требующий ответа. Бьянка прочла в его мыслях ужасную сцену на улице. Она была свидетельницей отвратительного убийства, которое произошло после того, как Жан Поль произнес свою речь. Двое его сторонников ожесточенно спорили. Затем один из них, словно ведомый чужой волей, поднял пистолет. Бьянка попыталась прочесть его мысли. Тщетно. В них она увидела лишь приказ. "Выстрели в него. Немедленно". Потом последовал выстрел. А через несколько минут Марат выбежал на улицу. Все произошло очнеь быстро и напоминало чей-то сценарий. Кто мог вмешаться? Другой бессмертный? Бьянка пыталась его найти, но тщетно. Если он и был тут, то его мысли были закрыты... Теперь она стояла перед Жан Полем, внутренне содрогаясь от мысли, что не смогла его защитить, несмотря на свою силу. Все напряжение последних месяцев сказалось на его самочувствии, и он был близок к обмороку.

Марат только покачал головой. Мысли путались, да и невозможно описать словами то, что он чувствовал. Все вместе, все смешалось в какую-то жуткую кашу и давило не него, не давая спокойно дышать. Он был уверен, не сомневался в том, что этот жуткий человек выполнит свою угрозу, сделает все именно так, как сказал. Марат даже не мог сказать самому себе, что испугало его больше всего, заставляя практически кричать то ли от боли, то ли от какого-то непонятного, животного страха. Он никогда не испытывал ничего подобного. Но именно это и заставляло его метаться, как загнанный зверь.
[
- Каково твое решение? Мы продолжаем? Или выходим из игры? - Бьянка пропустила через себя его мысли и ужас. Кто-то заставил его испугаться. Кто-то, кто защищает Лавуазье. Бессмертный? Она это выяснит.

- Что продолжаем? - Марат в ужасе уставился на Клери. - Я пока ничего не говорил!!! Я не сказал ни слова!!!

- Я хотела обсудить ближайший номер, - Бьянка сбавила тон. Он приходит в себя - уже хорошо. - Мне удалось выяснить подробность, которая утопит Лавуазье. Семь лет назад его карета сбила нищего. Неважно, что тот бросился под нее сам, желая покончить с жизнью. Он остался калекой. Я нашла его, и взяла его показания. Если дополнить эту информацию цифрами о количестве смертей под колесами несущихся карет, эта информация засияет особым светом. Мне готовить публикацию?

- Почему ты говоришь, что мы выходим из игры? Что ты знаешь?! - Марат не мог успокоиться, его снова начало трясти, как в лихорадке. - Да, черт возьми! Я не хочу больше слышать о Лавуазье, не хочу знать его, не хочу писать о нем! Пропади он пропадом, этот проклятый откупщик! - Жан Поль зажал уши руками, не желая больше ничего слушать.

- Но мы еще не закончили, - тихо сказала Бьянка.

- Ты слышишь, что я говорю, Клери? Не хочу больше слышать о нем! Этого человека нет, он умер, пропал, не существует!!! Никаких публикаций о нем не будет!

- Хорошо. Я вернусь к расследованию деятельности генерала Дюмурье. Кажется, мое пристуствие сейчас неуместно, не правда ли? Я готова уйти.

- Пойдем вместе. Я хочу вернуться домой. А завтра займемся Дюмурье.

- Конечно, Жан Поль... Дюмурье... - Бьянка кивнула и поправила шляпу. "Кто бы ты ни был, ты ответишь..." - подумала она и улыбнулсь своим мыслям.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вс Май 17, 2009 1:20 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Ноябрь, 1792.

Париж.

Маэл, Дантон.

Маэл чувствовал, что его начинает шатать от усталости. Но в списке оставался еще один человек, с которым следовало поговорить. Дантон. Его слово имело вес, при желании он мог бы заткнуть рот Марату и, если потребуется, повлиять на Робеспьера. Пусть лидеры партий грызутся между собой, это иногда полезно…. Дантон. Самая непредсказуемая фигура в этой странной игре. Маэл постарался собрать воедино все факты, которые знал.

Парижане еще помнили, как разъяренная толпа грозила ему, но Дантон сказал потрясающую речь, вступлением для которой послужила площадная ругань. И многие плакали. Дантон. Он внушал страх и своими поступками, и своей внешностью. Как раз то, что нужно массам. Народ любил его и поклонялся ему, несмотря на обвинения в стремлении к диктатуре и, кстати, на обвинения по поводу растраты народных денег. Он не доверял Марату и очень часто довольно резко высказывался о Друге народа в свойственной ему манере. Жирондисты ненавидели его, но сейчас не время быть разборчивым в средствах. Важно было только одно – его все еще слушали. И, как ни странно, ему доверяли. Этот человек становился неразборчивым в средствах, если речь шла о революции, брал к себе на службу людей бессовестных, лживых и продажных. Уже однажды замарав руки кровью, они не останавливались ни перед чем. Дантон использовал их. Дантон. Сейчас он изворачивается, стараясь свести на нет усилия тех, кто обвиняет его в растрате. Действительно, деньги легко исчезают, особенно во время кризиса и не всегда можно открыто объяснить, куда именно ушли суммы, если речь идет, например, о подкупе нужных людей. Дантон. Он был склонен к порокам, довольно невежественен, но он практически никогда не притворялся. Свидетельством могут быть слова тех людей, которых он спас.. С этим полным противоречий человеком предстояло сейчас говорить. Маэл подошел к дому и постучал в дверь.

***

- Месье Дантон, рад, что вы смогли уделить время для встречи.

- Перейдите к делу, месье, - грубо ответил Дантон. – Хватит церемониться.Чем обязан? Что вам нужно?
Маэл слегка улыбнулся. Именно так он его себе и представлял.

- Как от лидера партии мне нужно, чтобы вы переключили Марата на более важные вопросы. Друг народа сейчас занимается вовсе не тем, чем нужно. А как человека я попрошу вас завтра в девять вечера подойти к Консьержери и, тем самым, способствовать освобождению из-под стражи Антуана Лавуазье.

Некоторое время Дантон молчал.

- Вы защищаете человека, которого обвиняют…

- Которого во многом обвиняют, - закончил Маэл. – Несправедливо обвиняют. Поэтому я обратился к вам. К тому, в руках которого судьбы многих. Я пробовал говорить с Маратом, но это был совсем не тот разговор, который я сейчас веду с вами.

- Объясните, что вы хотели сказать, говоря о Марате.

- Только то, что сегодня среди его сторонников случилась ссора. С летальными последствиями, к сожалению. Один из спорщиков поддерживал Марата, другой – вас, месье Дантон. Я был там, поэтому не сомневайтесь в моих словах. Подобный раскол означает только одно: что бы ни делал месье Марат, он делает это неправильно.

- Хотите сказать, что Марат – враг революции? – нахмурился Дантон.

- Нет, – покачал головой Маэл. – Я хочу сказать, что не одобряю его методы. Вы и сами это понимаете. И, боюсь, что на сегодняшний день вы – единственный человек, который не боится об этом заявить.

Снова пауза. Маэл читал мысли этого странного человека, но не мог уловить суть и угадать те выводы, к которым он придет. Вампир счел, что будет лучше продолжить давление, пока революционер не успел как следует все обдумать.

- Но оставим в покое политику, месье Дантон. Насколько я знаю, вас самого обвиняют в том, что вы присвоили деньги…

Дантон побагровел. Его изъеденное оспой лицо исказилось. Маэл поднял руку, стараясь сохранить серьезное выражение лица. А не любят господа революционеры, когда их обвиняют в том, в чем можно легко обвинить других. И уж тем более не любят, когда найдется кто-то, кто ткнет их носом в эти самые ошибки.

- Позвольте мне закончить, месье Дантон, - Маэл невольно повысил голос, пережидая бурю. – Я могу себе представить, какие средства требуются на то, чтобы вести переговоры, разные неучтенные расходы и прочие растраты, которые сложно предвидеть. Но народ этого не знает. Мне жаль, что вас несправедливо обвиняют в том, что вы сделали исключительно для блага французского народа. Это ни в коем случае не шантаж, не поймите меня неправильно. Было бы непростительно возводить беспочвенные обвинения на человека, который находится гораздо в более невыгодном положении, чем несчастный Лавуазье.

- Это почему? – подозрительно спросил Дантон.

- Потому, что если Лавуазье будет приговорен, Франция потеряет ученого, а если обвинят вас? Вас, за которым идут люди?

- Что же вы предлагаете? Только не думайте, что вы можете меня купить!
«Сначала ты спрашиваешь, что я предлагаю, а потом практически заявляешь о том, что именно тебя и можно купить. Превосходно», – подумал Маэл, но вслух этого не сказал.

- Ни в коем случае. Дело в том, месье Дантон, что до революции мне принадлежало несколько мануфактур. В свое время они приносили довольно неплохой доход, но теперь все изменилось. Этим предприятиям нужен руководитель. Умелый руководитель, которым я, к сожалению, себя не показал. Они еще послужат, но мне бы не хотелось, чтобы делом руководил кто-то из врагов народа, так меня же потом могут обвинить в том, что я действовал в их интересах.

И снова пауза.

- Я предлагаю вам взять дело в свои руки, месье Дантон, - теперь замолчал и Маэл. Сил больше не было, оставалось только следить за ходом мыслей Дантона. А ход мыслей, между тем, был предельно прост…

- Подобные подарки так просто не делают, месье, - наконец сказал Дантон.

- Это и не подарок, - устало сказал Маэл. – Ведь нужно приложить много сил для того, чтобы снова поставить производство. Среди ваших людей нет недостатка в тех, кто действительно хочет работать, но организационные вопросы – это титанический труд, месье Дантон. Подумайте над возможностью дать людям работу, одновременно заткнув рты вашим недоброжелателям. Если вы согласны – приходите завтра к Консьержери, я тем временем подготовлю соответствующие бумаги. Или пусть их подготовит кто-нибудь из ваших людей.

- Вы отказываетесь от мануфактур только для того, чтобы спасти откупщика? – прищурился Дантон.

- Чтобы спасти моего друга.

Дантон кивнул.
- Хорошо. Я приду завтра к тюрьме Консьержери.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вс Май 17, 2009 1:45 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Ноябрь, 1792.

Париж.
Возле Консьержери.

Маэл / Венсан Берже.

Время. Часы глухо пробили девять. Маэл спешился и сделал знак своим людям следовать за ним. Эти люди были верны, так как были обязаны ему не только жизнью, но и честью. Теперь уже не столь важно, кто из них был в свое время гордым аристократом, а кто беглым каторжником. У каждого из них есть свой кодекс. И одна жизнь, которую они не задумываясь отдадут за человека, имя которого было известно им только понаслышке. Их не требовалось
уговаривать, угрожать, обещать деньги. Они просто знали, что нужна помощь и искренне хотели отплатить за услугу,оказанную двадцать лет назад.
Позже он позаботится о том, чтобы эти люди оказались в безопасности. А сейчас... Сейчас они приближались к Консержери.

Марат и Дантон были здесь. Лицо Друга народа было бледным, взгляд - блуждающим, а глаза лихорадочно блестели. Прочесть мысли не составило труда. Ничего особенного, он просто боялся, что Маэл начнет выполнять свои угрозы немедленно. Дантон казался спокойным, только иногда бросал не предвещающие ничего хорошего взгляды на Марата и думал о женщине, которую оставил дома. Вместе с революционерами было человек пятнадцать в общей сложности, они разбились на группы и были вооружены, но реальной опасности не представляли, видя, что оба их лидера относительно спокойны.
Маэл приветсвовал обоих, коснувшись полей шляпы.

- Рад, что вы пришли, граждане.
Он отыскал Венсана Берже.

- Ступайте, Венсан.Приведите Лавуазье.

***

Венсан Берже почти бежал по коридорам. Потом сообразил, что вчера утром сам проследил за тем, чтобы узника перевели из сырой камеры с соломенной подстилкой в другую, более просторную. Там была кровать,стол и стул и даже сравнительно большое, пусть и зарешеченное окно. А сегодня надзиратель также получил приказ отнести в камеру хорошую еду и письменные принадлежности. Тот шантажист, он не шутил... Сегодня, увидев возле
здания тюрьмы таких людей, как Марат и Дантон он совсем пал духом и теперь хотел как можно скорее избавиться от опасного арестанта.
Стараясь сохранять на лице спокойствие, Берже приказал открыть дверь и шагнул в камеру.

- Приготовьтесь к выходу, Лавуазье.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вс Май 17, 2009 4:28 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Октябрь 1792 года

Париж

Бьянка, Лавуазье

Антуан Лавуазье никак не мог сосредоточиться на опыте. Исследования плотности воды требовали максимум внимания, а мысли, как назло, были совсем о другом. Он до сих пор не верил, что свободен и не переставал задаваться вопросом как это удалось. Эта странная мозаика все время распадалась на куски, никак не желая собраться в единое целое, а события последних дней казались кошмарным сном. Сном, который не так легко забыть. Венсан Берже, Марат, Дантон... Какое отношение они имели к его освобождению? Какую роль сыграл в этом странный англичанин? Почему они отпустили его? Слишком много вопросов. Эти вопросы роились в голове, требуя ответов, которые он не мог дать. Необходимо поговорить с Маэлом. Но англичанин исчез той ночью, как только он оказался в доме тестя. Ничего не объясняя и не желая ни о чем говорить. Еще несколько дней он замечал возле дома тех людей, которые были с ними по дороге из Консьержери, но попытки поговорить с ними ни к чему не привели.
Те люди говорили только, что никому не служат и всего лишь исполняют свой долг... Помощник потоптался на пороге и негромко кашлянул, стараясь привлечь внимание. - К вам, пришли, господин Лавуазье. Я не пускал, но... - он замолчал и виновато развел руками.

- Добрый вечер, месье Лавуазье. Я – Жан Клери. Тот самый журналист, что писал о вас в «Друге народа». Я могу войти?
Лавуазье кивнул. Некоторое время Бьянка с интересом рассматривала лабораторию, о которой была столько наслышана. А затем взглянула на того, кого выбрала мишенью для оттачивания своего журналистского мастерства. Он ей нравился. И дело не в том, что у него было лицо истинного мыслителя. Его мысли были чисты. Он был потрясающе честным человеком – страдающим и сочувствующим ближнему, готовым на все ради науки. Наверное, Мариус, полюбил бы его с той же страстью, с которой он относился к другим выдающимся деятелям каждой эпохи, через которую проходил. Уж не его ли это рук дело? Люди, сопровождавшие Лавуазье из тюрьмы, Дантон, да и сам Марат были так покорны, словно исполняли чью-то волю. Мариус… Это было бы забавно. Но в этой истории Бьянка, волею судеб, оказалась в противоположном лагере. Ради Марата она начала кампанию против Лавуазье, провела огромную работу… А теперь ей говорят просто сдаться? Ни за что. Тот, что устроил это представление, пожалеет об этом. А она оградит Марата от преследований. Он слишком дорог ей, чтобы подвергать его жизнь опасности.
Бьянка сосредоточилась на мыслях Лавуазье. Пусть он хорошо запомнит ее на случай, если ее незримый противник начнет копаться в его воспоминаниях. Худощавый светловолосый подросток. Пусть считают, что вундеркинд. Ведь она не сможет сыграть взрослого мужчину.
- Я много месяцев изучал страницы вашей биографии. Я восхищаюсь вашими научными работами, и хорошо с ними знаком. Но в ходе работы я наткнулся на некоторые факты, которые и изложил в статьях. Мне бы хотелось знать, что вы думаете о моих публикациях.

- Ваши публикации сложно опровергнуть, месье Клери, вы и сами это знаете. Все события, о которых вы пишете, действительно произошли, - спокойно ответил Лавуазье.

- "Друг народа" больше не желает со мной сотрудничать. Публикаций о вас больше не будет. Вы уже знаете об этом?

- Нет. И, признаться, немало удивлен, - Лавуазье усмехнулся. - Не стоит принимать это близко к сердцу, месье. С вашими талантами любой согласится на сотрудничество. Уверен, что пройдет не так много времени и вы начнете выпускать собственную газету, где сможете в полной мере раскрыть их.

- Благодарю вас за то, что вы оценили мои скромные способности по достоинству. Я уважаю вас, как гениального ученого, но мне известно слишком много темных фактов вашей биографии. К примеру, история с искалеченным нищим по имени Анри Перье. Вы торопились на важный прием, и даже не подумали остановить карету, хотя видели, что несчастный, раздавленный под копытами лошадей, остался лежать на мостовой, истекая кровью. - Эта история была подарком Бьянки для Жан Поля. Конечно, все было не совсем так. Лавуазье узнал о пострадавшем значительно позже. из рассказа своего слуги. Но силой мысли она заставит его поверить в совершенное убийство. Тот, кто приказал Марату прийти к зданию Консьержери в день освобождения Лавуазье, не церемонился. Она сыграет в ту же игру.

- Да, так и было. Можете написать об этом. Раз вы знаете об этом, я не смею льстить себя надеждой, что вы остановитесь. А теперь прошу простить меня, но я должен заняться работой.

Бьянка поймала его взгляд и сосредоточилась. Прежде она никогда не управляла людьми. Но Мариус рассказывал ей, что это в их власти. Пришла пора воспользоваться своими возможностями. - Вы вышли из тюрьмы, как герой. Власть простила вам ваши грехи и убийства. Но разве это справедливо? Вы должны признаться во всех своих грехах, месье Лавуазье. Подтвердить все факты, которые были ранее изложены мной в "Друге народа". Рассказать о совершенном убийстве в карете. А также поведать миру о трех ваших протеже дворянского происхождения, которых вы приняли в Академию потому, что их родсвенники согласились материально поддержать ваши исследования в области кислорода. Протеже, безусловно, бездарных и не заслуживающих внимания. Завтра же утром вы отправитесь в редакцию журнала "Защитник конституции" и дадите развернутое интервью месье Робеспьеру. Он будет ждать вас и выделит значительную часть своего издания под ваши откровения. После того, как вы пообщаетесь с месье Робеспьером, вы постараетесь забыть об этом и вернетесь к вашим научным исследованиям. Вы ведь сделаете так, не правда ли?
Бьянка собрала все силы, чтобы направить этот мысленный удар и ждала ответа, затаив дыханье.

Виски сдавило так, что потемнело в глазах. Ни о какой работе не может быть и речи. Сегодня следовало подготовить этот доклад, пусть даже придется задержаться здесь до утра. Мысль была нелепой, будто чужой, но как только он пытался думать об этом, голова начинала раскалываться от боли. Не в силах сопротивляться, он просто кивнул, чувствуя, что сейчас потеряет сознание.

- Вот и хорошо, - улыбнулась Бьянка. - Вижу, вы честный человек, и вас мучает совесть. Непросто жить, сознавая, что ваши опыты убили столько невинных душ? Поверьте, как только вы расскажете обо всем Робеспьеру, вам полегчает. Я рада, что мы с вами нашли общий язык. Прощайте, месье Лавуазье. И.. Удачи. Ведь это будет ваше первое честное интервью? - Совесть. Да, нужно играть на этих струнах. Он честный человек, и его действительно огорчило то, что он прочитал в ее статьях. Публикация в журнале Робеспьера не добавит ей славы, но сделает Лавуазье изгоев в глазах толпы. Жан Поль никогда не узнает, кто повлиял на Лавуазье. Он заслужил ее подарок. А тот, кто посмел вторгнуться в его мир, не сможет его ни в чем упрекнуть. Силы закончились. Нужно срочно уничтожить несколько смертных. С этими мыслями Бьянка тихо удалилась из лаборатории, еще раз убедившись в том, что Лавуазье готов исполнить ее желание.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вс Май 17, 2009 2:48 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Ноябрь, 1792.

Жан Поль Марат.

Жан Поль Марат вернулся домой и в тысячный раз за сегодня отпер ящик. Старое бюро угрожающе заскрипело, протестуя тысяча первому проявлению… а вот проявлению чего именно он и сам пока не мог разобраться. Сегодня утром посыльный доставил ему довольно толстый пакет. Письмо. Еще не прочитав его, только взглянув на адрес отправителя, Марат почувствовал, что ему нехорошо. Лавуазье. Почему именно Лавуазье? Он же отказался от публикаций и даже сжег все бумаги, чтобы в один прекрасный день не поддаться соблазну. Более того, запер в шкаф микроскоп, чтобы прибор лишний раз не напоминал ему о тех ученых ослах, что именуют себя академиками. И вот, пожалуйста.

Письмо. Распечатав конверт, он был поражен еще больше. Четыре страницы, больше похожие на исповедь, где Лавуазье сознавался чуть ли не в заговоре против народа Франции. Марат перечитывал письмо, пока не выучил его. Насладиться триумфом в полной мере мешало только то, что что-то здесь было очень неправильно. Не так давно презренный откупщик и по совместительству директор академии спорил с королем, а теперь пишет подобный мемуар. Ему. Лично. Марат прочел письмо еще раз и покачал головой. Этот шарлатан скорее бы повесился на парижской ограде, в этом Жан Поль был твердо убежден. Раздумывая над феноменом, Марат, наконец, обратил внимание на то, чего не заметил раньше: к мемуару прилагалась записка. Ее он тоже прочел несколько раз, так как ее содержание было больше похоже на бред, а не написанное человеком, который на голову никогда не жаловался. Из записки следовало, что у Лавуазье побывал Клери и предлагалось продолжить начатую обвинительную кампанию, взяв на вооружение четырехстраничный манифест. Марат был вынужден признать, что ни черта не понимает. В Париже явно происходила какая-то непонятная метафизика. Вот странный человек, вспоминать о котором не хотелось, делает все возможное и невозможное (уговорить Дантона прийти к Консьержери, ха!), чтобы спасти откупщика. Что делает откупщик? Едва освободившись, сам подписывает себе смертный приговор. А угрозы того человека? Как быть с ними? Или это сделано с тем, чтобы погубить его, Марата? Бред. Трижды бред. Такой паразит как Лавуазье не станет совать голову под нож гильотины. Но тут, по крайней мере, ясно одно: даже если этому ученому шарлатану действительно придет в голову повеситься на парижской ограде, то, узнав о визите Клери, странный человек может решить, что виноват не Лавуазье, которому надело жить, а Жан Поль Марат.

Придя к такому выводу, Марат снова вспомнил о том человеке и, схватив шляпу, выбежал на улицу. Он сбавил шаг уже только возле арсенала. И всю дорогу не мог понять, что именно его туда ведет. Страх перед угрозами? Желание убедиться, что Лавуазье сошел с ума? Спросить о причине, побудившей его написать этот проклятый мемуар? Наверное, все вместе. Сейчас мысль о том, чтобы появиться там, в лаборатории, которую по какому-то недоразумению именовали научным центром Парижа, не казалась унизительной. Наоборот, чем больше он думал об этом, тем сильнее его одолевало любопытство, желание объяснить эту загадку и найти лишнее подтверждение тому, что все это – не сон. И еще страх за Клери. А что, если тот человек захочет отомстить и ей? Той, которая стала ему помощницей?

В лаборатории, вопреки ожиданиям было почти пусто. Никто ничего не обсуждал, не бегал и не делился идеями. Одолеваемый нехорошим предчувствием, Марат решил понаблюдать, даже не думая о том, что его присутствие здесь было более чем нежелательно. Сейчас ни толпа народа, ни хозяин этой конторки, ни даже тот человек не смогли бы заставить его покинуть свой наблюдательный пост. Полчаса наблюдений ничего не дали, но тут ему повезло: на пороге появился один из помощников. Он тащил в мешке что-то очень тяжелое и ругался на скверном французском. Иностранец. Марат тут же решил подойти к нему и, не найдя других вариантов, предложил тащить мешок вместе. Швед не отказался и уже через десять минут Марат узнал все, что было нужно. Оказывается, что дело обстояло даже хуже, чем казалось на первый взгляд. В лаборатории вот уже второй день велись разговоры о какой-то чертовщине и о том, что господин Лавуазье болен. Два дня назад ему стало плохо с сердцем. Кто-то утверждал, что его свалил приступ лихорадки. А кто-то и вовсе приписывал недомогание таинственным флюидам из месмеровской теории.

Узнав все это, Марат отправился домой и теперь сидел, обхватив голову руками. Выходило, что Лавуазье хватил удар после разговора с Клери. Только этого не хватало! Все самые худшие опасения начали сбываться. Скоро этот случай вполне может обсуждаться всеми, кто не ленив. И если заговорят о том, что в этом деле замешан Клери… Лучше пойти и повеситься на парижской ограде. Так, по крайней мере, можно избежать участи действительно стать чучелом, в которое Дантон будет метать стрелы. Марат прочел письмо в тысяча первый раз и стал ждать прихода Клери.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вс Май 17, 2009 4:39 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Ноябрь 1792 года

Париж

Бьянка, Жан Поль Марат

Бьянка вошла неслышно и несколько минут просто смотрела на Жан Поля, застывшего за столом. Он ничего не писал. Он перебирал свои разбегающиеся во все стороны мысли и пытался разобраться в том, что произошло. Несчастный Лавуазье, который после ее визита слег в постель, все-таки исполнил ее просьбу и написал исповедь, как она и хотела. Видимо, в порыве честности и самобичевания он отправил рукопись не Робеспьеру, а самому Марату. Наверное, хотел усилить эффект. Теперь Марат знал, что она сыграла свою роль в этой истории. Что ж, она не будет скрывать, что все это сделала ради него. И найдет слова для объяснений. Бьянка сняла плащ и шляпу и взлохматила волосы. Она уже привыкла к своему новому образу и с удовольствием каждый вечер отрезала свои локоны. Когда-нибудь она вернется к старому имиджу... Жан Поль резко обернулся.
- Я ничего вам не принесла сегодня, месье Марат. Наверное, я устала. Через несколько дней я снова смогу работать. Не обижаетесь?

Марат покачал головой. Только он сжег письмо Лавуазье и теперь старался заставить себя думать о том, что никакого письма не было вовсе. Только мысли, как назло, все равно возращались к злополучной прогулке в сторону арсенала.
- Зачем вы это сделали, Клери? Зачем вы ходили к Лавуазье? Почему, вопреки моему желанию решили вмешаться и все испортить еще больше? Я же сказал, что хочу забыть об этом. Я не упрекаю вас. Наверное, вы хотели как лучше. Я просто хочу понять.

Бьянка опустилась на стул рядом с ним и заглянула ему в глаза. Он выглядел измученным и постаревшим. Как ненавидела она в эту минуту того, кто вторгся в жизнь Марата и заставил его почувствовать свою слабость!
- Я хотела отомстить. За вас. Я уже давно не скрываю, что вы значите для меня намного больше, чем можно предположить. И пусть для вас я остаюсь избалованной, но талантливой аристократкой, которая решила поиграть в революцию, в моих глазах это ничего не меняет. Вы отказались от борьбы против Лавуазье - не знаю почему, но отказались. Я предположила, что у вас были причины на то, чтобы это сделать. Но я помнила, как для вас было важно разоблачить Лавуазье. И тогда я отправилась с нему, чтобы воззвать к его душе. Как видите, совесть у него еще сохранилась. Я уговорила его дать интервью в журнал Робеспьера, потому что вы дали мне ясно понять, что не хотите больше видеть эту тему на страницах "Друга народа". Не знаю, почему Лавуазье рассказал вам об этом. Предположу, что он прислал свои признания именно вам - иначе откуда бы вы все это узнали? Теперь я готова выслушать ваш вердикт. Если вы скажете мне уйти, я уйду, и больше не появлюсь в вашей редакции. Если хотите, я уеду из Франции.

- Я не хочу, чтобы вы уезжали из Франции. Но я хочу, чтобы вы оставили  в покое Лавуазье, этого шарлатанского идола. Есть несколько причин и я назову вам некоторые из них, пусть даже мои слова звучат неубедительно, - в памяти почему-то всплыли слова страшного человека: "Ты сделаешься хорошим посмешищем вместо того, чтобы остаться в памяти народа, как революционер". - Я хотел разоблачения, но народ и ученые ослы все равно никогда до конца не признают, что его истинное лицо - лицо шарлатана и жалкого торгаша. А толпа может быть изменчивой, поверьте мне. И я хочу остаться в памяти народа как революционер, а не как человек, который довел до удара этого мнимого ученого. Если он будет судим, когда нибудь, пусть будет судим Разумом и народом. Но не Маратом лично. Я уже сделал все, что мог и теперь умываю руки. Есть еще одна причина. Стало известно, какую роль вы в этом сыграли. Я опасаюсь за вас. Вы мне не безразличны. Я не хочу, чтобы вас преследовали. Поэтому прошу вас прислушаться ко мне и оставить его в покое.

Бьянка опустила глаза. - Я согласна. Обещаю, этого больше не повторится. Мне заняться новой жертвой? Назовите имя. Ведь вы этого хотите?

- Сейчас я хочу отдохнуть, - вяло сказал Марат. На самом деле ему хотелось сесть, еще раз подумать и сложить в одно целое все странности. - Сегодня я прогуляюсь по улицам и послушаю, что говорят люди. А потом сяду писать новые статьи.

"Вот и все. Ты больше не нужна". Бьянка с трудом подавила обиду. В последнее время они стали практически одним целым, с раннего вечера обсуждая планы "Друга Народа" и Лавуазье. Теперь об этом можно забыть. Что ж, о Марате есть кому позаботиться - его супруга Симона Эврар не находит себе места, терзаясь от ревности, но не смея заглядывать в редакцию, чтобы узнать, с кем он там проводит время. Она слишком запугана его нервными нападками и вспыльчивым нравом. А Жану Клери пора превращаться в Бьянку Сольдерини и прекращать лезть в дела смертных. Тем более, что свой ход по отношению к тайному врагу Марата она уже сделала.
- В таком случае, я пойду. Мне тоже требуется отдых. Эта история с Лавуазье меня измучила. Прощайте, Жан Поль!

- Почему вы прощаетесь? Я не хочу, чтобы вы уходили прямо сейчас! Но потом я бы дествительно хотел побыть один, побродить по городу и послушать сплетни. Эта история очень странная... Например... Скажите, а как вам удалось заставить его написать это? Под дулом пистолета? - Марат представил себе эту картину и невесело рассмеялся.

- Пусть это останется моей тайной, - бесстрастно сказала Бьянка. - Я вижу, что вам сейчас не до меня, и не пытайтесь это скрывать. Вам не идет.
Она быстро улыбнулась.
- Мы оба вложили в эту историю слишком много души. Наверное, нам обоим надо передохнуть и побыть в одиночестве. Я пойду. И не пытайтесь меня остановить.

- Только возвращайтесь, - Марат вдруг понял, что не хочет примириться с мыслью, что больше не увидит ее. - Обязательно. Я буду ждать вас.

***

Бьянка вышла за дверь. Холодный ноябрьский ветер ударил в лицо. Она и сама не знала, что именно ее так расстроило. Наверное, она и правда просто устала. Ничего личного. Она сделала все, чтобы он воспринимал ее, как младшего товарища, к чему теперь думать о том, что он мог бы относиться к ней иначе? Погруженная в свои размышления, она сделала несколько шагов.

Чья-то мысль заставила ее остановиться. Двое мужчин, которых она не видела, говорили о Жане Клери. Они были вооружены. Люди генерала Дюмурье! Они были посланы самим генералом, чтобы уничтожить въедливого журналиста, который копнул слишком глубоко!

Все произошло за мгновенье, Выстрел. Потом еще и еще. Бьянка успела увернуться. Но выстрелы сыпались один за другим. Одна пуля пробила сердце, еще одна рассекла лоб. Резкая боль пронзила все ее существо. Мариус говорил, что вампиры могут чувствовать боль! Но она никогда раньше этого не испытвала. Убийцы тем временем бежали - они видели, что не промахнулись. Сейчас здесь будет Марат - он слышал, что стреляли, и все понял. Он врач, он не отпустит ее просто так, и тогда ее тайна будет раскрыта. Бросив на дороге простреленный плащ, Бьянка бросилась бежать по безлюдной улице, закрывая руками залитое кровью лицо. Скрыться как можно быстрее. Завтра она подумает, что теперь делать дальше.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вс Май 17, 2009 10:12 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Ноябрь 1792.

Париж.
Антуан Лавуазье, Маэл.

Антуан Лавуазье долго не решался открыть "Друг народа". Свежая сегодняшняя газета лежала перед ним на столе. С момента визита Жана Клери прошло четыре дня. Три из них он провел в постели, между жизнью и смертью. Сегодня ему стало лучше, и он первым делом попросил старого слугу сходить за газетами. Прочесть своими глазами то, что он отправил Марату, и покончить с этим. Наверное, Маэл был прав, и ему стоило все бросить и уехать из Парижа. Тогда бы не было этой травли. Не было бы в его жизни Жана Клери - мальчика с глазами взрослого человека, который с одержимостью дьявола втоптал его в грязь. Теперь уже неважно. Лавуазье открыл газету. Лозунги, воззвания... вся эта революционная чушь. Небольшая заметка о генерале Дюмурье за подписью Клери. И все. Про него - ни слова. Он просмотрел остальные номера - то же самое. Все что угодно, кроме его имени. В дверь постучались. "Войдите", - сказал Лавуазье. Сердце замерло. С некоторого времени он не любил визитеров.

Маэл остановился на пороге, не решаясь войти и готовый увидеть все, что угодно. К счастью, самые худшие опасения не оправдались и, всмотревшись в осунувшееся лицо ученого, вампир с облегчением вздохнул. Кризис, если и был, миновал. Похоже, слухи были сильно преувеличены. Странные слухи... Даже несмотря на открытое окно, в комнате стоял едва уловимый запах крови и какого-то снадобья. Похоже, что приглашенный врач считает кровопускание панацеей от всех бед, такого даже не следовало пускать на порог.
- Антуан, я слышал тревожные известия... Скажи, как твое здоровье?

- Все в порядке. Мне уже лучше. Прости, что принимаю тебя в таком виде. - Лавуазье указал Маэлу на кресло. - Ты голоден?

- Нет, ничего не нужно, благодарю. Я успел поужинать, - это была чистая правда. На парижских улицах все еще полно отъявленных, первостатейных негодяев. От взгляда вампира не укрылся лежащий на столе номер газеты. - Не беспокойся. Марат больше ничего не напишет.

Лавуазье вздрогнул. Ну вот, и его английский друг начинает с разговора о Марате. Единственный человек, который поддержал его в те страшные дни. Мария говорила, что Маэл был единственным, кто заходил к ней.
- Не надо о Марате. Мне уже все равно, - мягко сказал он, прогоняя мысли о Жане Клери. Днем раньше, днем позже. Лучше поговорить о хорошем. - Я ведь хотел обсудить свое чудесное спасение! - Лавуазье заговорил о тюрьме, о своих странных сопровождающих, о том, как несколько дней его дом охраняли незнакомые люди. - У меня появился могущественный защитник. Удивительная история, не правда ли?

- Ничего удивительного, - пожал плечами Маэл. - Людям свойственно менять свою точку зрения.

- Да, возможно, ты прав. - Лавуазье рассеянно взглянул на номер газеты, лежащей перед ним. "Может, Марат изменил свою точку зрения и решил не воспользоваться моей исповедью?" Мысль была настолько абсурдной, что Лавуазье даже рассмеялся.

Напряжение не желало отпускать, все это время его преследовало тягостное ощущение того, что он пропустил нечто очень важное. Маэл не выдержал и прочел мысли ученого. То, чего он старался не делать. Ну какой смысл в беседе, если на каждый вопрос заранее знаешь ответ? Но сейчас была другая ситуация… Антуан Лавуазье продолжал смотреть на газету, а перед внутренним взором вампира проплывали картины пережитого, эмоции, образы. Картина не была цельной, но не составляло труда уловить главное. Жан Клери. Журналист, который сотрудничал с Маратом. Он пришел в лабораторию. Состоялся разговор. Письмо. И, что самое ужасное, так это то, что письмо было отправлено Марату. Несколько секунд спустя Маэл с трудом отдал себе отчет в том, что практически утратил способность мыслить и даже двигаться – его сковал гнев. Первой мыслью было отыскать Марата и немедленно разорвать его на части, даже забыв о том, что сам же наобещал ему много всего малоприятного в определенной последовательности. Второй – во что бы то ни стало найти Клери и заставить заплатить за все сполна. Только страх за смертного друга удержал его от желания действовать немедленно. Не нужно пугать ученого, достаточно всего того, что он пережил в последние дни. С огромным трудом успокоившись, Маэл поднял взгляд на Лавуазье.

- Перестань думать об этом, Антуан. Он не напишет ни строчки, какие бы грязные слухи не сочиняли о тебе недоброжелатели. Хотя бы потому, что Марат, как оказалось, очень дорожит своей шкурой.

- Откуда такая уверенность, друг мой? - удивленно спросил Лавуазье. - И почему ты вот уже второй раз говоришь мне о Марате? С недавнего времени мне кажется, что моя жизнь мне больше не принадлежит. Если люди захотят со мной расправиться, они это сделают, вне зависимости от того, будет писать обо мне Марат или нет. - Мысль о Клери вновь пронзила его мозг. Этот мальчишка с такой стратью отдавался писанию своих статей о нем... Как жаль, что революция заставляет талантливых людей заниматься такой ерундой.

- Я говорю о Марате потому, что ты все время смотришь на эту проклятую газету, - ответил Маэл. - А значит, и думаешь о нем. Я никак не могу убедить тебя в том, что он больше станет мешать твое имя с грязью, так как переживает за свою шкуру. Точнее, за нее тоже. Так что не думай об этом и выброси эту газету вместе с тяжелыми мыслями. - Маэл нахмурился. А думает Антуан вовсе не о Марате. О Клери. Кто он, этот тощий наглый мальчишка? Вот что беспокоило больше всего. Как мог мог заставить взрослого, умеющего себя контролировать человека написать подобное покаяние? Но сейчас не время думать об этом. Хотя подумать, безусловно, нужно.

- Кстати... Ко мне заходил Клери. - выдавил из себя Лавуазье. Сегодня вечером, вновь увидев его на пороге, он чуть не лишился рассудка. - Он передал кое-что... Для тебя. Вот, возьми - Он протянул Маэлу конверт. На конверте не было имени. Клери! Опять Клери! Маэл вцепился в подлокотники кресла, опасаясь срыва. - Если этот наглец еще раз явится, прикажи гнать его. Или не принимай. Мне жаль, что Клери доставил тебе лишнее беспокойство. Я обещаю, что приложу все услия, чтобы это больше не повторилось. А теперь прости, я хочу прочесть это письмо. - Маэл сорвал печать и принялся за письмо.

"Уважаемый месье Невидимка!
Я не знаю Вашего имени, поэтому буду обращаться к вам именно так. Думаю, вы уже в курсе того, что произошло с Вашим другом месье Лавуазье. Он стал автором рукописи, в которой признается во всех своих грехах и случайных убийствах. А также в том, что из личной корысти давал приют в Академии детям нужных ему людей. Вы, наверное, понимаете, что если рукопись будет опубликована, она его уничтожит. И понимаете, что нашелся некто, кто помог ему додуматься ее написать. Этот некто – ваш покорный слуга. Жан Клери. И я имею желание сказать Вам несколько слов, во избежание последующих недоразумений.
Я – такой же бессмертный, как и вы. Бессмысленно было бы это отрицать. Насколько я понял, вы принимаете живое участие в жизни Антуана Лавуазье. А мой близкий друг – Жан Поль Марат. Возможно, если бы мы с Вами встретились при иных обстоятельствах, мы бы могли стать друзьями. Но мы враги. Потому что преследуем полярно противоположные цели.
Для того, чтобы помочь Вашему другу, Вы опозорили месье Марата. Я знаю, на что способен разъяренный бессмертный. Силой мысли вы заставили его не только отказаться от преследования Лавуазье, но и привели к Консьержери, фактически превратив его в личную охрану ученого. Мне показалось, что ваш поступок – низок и бесчестен. Разве имеем право мы, живущие в этом мире веками, вмешиваться в ход истории? Да еще и так грубо? Не скрою, я был жесток в своих нападках на месье Лавуазье. Но в моих статьях – ни слова вымысла. Я честно собирал информацию, пусть и несколько быстрее, чем это сделал бы обычный человек. Но я не заставлял силой Дара людей убивать друг друга (да-да, я знаю, кто спровоцировал стрельбу среди сторонников Марата. Кстати, неплохой прием – надо будет взять на заметку), не управлял поступками врагов Жан Поля. Вы же пошли по другому пути. Поэтому и получили ответ. Я пришел к Лавуазье и убедил его написать признание. Только по моему плану Лавуазье должен был отправить это Робеспьеру, а он отправил Марату. Так что Вам повезло – интервью не будет опубликовано. Но Марат получил сатисфакцию, и я умываю руки.
Теперь о главном. Как видите, я быстро учусь, и готов играть по вашим бесчестным правилам. Поэтому заявляю прямо. Если вы тронете месье Марата, я убью Лавуазье. Если же вы оставите в покое моего друга, то и я исчезну из жизни Вашего. Подумайте об этом.
Я не желаю Вам удачи.
И остаюсь Вашим врагом.
Потому что оскорблений, нанесенных моим друзьям, я не прощаю.
Жан Клери

Маэл рассмеялся и, смяв письмо, бросил его в камин. Если Марат больше не примется за сочинительство, то неизвестному Клери не о чем беспокоиться. Он не станет пачкать руки о грязную шкуру Марата. Революционер, между тем, правильно оценил опасность и не стал печатать интервью. Тем лучше для всех. Бессмертный... Следовало догадаться раньше. Маэл встретил немного удивленный взгляд Лавуазье.
- Ничего интересного. Клери едва ли не молится на Марата и рассыпает угрозы и предупреждения на тот случай, если я посмею выбить из Друга народа последние остатки мозгов.

- Ты что, встречался с Маратом?! - догадка пронзила Лавуазье стремительно. Все начинало вставать на свои места.

- Разумеется. Думаешь, он пришел к Консьержери ведомый исключительно благими намерениями?

- Боже мой, Маэл, зачем??? Зачем ты подвергаешь свою жизнь опасности? Ты мог бы стать ученым. Ты мог бы... Ты всегда был далек от политики. Зачем ты вмешиваешься в эти грязные игры, подвергая опасности свою жизнь?

- Затем, - коротко ответил Маэл. - И постарайся успокоиться. Мария говорит, что не так давно тебя практически вытащили из могилы.

- Маэл... Это страшные люди... Пожалуйста... Впрочем, ты всегда знал, что хочешь. Но умоляю тебя, не связывайся с ними.... - Сердце бешено стучало. Перед глазами поплыли события последних дней. Обличительные статьи в "Друге народа". Арест и неожиданное освобождение. Марат и Дантон, сопровождающие его из тюрьмы. Клери... Маленький журналист, которому удалось откопать все темные пятна в его биографии... - Маэл, позови врача. Пожалуйста.

Маэл ругнулся. Какой врач в такое время? Да и что он может сделать? Кровопускание? Неизвестно, от чего больше умирают парижане: от клыков труппы Театра Вампиров или от такого целительства. Он помог Антуану дойти до кровати и скрылся за дверью. Будить Марию не имело смысла, зачем волновать женщину лишний раз? А вот слугу пришлось растолкать.

- Господину Лавуазье стало плохо, - тихо объяснил Маэл. - Ты знаешь, что за лекарство оставил ему врач. Это травяной отвар, верно? Я не знаю, как это следует принимать. Поэтому сейчас ты поднимешься наверх и спокойно, без лишней суеты приготовишь все, что требуется.

К счастью, слуга оказался довольно толковым человеком. Не задавая вопросов и не поднимая лишнего шума, он быстро и точно выполнил указания, сбегав сначала наверх за отваром, а затем - на кухню, чтобы разогреть остро пахнущее варево. За такое время и умереть недолго... Маэл перехватил старика у двери, не позволяя зайти в комнату.

- Теперь ступай за доктором.

Когда коридор опустел, Маэл прокусил запястье и добавил в отвар несколько капель крови. Этого должно быть достаточно. А доктор пусть придет. Для очистки совести.

***конец первой части о событиях 18 в.***

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Пн Май 18, 2009 3:02 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

*** вторая часть событий 18 века ***

Февраль 1793 года

Париж.

Антуан Сен-Жюст

В жизни Антуана Сен-Жюста было две страсти – революция и женщины. С идеями революциями он познакомился четыре года назад, встретившись в Париже с Камиллом Демулленом. Тогда молодой и подающий надежды офицер Национальной гвардии Блеранкура вернулся в провинцию совершенно другим человеком. А знакомство с Робеспьером, спустя год после вышеописанных событий, сделало его фанатичным поклонником революционных идей. А женщины… Они окружали его с ранних лет. Судьба подарила Сен-Жюсту душу настоящего воина и внешность героя девичьих грез. Изящные черты лица, прекрасная худощавая фигура, копна вьющихся волос и озорной блеск внимательных темных глаз делали его неотразимым. Свою первую любовь он встретил в Реймсе, где, по настоянию отца, изучал право. Мари была старше его на шесть лет, что не помешало ему закрутить с ней бурный и страстный роман. Через месяц он бросил Мари и завел себе новую подружку. А Мари, опозоренная и разбитая, навсегда покинула родной город…

В этот холодный февральский день Сен-Жюст засиделся допоздна, работая над проектом Конституции. Глупец Кондорсе, он считает, что с помощью набора ни к чему не ведущих слов сможет обратить внимание на свое бредовый проект? Никогда. Народ не будет жить по принципам, навязанным жирондистами. Жирондистам вообще не место в Конвенте, если на то пошло. Кстати, неплохая мысль. И ведь это реально! Сен-Жюст прокрутил в голове события осени прошлого года, когда цикл заметок об Антуане Лавуазье вызвал такую бурю людского негодования, что ученого чуть не растерзали в собственном доме. Сейчас страсти, правда, поутихли… «Друг народа» переключился на воззвания и лозунги («Надо бы поговорить с Маратом, похоже, у него творческий кризис»). Куда-то запропастился и Жан Клери. Этот молодой журналист, который фактически спровоцировал своими статьями скандал с Лавуазье, исчез сразу после того, как ученый вышел из тюрьмы. А ведь он обладал нужным слогом и нравился народу! «Именно он-то нам и нужен!» - подумал Сен-Жюст. – «Заодно есть повод поговорить с Маратом».

Он накинул плащ и шляпу и отправился воплощать свой план в действие.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Пн Май 18, 2009 5:07 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Февраль, 1793.

Париж.
Сен-Жюст, Марат.

На улице Кордельеров было темно и безлюдно. Время перевалило за полночь. Сен-Жюст плотнее запахнул плащ и решительно двинулся в сторону дома Марата. Он был уверен, что Друг народа не спит. Марат, кажется, вообще никогда не спал - его газета выходила в обычном режиме, а сам журналист, несмотря на свою болезнь, регулярно появлялся то здесь, то там, стараясь не пропускать ни одного революционного собрания. Сен-Жюст постучался. Дверь открыла высокая черноволосая женщина.
- Добрый вечер, Симона, - галантно поклонился Сен-Жюст.
Эта женщина вызывала у Сен-Жюста смешанные чувства, нечто среднее между презрением и жалостью. Она была значительно младше Марата, а ее преданность ему доходила до абсурда. В свое время слухи о его изменах бороздили весь Париж. Симона, казалось, готова была стерпеть все, что угодно – его грубость, его пренебрежение, его запущенный внешний вид и даже его кулаки. Тихая, забитая женщина. От таких Сен-Жюст предпочитал избавляться в одночасье. Однако, Марат продолжал таскать ее за собой, вовлекая во все свои авантюры.
Марат лежал на диване, перед ним стояла тарелка с остывшим ужином и бутылка дешевого вина. Симона засуетилась, предлагая гостю устраиваться поудобнее.

Услышав шум внизу, Марат недовольно поморщился. Ну почему именно сейчас? С другой стороны, а почему нет? Может быть, посетитель сможет отвлечь его от неприятных мыслей? Очень хотелось на это надеяться. Жизнь в Париже просто кипела, иногда он очень уставал, стараясь везде успеть, по-прежднему выпускал газету, внимательно следил за борьбой в Конвенте, произносил речи, иногда, в качестве десерта, позволял себе нападки на академиков. Но ни слова не говорил о Лавуазье, который просто из кожи вон лез, защищая этих бездарей. Вот он как раз пусть делает, что хочет. Его больше нет. И писать о нем совсем неинтересно. И без откупщика жизнь била ключом и ему ни разу не приходилось задумываться над вопросом: "Чем бы занять время?" Вот только не хватало общества Клери. Марат запретил себе думать и об этом, чтобы больше не накатывало чувство одиночества. Тем не менее, когда у входной двери послышались голоса, он беспокойно дернулся: "А вдруг?". Но это был не Клери. Глупо было бы надеяться. Это был Сен-Жюст. Марат сел и, наполнив вином два бокала, поздоровался:
- Добрый вечер, Сен-Жюст. Какими судьбами?

- Мысли о Деле не дают заснуть, - Сен-Жюст изящно скинул плащ и уселся напротив Марата. - Сейчас работаю над новым проектом Конституции. Хочу заткнуть рот этому тупице Кондорсе. - Сен-Жюст сделал глоток вина и с удовольствием протянул руки к огню. Несмотря на неряшливость Марата, в его доме было уютно и тепло - заслуга Симоны. Женщина тем временем, убедившись, что гость чувствует себя комфортно, тихо удалилась из комнаты. - Жирондисты засиделись в Конвенте... Вы не находите?

- Нахожу. Жирондисты в Конвенте, академики в Академии... А моя самая первая обязанность - доносить это до народа, - Марат с удовольствием выпил, но к еде не притронулся.

- Вот именно! - сверкнул глазами Сен-Жюст. - Он не любил светских бесед и привык сразу переходить к делу. - "Друг народа" остается самой популярной газетой Парижа. Не пора ли заняться жирондистами? Академикам в свое время от вас здорово досталось.

- Предлагаешь написать о ком-нибудь конкретно? Например, о Кондорсе? - прищурился Марат. И тут же уныло подумал, что без Клери это вряд ли получится так хорошо, как ему хотелось бы. Он уже был не рад, что Сен-Жюст зашел. - Я и так много пишу о жирондистах, не упрекай меня в бездействии. Просто не тороплюсь переходить на личности. Пока что.

- Вот. В том то и дело, Марат! Прости за откровенность, но "Другу народа" требуется свежая кровь. Куда делся Клери? Этот парень своим умением выкапывать факты поставил осенью на уши весь Париж! Мне известна твоя вспыльчивость, и если вы с ним что-то не поделили - это не повод выгонять его. Приведи его к нам, давайте обсудим все вместе, наметим несколько персон. Того же Кондорсе. Пусть оставит от него мокрое место, как в свое время о Лавуазье? Что скажешь, Марат? Почему ты молчишь?

- Клери нет, - мрачно ответил Марат. - Он исчез. Я подозреваю, что его убили.

- Убили??? Кто? Когда? - такого поворота событий Сен-Жюст не ожидал.

- Тогда и убили. Два с половиной месяца назад. Мы с ним поспорили, Клери ушел, а через некоторое время я услышал выстрелы. Было поздно, кроме Клери на улице никого не было из прохожих...- Марат вздохнул, - А когда я выбежал, на улице уже никого не было. - помолчав немного, он добавил: - И тела тоже не было.

- Черт знает что такое. - Сен-Жюст залпом выпил вино и налил себе еще. - Марат, что же ты молчал так долго? Мы бы хотя бы попытались его найти. Кто он, откуда? Ты всегда отмалчиваешься, когда тебя о нем расспрашивают. Может, он уехал к себе на родину? Или скрывается?

- Не знаю, - пожал плечами Марат. - Он никогда не рассказывал, да мы и никогда не говорили об этом.

- Ладно. Твое право не рассказывать. Если Клери не вернешь, нечего о нем говорить. - Сен-Жюст поднялся и взял плащ. - Нам нужен Кондорсе. Подумай об этом, Марат.

Марат кивнул, не особенно вникая в суть просьбы Сен-Жюста. Когда за гостем закрылась дверь, он допил остатки вина прямо из горлышка и принялся просматривать свои записи.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Пн Май 18, 2009 6:33 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Февраль 1793 года

Париж

Венсан Берже, Элени

Венсан Берже осторожно постучал в дверь и немного подождал, когда его пригласят войти. Честно говоря, ему было даже немного жаль, что этот Театр Вампиров закрывают. Он иногда смотрел их спектакли, местами страшные, местами смешные, хотя и не испытывал особого восторга по поводу творящейся там "мистики". Но приказ есть приказ. И его задача сообщить им, что если они не заплатят налог за 1787 год, они будут закрыты. А если заплатят - то не исключено, что все равно будут закрыты, так как уже пошли слухи об их антиреволюционной пропаганде. Говорили, правда шепотом, что они поддерживают аристократов! Это возмутило Венсана до глубины души. А так, может быть и жаль, что закроют. Все таки смешные они.

- Добрый вечер, месье.
Элени посторонилась, пропуская мужчину в здание. Мысли его были, как на ладони, и она пришла в ужас. Неужели началось? Арман, как всегда, принял единственно мудрое решение поставить спектакль о революции. Только бы успеть! До премьеры оставалось всего несколько дней...
- Вы к Арману? К сожалению, наш директор сейчас ушел на встречу с автором новой пьесы. Я могу вам помочь?
Элени очаровательно улыбнулась. Арман настоял на том, чтобы именно она общалась со смертными, и свою роль она знала наизузть.

-Добрый вечер, - Венсан снял шляпу и кивнул молодой красивой женщине в знак приветствия. - Я уполномочен говорить с директором, но могу передать вам то, что должен ему сказать, а сам зайду завтра в то время, когда смогу его найти. - Венсан повертел в руках бумаги и продолжил: - Пока что вы должны заплатить налоги , так как специальная комиссия, рассмотрев дело, установила, что вы неаккуратно вносили платежи. У меня есть соответствующие бумаги, но я должен отдать их только месье Арману.

- О боже, неужели все так плохо? - всплеснула руками Элени. - Простите, я не представилась. Меня зовут Элени Люмьер, я - ведущая актриса театра и помощница Армана, - она скромно опустила глаза. - Прошу вас, проходите! Вы принесли нам недобрые вести, но это не повод, чтобы не показать вам наш Театр. вы когда-нибудь смотрели наши постановки?

- Меня зовут венсан Берже. Я смотрел ваши спектакли несколько раз, но это сейчас не относится к делу, - строго сказал Венсан. А женщина, между прочим, очень даже ничего... 
- Я  только выполняю свой долг и сожалею, что принес вам дурные вести. Налог должен быть уплачен в течении месяца.

- Я обязательно передам это Арману! - воскликнула Элени, глядя на Венсана взглядом, в котором смешались восторг, интерес к его персоне и уважение одновременно. - Как насчет моего предложения? Хотите взглянуть, как живет Театр, когда отдыхает от представлений? Хотя вы, наверное, спешите по своим делам. В наши тяжелые дни трудно найти даже минутку лишнего времени. Ведь мы живем в эпоху Великой революции... К нам иногда заходят революционеры, и я с восхищением смотрю на эти мужественные лица. О, простите, я разболталась. Мы, актеры, так редко имеем возможность поговорить с настоящими героями.

Венсан покачал головой, хотя желание остаться наедине с актрисой было достаточно велико. А вдруг слухи про "мистику" и арстократов - правда? Нужно все тщательно проверить, а уже тогда...
- К сожалению, мне пора. Думаю, что не разглашу  важную тайну, если скажу, что вы должны заплатить более 25 тысяч ливров... Я зайду застра в это же время, чтобы поговорить с месье Арманом. До свилания, гражданка Люмьер.

- До встречи, - улыбнулась Элени, стараясь сохранять серьезный вид. Глупый, поверхностный, ничтожный смертный. Когда-нибудь мы с тобой еще встретимся...

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Пн Май 18, 2009 10:26 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Февраль, 1793.

Париж.
Дантон.

Свеча ярко вспыхнула и погасла. Дантон не пошевелился, продолжая смотреть в пространство. Здесь, в комнате, за дверью, можно было снять маску политика и остаться самим собой. Вспомнить последние события, все разложить по местам, взвесить, обдумать. Жирондисты. Все таки произошло то, что должно было произойти – раскол. Его объявляли диктатором, но кому была теперь страшна эта диктатура, когда ошибки, допущенные жирондистами все больше и больше укрепляли влияние Робеспьера? Он, Дантон, остался диктатором, если вспоминать еще сентябрьскую резню. А Робеспьер… Робеспьер уже не боится, а открыто говорить о том, что Дантон использовал для своих нужд вверенные ему драгоценности. Жалкая, нелепая игра, похожая на занудный припев. Кто докажет, что Дантон растратил деньги? Бельгийцы. А существует ли оно, это доказательство? Нет. Но оно существовало. Где существовало? В деле. Где дело? Было у Робеспьера, пока его не украли и не сожгли люди Дантона. А кем доказан этот факт? Робеспьером.

Все больше приходится изворачиваться… Единственное, что он еще может сделать – это еще раз заявить о том, что не одобряет Марата. А Марат даже и не думает отвечать на нападки с присущей ему яростью. Только заявляет, что господин Дантон, по слухам, разумеется, расширил свой земельный участок в Арси. Где же господин Дантон взял деньги? Не иначе, как занял у господина автора парижской ограды. Должен же откупщик хоть как-то отблагодарить господина Дантона за то, что тот любезно проводил его из Консьержери до самого дома. На вопрос, что там делал сам Марат, Друг народа с присущим ему бесстыдством заявлял, что собирал писать заметку об этом знаменательном событии, но потом передумал. Из уважения к господину Дантону, разумеется.

Еще события, о которых не хотелось вспоминать. Тяжелая болезнь и смерть госпожи Дантон, казалось, лишила его жизненных сил. А ведь была еще тайная встреча с лидерами жирондистов. Был процесс против короля и, совсем недавно, казнь Людовика. Процесс… Само постановлениуже метило в него, Дантона, последним пунктом: Голосование постановлено было производить открыто. «Каждый должен взойти на трибуну, чтобы подать свой голос. В протоколах решено отметить всех отсутствовавших без уважительной причины».

Да дело даже и не в этом. Что будет с Революцией? Жирондисты практически уничтожены, теперь не нужно быть провидцем, чтобы предсказать власть якобинцев. И тот день, когда Робеспьер придет к власти, можно смело назвать гибелью Конвента. Теперь якобинцы видели спасение только и только в режиме террора. А что будет с тобой, Франция? Дантон встал. Он должен еще раз встретиться с жирондистами. И должен как следует подготовиться к этой встрече.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вт Май 19, 2009 12:01 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Февраль 1793 года

Париж, Театр Вампиров

Арман

Арман нервничал. Внешне он выглядел спокойным и даже веселым. Но в глубине души роились сомнения. Как пройдет премьера? Как отреагируют зрители? И главное, поможет ли это сохранить Театр? Рассказ Элени его, мягко говоря, расстроил. Деньги – ерунда, завтра он решит эту проблему. Придется постараться, конечно, но деньги он достанет. Но Элени прочитала в мыслях того человека и другое. Новые власти обратили, наконец-то, пристальное внимание на Театр. И это внимание было не в их пользу.

Арман задумчиво перебрал листки с либретто. Молодой автор, которого он нанял, чтобы воплотить свою идею, работал над ней сутками напролет. Арман лично контролировал процесс, заставляя его переписывать диалоги снова и снова, пока, наконец, не остался доволен. Тот кривился и в душе проклинал въедливого заказчика, но предусмотрительно помалкивал и делал все, что ему говорили. Молодец, далеко пойдет.

***
Арман познакомился с ним случайно. Худенький молодой человек голодным взглядом следил за девочкой, которая жевала хлеб. В Париж он приехал в поисках работы (нашел время!), но у него ничего не получалось найти. «Я хочу поставить спектакль в духе времени», - вкрадчиво начал Арман, появившись у него за спиной. – «Сможете за несколько минут придумать, о чем он будет? Получите работу. Я хорошо заплачу. Не сможете – будете жалеть об этом всю жизнь». Парень ошалело закивал. Арман потянул его в кафе и, накормив, протянул листок и перо. «Пишите. Прямо сейчас, при мне. В моем театре две актрисы и два актера. Вот их краткое описание. Элени – ведущая актриса, всегда играет героинь. Лоран – молодой актер, похож примерно воооон на того подростка. Эжени – актриса второго плана, играет неудачниц. Феликс – высокий красивый актер, по типажу – герой. А теперь пишите. Не отвлекайтесь».

Молодой человек снова закивал и начал что-то быстро писать. Затем протянул Арману листок.

"Мадам Гильотина"

Пролог
В центре сцены установлена гильотина. (Она не убирается в течении всего спектакля. Герои играют свои сцены, не обращая на нее внимания – обходят, иногда опираются на ее помост). На помосте гильотины сидит мальчик-палач с ангельским лицом - что-то насвистывает, болтает ногой… Рядом с ним - бутылка вина и хлеб. Палач с интересом наблюдает за разворачивающимся действием, но не сходит с помоста. Периодически он отхлебывает из своей бутылки и иногда высказывает одобрение или порицание. (Например, может сдернуть шляпку с головы героини или сделать какую-нибудь гадость). Персонажи не замечают ни гильотину, ни палача и его выходки.

Сцена первая
Молодой аристократ Анри Дюжарден (Лоран) сообщает своей служанке Катрин (Эжени) о том, что снижает ей жалованье. Та плачет, жалуется, что ее родители тяжело больны, и умирают от голода. Но Анри слеп к ее мольбам. Он ударяет служанку по щеке, а потом начинает к ней приставать. В этот момент входит его жена Антуанетта (Элени), и застает его за изменой. Она в ярости орет на служанку, дает ей пощечину и, не слушая ее попыток оправдаться, выгоняет. Анри (Лоран) молча наблюдает за ссорой и смеется над жалобами служанки, потом начинает плохо высказываться о Революции. Его жена пугается, что так и до гильотины недалеко, и убегает.

Сцена вторая.
Антуанетта (Элени) переодевается в служанку. Потом приходит к судье (Феликс) и сообщает, что знает, где живет тот, кто против Революции. Она хорошо запомнила жалобы служанки и пересказывает их, чтобы обмануть судью (о больных родителях, бедности и домагательствах хозяина). Судья жалеет ее, но сомневается, стоит ли начинать дело. И тогда аристократка начинает говорить о деньгах бедных людей, присвоенных ее хозяином. Формулировки она берет в точности из газеты «Друг народа». Судья говорит, что это уже не беда одной девушки, а дело всего народа и приказывает арестовать Лорана. Подлая жена довольно улыбается.

Сцена третья.
Судебный процесс над Анри (Лораном). Ему зачитывают обвинения. Один из свидетелей – его жена. Она рассказывает о богатствах супруга, перечисляя то, что никак не могла знать служанка – о тайниках, секретах и фамильных ценностях, в которых бедная девушка вряд ли могла хорошо разбираться. Но гнев судьи и народа так велик, что на ее ошибки не обращают внимания. Судья зачитывает смертный приговор. Лоран срывается и начинает говорить о том, что Элени - его жена, такая же аристократка, как он и такая же владелица его имущества. Но ему не верят. Лоран клянется, что и даже после смерти сумеет доказать ее вину. Элени смеется вместе с остальной толпой.

Сцена четвертая.
Лорана тащат к гильотине. На фоне суетящейся толпы и вырывающегося Лорана, мальчик-палач движется подчеркнуто неторопливо. Он поднимается с помоста, бросает лежащий рядом хлеб в корзину для отрубленных голов и случайно опрокидывает бутылку с вином. На гильотине еще никого не казнили, но красное пятно уже расплылось по помосту. Арман убирает бутылку, даже не думая вытереть вино. Лорана приводят к гильотине, закрепляют и Арман приводит нож в действие, голова Лорана падает в корзину. Толпа молчит и только Элени громко хохочет. Палач и дальше невозмутим и не обращает внимания на остальных. Он за волосы поднимает голову Лорана. Голова медленно и с трудом повторяет свои обвинения против Элени. Теперь толпа ему верит и требует казни Элени. Но Элени уже исчезла. Остальные бросаются на ее поиски и на сцене остается только Арман и тело Лорана. Арман чуть улыбается, потом достает свою бутылку и подносит к шее и наполняет ее кровью, хлещущей из раны. Несколько капель попадают на зрителей, но те, конечно, с отвращением стирают волшебную вампирскую кровь со своих лиц и рук. Арман улыбается шире, произносит тост «За Революцию!» и делает хороший глоток из бутылки с кровью.
«Неплохо, мой друг», - Арман забарабанил пальцами по столу. Вот задаток. К завтрашнему дню ты пропишешь все диалоги и переделаешь сюжет пьесы. Аристократы должны выглядеть еще отвратительнее. Служанку надо вывести на первый план. Эту роль я отдам ведущей актрисе – она красивее. А вторая пусть играет аристократку. Аристократы в спектакле не должны вызывать симпатий.

***
Этот разговор состоялся два месяца назад. Теперь все было готово. Завтра решится судьба Театра…

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вт Май 19, 2009 12:09 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Февраль, 1793.

Париж.
Маэл.

Маэл отшвырнул перо, смял начатое письмо и устало откинулся на спинку стула. Судя по количеству испорченных листов, он убил больше двух часов на совершенно бесполезное занятие имя которому словоблудие и бумагомарание. Так хотелось написать в ответ две строчки и просто назначить встречу, но нельзя. Кондорсе ожидал именно письменного ответа. Сочинить который было и легко и сложно одновременно.

Предельно вежливо и корректно Кондорсе интересовался его мнением о переиздании «Истории Франции». Книги, которая должна была включать в себя сочинения таких гениев как Вольтер, Монтескье и Мабли. Для книги требовалось вступление, но историки никак не могли прийти к какому-то определенному выводу, так как разные авторы высказывали абсолютно разные теории и у каждого был свой взгляд на определенные события. Все довольно серьезно, если учесть то, что у каждого из авторов были как свои сторонники, так и противники…

Вампир улыбнулся. Он даже знал, по какому именно вопросу спорят ученые, но давать ответ не торопился. Просто смешно. Ему известны факты и он легко мог заявить о правоте кого-то из них, но совершенно не стремился что-то кому-то доказывать, вести научный спор, отстаивать свое мнение… И дернуло же его в свое время совершить столь неосмотрительный поступок и поправить одного зазнавшегося молодого человека… Как назло, спор состоялся в присутствии Лавуазье. Пятнадцать лет прошло, а химик все еще не теряет надежды сделать глобальный переворот и в истории. Следовало догадаться, с чьей подачи Кондорсе написал именно ему. Но Антуан Лавуазье был, пожалуй, единственным, на кого он не мог злиться. Найти объяснение этому феномену Маэл пока не мог и поэтому терпеливо сочинял ответ, которого до сих пор ждал человек внизу. Человек Кондорсе.

Разумеется, Кондорсе не отправил послание с первым попавшимся курьером, ведь несмотря на довольно невинную и очень научную тему, оно содержало и тонкий намек на политику. Читая между строк можно было смело предположить, что маркиз совсем не против заполучить его в свою партию. Вот это настораживало. Маэл не сомневался, что как раз здесь Лавуазье не при чем. Напротив, стоило зайти разговору о политике, как ученый начинал убеждать его не вмешиваться в это грязное дело. Притом так горячо, что несколько раз Маэл серьезно опасался повторения приступа. К счастью, болезнь больше не напоминала о себе.

Но вернемся к письму. Что мы имеем? Ничем не завуалированное предложение внести свой скромный вклад в науку и тонко завуалированное предложение оказать поддержку жирондистам. Интересно, каким образом? Что от него действительно нужно? Это и предстоит выяснить. Во избежание недоразумений.

Он снова взялся за перо и наконец-то написал ответ, перечитав который оказался более-менее доволен:
«Господин Кондорсе!
Внимательно изучив ваше предложение, я пришел к выводу, что вряд ли смогу оказать вам достойную помощь, комментируя труды столь известных и заслуженных ученых. Тем более что многие исторические события не нуждаются в доказательствах, как уже свершившиеся, а многим не всегда можно найти логическое объяснение. Если же вам интересно мое мнение, как мнение человека, уделявшего внимание сочинениям названных авторов, я готов встретиться в апартаментах Пале Ройаль, в субботу, в 11 часов вечера».

Маэл поставил подпись и запечатал письмо. Теперь осталось отдать его посыльному.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вт Май 19, 2009 2:39 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Февраль 1793 года

Париж

Бьянка

- Посторонитесь, мадмуазель, вас сейчас затопчут. Скоро начнется Собрание. Вам, кстати, тоже не мешало бы послушать гражданина Марата, он дельные вещи говорит! – огромный детина в рваном плаще подмигнул ей и заржал, пожирая глазами.
- В другой раз. – Бьянка накинула капюшон и побрела по улице Кордельеров.

Она уже неделю приходила сюда, чтобы проститься с Маратом и выбросить из головы эту историю. «Самовлюбленный, эгоистичный, отвратительный смертный, ты так ничего и не понял». – твердила Бьянка сама себе. А потом находила для себя тысячи причин, по которым ей надо было задержаться в Париже. За последнее время Жан Поль сильно сдал. Болезнь съедала его живьем, он редко выходил из дома, в одиночестве пил вино по ночам и думал о своей газете. В такие моменты он вспоминал о Жане Клери и начинал перебирать в памяти последний вечер их встречи. Он считал ее погибшей. Но страдал не из-за красивой аристократки, бросившей к его ногам всю свою преданность, а из-за внезапно ушедшего друга, талантливого журналиста и соратника Клери, с которым ему было так легко и спокойно. Два дня назад фамилия Клери вновь прозвучала в этом доме. Элегантный молодой революционер по фамилии Сен-Жюст открытым текстом попросил его вернуть в газету заметки полюбившегося журналиста. Тогда Марат и высказал вслух то, о чем думал все это время. Клери больше нет. Его убили.

В тот вечер Бьянка проследовала за Сен-Жюстом до его дома, по привычке читая его мысли, чтобы узнать, не хочет ли он зла Марату. Сен-Жюст оказался амбициозным и честолюбивым юношей, с такой же, как и у Марата бешеной преданностью идеям Революции и готовым на все ради Дела. «Я могла бы выбрать тебя, Сен-Жюст», - горько думала Бьянка, издали любуясь молодым офицером. Но мысли продолжали возвращаться к Марату – одержимому чудовищу, готовому на все, лишь бы растоптать своих врагов. Бьянка ловила себя на мысли, что почти ненавидит Жана Клери. Образ, созданный ради того, чтобы потешить амбиции, поглотил ее и сделал своей заложницей. Но Марат прав – счастливчик Клери умер. Прежде всего, для нее самой.
В ту ночь Бьянка твердо решила уехать. Хватит терзать свое тщеславие. Она отправится в Италию, вернет себе богатство, купит замок и начнет вести привычную светскую жизнь. И в этой жизни не будет ни Марата, ни Лавуазье.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вт Май 19, 2009 3:28 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Февраль 1793 года
Париж

Сен-Жюст

Антуан Сен-Жюст медленно потягивал вино и вертел в руках чистый лист бумаги. Заниматься сочинительством он начал еще во время учебы – его поэма «Organt», созданная еще до Революции, имела большой успех. Два года назад он издал собственную книгу - «Дух революции и конституции во Франции». Но книги – это другое. Перед ним сейчас стояла совершенно новая задача.

Идея озарила его после посещения Марата. Известие о гибели журналиста Жана Клери застало его врасплох. И тут… «Клери умер, да здравствует Клери!», - засмеялся Сен-Жюст, пораженный своей мыслью. Черт с ним, с журналистом. Есть его имя. Заслуженное имя, увидев которое люди преисполняются доверием. Так почему бы не воспользоваться им в своих целях? Тем более, что цель – наиблагороднейшая! Спасение Франции от изменников и предателей Революции! С присущим ему пылом Сен-Жюст принялся за дело. Пусть, у него нет легкости Клери и нет проверенных фактов о Кондорсе. Это неважно. Завтра, в «Защитнике конституции» у Робеспьера появится материал, изобличающий Кондорсе. И пусть попробует кто-то доказать, что подпись под статьей – подделка. Клери и раньше не был общественником и никому не показывался. Вот и не будет показываться! Статью Робеспьер получил по почте. Всё!

Допив вино, Сен-Жюст принялся за дело. Надо успеть до утра.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вт Май 19, 2009 6:20 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Февраль, 1793.

Париж.
Антуан Лавуазье, Маэл.

Антуан Лавуазье еще раз просмотрел все разложенные на столе бумаги. Рукопись исчезла. Конечно, сохранились лабораторные журналы, да и опыты можно было при необходимости повторить, но было очень жаль заметок, которые он иногда оставлял на полях в тех случаях, когда мысль уходила в сторону и вместо того, чтобы продолжать описывать один из способов получения углекислого газа, переключался на содержание углерода в винном спирте. Заметки могли быть полезны даже сейчас, когда осталось только добавить несколько замечаний к уже готовому мемуару. По сути дела рукопись являлась черновиком, к которому он, увлеченный работой над расширением меди и платины, все обещал вернуться. Но черновик бесследно исчез. Его точно не было дома, а вторая ревизия всех записей и журналов показала, что рукописи нет и в лаборатории. Оставалось только признать этот факт.

- Рукопись исчезла, - Лавуазье продолжил аккуратно собирать журналы, но слова были адресованы Маэлу, который иногда наблюдал за поисками, а иногда отвлекался на чтение «Истории» Мабли.

- Ты просто не помнишь, куда ее положил или думаешь, что украли?

Лавуазье пожал плечами.
- Мне не хотелось бы произносить этого слова. Украли... Человек, несведущий в этом деле все равно ничего не разберет в моих черновиках. А коллега... Нет, ни один ученый не опустится до такого. Я предполагаю, что просто не помню, куда ее положил. Она не попадалась мне на глаза с конца прошлого года. Сам помнишь, что творилось тогда. Все эти события, моя болезнь..., - он махнул рукой. - Наверное, не стоит об этом говорить. Уверен, она найдется.

- Думаешь, что не опустится? - Маэл отложил "Историю" и задумчиво посмотрел на забитый бумагами шкаф. - А по-моему, вполне житейская ситуация... Ты не мог оставить рукопись в Академии? Хотя уверен, что ее там уже и след простыл.

- Ты всерьез считаешь, что кто-то из моих коллег мог похитить черновики? - Лавуазье отложил бумаги и с интересом взглянул на Маэла. - Но это же абсурд! Зачем? Чтобы выдать за свой труд? Рано или поздно обман вскроется, и человек покроет себя позором. В наших кругах подобное не прощается.

- Посуди сам, - пожал плечами Маэл. - Ты уже второй день ищешь свои черновики и по твоему же утверждению просмотрел все, что можно и дома и в лаборатории. Выводы?

- Выводы простые - мне пора отдохнуть, - рассмеялся Лавуазье. - Собираюсь съездить на несколько дней в свое имение. Составишь компанию?

- А когда ты собираешься ехать? У меня назначена встреча и я не хотел бы ее переносить. - Маэл снова взялся за книгу, на этот раз только затем, чтобы занять руки. Идея с поездкой была, может быть, и неплохой - в Париже неспокойно, но вот как объяснить ученому его постоянное отсутствие днем? Разговорами о том, что полно дел здесь уже не отделаешься. С другой стороны, Антуан все равно поедет, а после всех событий отпускать его одного очень не хотелось.

- Пока не решил. На днях, - неопределенно сказал Лавуазье. - Кстати, наш друг месье Клери вернулся. Слышал? - ученый выложил на стол свежий номер "Защитника Конституции". На первой полосе под кричащим заголовком была напечатана статья о Кондорсе. Содержание ее было оскорбительным, но основывалось больше на личных выпадах, нежели чем на фактах.

- А я думал, что Клери для "Друг Народа" пишет, - Маэл взял газету и прочел статью. - Бестолково написано, на мой взгляд. Клери хоть и писал гадости, но у него были железные доказательства. А здесь? Из серии: "Он плохой - потому что такова его сущность". По-моему, кто-то очень старается быть похожим на Клери. Или у Клери кризис. Творческий.

- Или успех ударил ему в голову, - улыбнулся Лавуазье. - Публикациями обо мне он сделал себе имя. Он молод, можно сказать, почти ребенок. В таком возрасте успех может сыграть злую шутку.

- Или успех ударил в голову, - согласился Маэл. - Кстати, о Кондорсе. Я недавно получил от него письмо с предложением помочь с переизданием книги. Твоих рук дело?

Лавуазье смутился.
- Почему ты спрашиваешь? Вообще-то... Наверно, можно и так сказать. Мне бы хотелось, чтобы вы познакомились поближе. Он выдающийся человек, и безусловно будет тебе интересен, как собеседник.

- Спрашиваю, чтобы знать, кому я обязан знакомству с маркизом, - улыбнулся Маэл. - Мы встретимся в субботу, в Пале Ройаль и кое что обсудим. Не сомневаюсь в том, что господин Кондорсе гораздо более интересный собеседник, чем может показаться на первый взгляд.

- Я очень рад, что вы встретитесь! Маэл, уверен, что ты не пожалеешь. Маркиз - мой старый друг и один из самых уважаемых мною ученых Парижа, - он взглянул на часы. - Кстати, ты сегодня приглашен на наш семейный ужин. И не думай отказываться. Самое время отправиться домой.

- Это немного неожиданно, но я принимаю приглашение. Только с небольшим условием: я зайду домой переодеться. Неудобно показываться перед Марией в таком виде, - Маэл снял со спинки стула видавший виды сюртук, который одевал, отправляясь на охоту. Кстати, нужно будет поохотиться. А изображать процесс поглощения пищи и морочить смертным голову... Не впервые.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вт Май 19, 2009 10:26 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Февраль, 1793.

Париж.
Дантон.

Дантон еще раз смерил хмурым взглядом сидящего перед ним человека и разложил на столе бумаги. Здесь было все, что требовалось. Во-первых, несколько изданий «Друг Народа» с разгромными статьями Жана Клери. Во-вторых, свидетельство человека, который знал, что несколько лет назад работа бездаря, мнившего себя ученым, была очень низко оценена комиссией и, следовательно, не принята. В третьих, свидетельство человека из Академии, который в присутствии своих коллег заявлял, что именно эта рукопись попала на стол комиссии и была подписана Маратом.. В четвертых, заключение ученой комиссии, подтверждающее, что научные изыскания Друга Народа, не представляют никакой ценности.. В пятых, свидетельство человека, который писал рецензию на тот опус. И, в седьмых, сама рецензия, которую ему удалось изъять из архивов ценой невероятных усилий.

- На основании этих документов, вам предстоит написать статью, - Дантон снова смерил тяжелым взглядом молодого журналиста, одного из самых надежных своих соратников. - Статью, которая не будет отличаться от той, которую написал бы Жан Клери. Вы сможете подробнее ознакомиться с его стилем. Работать будете здесь, не выходя из комнаты. Когда статья будет готова, получите вознаграждение.
Журналист начал было протестовать, но Дантон, нетерпеливым жестом прервав его, неожиданно улыбнулся:

- Неизвестно, сколько вам понадобиться времени на то, чтобы закончить. А так, по завершению работы вы сможете пойти и отпраздновать это в зависимости от ваших вкусов и наклонностей. Приступайте. Впрочем, если у вас есть какие-нибудь вопросы, можете задать их мне.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вт Май 19, 2009 11:04 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Февраль, 1793.

Париж.
Кондорсе.

Жан Кондорсе отложил перо и сожалением посмотрел на часы. Катастрофически не хватало времени, а еще утром ему казалось, что день распланирован идеально. Утром – работа над проектом Конституции и работа над трактатом об образовании женщин, потом - Конвент и прием визитеров. После обеда – участие в разработке системы мер и весов и деловые поездки. После ужина он позволял себе немного расслабиться, уделял немного времени чтению, после чего принимался за работу по переизданию «Истории Франции».

И все равно времени не хватало… Он вынужден был признать, что ситуация в Конвенте сейчас более чем сложная. Жирондисты отчаянно нуждались в сильной поддержке, но взять ее было неоткуда. Изматывающая борьба между партиями отнимала все силы, они медленно погибали, измотанные этой борьбой. Необходимы решительные действия, а от кого их можно ждать? От группы людей, которые способны разработать самые прекрасные законы на бумаге, но не в состоянии даже воплотить их в жизнь? Тогда как может идти речь о дальнейшем развитии прогресса?

На глаза снова попалась эта проклятая газета с обличающей статьей. Он раздраженно отшвырнул ее в сторону. Нужно признать, что якобинцы не теряют времени зря. Нужно будет выяснить об этом Клери, но это как раз может подождать. Многие важные вопросы должны решиться буквально на днях.
Маркиз откинулся на спинку кресла. Суббота… Этот странный человек назначил встречу на субботу. Еще есть время все взвесить и как следует подумать. Жаль, что Антуан не очень охотно рассказывает как о своем друге, так и о подробностях своего освобождения из Консьержери. Не доверяет? Возможно. Не знает, о чем рассказать? Тоже возможно. Единственный четкий ответ, который он получил – это тот, что англичанину известны совершенно умопомрачительные факты из исторического прошлого Франции, он может оказать неоценимую помощь в четкой систематизации подчас очень разных теорий. Вряд ли Антуан ошибается и если все действительно так, то этот человек действительно окажет неоценимую помощь, а спустя некоторое время можно будет поднять вопрос о принятии его в Академию, если… Если Академия еще будет существовать. Нападки на ученых продолжались, а Марат только разжигал негодование тех, чьи труды в свое время были не признаны или остались неоцененными. Но прав Антуан, тысячу раз прав! Нельзя давать место в Академии всем желающим, иначе во что превратится наука? Полузнание и посредственность действительно еще более опасны чем невежество…

Кондорсе взял перо, намереваясь продолжить работу, но мысли снова потекли в прежнем направлении, отвлекая. Даже по непроверенным данным, это англичанин не так прост, как кажется. После ареста Лавуазье он быстро сориентировался в ситуации, оценил ее, составил план действий, привел его в исполнение, тем самым практически поссорив двух партийных лидеров, добился освобождения Антуана и… отошел в тень. По тем же непроверенным данным, у англичанина была своя агентура… И он не принадлежал ни к одной из партий. Тогда кто он на самом деле? Английский шпион? Это следовало проверить. Но как бы то ни было, этот человек был им нужен. Неважно, в качестве кого: соратника, лидера или простого исполнителя. В субботу предстоит сложный разговор, из которого он надеялся выйти победителем. А тогда можно будет подумать и о тайной встрече с Дантоном.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вт Май 19, 2009 11:34 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Февраль 1793 года
Париж

Журналист Мишель Люмьер

Мишель Люмьер нервно расхаживал по комнате. Разговор с Дантоном напугал его до полусмерти. Дантон никогда не шутит. А это значит, что если он не справится, то завтра его жизнь будет стоить дешево. Даже слишком. Стиль Клери ему не нравился – он не был каноническим, каким-то рваным, неправильным. В Париже к такому стилю не привыкли. Однако, чертов Клери прославился, напечатав всего несколько статей, а он, Люмьер, прозябал в безвестности. Вряд ли кто-нибудь знал его имя! Написать в стиле Клери не получалось, и тогда у него возникла простая идея. Он просто скопирует заметки, подставив нужные имена и немного их изменив. Газета – вещь однодневная, их, как правило, не хранят. А если хранят – тем лучше. Поклонники Клери будут разочарованы, увидев, что он – просто халтурщик. Вдохновленный своей идеей, Мишель взялся за перо.

«Скандал в Парижской академии!»

…Парижскую академию лихорадит. Всего два месяца прошло с тех пор, как Антуан Лавуазье чудом избежал казни на гильотине, как выяснилось, что неприятности только начинаются. Жан Поль Марат, поставивший себе целью довести Лавуазье до сердечного приступа, решил подойти с другой стороны. Он попросту украл наработки своего оппонента и, слегка переписав черновики, выдал их за свои труды. Как говорят компетентные источники, Марат намерен всерьез бороться и отстаивать свое авторство. Так что на этот раз под угрозой – не только труды Лавуазье, но и безопасность всей Академии в целом…

Мишель сравнил стиль. Похоже. Теперь нужно разбить основной текст на несколько глав – так делал Клери. Позже он слышал мнение, что так проще воспринимать информацию. Главки? Пожалуйста.

"Исторический экскурс"

,,,Эта история началась несколько лет назад, в тот день, когда малоизвестный, но весьма амбициозный ученый Жан Поль Марат представил в Академию свою работу. Это были его изыскания в области тепла. Обычное дело – таких обращений в Академию поступают сотни. Антуан Лавуазье, который отправил переданные ему труды будущего Друга народа на доработку, в тот момент не догадывался, что получил себе злейшего врага, который не остановится ни перед чем, чтобы его уничтожить. Вот, как описывает реакцию Марата на полученный отказ один из бывших коллег Друга народа…

Здесь Мишель Позволил себе пофантазировать. Буйный нрав Марата всем известен. Да он и сам неоднократно слышал его высказывания о Лавуазье. Следующая глава была посвящена самой работе Марата. Хорошо, что Дантон снабдил его всей информацией! Нужно просто связно переписать то, что рассказали Дантону его агенты. Сюда же приложим рецензии на работу Марата. Отлично.

В последней главе Мишель снова дал волю воображению. Взяв несколько отрывков из статей Клери, чтобы не удаляться от стиля, он просто придумал слова академиков, возмущенных поведением плагиатора. Все в один голос твердили – имя свое не назову, слишком боюсь его гнева…

Перечитав статью, Мишель нехотя поставил подпись Жан Клери. Получилось неплохо. Жаль, что вся слава достанется не ему…
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Показать сообщения:   
Этот форум закрыт, вы не можете писать новые сообщения и редактировать старые.   Эта тема закрыта, вы не можете писать ответы и редактировать сообщения.    Список форумов Вампиры Анны Райс -> Театр вампиров Часовой пояс: GMT + 3
На страницу Пред.  1, 2, 3 ... 6, 7, 8 ... 20, 21, 22  След.
Страница 7 из 22

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах
You cannot attach files in this forum
You cannot download files in this forum


Powered by phpBB © 2001, 2002 phpBB Group