Список форумов Вампиры Анны Райс Вампиры Анны Райс
talamasca
 
   ПоискПоиск   ПользователиПользователи     РегистрацияРегистрация 
 ПрофильПрофиль   Войти и проверить личные сообщенияВойти и проверить личные сообщения   ВходВход 

Тайна святого ордена. Детективный триллер...
На страницу Пред.  1, 2, 3 ... 9, 10, 11 ... 20, 21, 22  След.
 
Этот форум закрыт, вы не можете писать новые сообщения и редактировать старые.   Эта тема закрыта, вы не можете писать ответы и редактировать сообщения.    Список форумов Вампиры Анны Райс -> Театр вампиров
Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Чт Июн 11, 2009 12:34 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Сен-Жюст, Бьянка, Марат (продолжение)


- Ты не представляешь себе, что это за город… Я полюбил его в первый же день своего приезда в университет. В Реймсе есть все лучшее от Парижа. Там даже люди выглядят по-другому!
В этот вечер Сен-Жюст рассказывал и не мог остановиться. О том, как учился, о том, как впервые приехал в Париж. После того, как изматывающий кошмар, к которому он почти привык, рассеялся, он чувствовал себя счастливым и полным сил. В ближайшее время он отправится в армию. Робеспьер оценил его работу комиссаром и ждет от него невозможного. А пока он может позволить себе расслабиться и отдохнуть. Хотя бы один вечер, впервые за несколько месяцев. Его таинственная знакомая, которая возникла в его жизни из ниоткуда, оказалась потрясающей собеседницей. Сен-Жюст уже забыл, когда в последний раз мог просто рассказывать о себе, не просчитывая каждое слово и не ожидая подвоха. С ней было легко и спокойно. Наверное, она была права, когда говорила, что они похожи. Его размышления прервал припозднившийся прохожий, который чуть не сбил их ног. Сен-Жюст машинально схватился за кинжал, но разжал пальцы, узнав Марата. Он чуть не рассмеялся – ситуация выглядела двусмысленно. Что ж, если Марат попытается распускать руки, у его спутницы будет надежный защитник.

- Добрый вечер, гражданин Марат. – лучезарно улыбнулся Сен-Жюст. – Ты мог бы быть осторожнее. Он обернулся на свою спутницу. Она молчала, опустив глаза, и выглядела растерянной.

- Добрый, гражданин Сен-Жюст, - Марат смотрел на Клери, забыв, что всего пять минут назад опаздывал к аптекарю. Вот оно что. Значит, он забыла о нем. Нашла себе новую игрушку. Вполне в стиле взбалмошной аристократки. А могла бы и дать о себе знать. Ведь не могла не слышать о том, что он искал ее. Несколько раз он даже ночевал в тех тавернах, в которых они просиживали почти ночи напролет, слушая людей и новости, обсуждая газетные заметки. Всего месяц назад. Страшно подумать. Все стало еще хуже, чем было до этого. Может быть, завтра у него и появится настроение выяснить отношения с Сен-Жюстом. Но не сегодня, когда тело ломит, а в горле першит. Подумав о болезни, Марат почувствовал, что у него закружилась голова.
- А я искал тебя, - он смотрел на Клери, забыв о присутствии Сен-Жюста. - Если бы знал, что все так обстоит... все равно бы искал, наверное.

- Я не знала... Я была здесь, в городе. Почти все это время.
Бьянка растерялась и замолчала. В мыслях Марата она читала то, чего ждала все эти месяцы. И ловила себя на мысли, что не знает, как поступить. Хорошо, что она не выложила ему сгоряча все свои передвижения за это время - на миг она забыла, что рядом Сен-Жюст. Впрочем, какая теперь разница.

Сен-Жюст с изумлением уставился на Марата. Он не машет оружием и не угрожает? Невозможно. Или сегодня день такой особенный? Страшно хотелось поиздеваться. Останавливала только мысль о том, что он обидит... Черт побери, за все это время она так и не представилась.
- Мне уйти? - весело спросил Сен-Жюст, глядя на свою спутницу.

Бьянка кивнула. Когда Сен-Жюст ушел, она взглянула на Марата.
- Если ты думаешь, что я предпочла тебе Сен-Жюста, ты ошибаешься.

- А я именно это и подумал, - уныло ответил Марат. - Я случайно на вас наткнулся, спешил к аптекарю. Я все время думал, куда ты пропала. Наверное, у тебя были важные дела.

- Я готовила твой арест. Как мы и планировали. Я не думала, что ты будешь искать меня. А Сен-Жюст... Он помог мне. Мне нужно было с кем-то поговорить. Вот и все. - Бьянка улыбнулась. - Я слушала твою предпоследнюю речь. И радовалась, что ты вернул себе их внимание. Я очень обиделась на тебя тогда. Глупость, правда? Какая разница, кто какие говорит слова. Но мне понадобилось время, чтобы это понять.

- А я и забыл об этом. Об аресте. Хочешь, пойдем вместе к аптекарю, а потом или проведу тебя домой или зайдем ко мне... - Марат запнулся. Сразу же по прибытии домой он планировал залезть в ванную и потом, если удастся, немного поспать. - Или зайдем ко мне, я буду готовить замектки и мы поговрим о чем захочешь.

- Хочу! Я расскажу тебе обо всем, что видела. И покажу, что успела написать. Я все это время писала заметки о том, что происходит. Просто для себя. Если Жан Клери пока не может вернуться на страницы "Друга народа", это не мешает мне упражняться.

- Тогда пойдем. Точнее, побежали. А то этот старый маразматик не откроет и мне придется орать до тех пор, пока у дома не соберется большая толпа. Я могу произнести еще одну речь, но они вряд ли ее оценят - уже поздно.

- Со старым маразматиком я разберусь, - засмеялась Бьянка. Жизнь возвращалась. Она и не думала, что без общества этого человека все настолько теряло смысл. Наверное, в той, другой жизни, она бы и не взглянула на него. Но она снова была Клери. И снова была готова с головой погрузиться в безумный мир Жана Поля Марата.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Чт Июн 11, 2009 2:33 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

март, 1793.

Реймс.

Маарет, Маэл.

Реймс встретил ее ветром и мелким дождем. У Маарет этот город вызывал смешанные чувства. Несколько раз она останавливалась тут, когда путешествовала, и всегда чувствовала себя лишней в этом целостном маленьком мире, в котором вся жизнь, казалось, крутилась вокруг нескольких соборов и здания Университета. В этот вечер она направлялась к загородному дому Антуана Лавуазье. Агент, который много лет работал на нее и Маэла в Париже, сообщил, что Маэл сейчас гостит у ученого. Все, что рассказал ей глава Ордена Таламаска, подтверждалось, и Маарет не могла отделаться от мысли, что совершенно не понимает, что могло задержать Маэла в этих краях так надолго. Но сейчас не время для сомнений. Она оскорбила его своим недоверием, и она была обязана рассказать ему обо всем, что произошло. Разговор предстоял не из легких, но Маэл должен ее понять. Слишком много лет они провели вместе. Она остановилась у дома Лавуазье. Не стоит показываться на глаза смертным. Маэл был там – она чувствовала это. Она позвала его мысленно. Если он не ответит, придется пойти на крайние меры и войти в дом. Маарет затаилась в ожидании.

Маэл отложил в сторону книгу и несколько минут просто слушал, думая, что голос Маарет - это просто нечто вроде ментальной галлюцинации. И вызвана она невероятно нудной книгой, претендующей на то, чтобы тягаться со знаменитым "Молотом ведьм". Вот только автор пытался обосновать все с научной точки зрения. Выходило и смешно и очень скучно. Но затягивало. Интересно, как Маарет узнала о его местонахождении? Впрочем, он и не делал из этого тайны. А вот что ей понадобилось - это уже второй вопрос. Вампир вышел на улицу, стараясь двигаться бесшумно. В доме все спали. Маарет он нашел в саду, в небольшой беседке и слегка поклонился, приветстсвуя ее.
- Доброй ночи, Маарет.

- Маэл, я здесь, чтобы извиниться перед тобой. - Маарет говорила уверенно, хотя эти слова давались ей с большим трудом. - Кто-то хотел, чтобы мы расстались, и изобрел для этого изощренный метод. Я уверена, что ты понятия не имеешь о письме. в котором рассказывалось о местонахождении моей сестры. Ведь так?

- Так, - спокойно подтвердил Маэл. - И что дальше?

- Кто-то одурачил моих доверенных лиц, представившись тобой. Маэл, мне очень жаль. Мне трудно говорить об этом, поверь мне. Я не представляю себе, что ты чувствовал тогда. В тот вечер, когда я осыпала тебя обвинениями, и даже не попыталась выслушать тебя.

- Представившись мной? Вот это уже интересно. Возможно, когда-нибудь у меня и возникнет желание найти этого деятеля и объяснить ему пару прописных истин...

- Когда-нибудь? - изумилась Маарет. - Я думала заняться расследованием прямо сейчас.

- Сейчас у меня нет настроения его искать. Тем более, что я не располагаю информацией. Если речь идет о письме, спрашивать нужно у того человека или... не совсем человека, у которого это письмо изьяли. Я понятия не имею кто этот человек.

Маарет не могла понять, что с ним происходит. Между ними росла стена непонимания. Мысли Маэла были далеко, слишком далеко от нее и от всего, что их связывало.
- Маэл, ты не можешь простить мне того, что я тебе не поверила? Ты больше не хочешь быть моим спутником? Скажи мне это прямо сейчас. Я попытаюсь понять.

- Я сказал только то, что сейчас у меня нет желания ворошить эту историю. Я не могу прощать или не прощать тебя, хотя бы потому, что ты не дала мне возможности ни узнать в чем дело, ни оправдаться. Но, в конце-концов, ты всегда поступала так, как считаешь нужным. Возможно, спустя некоторое время мы и вернемся к этому вопросу. Только не сейчас.

- А что мешает поговорить об этом сейчас? - Маарет готова была признать, что впервые не понимает ситуации.

- Мешает то, что вспоминая об этой истории я начинаю злиться. Это мешает мне адекватно воспринимать действительность. Знаешь ли, очень неприятно чувствовать себя выброшенной на улицу собакой.

- Маэл! Я примчалась сюда, как только осознала свою чудовищную ошибку. Я знаю, тебе трудно меня простить. Хотя бы попытайся! Я никогда тебя ни о чем не просила. А сейчас прошу. Попытайся понять.

- Я пытаюсь. И даже понимаю, что иной реакции на пропажу письма, в котором содержалась ценная информация о сестре, которую ты ищешь много лет, быть не могло. Я уже объяснил, что не хочу сейчас искать того, кто это все устроил. И объяснил почему. Дай мне время, чтобы как следует забыть об этом и вспомнить без лишних эмоций.

- Ты хочешь, чтобы я уехала? - Маарет вернулась к обычному бесстрастному тону. Мысли Маэла были наглухо закрыты - недобрый знак.

- Этого я тоже не говорил. Маарет, когда я заставлял тебя что-то делать или чего-то не делать? Возможно, ты разочарована тем, что я не бросаюсь сломя голову в это расследование. Но постарайся понять и меня тоже, - Маэл немного помолчал, потом неохотно продолжил: - Сейчас я оказался втянут в довольно сложную интригу, которую затеяли смертные и хочу разобраться в этом. На то, чтобы поймать бессмертного у нас еще будет время. Не знаю, на что способны эти люди, поэтому не стану давать советы, как тебе следует поступить.

- Ты? В интригу? Маэл, мы не виделись несколько месяцев... С каких пор ты стал интересоваться жизнью смертных настолько, чтобы быть втянутым в то, что они делают?

- Так получилось, - коротко ответил Маэл. - Я не особенно сопротивлялся этому, так как в то время как раз искал подходящее занятие.

- Это связано с ученым Антуаном Лавуазье? Я слышала, что те, кто стоят сейчас у власти, грозятся закрыть его Академию.

- И с ним тоже. Из всех тех, с кем я был знаком еще пять лет назад уцелели только Лавуазье, барон Монтескье и еще несколько человек, включая нашего недремлющего агента. Который, к слову сказать, даже пытался спасти остатки моего имущества.

- Я говорила с ним, - кивнула Маарет. - Маэл, я хочу попросить тебя покинуть Францию вместе со мной. Ненадолго. Нам нужно разобраться во всем, что произошло. Всего несколько дней, и потом ты вернешься сюда, если хочешь. В этой стране сейчас слишком шумно. Слишком много грязи в мыслях смертных. Маэл, не отказывайся. - Маарет приблизилась к нему и заглянула в глаза, не скрывая мыслей. Она хотела вернуть его и не могла уйти. оставив все так, как есть.

- Я не могу сейчас уехать. Лавуазье оказался втянут в эту грязную игру только потому, что мне было скучно и захотелось поискать приключений на свою голову. Результат - девять смертей. Не хочу, что следующим оказался мой друг. Пусть даже смертный. В некотором роде я чувствую свою вину. Я втянулся в это раньше, чем ты появилась. Теперь я должен видеть, чем это все закончится. И не могу уехать до тех пор, пока не обеспечу безопасность Антуана Лавуазье.

Маарет опустила глаза.
- Я поняла, Маэл. И благодарна тебе за честный ответ. Мне нечего делать в этой стране. Я буду ждать тебя в Лондоне столько, сколько потребуется. Ты знаешь, как меня найти. Ты напишешь мне?

- Вряд ли мне удастся написать тебе. Меня и так считают то ли шпионом, то ли заговорщиком, - Маэл усмехнулся. - Не хочу втягивать в это и тебя тоже. Но я приеду в Лондон как только смогу.

- Я буду ждать. - повторила Маарет. Через мгновенье ее образ растаял среди ночного дождя.

*** конец третьей части серии о 18 веке***

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Чт Июн 11, 2009 5:51 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель, 1793.

Париж.

Маэл, Робеспьер.

Маэл неторопливо шел по улицам, погруженный в свои мысли. Охота была удачной: двоих смертных обычно вполне хватает на то, чтобы более или менее походить на человека, а сегодня он убил четверых. В Париже всегда было довольно много любителей легкой наживы, а сейчас количество отчаянных головорезов только возросло. Пьяные драки, убийства, смерть – обычное дело…

Часы пробили девять. Лавуазье работает до десяти, следовательно, нужно как-то убить еще час времени, а потом направиться к Арсеналу и обсудить последние новости. Вампир оглянулся по сторонам, пытаясь определить место, куда завел его поиск подходящей жертвы. Недалеко от якобинского монастыря… Этого еще не хватало! К счастью, люди избегают слишком темных закоулков, предпочитая более освещенные улицы, площади или таверны, где можно вдоволь если не поораторствовать, то послушать. Он пошел наугад, стараясь уйти подальше и избегая людных мест.

Свернув в один из закоулков, Маэл столкнулся с обезумевшей от страха женщиной. Она была довольно молода, плохо одета и пьяна. В руке она сжимала спицы, размахивая ими так, как если бы это был кинжал. Понятно. Одна из тех «вязальщиц», которые считают своим долгом посещать якобинский клуб.

- Помогите, месье…

Вампир даже не успел спросить, что случилось: из подворотни выскочили двое, явно намереваясь догнать беглянку. К несчастью, улица была слишком узкой. Сложно избежать столкновения, если здесь едва могут пройти три человека и то, стоя плечом к плечу. Преследующий завопил что-то нечленораздельное и если бы вампир вовремя не увернулся, то получил бы удар ножом под ребра. Не долго думая, Маэл ударил его, и смертный на некоторое время потерял интерес к событиям, сосредоточившись на сломанной челюсти. Жаль, что на женщину напал столбняк. Можно было бы еще поохотиться, раз жертва сама напрашивается на неприятности. Но желания убивать пьяную потаскушку не было. Второй смертный некоторое время стоял, погруженный в тяжкие размышления, а потом бросился на него, желая отомстить за стонущего товарища.

Где-то поблизости прогремел выстрел. Ого. Кажется, он помешал начинающейся вечеринке. А женщина? Скорее всего, она оказалась ненужной свидетельницей. Пора уходить. Тем более что его сюда не звали. Только смертный, кажется, серьезно намеревался не дать ему уйти. Менее чем через две минуты он разделил участь своего товарища, а Маэл обзавелся довольно неплохим кинжалом. Пригодится. Давно хотел приобрести новый.

Торопливые шаги помешали его намерению как можно скорее покинуть это место. Маэл раздраженно повернулся в ту сторону. Да сколько их еще там?! Неужели вместо того, чтобы просто пройти на соседнюю улицу, ему придется уложить в ряд с десяток смертных? Но человек, показавшийся из темной подворотни, не собирался ни стрелять, не нападать. Он напряженно всматривался в темный проулок, а потом произнес:

- Благодарю вас, месье. Похоже, вы спасли мне жизнь.

Сказано это было довольно тепло, но в мыслях человека Маэл не уловил ничего похожего на благодарность. Скорее, смутную тревогу. Немного удивленный столь необычной реакцией, вампир посмотрел на него внимательней и едва удержался от проявления эмоций. Перед ним стоял не кто иной, как Робеспьер.

Маэл почувствовал, что как никогда близок к панике. Столкновение с Робеспьером не входило в его планы. Очевидно, боги наконец-то решили рассмотреть его жалобу на отсутствие приключений и отнеслись к ней более чем серьезно. Стереть революционеру память? Нет, это не выход. Его видели, по крайней мере, еще трое… Да и это не метод.

- Не стоит благодарности, - сухо ответил Маэл. – Я оказался здесь случайно.

- Тем не менее, если бы не ваше появление, то встреча с этими гражданами, могла бы закончиться для меня очень печально. Я не люблю оставаться в долгу, месье. Поэтому, если у вас есть ко мне какая-то просьба, я готов ее выслушать. Но помочь смогу только в том случае, если она не противоречит понятиям о справедливости.

Маэл с любопытством смотрел на стоящего перед ним смертного. Максимилиан Робеспьер. Сейчас он больше похож на человека, так как просто не хочет возвращаться один, опасаясь нападения. Но стоит им выйти на освещенные улицы, как он снова превратится в того, кем является на самом деле - в монстра.

Вампир читал его мысли и получал подтверждение тому, что слышал о нем ранее. Несмотря на полученное образование, его ум остался ленивым и вялым, все знания, полученные в колледже, казалось, не оставили на нем никакого следа. У него никогда не было ни малейшего представления о политике, управлении, дипломатии. Он воевал, не желая видеть разницу между войной и массовым истреблением, властвовал деспотически, управлял с помощью чужих денег.

Этот человек не любил никого и ничего. Он не искал славы, только жаждал одобрения, никогда не делая ничего для того, чтобы это одобрение заслужить. Он хотел казаться королем только потому, что недостоин им быть и прекрасно понимал это. Власть необходима ему только для утоления ненависти. А еще он был завистлив. Он завидовал всем. Дантону, потому что он сумел объединить вокруг себя верных людей. Марату, потому что народ принимал речи своего Друга с неизменным восторгом. Сен-Жюсту, за его успех у женщин. Кондорсе, за то, что маркиз все же считался непризнанным лидером Жиронды… Он был готов завидовать и палачу Сансону, если бы тот не обрушивал на головы его жертв топор.

Как оратор он заслужил множество насмешек, его стиль оставался пустым и темным, лишенным выразительности и живости. Да и говорил он вяло и скучно. Пока что этот человек нападал только исподтишка, тайно, довольствуясь выстрелами в спину. Что же будет, если он начнет нападать открыто? Вот и сейчас он лицемерит. Предлагает посильную помощь, а сам думает только о том, что обязан своим спасением какому-то чужаку. Самое противное, что он действительно не хочет чувствовать себя обязанным, а, следовательно, так просто не отстанет. Недоставало только этого…

- О каком долге идет речь, месье Робеспьер? На меня бросился человек с ножом, а я даже не смог как следует постоять за себя, наградив нападавшего вульгарным ударом в челюсть. Я полагаю, что они не ожидали вашего отпора. У вас был пистолет… Их бегство всецело – ваша заслуга.

Робеспьер некоторое время молчал, обдумывая сказанное. Маэл едва удержался от улыбки. Как ни странно, эта грубая лесть, которую он постеснялся бы сказать даже Дантону, пришлась деспоту по вкусу. Даже слушать мысли этого человека было невыносимо скучно, но другого выхода он не видел.

- Но я уже сказал вам, что смогу выслушать вас, - настойчиво сказал Робеспьер. Легкая улыбка, приятный тон. А в мыслях полно злобы и ненависти. Вот так. Интересно, сколько смертных вот так обманываются?

- Мы может просто поговорить, если хотите, - практически сквозь зубы сказал Маэл. – За чашкой кофе. Я приглашаю, здесь недалеко есть довольно приличное заведение. И прошу вас, не чувствуйте себя обязанным. Не каждый день встречаешь Робеспьера.

Последние слова он сказал почти искренне. И попал в десятку. Тиран был не против поужинать за чужой счет, да еще и оказать честь своим присутствием. А там, может быть, придется подправить ему воспоминания. Только затем, чтобы он старался поменьше вспоминать об этом странном знакомстве.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Чт Июн 11, 2009 8:11 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель 1793 года

Сен-Жюст, Робеспьер

В кабинет Робеспьера Сен-Жюст ворвался, как вихрь. Его одежда была забрызгана грязью, плащ, который он на ходу швырнул на кресло – прострелен в нескольких местах. Сен-Жюст не был в Париже с конца марта. Конвент направил его в Вандей, поручив ответственное и сложное задание разобраться, кто является истинными зачинщиками мятежа. Глаза Сен-Жюста метали молнии.
- Как это понимать, Максимилиан? Я, рискуя собственной шкурой, бьюсь с мятежниками в Вандее, люди, которых Конвент направляет мне в помощь, вообще ни черта не понимают в военном деле. И что я узнаю по прибытии? Комитет Национальной охраны, это жирондистское детище, о ликвидации которого я десятки раз ходатайствовал на заседаниях Конвента, расформирован. Прекрасно. Создан Комитет общественного спасения. Комитет, который придумали мы с тобой. Но кого я вижу в списках? Вновь Гитон-Морво – идиот, который не способен ни на одно самостоятельное решение. С ним – кучка последователей Дантона. И вершиной всему – сам Дантон. Какого черта, Максимилиан? Ты оставался здесь, ты обещал мне, что я буду введен в состав Комитета, как только мы добьемся реорганизации! Почему ты не предупредил меня? Мы всегда действовали сообща, разве нет?

- Пока что это необходимо, - ответил Робеспьер. - Я бы предупредил, но только не знал где тебя искать. Отправлять каую-либо информацию с посыльным, сам понимаешь, слишком рисковано.

Сен-Жюст резко обернулся и впился взглядом в глаза друга и соратника. - Ты врешь мне, Максимилиан. И уходишь от ответа. Не стоит этого делать.

- Что ты хочешь услышать? - немного резче, чем следовало, спросил Робеспьер. - Я не могу не обращать внимания на Дантона до тех пор, пока его слушают и пока у него есть влияние. попробуй выступи с предложением удалить его из Комитета и увидишь, что получится. По схожим причинам здесь же и Гито-Морво. Теперь ты доволен?

Глаза Сен-Жюста сузились. - Ты не понял моего вопроса. Я не спрашиваю, какого черта в Комитете делает Дантон. И даже не спрашиваю, почему председателем избран Гитон-Морво, его бледная тень. Я спросил, почему меня нет в списках участников Комитета. Может, я заслужил твое недоверие, а, Максимилиан? Слишком долго прохлаждался на берегах Луары?

- Потому что Комитет общественного спасения избирается путем поименного голосования, Сен-Жюст, - в тон ему ответил Робеспьер.

- Я не верю, что за меня не голосовали. Кстати, за кого ты отдал свой голос?
За Дантона? "Пойми, Антуан, так было нужно, это же политика, сам понимаешь" - насмешливо передразнил Сен-Жюст. Так было дело?

- Лучше за Дантона, чем за изменников дела народа.

Сен-Жюст проглотил обиду. Спорить с Робеспьером в таких делах было бесполезно. Он был самым молодым членом Конвента. Отсюда - недоверие его друга и учителя. Несколько минут он смотрел в окно. Взяв себя в руки он повернулся и заговорил спокойно и бесстрастно.
- Вандейцы провозглашали себя сторонниками короля и католицизма. Они называют себя «Королевской католической армией». Три тысячи республиканцев уже убито, и восстание набирает силу. Я уверен, что Кателино и Стоффле - всего лишь пешки в чужой игре. Интуиция никогда меня не обманывает. Кто стоит за всем этим - предстоит выяснить. Предполагаю, что в деле замешаны шпионы, заброшенные к нам из Англии и Пруссии. Более того, уверен, восстанием руководит чья-то сильная рука. Люди действуют слаженно и профессионально. Лесничий и торговец полотном не способны на такое руководство.

- Не спорю, - согласился Робеспьер. - Значит, следует выяснить, кто за всем этим стоит. Хотя я и мог бы назвать тех, кому это нужно и кто в этом заинтересован, мы не добьемся реальных результатов, пока не обезвредим главаря.

- У меня есть предположение, - тихо, но уверенно сказал Сен-Жюст.

- Я слушаю, - тут же отозвался Робеспьер.

- В Париже появился человек. Странный человек. Он обладает огромным влиянием и действует уверенно. Высокий, выше среднего роста. У него длинные светлые волосы. Его характерная черта - нечеловечески бледное лицо, практически маска. Он никого не боится. И никому не открывается. Известно лишь его имя - Маэл. Он англичанин - английский акцент ни с чем не спутаешь - хоть и прекрасно говорит по-французски. Мне известно, что он как-то связан с жирондистами. Он прекрасно разбирается в оружии. Он был замечен мной в Реймсе, куда я был направлен Комиссаром. И... он знает намного больше подробностей, чем может знать простой англичанин. Поверь мне, это так. Я хочу расследовать деятельность этого человека. И готов взяться за это немедленно.

- Он связан с жирондистами?! - Робеспьер подскочил. - С чего ты взял?!

- Ты знаешь, о ком я говорю? - мгновенно среагировал Сен-Жюст.

- Я спросил, будь так любезен и сначала ответь мне, - Робеспьер заходил по комнате.

- Я видел его с ними. Твоя очередь отвечать на мой вопрос. Вижу, ты разволновался.

- Я знаю, о ком ты говоришь и даю добро на то, чтобы ты провел расследование. Но только без самодеятельности, Сен-Жюст. Если я хоть немного разбираюсь в людях, то могу тебя заверить, что этот человек ненавидит политику вообще.  А кого и с кем ты когда-то видел - имеет не такое большое значение. До тех пор, пока жирондисты в Конвенте, все мы так или иначе с ними связаны.

- Без самодеятельности? "Не имеет большого значения"? Тебя ли я слышу, гражданин Неподкупный? Ты, готовый рубить головы налево-направо по ложным доносам, так спокойно говоришь о нем? Что ты так смотришь на меня? Да, я знаю о ложных доносах. И я хороший ученик, потому что понимаю, что иногда чья-то отрубленная голова может стоить жизни десятку нужных нам людей. Преданных людей.

- Этот человек, Сен-Жюст, попадает под некоторые статьи декрета о подозрительных. Уже одного этого достаточно, чтобы бросить его за решетку или  отправить на эшафот, - задумчиво сказал Робеспьер. - Однако я бы не стал спешить с этим. Не знаю, что тебе удастся расследовать, но не стану отрицать, что неплохо бы устроить хороший допрос этому англичанину. Беда в том, что сам я не могу и не стану этим заниматься. И тебе не советую... Не спрашивай почему.

Сен-Жюст выругался. Марат, Дантон, теперь - Робеспьер. Круг замкнулся.
- Ты дал мне добро на расследование. И он подпадает под декрет. Остальное - моя забота, - мрачно сказал Сен-Жюст и взял плащ. - Я домой. Не спал почти двое суток и валюсь с ног от усталости. До завтра, Максимилиан.

- Постой, Сен-Жюст. Я должен сказать тебе две вещи. Первое. Думаю, что в скором времени  состав Комитета будет изменен и, более того, расширен до двенадцати человек. Ты понимаешь, о  чем я и к чему веду. И второе. Не далее как позавчера мне предоставили железные доказательства того, что люди, находившиеся под твоим командованием в Реймсе, перешли некоторые границы и тем самым попали под  декрет о спекуляции. Я вынужден был признать этот факт, как ни печально и теперь судьба шести человек зависит от того, захочет ли англичанин поднимать шум.

Сен-Жюст резко остановился. В глазах потемнело.
- Это неправда. Я сам отбирал людей. Я знаю каждого из них. Это проверенные люди, верные республике и Революции. Доказательство сфальсфицированы. Ты мне не веришь?

- Они не сфальсифицированы, в этом вся проблема.

Сен-Жюст побледнел.
- Что еще он тебе наговорил? И что за доказательства?

- Бумаги, Сен-Жюст. Копии, скрепленные печатями комуны и подписями таких же верных делу Революции людей, как и твои друзья. Так вот, следуя из этих бумаг изьято было больше продуктов и товаров первой необходимости, чем доставлено. Не стану утомлять тебя цифрами, но это факт. Так же мне были представлены бумаги с подписями тех комиссаров, которые принимали товары. Дальше достаточно только немного знать арифметику и прийти к соответствующим выводам.

- Я проверю. Каждого. Если то, что ты говоришь - правда, они будут гильотинированы. - ровным голосом сказал Сен-Жюст. - А теперь я пойду. Мне правда нужно отдохнуть.
Он вышел, не закрыв дверь. Веки отяжелели от усталости, но голова продолжала работать четко. Значит, Англичанин не остановился. Варианта два. Либо в его руки действительно попали доказательства, что люди Сен-Жюста присваивали себе имущество Республики. Либо он употребил свое влияние, чтобы сфальсифицировать документы. В любом случае, он пошел на шантаж. Он думает, что сможет шантажировать его, Сен-Жюста, и тем самым заставить его отступиться. Не выйдет. Революция - не время для сантиментов. Если понадобится, он устроит показательную казнь невиновным. Но человек, который, возможно, спланировал восстание в Вандее, должен быть уничтожен. И шесть человеческих жизней - не самая дорогая плата за его шкуру.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Пт Июн 12, 2009 1:23 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель 1793 года

Булонский лес

Эрик, Сантино

- Все идет по плану, не так ли? – тихий, обволакивающий голос Эрика действовал успокаивающе. Еще больше Сантино нравилось, что их разговор состоялся вдали от Парижа, который начинал тяготить своими интригами и скоплением человеческих страстей.

- Да, все идет по плану. – тихо повторил Сантино.

- Однако, тебя что-то беспокоит. Что именно? – Эрик поднял брови, с удивлением уловив смятение в мыслях старого друга.

- Не знаю. – честно признался Сантино. – На душе неспокойно. Прости. Я сам фактически попросил тебя об услуге, а сейчас сомневаюсь. Глупо, правда?

- Это нормально. – пожал плечами Эрик. – Ты впервые испытываешь подобное. Было бы странно, если бы ты воспринимал все спокойно. Сантино, пожалуйста, успокойся. Остался последний ход. После этого ты сыграешь свою главную роль и получишь то, что хочешь. Ведь ты этого хотел?

- Да. Я хочу получить этот театр. Но, Эрик… Они перепуганы. Они стараются держаться друг друга, но они в ужасе. Не могу смотреть на то, как мучается Арман. Он мой ученик. Самый лучший и самый талантливый. Если ты запланировал… Не мучай его, прошу тебя. Я готов изменить наш план. Я сомневаюсь. Прошу тебя, не трогай Армана.

- А ты не сомневайся. – губы Эрика изогнулись в загадочной улыбке. – Я тебя не понимаю. Сначала ты просишь помочь. Я остаюсь тут ради тебя. Потом желаешь все прекратить? Так не получится, мой друг. Учись формулировать свои мысли и желания. Либо да, либо нет. Ты хочешь получить Театр?

- Да, - прошептал Сантино.

- Тогда не мешай мне. – Эрик протянул к нему руки. – Я отнесу тебя в твое убежище. Скоро рассвет. И запомни – тебе стоит появиться в Театре ровно через четыре ночи. Запомнил?: Прекрасно. Подойди. – Эрик прижал к себе Сантино, и они взмыли в воздух. О да, он еще так молод, его печальный итальянский друг. Он не умеет принимать решений. Пора взрослеть. Пусть эта история станет для него уроком.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Пт Июн 12, 2009 2:33 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель, 1793

Париж.

Лавуазье / Сен-Жюст / Маэл, Сен-Жюст / Маэл.

Лицо Антуана Лавуазье напоминало каменное изваяние. Оно буквально застыло от ужаса. Сен-Жюст кивнул ему и прошел в дом.

- Не смотрите на меня, как на привидение, месье откупщик, - произнес он, не скрывая издевки. – Я не по вашу душу. Я пришел, чтобы арестовать вашего товарища и защитника. Считайте, что меня нет. Вы можете вернуться к вашим научным изысканиям, можете просто смотреть в окно и махать ему платочком, чтобы предупредить об опасности. Но я останусь тут. И подожду его. Работайте, гражданин Лавуазье, работайте.

- Какое вы имеете…

Сен-Жюст молча протянул ему документ.
- Я действую от лица Революции и Конвента. Возвращайтесь к своим обязанностям, месье. И перестаньте играть в героя. У вас не получается.

Лавуазье опустился в кресло.
- В таком случае, я останусь здесь.

- Как хотите, - пожал плечами Сен-Жюст и углубился в чтение очередного номера «Друга народа».

Маэл пришел к зданию Арсенала раньше обычного. Необходимость появляться при ярком освещении доводила его практически до нервного срыва, он с трудом выносил даже обморочный свет от фонарей. А причиной такого сказочного состояния являлось, как всегда, любопытство. Не далее как вчера, какой-то новоявленный гений читал лекцию о том, что нашел способ улучшить порох. С демонстрацией, разумеется. Такое событие ни он, ни Лавуазье пропустить просто не могли и, естественно, явились посмотреть и послушать. Они немного опоздали, новатор почти закончил расписывать все открывающиеся перспективы и, пока Лавуазье пытался понять, что затеял молодой безумец, экспериментатор приступил к демонстрации. Взрыв был великолепен. К счастью, никто не погиб, хотя без увечий не обошлось. Они сами легко отделались. Лавуазье - парой царапин, а Маэл пустячным ожогом. Но теперь глаза болели и уже наученный горьким опытом он знал, что пройдет еще несколько дней, прежде чем он сможет спокойно находиться в ярко освещенной комнате. В лаборатории царила тишина. Тихо, как на кладбище.
Вслушавшись, он понял причину. Сен-Жюст. Как бы отучить его ходить в сторону Арсенала? Вампир зашел в комнату, игнорируя испуганные жесты старого слуги.

- Добрый вечер, граждане.

- Добрый вечер. Не беспокойтесь, ваш друг в полном порядке. Я здесь исключительно из-за вас. Я имею полномочия пригласить вас для беседы в свой кабинет. Потратил немало времени на ожидание, но дождался. Пойдемте. - Сен-Жюст улыбнулся. - Или вы хотите предварительно ознакомиться с документом?

- Нет, верю вам на слово, - Маэл с ужасом подумал о том, что документ придется прочесть. Гораздо легче было убедиться в том, что революционер не преувеличивает, прочитав его мысли. - Предлагаю поговорить здесь, в одной из свободных комнат. Если разговор не будет закончен, я согласен пройти с вами.

- Это невозможно, - холодно сказал Сен-Жюст. - Вам придется пройти со мной. Наш разговор будет записываться. Это официальный допрос. А я не могу вести протокол и беседовать с вами одновременно. Вы готовы пойти со мной?*

- Хорошо, - Маэл взял шляпу, которую только что положил на стол. - Антуан, я вернусь завтра вечером. Мне очень жаль, что тебя побеспокоили из-за меня.

***

Сен-Жюст кивнул своему помощнику. Тот сонно щурился - после утомительного дня в Конвенте решил выспаться. Бедолага. Кто же мог знать, что англичанин появится лишь в одиннадцатом часу вечера...

- Итак, начнем. - Сен-Жюст поднял взгляд на Маэла. - Если вы изучили документ, который я предъявил вам, то вы знаете, в чем подозреваетесь. Я буду задавать вам вопросы. Прошу вас, отвечайте коротко и ясно. Без лишних слов. - Ваша фамилия?

- Страффорд, - лениво ответил Маэл. Интересно, какой вопрос будет следующим? Дата рождения или место жительства?

- Когда вы прибыли во Францию? Год, месяц?

- Сложный вопрос. Я бывал здесь и раньше, с довольно длительными перерывами.

- И где останавливались? Мне нужны адреса.

Маэл назвал несколько адресов в Лионе, Марселе и парижский адрес. Делать из этого секрет не имело смысла - недвижимость и так принадлежала ему, притом была куплена сравнительно недавно. Еще не начавшись, допрос начал утомлять.

- В Реймсе вы написали мне письмо с предупреждением о том, что если я продолжу задерживать месье Лавуазье, пострадают мои друзья. Откуда у вас была эта информация?

- Это было просто предостережение.

- Вы не ответили на мой вопрос. Откуда взялась эта информация?

- Она не бралась из определенного источника.

- Однако, три человека погибли. Вам было известно, что на них готовится покушение? Или вы сами способствовали их уничтожению?

- На такие вопросы не отвечают под протокол, месье Сен-Жюст, - усмехнулся Маэл. - Потому что при любом ответе исход может быть только один.

- То есть, вы отказываетесь отвечать на этот вопрос? Или вас смущает присутствие здесь третьего лица?

- И то, и другое.

- Это нечестно, - усмехнулся Сен-Жюст. Либо одно, либо другое.

- Нет. Одно просто дополняет другое.

- Вы будете отвечать, если мой помощник покинет эту комнату?

- Я не уверен, что нас не станут подслушивать, - ответил Маэл. - И, потом, в случае излишней откровенности ничто не помешает вам оформить мне смертный приговор задним числом. Я уже сказал, что на такие вопросы обычно не отвечают.

- Сен-Клэр, покиньте комнату, - приказал Сен-Жюст. Затем повернулся к Маэлу. - Мы одни. Вы можете распахнуть дверь, чтобы убедиться, что здесь никого нет. Вы будете отвечать на вопрос?

- Хорошо, - прежде чем заговорить, Маэл убедился в том, что их не подслушивают. - Я действительно способствовал их уничтожению. Вам следовало серьезнее отнестись к моему предостережению.

- Как вам это удалось? В первом случае вы подкупили врача? В третьем - подкупили несколько человек из толпы? Но что произошло в Университете? Кто заставил Франсуа выпить яд?

- На этот вопрос я не стану отвечать. Думайте, что хотите. Вам ведь важен результат, а не то, как именно я это сделал, не так ли?

- Ошибаетесь. Мне интересен механизм. Но это - частный вопрос. - Сен-Жюст вышел за дверь и крикнул помощнику, чтобы тот зашел. После чего продолжил допрос. - Сколько вам лет?

- Сорок три года.

- Ваш постоянный адрес?

Маэл назвал лондонский адрес. Интересно, Сен-Жюст действительно собирается проверять все эти адреса? Что же, пусть проверяет.

- Что вас связывает с маркизом Кондорсе?

- Ничего не связывает, - Маэл уже не пытался скрыть охватившие его эмоции. Следовало ожидать, что этим допросом он обязан именно маркизу. Придушить бы его...

- А с гражданином Дантоном?

- Тоже ничего. Я по возможности не принимаю участия в политике. Но чтобы избежать дальнейших вопросов скажу, что я действительно сопровождал Дантона на встречу с жирондистами по просьбе Кондорсе. О чем они говорили мне неизвестно, я не присутствовал не их совещании.

- Вы заставили гражданина Марата отказаться от публикаций в адрес гражданина Лавуазье. Каким образом?

- Я сказал, что заставлю его съесть весь тираж газеты, если увижу еще одно обвинение, - улыбнулся Маэл. Это уже похоже не на допрос, а на сбор информации для монографии на тему "Как досадить ближнему своему".

- Запугали? - изумился Сен-Жюст

- Называйте, как вам будет угодно.

- Вы передали Комитету доказательства того, что некоторые монтаньяры занимались спекуляцией. Откуда вы получили эти документы?

- Я получил их вполне законным способом. Из коммун.

- А можно поподробнее?

- Можно, - охотно кивнул Маэл. Наконец-то этот допрос начал его забавлять. - Чтобы избежать дальнейших нападок и обвинений в возможных связях со спекулянтами, я решил проверить деятельность ваших людей. Для этого не поленился собрать копии листов об изъятии товаров у землевладельцев. И обратился с той же просьбой в коммуны. За несколько луидоров мне предоставили всю желаемую информацию. Дальше я ознакомился с документами и сопоставил некоторые цифры.

- Благодарю вас, вы достаточно рассказали, - кивнул Сен-Жюст. - Я задерживаю вас по двум обвинениям. Первое - это давление на одного из лидеров республиканского движения. Вы сами сказали, что угрожали гражданину Марату. Второе - взятка должностным лицам. Ваш рассказ внесен в протокол. - Сен-Жюст выглянул за дверь и позвал охрану. - Вы проведете ночь в здании Консьержери, утром мы продолжим беседу.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Пт Июн 12, 2009 4:10 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель 1793 года

Париж, редакция газеты "Друг народа"

Марат, Бьянка

Только мысль о том, что придет Клери, заставила Марата выбраться из ванной, прихватить с собой заметки и отправиться в редакцию. Некоторые припозднившиеся прохожие провожали его недоуменными взглядами.  Кто-то даже открыто комментировал его наряд, но сейчас Жан Поль не обращал на это никакого внимания. Ну и что, что никто не ходит по улицам в халате, с повязкой на голове, дорожном плаще и домашних туфлях? Он будет первым.  Если лень переодеваться, значит нужно только сунуть за пояс кинжал и пистолет. И, потом, нехорошо заставлять даму ждать. Дверь была немного приоткрыта, Марат по привычке сжал рукоять кинжала. А вдруг там не Клери, а какой нибудь контрреволюционер? Но в комнате был Клери. Она не сидела в темноте, как обычно, а зажгла свечу и была занята тем, что просматривала какие-то свои заметки. – Добрый вечер. Я опоздал, потому что… - Жан – Поль запнулся. А есть ли смысл говорить о болезни? Нет. - …Потому, что опоздал. А ты как?
 
Бьянка просияла. - Изучаю подборку последних газет. Кажется, город готовится к новому всплеску страстей.
В последние две недели она чувствовала себя абсолютно счастливой. Марат буквально переродился у нее на глазах, она и не думала, что этот человек способен на подобную жертву. Лишь одно беспокоило ее - здоровье Жан Поля ухудшалось с каждым днем, и она знала, каких трудов ему стоит делать вид, что ничего не происходит. Несколько раз она задумывалась о том, чтобы передать ему часть своей крови, но в ужасе откидывала эту мысль. Он никогда не сможет понять. Перед глазами до сих пор стояло изможденное лицо Сен-Жюста, столкнувшегося с необъяснимыми явлениями. Нет, она никогда не откроет ему своей тайны, потому что это только оттолкнет Марата. Единственное, что она может для него сделать - это скрасить его последние годы. Она дает ему вдохновение, а для него это - смысл жизни. Пусть все идет, как идет.

Марат довольно потер руки. - Скоро у них появится много тем для размышления... Париж полон слухов. Например о том, что исчезли бумаги Дюмурье. Кондорсе все-таки подослал к нему шпионов, не удержался. И персону твоего друга Сен-Жюста тоже обсуждают, - Жан Поль хищно улыбнулся. Пусть только попробует Сен-Жюст еще раз заикнуться о Клери, тогда он постарается прописать ему клистир с песком. - Только там бред какой-то. То ли он помешался, то ли рассказчик выпил лишнего... А еще говорят о том, что состав Комитета будут менять. Интересно, как они хотят сдвинуть с места каменный зад Дантона? Вобщем, нам только остается ждать развязки и собирать материалы для статей.

- Кондорсе известно о пропавших бумагах? - улыбнулась Бьянка. - Тем лучше. Как ты считаешь, наша газета выиграет, если в ней будет опубликовано что-нибудь из переписки Дюмурье с Бриссо? Что касается Сен-Жюста, то меня удивляет, сколько можно сплетничать о событиях месячной давности. У него был сложный период, но, кажется, в последнее время его вообще нет в Париже? Разве он не отправился в Вандей?

- Пока что только проиграет, - Марат подошел к шкафу и извлек бутылку вина и два бокала. - Если мы это напечатаем, нас вполне могут обвинить в заговоре. Притом не только жирондисты. Это секретная информация... Глупый народ ее проглотит, а вот кое-кто обязательно поинтересуется, откуда у нас сведения. И тогда привет, эшафот, хочешь ты или нет. Сен-Жюсту это проще, чем прихлопнуть муху. Если я могу защищаться, то тебя он не пожалеет. Я же... не всегда смогу быть рядом.

- Сен-Жюст действительно так страшен, как о нем говорят? - удивилась Бьянка. - Разве он не мечтает о том, чтобы изгнать жирондистов из Конвента?

- И об этом тоже, - Марат разлил вино по бокалам и залпом осушил свой. - Выгнать жирондистов из Конвента и я мечтаю, но дело не в этом. В безумном порыве Сен-Жюст уничтожает даже истинных патриотов, видя только содеянную оплошность и не замечая заслуг в прошлом. Так долго не может продолжаться. Царство террора в конце-концов возглавить Робеспьер и ему очень не понравится такое соперничество. Сотрудничество - да, возможно. Но не соперничество. И, кстати, с чего ты взяла, что Сен-Жюст в Вандее? Он в Париже, ловит англичан. Или англичанина. Держу пари на два... нет, на пять су, что хочет повесить на него все грехи.

- Англичанина?? Того самого? Боже, зачем??? - Бьянка была потрясена. Однако, Сен-Жюст не так прост и, видимо, готов идти до конца, не заботясь ни о своей жизни, ни о жизни своих соратников. - Уверена, что англичанин не имеет отношения к восстанию. (*Потому что ни один бессмертный в здравом уме не полезет вершить историю* - подумала она). - А ты, Марат? Вижу, ты не доверяешь ни Сен-Жюсту, ни Дантону. И при этом сам не рвешься занять место на вершине. Ты думаешь, что страну может спасти Робеспьер?

- Мне не нужно место на вершине. Мне нужны только немного славы, признания и любовь народа, - после выпитого натощак вина, Марат почувствовал головокружение и, как ни странно, голод. Опустившись на колени, он полез под расшатанную кровать, на которой иногда спал, если задерживался в редакции. Точно помнил, как к нему приходил Сен-Жюст и он задвинул под кровать тарелку с остатками ужина. - Ага, того самого. С удовольствием понаблюдаю, как они расшибут другу другу лбы. Я сейчас зол на Сен-Жюста. А про Робеспьера - да. Я так думаю.

- Из-за меня? Зря. Он - хороший революционер, и еще сыграет свою роль в истории. - Бьянка спохватилась, видя, что Марат нахмурился. Не хватало еще разжигать в нем ревность!

- Да, конечно, - кивнул Марат, изучая содержимое тарелки. Хлебом и куском сыра явно не один раз поужинали мыши. Кажется, в шкафу под микроскопом был еще один кусок сыра... - Я уже понял, что ты его защищаешь, не нужно напоминать мне об этом лишний раз.

- Марат. Я его не защищаю. И не виделась с ним, начиная с того самого вечера. Я здесь, с тобой, и больше никуда не исчезну. Мы зря заговорили о Сен-Жюсте - этот разговор отвлек нас от более важных дел. Я записала некоторые мысли, которые мне пришли в голову после прочтения проекта Конституции маркиза Кондорсе и подкрепила их известными мне фактами истории (*Спасибо Мариусу и его роскошной библиотеке*). Если над ними поработать, можно сделать неплохой материал. Посмотришь?

- Нет, ты его защищаешь, - упрямо сказал Марат. Потом молча взял заметки и принялся читать, не утруждая себя комментариями. Через полчаса он сложил листки и задумчиво доел последний кусок сыра. - Знаешь, очень хорошо написано. Робеспьеру должно понравится, он помешан на римлянах, твои ссылки на исторические источники - как раз то, что надо. Подкинем ему идею, как только выгоним жирондистов из Конвента. Хотя некоторые мысли можно опубликовать уже и сейчас. Я займусь этим.

- Я беспокоилась, что тебе не понравится, - обрадовалась Бьянка. Все это время она с трепетом следила за его выразительным лицом, следя за реакцией на статью. Однако, он был до сих пор расстроен из-за Сен-Жюста. А ведь Сен-Жюст предупреждал ее об этой особенности его характера! Бьянка присела рядом с Маратом и дотронулась до его руки.
- Я никогда больше не заговорю о Сен-Жюсте. Обещаю тебе. Пожалуйста, выброси из головы мысли о нем. Он - твой соратник и человек, который может помочь Робеспьеру подняться на вершину.

- Откуда ты знаешь, о чем я думаю? - Марат упрямо мотнул головой. - Я сейчас хочу пойти к Робеспьеру с твоими заметками, у меня как раз нужное настроение. Пойдешь со мной?

Бьянка была благодарна за это приглашение. Она знала, что Марату необходимо иногда прогуляться в одиночестве и подумать. Когда-то она страшно обижалась на него, но теперь все изменилось. Он сделал для нее невозможное, и лишние жертвы были ни к чему. - Я хотела поработать над новой заметкой. Подожду тебя в редакции. - Бьянка преданно взглянула ему в глаза и улыбнулась.

- Тогда я пошел, - Марат собрал со стола заметки, поправил пистолет за поясом и набросил плащ. - Если не дождешься меня, погаси свечи и запри дверь, хорошо? А ключ положи под цветочный горшок. Завтра я приду в редакцию, мы еще наговоримся.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Пт Июн 12, 2009 6:34 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель, 1793.

Париж.

Сен-Жюст, Маэл, Марат, Робеспьер.
(продолжение)

- Это вы считаете, что я проведу ночь в здании Консьержери. Вы вряд ли станете говорить о том, что внесено в протокол. Подумайте о том, что скажет вам гражданин Марат, когда подобные сведения станут достоянием общественности. Это вас вряд ли испугает и не остановит, но головная боль вам предстоит долгая. Что касается взятки... Вам же придется расстрелять и тех, кто брал эти деньги. Народу это вряд ли понравится, особенно в свете последних событий.

- Уведите его. - Сен-Жюст кивнул в сторону врага. Пусть говорит все, что угодно. Взяточники будут казнены, так же, как и те, кто спекулировал. Что касается Марата, то его позиции достаточно сильны, чтобы не беспокоиться о нем. Задержать англичанина любой ценой. Он лично проверит все адреса и соберет информацию. Если англичанин виновен в Вандейском восстании, он не оставит от него живого места.

- Уверены, что вам нужен этот бесполезный арест? - Маэл кивнул в сторону двух вооруженных людей, готовых выполнить приказ. Несколько секунд он раздумывал над тем, как поступить. Все же не следует выходить из здания с сопровождением. Сбежать он сможет всегда, а вот слухов станет еще больше, чем было до сих пор. Лучше уж обвинения, которые все равно никто не сможет толком доказать.

- Уверен, - улыбнулся Сен-Жюст. - Вы считаете, что я отдаю приказы, в которых сомневаюсь? Не волнуйтесь, это всего лишь до утра. По закону я имею право задержать вас на этот срок без санкции прокурора.

- Меня это не устраивает. Так что вам придется изменить решение, - Маэл поднялся и набросил на плечи плащ. - Мы можем продолжить разговор завтра вечером, в более спокойной обстановке, если вы возьмете на себя труд прийти в гостиницу "Монтана" возле Гревской Площади. - Вампир направился к выходу, готовясь защищаться, если понадобится.

Сен-Жюст взвел курок и кивнул охране.

- Вы никуда не пойдете.

Маэл оттолкнул человека, предпринявшего неудачную попытку задержать его и мгновенно пригнулся. Прямо над головой грохнул выстрел, пуля угодила в дверной косяк. Второй смертный приготовился пустить в ход приклад, но был слишком медлителен даже по человеческим меркам. Вампир легко перехватил оружие и свободной рукой ударил нападавшего. Не раздумывая, он одним прыжком оказался у стола, где стоял Сен-Жюст. К счастью, у революционера не было времени на то, чтобы перезарядить пистолет и вздумай он снова целиться в голову... результат может оказаться как неожиданным, так и плачевным.
- У вас дурная привычка стрелять в спину, Сен-Жюст.

- Стреляю только в трусов, которые сбегают с поля битвы. Мне все равно, в спину или в голову, - улыбнулся Сен-Жюст, щелкнув затвором пистолета. - Вы решили сбежать?

- Я решил уйти. И сказал, где меня можно найти. Так что трус здесь только один. Это вы, - Маэл смерил революционера холодным взглядом. - Вам удалось меня разозлить Сен-Жюст. Поэтому не советую не поднимать лишний шум, он ни к чему. И уберите пистолет.

Сен-Жюст положил пистолет на стол.
- Так вы и мне угрожаете? Чем на этот раз? Я сказал, что задерживаю вас. Вы сами приехали в нашу страну и обязаны подчиняться нашим законам.

- Угрожать вам я еще не начинал. Вы собираетесь арестовать меня из-за пустых подозрений. Не думаю, чтобы вас интересовали те мелкие спекулянты, которые всего лишь хотят прокормить свои семьи. И вряд ли вы настолько сильно блюдете интересы гражданина Марата, чтобы арестовывать меня из-за пустых угроз. Тогда вам следует арестовать половину Франции. Понимаю, вам выгодно обвинить меня в организации восстания, вы прославитесь как герой, революционер и еще как черт знает кто. А доказательства легко фальсифицировать, не так ли? Достаточно только найти небольшую зацепку... Так вот, гражданин Сен-Жюст, я не намерен этого допустить. И не нужно толковать мне о законах, в которых вы сами видите только то, что нужно вам в данный момент.

- Браво, вы читаете мои мысли, гражданин англичанин! Первая половина вашей речи весьма похвальна. Что касается второй, то позволю себе с вами не согласиться. Я не ищу зацепок и ничего не фальсифицирую. Я просто хочу задержать вас на несколько часов, вот и все.

- И что вы выясните за эти несколько часов? - преувеличенно любезно поинтересовался Маэл.

- Уверен, что достаточно для того, чтобы увидеть, как ваша голова отлетит от тела на эшафоте, - также любезно ответил Сен-Жюст.

- Этого не случится. А если и будут попытки свести меня с Мадам Гильотиной, то уверяю вас, вы познакомитесь с ней первым.

- Я??? - рассмеялся Сен-Жюст. - У вас неплохое чувство юмора. - Он хотел продолжить, но слова замерли у него на устах. На пороге стояли Робеспьер и Марат.

Робеспьер прищурился, наблюдая немую сцену. Сен-Жюст умеет действовать, это нужно признать. Очевидно, он уже допросил англичанина и, судя по состоянию лежащих в беспамятстве солдат, даже пытался его арестовать. Одно дело, если ему удалось доказать причастность этого человека в мятежу... А другое - арестовать по пустому подозрению, без доказательств. Может подняться хороший шум, если за него решит вступиться, например, Дантон. О связях с жирондистами и упоминать не стоит. И... как же он не любил чувствовать себя обязанным, черт возьми!

- Что здесь происходит, гражданин Сен-Жюст? - резко спросил Робеспьер.

- Здесь пытаются кого-то арестовать! - гаркнул над ухом Марат, почти оглушив его.

Сен-Жюст медленно окинул взглядом одного и второго, оценивая обстановку. Похоже, они не на его стороне. Мелькнула мысль о заговоре - не может такого быть, чтобы лучшие из монтаньяров готовы были броситсья на защиту никому не известного англичанина, который к тому же всячески подчеркивает свою непричастность к политическим интригам. Мелькнула и тут же пропала. Нет, не зря народ назвал Робеспьера Неподкупным. Он просто ошибается, вот и все. Иногда ему не хватает жесткости. Что касается Марата, то с ним все ясно - он запуган до смерти.

- Да. Я собираюсь арестовать гражданина Маэла Страффорда. Точнее, задержать его до утра с целью проверки выданной мне информации. - спокойно ответил Сен-Жюст.

- Покажите мне протоколы допроса, если они имеются, - Робеспьер занял стул у окна. - А вы что скажете, гражданин Страффорд? Признаете ли вы справедливость возложенных на вас обвинений?

- Нет, гражданин Робеспьер, - серьезно ответил Маэл. - Я пытался сказать об этом гражданину Сен-Жюсту, но он не желает меня слушать.

- Это видно, - Марат кивнул на лежащих людей. Его распирало от любопытства. Значит, Робеспьер тоже знаком с англичанином? Вот так история! Сейчас присутствие этого человека не пугало. Наоборот, Марат приготовился с интересом следить за развитием событий и никакая сила на свете смогла бы сдвинуть его с места. Стараясь не обращать на англичанина внимания, Жан Поль склонился над протоколами допроса, читая их через плечо Робеспьера.

- Хотелось бы мне посмотреть на человека, который по собственной воле признает возложенные на него обвинения. Разве что какой-нибудь самоубийца... - ухмыльнулся Сен-Жюст.

- Особенно, если обвинения взяты с потолка, - сказал Марат. - Да мне не половина Парижа угрожает, а весь Париж! Гражданин англичанин просто постеснялся назвать точную цифру! Вот Робеспьер может подтвердить. - Он не знал, почему его несет против Сен-Жюста, да и не старался искать причину. Просто с той самой встречи, когда он бежал к аптекарю, его отношение к Сен-Жюсту резко изменилось. Хотя он бы и не стал нападать на него так, как нападал бы на Кондорсе или на Дантона.

Сен-Жюст ошалело уставился на Марата. Да он совсем из ума выжил! Самый бескомпромиссный журналист Парижа, утопивший в своих заметках море народу - как виновных, так и невиновных - кидается на защиту человека, который вполне может являться британским шпионом и организатором военных действий против Республики! И из-за кого? Из-за смазливой аристократки, которую он заподозрил в измене?

- Проснись, Марат. - зло сказал Сен-Жюст в свойственной ему манере высказывать то, что думает. - Свою шкуру и количество желающих до нее добраться обсуждай на кухне со своей красавицей-аристократкой. Мы не в игрушки тут играем. Отойди и не мешай.

Слова о красавице-аристократке только разозлили Марата. Мысль о том, что она может оказаться в Консьержери была невыносимой. Если этот безумец доберется до нее... Марат выхватил из-за пояса кинжал - так ему было легче разговаривать и бросился в атаку.

- Нет, ты только послушай его, Максимилиан! Оторвись на секунду от этого пустого протокола и послушай, что говорит человек, половину жизни не вылезавший из чужих постелей! Да до такого даже жирондисты не додумались! Знаешь, что я думаю? Вот он только что упрекнул меня в связях с аристократами и наивно думает, что я буду молчать о том, что он ездил на тайную встречу жирондистов! Ты посмотри на человека, который вместо того, чтобы наказывать офицеров за несправедливость, которую терпят солдаты, варварски выражает свое одобрение насилию, расстреливая людей только за то, что они хотят есть! О, доверчивые граждане! Они готовы терпеть все, потому что думают, что делается для их же блага и тем самым разжигают гражданскую войну!

Робеспьер молча отложил листы, слушая Марата. Как же много он, оказывается, упускает сидя в Конвенте с утра до ночи. Он не знал, что Сен-Жюст действительно ездил на встречу жирондистов, хотя и говорил, что следил за Дантоном. Но вот сам факт... Это ему почему-то не нравилось. А Марат! Он раньше никогда не выступал против Сен-Жюста. Дело в женщине? Все может быть. Революционер чувствовал себя растерянным. Он повертел в руках протоколы допроса и бросил взгляд на англичанина. Страффорд только пожал плечами, наблюдая за Маратом.

Отвратительная сцена, которую разыграл Марат, заставила Сен-Жюста пересмотреть планы на сегодняшний вечер. Что ж, англичанину повезло. Его придется отпустить хотя бы потому, что происходящее в этой комнате его не касается.

- Гражданин Страффорд, вы можете идти, - сказал он ровным голосом, взглянув Маэлу в глаза. Мы продолжим наш разговор завтра. - Сен-Жюст отвернулся и замолчал.

- Я подожду, чтобы выслушать мнение гражданина Робеспьера, месье Сен-Жюст, - сказал Маэл, пытаясь скрыть улыбку. Получалось плохо. Разыгравшаяся сцена была просто великолепна! - Гражданин Робеспьер не зря известен как Неподкупный. Тогда как вы, к сожалению, слишком подвержены эмоциям и личным амбициям. Если он распорядится арестовать меня, я подчинюсь. Если обвинения будут признаны беспочвенными, вы больше не побеспокоите меня своими визитами.

Сен-Жюст молча взглянул на Робеспьера. От его слов сейчас будет зависеть всё. Он не сомневался в том, что постуал правильно, допрос был проведен корректно и по законам времени. Его не в чем было упрекнуть. К тому же Максимилиан лично разрешил ему провести расследвоание деятельности этого человека. Сейчас они стояли перед ним. Англичанин едва сдерживал ухмылку - происходящее его явно забавляло, и он заведомо праздновал победу. Марат, довольный собой, ожидал продолжения и готов был вступить в драку. О чем думает Робеспьер, Сен-Жюст понять не мог - на его лице никогда и ничего не отражалось.

- Что скажешь, Максимилиан? - тихо произнес Сен-Жюст. - Разве не ты дал мне добро на это расследование?

- Я действительно отдал распоряжение провести расследование и, признаться, не ожидал, что вы арестуете человека из-за угроз и подкупа, - Робеспьер поморщился. Действительно, если на то пошло, то можно смело сажать половину Франции. До идеала им еще далеко и следует соблюдать справедливость хотя бы здесь. - Скажу, что эти обвинения действительно беспочвенны, Сен-Жюст. Глупо обвинять месье Страффорда в угрозах в адрес гражданина Марата, так как гражданин Марат явно гордится тем, что вокруг него множество врагов и, похоже, не собирается жаловаться. Обвинение в том, что этот человек подкупил должностных лиц... Наказаны должны быть в первую очередь те, кто взял деньги. Подкуп, к сожалению, все еще довольно распространенный способ добыть информацию. Но вина этих людей только в том, что они голодны. Это заставляет меня всерьез думать о том, что следует рассмотреть петицию о ценах на зерно. Впрочем, речь сейчас не об этом.

- Мне нечего на это ответить. - ледяным тоном сказал Сен-Жюст. - Вы свободны, гражданин Страффорд.

- Свободен только до тех пор, пока нахожусь в этой комнате, - холодно ответил Маэл. - Не сомневаюсь, что гражданин Сен-Жюст сделает все, чтобы добиться моего ареста. В новой декларации, если я не ошибаюсь, ясно говорится о том, что закон должен охранять общественную и индивидуальную свободу против угнетения со стороны правящих. Каждый гражданин предполагается невиновным, пока не будет доказано обратное, - Маэл поднял руку, заметив, что Сен-Жюст собирается что-то сказать и продолжил: - Пункт девятый и двенадцатый Декларации о правах гражданина. Поэтому пользуясь этим правом я хочу попросить кого-либо из вас необходимый документ, чтобы в дальнейшем избежать подобных ситуаций.

Робеспьер смотрел на англичанина, слегка склонив голову. Что же, приятно слышать, что этот человек хотя бы знает законы. Было в этом что-то жуткое. Мистическое. Потустороннее. Ведь только две минуты назад он подумал о том, что англичанину вряд ли удастся остаться на свободе более двух-трех часов. Он вынужден был признать, что боится. Не Страффорда, а какого-то рокового стечения обстоятельств.

- Общественная гарантия состоит в содействии всему, направленному на то, чтобы обеспечить каждому пользование его правами и охрану этих прав, - сказал Робеспьер. Он поднялся и слегка отстранив Сен-Жюста занял его место за столом. Придвинув к себе чернильницу он принялся составлять бумагу.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Сб Июн 13, 2009 3:49 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель, 1793.

Париж.

Лавуазье, Маэл.

Часы пробили полночь. Надо же, прошло всего два часа, а столько всего случилось... Маэл с трудом сдержал смех, вспоминая допрос и последовавшие за ним сцены. Нет, ради того, чтобы это видеть, можно было и потерпеть мелкие неприятности. Нужно отдать должное Марату, если его энергию направить в нужное русло, то результаты превосходят ожидания. Робеспьер, похоже, тоже не ожидал такого выпада. Вот о Робеспьере вспоминать не хотелось. Этот человек непредсказуем, следует быть осторожнее... Но, так или иначе бумага у него. Этот документ - прекрасная защита от мелких неприятностей. Остается ждать крупных. В том, что они будут, Маэл не сомневался. Проходя мимо Арсенала, для того чтобы убедится, что все в порядке, он увидел в лаборатории свет. Антуан еще не спит. Или они решили устроить еще одну засаду? Вампир нахмурился и решительно постучал в дверь. Открыл старый слуга, судя по одежде, так и не ложившийся спать и попятился, глядя на него как на выходца с того света.

Лавуазье, услышав, как открылась входная дверь, поспешил навстречу Маэлу.
- Ты вернулся! - выдохнул он, плохо скрывая изумление. За это время он сходил к знакомому адвокату и договорился о том, чтобы прямо с утра направиться к Робеспьеру с ходатайством об освобождении британского подданного Маэла Страффорда. В том, что Маэл проведет ночь в Консьержери, ученый не сомневался. Ожидая Маэла, Сен-Жюст подчеркнуто молчал. Но весь его вид выражал решимость.

- Я увидел свет и решил зайти, - улыбнулся Маэл. - Если честно, думал, что ты уже отдыхаешь. Не нужно так нагружать себя работой, а то почтенный гражданин доктор сляжет с сердечным приступом.

- Я не мог спать. Я ждал. Хотя и не надеялся. Прости, что говорю так, но Сен-Жюст... - Лавуазье замолчал. Этот человек наводил на него ужас. Нет ничего страшнее молодчика с не сформировавшейся психикой, дорвавшегося до власти. От такого можно ждать чего угодно.

- Но ведь все в порядке, - мягко сказал Маэл. - Что Сен-Жюст? Несмотря на амбиции, выше головы не прыгнешь, а он еще не настолько смел, чтобы решиться оспаривать решения Робеспьера.

- Как тебе удалось уйти? - тихо спросил Лавуазье. Он неожиданно подумал об огромном влиянии, которое Маэл имел над самыми разными представителями революционных движений Парижа и о том, что за одно это его могли бы арестовать, как иностранного шпиона. В последнее время это входило в моду.

- Сначала я думал, что мне придется элементарно сбежать, - Маэл сдавленно хмыкнул, стараясь не рассмеяться. - Но потом фортуна решила повернуться ко мне лицом: в гости к Сен-Жюсту пожаловали Марат и Робеспьер собственной персоной. Нужно было слышать Марата, который не нашел ничего лучшего, чем сцепиться с Сен-Жюстом из-за женщины. Молодой фанатик, похоже, расстроился и захотел убрать меня, чтобы я не начал смеяться в голос. Но я не убирался до тех пор, пока не выпросил у Робеспьера бумагу, хоть немного гарантирующую мою неприкосновенность.

- Покажи, пожалуйста, - не веря своим глазам, Лавуазье прочитал документ, подписанный Робеспьером. Вопрос, который крутился в последние дни у него в мыслях, вырвался сам собой: - Маэл, как ты это делаешь?

- Делаю что? Я просто процитировал Робеспьеру им же изданный декрет о правах граждан, - ухмыльнулся Маэл. - Меня гораздо больше беспокоит то, что революционеры начали ходить к тебе, как к себе домой. И на этот раз причиной беспокойства являлся именно я.

"Хорошо, что он так ответил на мой бестактный вопрос. Если бы всех, кто знает законы, отпускали с подобными документами, Париж остался бы цивилизованным городом. Но меня не касается эта сторона его жизни. Он жив и здоров, и это - самое главное", - подумал Лавуазье. С тех пор, как Кондорсе во время своего последнего визита оставил несколько странных намеков о деятельности Маэла, ученый старательно боролся с непрошеными мыслями. Сейчас ему это удалось. - Я привык. Сен-Жюст вел себя корректно. На этот раз. Сейчас такое время, что двери любого дома открыты для них. Не беспокойся обо мне. Пойдем, выпьем кофе?

- Пойдем, - Маэл нахмурился. Ученого одолевали не самые радужные мысли. Вампир не пытался читать их, но чувствовал общий настрой. Мысленный Дар, вечное проклятие. - Тебя что-то беспокоит? Если ты считаешь, что мне лучше не появляться в твоем доме, я пойму и так и сделаю. Признаться честно, я думал об этом.

- О чем ты говоришь! - Лавуазье выглядел искренне расстроенным. Видимо, Маэл почувствовал его подозрения. Нет, не подозрения, это и подозрениями-то не назовешь! Но Кондорсе... Что он имел в виду, говоря о смерти трех друзей Сен-Жюста? Что Маэл убил их, чтобы надавить на монтаньяра и заставить его отпустить его, Лавуазье? Ученый вспомнил лицо Сен-Жюста в тот вечер, когда монтаньяр пришел, чтобы освободить его. Он был бледен и пьян. А глаза его были полны такой скорби, что на секунду Лавуазье даже подумал, что в Сен-Жюсте есть что-то человеческое.

- Антуан! - Маэл пристально посмотрел на ученого. - Лучше, если ты мне скажешь все так, как есть. Будет только хуже, если я начну теряться в догадках.

Лавуазье опустил глаза.
- Все в порядке, Маэл. Я просто перенервничал.

- Уверен?

- Не о чем говорить. - Лавуазье был непреклонен. Он никогда не посмеет обидеть своего друга нелепыми подозрениями. Это отвратительные мысли, и он с ними справится самостоятельно.

- Ты не хочешь об этом говорить, - спокойно констатировал Маэл. - Поверь мне, нет ничего хуже, чем ложь и недоверие, мы знаем друг друга не первый год, на данном этапе просто глупо строить стену из подозрений.

- Нет никакой стены, Маэл. За эти месяцы ты стал для меня самым близким другом. Ты это знаешь. Пожалуйста, прекратим этот разговор. Кофе остывает, а я еще не рассказал тебе о том, к каким выводам пришел, восстанавливая украденные черновики. - *жалкая попытка увести разговор*

- Как знаешь. Не стану настаивать на продолжении разговора, - Маэл поднес чашку к губам и с наслаждением понюхал напиток. - Тогда рассказывай, к каким выводам ты пришел, только, пожалуйста, не забывай о том, что перед тобой сидит невежда, едва помнящий химическую формулу воды.

Они заговорили о химии и об ошибках, которые Лавуазье обнаружил в собственных исследованиях. Но мысли возвращались к словам маркиза Кондорсе. Они проникли, как яд. И противоядия не находилось. Лавуазье вспомнил тот вечер у Консьержери. Марат, этот сумасшедший фанатик, выглядел в тот вечер затравленным и чуть ли не озирался по сторонам. Он опускал глаза, когда изумленная толпа наблюдала за тем, как они вместе вышли из здания тюрьмы. Он сгорал от стыда, но шел рядом. А Дантон? Человек, который первым поднял в Конвенте вопрос о реорганизации Академии? С тех пор он не сказал об Академии ни слова и, похоже, разговоров о закрытии стало меньше...

- Антуан, ты говорил о кислороде, вспомнил о Пристли и о том, что он был знаком с маркизом Кондорсе и замолчал. Можешь сказать, что на этот раз сделал маркиз? Ты все возвращаешься к тому разговору в Реймсе?

- К какому разговору? - вздрогнул Лавуазье, вырванный из своих мыслей. - Прости, я задумался.

- Маркиз приезжал к тебе по какому-то делу в Реймс, - напомнил Маэл, не сводя взгляда с Лавуазье.

- Что ты, я уже не думаю о том разговоре, - сказал Лавуазье. - Маркиз хотел, чтобы я высказался о пропавших черновиках и обвинил Марата. Я отказал. Вот и все.

- Правильно сделал, - Маэл прищурился, рассматривая кофейную чашку. - Марат не брал эти черновики. А маркиз хотел использовать тебя, потому что чувствует, что для него пахнет жареным.

- Не знаю, чего он хочет. Мне кажется, он сам запутался в том, что делает. Политические игры - не лучшее времяпрепровождение для ученого. А маркиз, безусловно, ученый, а не политик.

- Одно другому не мешает, - хмыкнул Маэл. - Маркиз как раз очень хорошо знает, что делает и чего хочет добиться. Я хочу знать, что он сказал тебе, Антуан. Чувствую, что это так или иначе меня касается. Не заставляй меня задавать этот вопрос самому маркизу.

- Мы говорили про Марата. И про слухи о моей смерти, которые расползлись по Парижу. А еще о том... - Лавуазье замолчал, пронзенный страшной догадкой. Если слова Кондорсе - не ложь, и Маэл ради его спасения уничтожил соратников Сен-Жюста, то страшная выходка Сен-Жюста в Академии... Расстрел его учеников... Немыслимо!

- О чем?

- О том, что сделал Сен-Жюст в Академии, - прошептал Лавуазье.

- Слухи распространяются очень быстро, - пожал плечами Маэл. - А Сен-Жюст еще тот маньяк. Ты не договариваешь.

- Перестань, Маэл. Прошу тебя. Мне трудно об этом говорить. Среди них были люди, которые могли бы достичь больших успехов. Возможно, кто-то из них мог бы сделать для науки значительно больше, чем сделал я. Лучше бы он застрелил меня. Мне осталось не так много лет, и я успел многое сделать. А они не успели ничего.

- Не говори так, - устало сказал Маэл. Кто же знал, что так произойдет. Если бы знал, то прикончил Сен-Жюста и не было бы сейчас ни этого разговора, ни лишней головной боли. Если Лавуазье узнает о его роли в этой истории... Лучше об этом не думать. В голову ничего не приходило кроме того, что неплохо бы поговорить с маркизом Кондорсе. Об истории.

- Я не могу забыть о них, друг мой, - с жаром продолжил Лавуазье. - Мои ученики. Шесть человек, которые просто занимались наукой и не имели никакого отношения к политике. Почему Сен-Жюст выбрал их? И кто такие эти трое, смерть которых связывают... - Лавуазье замолчал, в ужасе осознав, что только что выдал свои мысли.

- Договаривай, что ты замолчал? - Маэл откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Свет начал раздражать больше, чем обычно. Вот и все. Говорить больше не о чем. Пора ставить точку. Последнее, что он сделает перед тем, как покинуть Францию - свернет шею Сен-Жюсту. И можно будет со спокойной совестью ехать в Южную Африку, подальше от так называемой цивилизации.

- Мы опять обсуждаем этого человека, - устало сказал Лавуазье. - Все это не имеет значения. Говорят, что Сен-Жюст потерял несколько близких друзей. И после этого озверел окончательно. Маэл, прошу тебя, перестань меня расспрашивать об этой истории. Этих людей не вернешь. А мне трудно о них говорить.

- Если бы ты только знал, как мне надоел этот разговор. Ты не можешь решиться и сказать о том, что гибель соратников Сен-Жюста моих рук дело, а следовательно, и гибель твоих учеников тоже на моей совести. Так, Антуан?

Лицо Лавуазье стало серым.
- Нет. Это не так. Гибель моих учеников - на моей совести. Я так считаю. Вот и все.

- Прекрати. Даже если бы ты в тот момент повесился, Сен-Жюст все равно нашел бы, кого расстрелять только потому, что не успел конфисковать твое имущество в пользу бездельников.

- Имущество и деньги. Все упирается в деньги... - Лавуазье обхватил голову руками и закрыл глаза. Чувство вины, которое грызло его с момента получения известия о трагедии, вернулось и терзало его с новой силой. Завтра же он поговорит с Кондорсе и, возможно, снимет с себя руководство Академией. Тысячу раз был прав Маэл, уговаривая его уехать. Если бы он послушал его тогда, ничего бы этого не произошло.

Маэл молчал. О том, кто действительно убил молодых людей знает только Сен-Жюст. И то, он узнал об этом только несколько часов назад. Слухи же возникли намного раньше и маркиз Кондорсе, выходит, об этом прекрасно осведомлен. Или он выстрелил наугад и попал в десятку, или же что-то знает. Но как?! Нет, нужно поговорить с маркизом и заставить его заниматься другими, более важными делами, а не распространением сплетен. Которые, к несчастью, близки к истине.

- Тебе нужно отдохнуть, Антуан. Иначе я выслушаю не одну нотацию от гражданина доктора о твоем неправильном образе жизни. Он, видишь ли, понимает, что с тобой на эту тему разговаривать бесполезно.

- Ты прав. Наверное, мне действительно нужно отдохнуть. - Лавуазье вымученно улыбнулся. - Главное, что ты теперь в относительной безопасности. Я действительно не надеялся тебя сегодня увидеть. Будь осторожнее, Маэл. Не хватало еще, чтобы и с тобой что-то случилось. Ты переночуешь здесь, у меня?

- Нет. Если наши друзья революционеры узнают о том, что я у тебя поселился, то выстроят у Арсенала почетный караул, - ухмыльнулся Маэл. - Так что не стану злоупотреблять твоим гостеприимством.

- Ты вернешься? - спросил Лавуазье.

- Да, я зайду завтра в десять, как обычно.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Сб Июн 13, 2009 6:28 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель 1793 года

Париж, редакция газеты "Друг народа"

Сен-Жюст, Марат, Робеспьер

На заседании Конвента Робеспьер поднял вопрос о продовольствии. Сен-Жюст считал, что этот вопрос – один из самых важных на сегодняшний день. Вандейское восстание – это начало, начало целой цепочки вспышек массового недовольства. И причина кроется в отсутствии у людей элементарных вещей, необходимых для существования. В своих предложениях он был готов идти еще дальше, чем предложенное монтаньярами установление фиксированного ценового максимума на хлеб. Нужно как следует потрясти врагов революции, и, лишив их имущества, все раздать нуждающимся. Кое-кому подобная идея покажется бредом сумасшедшего, но он, проведя несколько недель в поездках по голодающей стране, знал, что только так можно решить проблему. Ведь от соседних государств, настроенных враждебно, помощи ждать не приходится.
Сен-Жюст надеялся встретить на заседании Марата, но тот предпочел отсидеться дома. Видимо, снова будет прикрываться своей болезнью. Хотя вчера никакая болезнь не помешала ему устроить сцену в присутствии англичанина. Дождавшись перерыва, Сен-Жюст кивнул Робеспьеру и направился в сторону улицы Кордельеров. Он никогда не забывал нанесенных оскорблений. А то, что нес вчера Марат, иначе и назвать было нельзя. До вчерашнего дня Сен-Жюст питал к этому человеку уважение и даже симпатию – во всяком случае, не сомневался в его честности. Но вчера он был похож на ненормального со своими глупыми обвинениями. Помешался от счастья, что отхватил себе, впервые в жизни, красивую женщину? И в связи с этим отупел? Скоро узнаем.

Сен-Жюст вошел в редакцию и, окинув захламленную комнату, взглядом, отметил, что Марат один. Вот и отлично. Беседовать в присутствии его аристократичной подруги не хотелось. Своего отношения к ней Сен-Жюст до сих пор не сформулировал. Все было бы ничего, если б она не стала некоторое время назад свидетельницей его слабости.

- Вчера мы не закончили разговор, Марат. Я пришел, чтобы это сделать, - холодно и без предисловий начал Сен-Жюст.

- А о чем тут еще говорить? - Марат потянулся, разминая затекшие мышцы. - Но если тебе есть что сказать - пожалуйста, начинай.

- Еще месяц назад ты зеленел от страха при одном упоминании об этом человеке. Вчера ты встал на его защиту, да еще и позволил себе при нем перейти на личности. Я хочу знать, какого черта.

- Ты что, белены объелся? - Марат даже отложил перо и уставился на Сен-Жюста. - Ты обвинил меня в связях с аристократами в присутствии Робеспьера и действительно думал, что я буду молчать?

- Я говорил о конкретном человеке, - зло усмехнулся Сен-Жюст. - Не перевирай мои слова. То, что эта женщина, возможно, аристократка - это мое предположение, и это не имеет в данном случае такого большого значения. Ты пошел против меня и встал на сторону подозреваемого просто потому, что она пришла ко мне тогда, в феврале. После того, как тебя бросила. А когда в дело Революции вмешивается сведение личных счетов - это уже преступление. Не находишь?

- Ты бредишь! И у тебя провалы в памяти. Ты посоветовал мне обсуждать мою шкуру на кухне с аристократкой. Решил меня утопить, Сен-Жюст? Или подвести под статью Декрета? Брось, жирондисты этим уже не первый месяц занимаются.

- А ты отрицаешь, что она - аристократка? Кстати, было бы интересно, раз уж пошел такой разговор, узнать о ней побольше. Она иностранка, как и твой друг Маэл Страффорд. Ведь так? Не француженка, это точно. Откуда она взялась? Где живет? Женщина, которая по-хозяйски распоряжается в твоей редакции и имеет доступ к делам государственной важности, должна иметь безупречную репутацию. Ведь она может оказаться шпионкой? - губы Сен-Жюста тронула еле заметная улыбка. Судя по реакции Марата, он затронул непростую тему.

- Он не мой друг! - горячо возразил Марат. - Этого еще недоставало! Думай о чем говоришь, Сен-Жюст, иначе я могу обидеться. Я не собираюсь докладывать тебе где она живет по той простой причине, что наслышан о том, как ты иногда обращаешься с женщинами. Она доказала свою преданность Революции, можешь не сомневаться. А если тебе везде мерещаться шпионы - прими успокоительное.

- Она? Доказала свою преданность? Как, Марат? Обслуживая тебя в постели? Ты выбрал себе подругу не по возрасту, мой друг, теперь я действительно вижу, что твой разум помутился. Ты, призывавший народ вешать тысячи аристократов на фонарных столбах за одно то, что они - аристократы, просто помешался из-за симпатичной мордашки. Где она, кстати? Днем у нее другие планы? Было бы весело узнать, что по утрам она обсуждает последние новости из Конвента, наслаждаясь пирожными в обществе какого-нибудь богатого английсого лорда...

- Святой нашелся! - заорал Марат. - Еще немного и у тебя прорежуться крылья! Ты расстреливаешь простых людей только за то, что они голодают. Или ты считаешь, что таким способом избавляешь их от мучений? А что касается моих личных дел, то предоставь их мне. Я в твои не лезу.

- Я расстреливаю простых людей? - не менее эмоционально отреагировал Сен-Жюст. - Гражданин Жан-Поль, я занимаюсь армией и пытаюсь спасти страну от нашествия иностранных сил, забыл? А на войне стреляют. И иногда убивают. Что касается твоих личных дел, то они - личные, пока не затрагиваются интересы Революции. Не ты ли капал на мозги Дантону - тогда вы еще были большими друзьями, и добился, чтобы на эшафот отправились тридцать два человека, подозреваемые в личных связах с аристократами? Что, мнение на эту тему поменялось?
Сен-Жюст уселся на стол, на котором были разложены листки с заметками и подмигнул - Чувствуешь, чем это пахнет?

- Испугал! - рявкнул Марат. - Лучше бы за своими связями следил, бестолковое двуногое! Весь Париж знает, что ты бегаешь в Театр, как наши Академики в Оперу. Твоя актрисочка - настоящая аристократка. Так что нечего на меня врать, если у самого усы в похлебке!

- Заткнись, идиот, - прошептал Сен-Жюст и взвел курок. В глазах на секунду потемнело от одного только упоминания той жуткой женщины. - У тебя устаревшая информация. В Театре я был ровно три раза. - Он поднялся, быстро взяв себя в руки. - Что ж, не хочешь о ней рассказывать, я сам докопаюсь. Во время нашей с ней последней встречи мы в основном, как ты слышал, беседовали обо мне. На этот раз побеседуем о ней.

- Да, устаревшая. Начинай оправдываться! - сверкнул глазами Марат и выхватил из-за пояса кинжал. Обогнув стол, он стал так, чтобы иметь возможность уйти от пули и напасть, если Сен-Жюсту придет в голову стрелять.

- Мне нечего оправдываться, - прищурился Сен-Жюст. - Мне понравилась актриса. Я отвел ее к себе домой и получил все, что хотел. Этой зимой. С тех пор мы не виделись. Я не обсуждал с ней политику. Не вводил в курс дел Конвента. Чего нельзя сказать о тебе. Я разочарован в тебе, Марат. Ты действительно спятил. Думаешь, буду стрелять в тебя? Слишком много чести. Давай, беги, жалуйся на меня Робеспьеру. Или Дантону? Вы с ним в паре отлично смотрелись у Консеьержери, сопровождая Лавуазье.

- Там и ты был? - огрызнулся Марат. - Ну надо же! Приятно узнавать то, о чем даже не подозревал. А отчитываешься сейчас затем, чтобы я тебе поверил? Не надо, Сен-Жюст, я почти верю.

Волна бешенства захлестнула Сен-Жюста и он изо всех сил ударил Марата в лицо. Только не Театр вампиров. Одна только мысль о том, что кошмар, связанный с Элени Дюваль может вернуться, лишила Сен-Жюста обычной сдержанности. Он бил яростно и отчаянно.

Робеспьер почти бежал, торопясь в редакцию "Друг Народа". Он знал, куда направился Сен-Жюст и мог себе представить о чем сейчас пойдет разговор. Разговоры разговорами, но эти два безумца вполне способны поубивать друг друга. Потеря соратников сейчас не входила в его планы, он боялся остаться один против Дантона и корчащихся в предсмертной агонии, а следовательно, готовых на все, жирондистов. Не обнаружив Марата дома, Робеспьер обеспокоился еще больше и бросился в редакцию уже бегом, не обращая внимания на встревоженную Симону Эврар. Он распахнул дверь и увиденная картина заставила его застыть от ужаса. Недолго думая, Робеспьер выхватил пистолет и выстрелил в воздух. Сен-Жюст прекратил избиение и, выхватив пистолет, уставился на него почти безумным взглядом.
- Ты что, с ума сошел, Сен-Жюст? - прошипел Робеспьер. - Что ты творишь?

Марат застонал, приходя в себя и не веря, что удары прекратились. Несколько минут ушло на то, чтобы до него начал доходить смысл происходящего. Зрение сфокусировалось, хотя в голове по-прежднему шумело.
- Робеспьер, этот псих хотел меня убить! - заорал Марат и мгновенно вскочил на ноги. Схватив со стола первое, что подвернулось под руку, он воспользовался тем, что Сен-Жюст отвлекся и обрушил на голову противника тяжелый канделябр. - Он и тебя тоже хотел убить, - добавил Марат, глядя на распростертое на полу тело.

- Марат! - рявкнул Робеспьер, окончательно растерявшись. - Вы что, с ума посходили?! Решили поубивать друг друга?!

- Да жив он, у Сен-Жюста череп крепче чугунной сковородки. Не переживай ты так. - Марат взял с подоконника кувшин и вылил на Сен-Жюста его содержимое. - Сейчас ему станет легче. Я врач, знаю что делаю.

Сен-Жюст сел, прижимая руку к разбитому виску. Вода, смешанная с кровью, капала на пол. Как ни странно, этот удар отрезвил его. Прокрутив весь разговор с Маратом в памяти, Сен-Жюст признал, что потерял над собой контроль, чего, как правило, себе не позволял. Что ж, иногда нужна подобная встряска.
- Отличный удар, Жан-Поль, - улыбнулся он Марату и пересел на стул. Затем обернулся к Робеспьеру. - Не поверишь, Максимилиан, но мы подрались из-за женщин. Да-да, из за женщин. Странно это звучит в наше нелегкое время, правда? Марат вспомнил мне зимнюю интрижку с актрисой Театра вампиров. А я попытался выяснить, что известно Марату о его любовнице, с которой он вновь сошелся не так давно. Когда мы беседовали с ней, она не скрывала, что имеет отношение к аристократам. Мне стало интересно, что по этому поводу думает Жан Поль. Наш принципиальный противник аристократов и истинный Друг народа.

- Спасибо, Антуан, - широко улыбнулся Марат. - Максимилиан, наш друг еще очень молод, поэтому и  обсуждает подобные дела подобно торговке на базаре. Если обвинения не помогают - помашем кулаками.

- Замолчите оба! - Робеспьеру с трудом удалось справиться с собой. - Чтобы это было в первый и в последний раз, слышите меня? Меня не интересуют ваши женщины, но я не хочу лишиться людей, преданных делу. Марат, займись лучше своей газетой. Сен-Жюст, пойдем, я провожу тебя домой.

- Спасибо, друг. - Сен-Жюст поднялся и, взяв пистолет со стола, побрел в сторону двери. - Передай привет своей блондинке, гражданин Марат, - обернулся он прежде, чем покинуть дом. - Я навещу ее. Завтра. Когда приведу себя в порядок. А удар был и правда хороший. Молодец.

- Обращайся еще, если нужно. Мой долг - помочь ближнему, - помахал рукой Марат. Когда за ними закрылась дверь, он выждал некоторое время и хотел броситься на поиски Клери. Потом сел на кровать и принялся ждать. Она обещала прийти сегодня. Лучше мучиться в ожидании, чем разминуться.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Сб Июн 13, 2009 8:16 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель 1793 года

Кладбище Невинно Убиенных

Арман

С момента нападения неизвестного бессмертного на Эжени, Арман каждый вечер приходил на Кладбище Невинно Убиенных. Он искал и звал своего невидимого врага. Тщетно. Тот, безусловно, был сильнее и старше, и прекрасно скрывал свои мысли. «Что ты хочешь от меня и моего собрания?» - взывал Арман, бродя по дорожкам Кладбища, но ответом ему служила лишь тишина и шелест молодой листвы.

За последние две недели несколько раз Арман видел Бьянку. Теперь она часто бывала на улице Кордельеров, в редакции «Друга народа». Судя по всему, она была влюблена и счастлива. Предмет ее обожания – грязное и грубое человеческое существо по имени Жан-Поль Марат, судя по всему, не подозревал о том, кем на самом деле является его гостья и спутница последних месяцев. В его мыслях Арман прочитал всё. И открывшаяся история потрясла его до глубины души. Его Бьянка, его прекрасный, избалованный и изящный ангел, привыкший к тому, что ее всю жизнь носили на руках, несколько месяцев добивалась расположения этого немытого эгоистичного чудовища, который не видел ничего, кроме своей газеты и своих личных дел. Вот, значит, что держало ее в Париже! Друг народа по имени Жан Поль Марат. А не он, Арман. Она, возможно, даже не поинтересовалась, что за Театр вампиров находится в этом городе. Может, она вообще ничего о нем не знала. Или знала, но не желала тратить на Армана свое время? В тот вечер, когда Арман все узнал, он не смог побороть слез обиды и ярости. Он так радовался, что Бьянка нашла его, но, как оказалось, ей было совершенно не до кого, кроме Марата. Она смотрела на него, как когда-то смотрела на Мариуса. И этого Арман перенести не мог. Он еле сдержался, чтобы не свернуть шею этому гнусному смертному. Ему хотелось закричать: «Не смей прикасаться к ней, ты ее недостоин». Но он сдержался. Пусть Бьянка делает, что хочет. У него есть его Театр, и его Собрание.

Возле одной из могил Арман остановился и прислушался. Что-то было не так. Бессмертный. Арман напряг все силы, чтобы прочесть его мысли, но это было бесполезно. В воздухе повисла тревога. Неужели бессмертный решился на разговор? Продолжить мысль Арман не успел. Его воля была скована неведомой силой, а на шее сомкнулись тонкие пальцы. Он безуспешно бился в руках вампира, пытаясь заглянуть если не в его мысли, то хотя бы в его лицо. «Ты проиграл». Невидимы враг смеялся. А потом свет померк.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Сб Июн 13, 2009 11:12 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель, 1793

Париж.

Кондорсе / Маэл, Лавуазье.

Маркиз Кондорсе назначил встречу на девять часов вечера. Времени на то, чтобы поохотиться, практически не было. Но вряд ли маркиз станет обращать внимание на мелочи, его должны волновать более приземленные вещи. Например, вопросы всемирной истории в целом и влияние исторических событий на события, происходящие в настоящем. Вечная тема, почти про Вольтера.

Кондорсе принял его довольно радушно, но было заметно, что маркиз сильно нервничает.

- Добрый вечер, маркиз, - Маэл отдал слуге шляпу и плащ и подождал, пока Кондорсе же прикажет лакею исчезнуть.

- Добрый вечер, месье Страффорд. Прошу вас, - маркиз широким жестом указал на кресло, затем были предложены вино, еда и табак.

- Благодарю вас, маркиз, - Маэл протянул Кондорсе несколько исписанных листов. – Помню, вы настаивали на том, чтобы я написал краткое обозрение исторических трудов… Не желая прослыть человеком необязательным, я взялся за эту работу и принес вам бумаги для ознакомления.

- Я с удовольствием ознакомлюсь с вашей работой прямо сейчас, если вы не возражаете, - Кондорсе взял бумаги. Волнение, вызванное этим неожиданным визитом, почти прошло. После истории с Сен-Жюстом он сопоставил некоторые факты и начал всерьез опасаться этого человека. Маркиз углубился в чтение, несколько раз прерываясь только для того, чтобы отпить глоток вина или бросить взгляд на автора этой странной монографии, придраться к которой было невозможно, но от некоторых сухо изложенных фактов его бросало в дрожь. Закончив чтение, он устало потер виски.

- Что скажете, маркиз? – немного насмешливо осведомился Маэл.

- Великолепная работа, месье Страффорд. Хотя некоторые ваши суждения, смею заметить, весьма отличаются от общепринятых.

- Я полагал, что автору не возбраняется высказывать свое мнение. Тем более, что это практически не влияет на изложенные факты.

- Мне кажется, что вы слишком смело сравниваете труды Боссюэ и Тюрго, тогда как Вольтера ставите лишь на третье место и я бы сказал, упрекаете его в сухости.

- Вовсе нет, - возразил Маэл. – Вольтер изумительно рассказывает о нравах эпохи, великолепно характеризует быт, но отказывается принимать тот факт, что обычаи занимали далеко не последнее место в развитии общества. Вольтер отрицает само значение мифа, тогда как Боссюэ и Тюрго не отрицают того, что та же христианская религия – исторический факт, притом довольно древний. И тот же Тюрго отдает дань этому, когда обращает внимание на классовые и материальные моменты. Однако я согласен с тем, что те или иные события порождаются естественными причинами. Зачастую мелкими.

- Вы действительно так считаете? – удивленно поднял брови Кондорсе. – Что мелкие причины могут влиять на исторические события?

- Да, - улыбнулся Маэл. – Представьте, что вы перенеслись на две тысячи лет назад. Вы занимаете видное положение в обществе, вы богаты, к вашим словам прислушиваются. Допустим, во имя какой-то абстрактной, но благой цели вы совершаете определенный поступок, который не приветствуется в этом самом обществе. Дело доходит до суда, но ваш обидчик не может ничего доказать, настаивая, однако, на своей правоте. В таком случае все решал так называемый Божий суд, как это стали называть значительно позже, но суть от этого не меняется. Специально для вас, судья вытаскивает темный камень, что означает виновность. За этим следует наказание, обозленные родственники жаждут мести, в результате назревает небольшая гражданская война. Таких примеров история знает тысячи…

Антуан Лавуазье впервые в жизни чувствовал себя неуверенно, входя к маркизу Кондорсе. Цель его визита была простой - он принял решение сложить с себя руководство Академией. Он больше не может рисковать жизнями молодых ученых. Если он уйдет с этого поста, возможно, те, кто волею судеб стали его врагами, ненадолго отстанут от них. Сейчас, после всего, что произошло, история со статьями Жана Клери в газете Марата казалась досадным недоразумением... А ведь тогда его это действительно затрагивало. Вторую причину своего визита Лавуазье тщательно старался забыть. Фраза, брошенная маркизом во время его последнего визита, не давала ему покоя. Но он не будет об этом расспрашивать. Слишком страшно и больно.

- Жан, прости за вторжение, но мое дело не терпит отлагательств, - начал Лавуазье с порога. - Я больше не могу руководить Академией и хочу... - он замолчал, увидев Маэла. Сердце сдавило нехорошее предчувстввие.

- Антуан! Ты как раз вовремя! - Кондорсе поднялся, приветствуя ученого и радуясь возможности чем-то отвлечься - от взгляда собеседника ему было не по себе. - Мы как раз обсуждали сравнительную характеристику исторических трудов, которую предоставил месье Страффорд. Ты в любом случае должен будешь ознакомиться с этой работой, так как здесь нужна твоя резолюция.

- Моя резолюция? Зачем? - Лавуазье не сводил глаз с Маэла. Почему он здесь? Что-то заподозрил после их разговора? - Добрый вечер... Маэл.

- Добрый вечер, Антуан, - кивнул Маэл и замолчал, предоставив слово маркизу. Кондорсе изумленно уставился на Лавуазье. - Я думал, что как директор Академии и глава Комиссии ты просматриваешь все публикации, готовящиеся к выпуску.

- Я же сказал, что хочу снять с себя эти полномочия. С завтрашнего дня. Я пришел обсудить этот вопрос. Поэтому и удивлен твоим предложением.

- Прости, я попросту прослушал твои слова, настолько был увлечен предыдущей беседой. Но почему, Антуан? Ты не можешь оставить все в такой момент! Сейчас никто не может взять на себя эти обязанности и ты бросаешь Академию на произвол судьбы! После всех сил, что мы вложили для того, чтобы сохранить ее... Нет, ты не можешь так поступить!

- Я считаю, что мое руководство Академией принесет ей только вред. Я все обдумал, - спокойно сказал Лавуазье. - Сегодня я был там. Ходят слухи, что шестеро молодых ученых погибли из-за меня. Из-за того, что гражданин Сен-Жюст таким образом сводил со мной счеты. Этого достаточно. Я ухожу.

- Это всего лишь слухи, Антуан! Людям только дай повод посудачить. Если ты уйдешь сейчас, Академию закроют и что будет с учеными?! Что будет со всеми незавершенными работами?! А с исследованиями? Куда прикажешь идти тем, кто останется практически без крыши над головой? Даже не думай об этом! Если ты хочешь, мы вынесем этот вопрос на голосование... Нет, я решительно отклоняю вашу просьбу, Антуан Лавуазье. Она антиобщественна!

- Ты не веришь этим слухам? - прямо спросил Лавуазье.

- Я не верю, что ты был причиной гибели этих людей, - твердо ответил маркиз.

- Прошу прощения за то, что прерываю вашу беседу, - Маэл поднялся и слегка поклонился маркизу. - Думаю, что мне пора.

- Погодите, месье Страффорд, - Кондорсе снова стало не по себе, когда он встретил холодный взгляд англичанина. - Я бы хотел задать вам один вопрос... Что вы имели в виду, когда сказали, что судья вытащил камень специально? – поинтересовался маркиз. – Если вы действительно привели в пример так называемый божий суд, то от воли судьи ничего не зависит.

- Зависит, - обронил Маэл. – Вы, видимо, плохо представляете себе, как проходил такой суд. Я могу рассказать. Если два спорщика не могли прийти к согласию, выслушав обе стороны, священнослужитель просто выбирал из закрытого мешка камень. Цвет его определял степень виновности. Судья знал, какой камень выбрать даже с закрытыми глазами. Он распознавал их на ощупь, по структуре. А вы говорите, что мелкие причины не имеют значения и отрицаете важность обычаев…

- Позвольте, но это же варварство! Во времена римской империи не могло быть ничего подобного!

- Вы упускаете из вида тот факт, любезный маркиз, что римляне дотянули свои загребущие руки далеко не до всех уголков покоренных земель.

- Можно ли мне взглянуть на премет вашего спора? - Лавуазье протянул руку к листкам, исписанным рукой Маэла и погрузился в чтение.
Вновь его посетила мысль, что рассуждения Маэла больше похожи на воспоминания очевидца, нежели на исследования историка. Кондорсе не раз говорил о том, что факты, изгалаемые его другом, не встречаются ни в одном из источников

- Мне кажется, изложенная тобой информация нуждается в тщательном исследовании и перевроверке, - сказал Лавуазье, закончив чтение. То, что здесь изложено - новый взгляд на историю. Ты бы мог прославиться, опубликовав эти труды...

- Это просто точка зрения, Антуан, - со смехом сказал Маэл. - Я просто делал выводы, основываясь на том, что было уже написано до меня. И принес это к маркизу только за тем, чтобы узнать его мнение.

- Мы спорили о том, что исторические события порождаются только естественными причинами, - поспешил добавить Кондорсе. - И о значении религии в обществе того времени. Наш спор не имеет весьма отдаленное отношение к этой работе, которую я нахожу довольно глубокой. Скорее, в причине спора виновать Вольтер.

Лавуазье кивнул. В последнее время в обществе маркиза он чувствовал себя неуютно.
- Я вынужден идти. Я итак помешал вашей беседе. Свое мнение я сказал. И сообщил свое решение об Академии. Если ты, Жан, считаешь, что мое предложение стоит вынести на голосование - что ж, я не могу изменить правила. Значит, будет голосование. До встречи. - Лавуазье, спешно распрощавшись с Маэлом и маркизом, покинул этот дом.

- Я свое мнение тоже уже сказал, маркиз. Вам остается только сделать выводы. Но не смею настаивать, если вы останетесь при своей точке зрения и не согласитесь с тем, что мелкие события не играют никакой роли. Теперь разрешите откланяться.

Когда за англичанином закрылась дверь, маркиз сел, обхватив голову руками. Англичанина следовало убрать. И чем быстрее, тем лучше. Пока Страффорд не убрал его самого.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вс Июн 14, 2009 5:04 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель 1793 года

Париж

Сен-Жюст, Бьянка, Марат

- Я искал тебя.

Бьянка резко обернулась. Погруженная в свои мысли, она спешила к Марату и совершенно забыла об осторожности. Возможно, поэтому она не почувствовала, что ее ждет СенЖюст?

- Ты? Здесь? Что-то случилось? – Бьянка уловила в его мыслях тревогу и что-то странное – смесь любопытства и желания докопаться до ее истории любой ценой.

- Однажды ты помогла мне. Вытащила. Мне не нравится вспоминать об этом, но это так. Ты можешь составить мне компанию? Прямо сейчас. Я хочу выпить в кафе неподалеку. Ты успеешь повидать своего Марата, не беспокойся.

- Вы поссорились и ты хочешь отомстить ему, не так ли, Сен-Жюст? – в ее глаза заплясали веселые огоньки. – Хочешь, чтобы он узнал, что я провела с тобой время, выпивая в кафе, чтобы его это задело, чтобы он подумал черт знает что… Так? Или я ошибаюсь?

Сен-Жюст внимательно посмотрел на нее и неожиданно рассмеялся.
- Так и есть. Ты угадала. Теперь пойдем? – Сен-Жюст подумал, что она и правда очень привлекательна. В ней было нечто потустороннее. Как в той… в той жуткой красотке из Театра вампиров. На секунду стало обидно, что эта женщина досталась Марату – человеку, которому, кажется, было абсолютно все равно, кто с ним рядом, лишь бы его слушали с открытым ртом.

- Нет, Сен-Жюст. Не сейчас. Я действительно тороплюсь. – Бьянка потянулась к ручке двери, но с изумлением почувствовала, как на ее руке сомкнулись его пальцы.

- Я вынужден был дать указание провести проверку, - грустно сказал он. – Сейчас проверяются все иностранцы. Тем более, аристократы. Ты – среди подозреваемых в шпионаже. Прости. – Сен-Жюст отвернулся. Еще утром он был абсолютно уверен в том, что все делает правильно и был доволен собой. Да. Он принципиален. Он поднял волну против богатых иностранцев и эмигрантов, так почему эта женщина должна находиться на каком-то особом положении? То, что Марат ей доверяет – ничего не значит. Он просто запутался и устал от фанатичных прачек, готовых следовать за ним по пятам – неудивительно, что он ослеплен этим внезапно свалившимся на старости лет счастьем…

- И что это значит? Продолжай, Сен-Жюст. – Бьянка не знала, как ей реагировать? Рассмеяться ему в лицо? Обидеться? Испугаться? В этом городе она привыкла чувствовать себя безнаказанной. Получить удар от Сен-Жюста она не ожидала. Ведь он не такой.. Или.. Или она ошибалась?

- Мне нужно знать твои настоящее имя, чтобы провести проверку, - выдавил из себя Сен-Жюст и опустил глаза. Почему он чувствует себя предателем? – Не обижайся. Это мой долг. Я не могу делать исключение даже для тех, кто мне нравится.

- Элеонора Сольдерини. – тихо сказала Бьянка. Ее душила обида, но она должна играть по правилам. Если они хотят узнать имя, под которым она жила в последнее время, пусть получают. – Я – представительница древнего венецианского рода. Что еще?

Сен-Жюст молчал, опустив глаза. Ну вот и все. Единственная женщина, которая вызвала его уважение, больше не будет его другом. Никогда.

Этого Марат больше не мог выдержать. Он всегда чутко прислушивался, в любую минуту ожидая в гости контрреволюционеров, но слушать этот разговор было действительно выше его сил. Сен-Жюст! Для него не находилось даже бранных слов. Автоматически схватив со стола канделябр, Жан Поль распахнул дверь и рывком втащив Клери в комнату, стал на пороге. - Что это значит, Сен-Жюст? Какую такую проверку ты задумал провести? Робеспьер не давал никаких указаний на этот счет, так что лови англичанина и успокойся. Хотя о чем я? Совсем забыл, что с бумагой или без бумаги этот тип тебе не по зубам. В любом случае, пойди пожалуйся Робеспьеру, если хочешь, и постарайся больше не совать нос туда, куда не просят, хорошо? А то могут и отщемить.

- Ты что, подслушивал? - задохнулся от изумления Сен-Жюст. - Марат, ты ополоумел. Прекрати кидаться на людей. Ее никто и ни в чем не обвинял. А тебе не мешало бы повнимательнее слушать, что творится в Конвенте. Она иностранка и, как и все, подлежит проверке. Все, точка. Убери свое оружие, или я достану свое.

- Это по-твоему оружие? - Марат повертел в руке канделябр. - Это осветительный прибор, Сен-Жюст. Чтобы лучше было видно. И не переводи разговор на Конвент, я и без тебя знаю, что там творится. Можешь считать, что ты ее проверил. И поход в кафе - это уже лишнее, тебе не кажется? Тем более, что она не согласна.

Бьянка бросила на Марата благодарный взгляд. В их мыслях летали молнии. Сен-Жюст заводился от одной только мысли про Марата и ей было страшно смотреть на ненужное противостояние двух людей, занятых, в сущности, одним и тем же делом.
- Чего ты хочешь, Сен-Жюст? Арестовать меня за то, что я итальянка? За то, что выросла в роскоши и не знала, что такое голод? Арестуй. Только чего ты добьешься? К твоим словам не будут прислушиваться больше, или меньше, чем сейчас. Скорее всего, этого никто и не заметит. Однажды я сказала тебе, что ты нужен армии. Я и сейчас так считаю. Ты запутался и пытаешься заниматься не своим делом. Уходи. А за предупреждение - спасибо. Я учту.

- Я не собирался никого арестовывать. Я просто спросил имя. - пробормотал Сен-Жюст. Захотелось уйти Прямо сейчас.

- Слышал, Антуан? - не предвещающим ничего хорошего тоном спросил Марат. - Поищи себе другое занятие. - С этими словами он захлопнул дверь перед соратником, жалея, что совесть все же не позволяет ему затеять драку в присутствии Клери и пустить в ход канделябр.

Сен-Жюст с силой ударил рукой по стене. Это происходит не с ним. Она права. Армия. Там, и только там он действительно нужен. С мыслью, что он завтра же поговорит с Робеспьером, он зашагал в сторону дома.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вс Июн 14, 2009 5:54 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель, 1793.

Париж.

Сен-Жюст, Робеспьер.

Максимилиан Робеспьер отложил в сторону несколько листов и принялся читать следующее донесение. Именно в донесениях и в молчании была его сила. Так... доклад о деятельности гражданина Лежандра... Нет, здесь ничего интересного. Был в Конвенте почти все время, потом отправился в Клуб Якобинцев, потом... Потом в Театр Вампиров, где пробыл до конца спектакля. Пытался остаться за кулисами, но судя по всему, был оттуда выдворен. Робеспьер доел апельсин и аккуратно сложил кожуру на блюдо. Интересные слухи ходят об этом Театре, ничего не скажешь. Сначала Дантон хочет прикрыть его, но потом труппа ставит революционный спектакль и закрытие откладывается на неопределенное время. И еще какая-то темная история с деньгами. Откуда у скромных театралов такие средства? 25 тысяч ливров налога под силу выплатить разве что откупщику Лавуазье и ему подобным... Что-то здесь не так. И нужно выяснить, что именно. Хорошо, что сейчас должен прийти Сен-Жюст. У него, кажется, был роман с актрисой. Вот он и поможет выяснить, что там не так.

Сен-Жюст проснулся раньше обычного. Вчера, побеседовав с Маратом, он понял, что запутался в себе и попытался бороться с этим состоянием испытанным и проверенным способом. Выбрав среди "вязальщиц", которые наводняли площадь возле Тюильри по вечерам, самую молодую и не очень противную внешне (это было нелегко), он отправился в излюбленную кофейню, и заказал две бутылки вина. Остальное было делом техники. Отправив женщину к мужу среди ночи он заснул, не заботясь о том, что скажет ей ее благоверный. Не его дело - насильно ее никто не тащил. Вот пусть и объясняется сама, раз такая дура. "Лечение" помогло. Наутро Антуан проснулся свежим, бодрым и главное - с принятым во время сна решением. Одевшись и захватив пистолет, он спешно вышел из дома и направился к Робеспьеру. Старые обиды были забыты. Максимилиан - его соратник и учитель, и не ему судить о его поступках. Когда он вошел, в нос ударил запах апельсинов и табака.

- Максимилиан, я пришел попрощаться. Я еду в Вандей. Прямо сейчас.

- Немного позже, Антуан, не сейчас, - Робеспьер убрал в стол бумаги и повертел в руках очки. - Я хочу, чтобы ты занялся небольшим расследованием здесь, в Париже.

- В Париже мои расследования - беспомощны и ошибочны, - не смог скрыть иронии Сен-Жюст. - В военном деле я достиг лучших результатов. Поэтому я уезжаю. И обещаю привезти тебе головы мятежников.

- Ты уедешь позже, Антуан, - настойчиво повторил Робеспьер. - Ты знаешь, какая сейчас ситуация и ты нужен мне здесь, в Париже. - Он слегка улыбнулся, пытаясь немного смягчить резкость слов. Сейчас, когда жирондисты опасны, он не хотел оставаться один, без верных людей. Да и Дантон не безопасен. Зверь чувствует, что будет загнан и способен постоять за себя... Нет, в Вандее могут обойтись и без Сен-Жюста. - Сейчас меня интересует так называемый Театр Вампиров. Не только потому, что им в свое время интересовался Дантон, но и потому, что не так давно они заплатили совершенно фантастическую сумму... 25 тысяч ливров - слишком много для мелкого театрика, тебе не кажется? Выяснишь, что там не так, Сен-Жюст.

Сен-Жюсту стоило больших усилий сохранить спокойное и бесстрастное выражение лица, отработанное за последние годы. Просьба Робеспьера повергла его в ужас. С тех пор, как он оказался на Кладбище, видения прекратились. Но Театр он все равно обходил стороной.

- Театр Вампиров? Максимилиан, но это бред! - рассмеялся Сен-Жюст. - Театр, в котором играет пятерка жалких провинциалов во главе с подростком, который вряд ли закончил школу. Ты что, всерьез считаешь, что там может быть что-то серьезно? Вандейское восстание может перерости во все, что угодно! О чем ты говоришь???

- Ты слушал меня, Сен-Жюст? - нахмурился Робеспьер. - Они заплатили 25 тысяч ливров налога.

- Да, - рассеянно пробормотал Сен-Жюст. - Но я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы этим занялся я. Я ни черта не понимаю в налогах, и тебе это известно.

- Тебе будет легче проникнуть в Театр, чем кому-либо другому, - пояснил Робеспьер. - Ты ведь знаком с одной из актрис, не так ли?

- Да с чего вы все это взяли? Я видел ее два раза! - психанул Сен-Жюст. Но быстро взял себя в руки. Приказы Робеспьера не обсуждаются, можно даже не пытаться его в чем-то переубедить. Раз он так решил - значит, решил. Устраивать сцены - лишь злить его. Может, и правда, удастся узнать что-то интересное про этот Театр и его актеров. - Хорошо, Максимилиан, я готов приступить сегодня же. Мне нужны все документы по Театру. Имена владельца и предыдущего владельца. Налоговая история. Что касается спектаклей, то это я изуча сам в ближайшее время.

- Вот бумаги, - Робеспьер подошел к шкафу, порылся в бумагах и протянул Сен-Жюсту конверт. - Немного, но что есть. Если будут вопросы по налогам, можешь обратиться за консультацией к откупщикам. Они дадут тебе необходимую информацию.

- Я могу идти? - холодно спросил Сен-Жюст.

- Да, - кивнул Робеспьер и потянулся к ножу для разрезания фруктов. - У тебя все получится, Сен-Жюст, я в это верю. Там что-то не так, в этом Театре. Никто не сможет лучше тебя разобраться в том, что там происходит. Такие средства не падают с неба, ты же понимаешь. Это место вполне может быть пристанищем заговорщиков, контрреволюционеров, кого угодно... Теперь ступай. И будь осторожен.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Пн Июн 15, 2009 2:51 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель, 1793

Париж.

Сен-Жюст / Лавуазье, Сен-Жюст / Маэл.


Самое страшное позади. Когда дверь Театра захлопнулась, Сен-Жюст перевел дух и рассмеялся собственным страхам. Наверное, виной всему тогда было переутомление – иначе и быть не могло. Все эти видения и сны про актрису, походы по Кладбищу... Бред, просто бред воспаленного воображения. Сегодня вечером он подходил к зданию Театра с содроганием. Дверь открыл мальчик с волосами странного пепельного оттенка. Тот самый, которому во время спектакля отрубали голову. Похоже, он был напуган, увидев на пороге представителя власти. А Сен-Жюст поймал себя на мысли, что с любопытством смотрит на его шею, подсознательно отыскивая на ней следы трюка, производимого во время спектакля.

- Добрый вечер, месье. Простите, но Театр закрыт. Руководитель труппы тяжело болен, и нам пришлось…

- Не беспокойтесь, я не на спектакль. Мне поручено познакомиться поближе с вашими актерами. Разрешите? – Сен-Жюст решительно вошел в здание. – Как вас зовут и сколько вас лет?

- Лоран Фурнье, месье. Мне девятнадцать. Не смотрите, что я так выгляжу, месье, мне никто не дает моего возраста.

Мальчик быстро-быстро заговорил – сбивчиво, испуганно, но, что удивительно – по делу. Он словно угадывал все возникающие вопросы. За десять минут Сен-Жюст уже знал, откуда тот приехал, как познакомился с труппой театра, и все в этом духе. Как выяснилось, бумаги Театра были в полном порядке. Лоран продемонстрировал документ – дарственную от некого Лестата де Лионкура, аристократа, покинувшего Париж до революции и отдавшего свой театр просто так. «Надо проверить», - сделал мысленную отметку Сен-Жюст. Никого из актеров в помещении он больше не обнаружил – как пояснил Лоран, все они были отпущены в короткий отпуск из-за отмены спектаклей, и разъехались навестить свои семьи. «Мы не парижане», - развел руками Лоран.

Наконец, Сен-Жюст отпустил его. Все выглядело гладко, даже слишком. Главной зацепкой оставался этот чертов налог в 25 000 ливров. Робеспьер был прав – билеты на спектакли стоили весьма скромно, а «Мадам Гильотина» часто показывалась вообще бесплатно. Из слов Лорана выходило, что все актеры – выходцы из беднейших слоев населения. Конечно, можно было предположить, что их кормит сбежавший от революции месье де Лионкур. Или… Второго варианта не было.

И все-таки, просто так Максимилиан не стал бы поручать ему этого дела. Он что-то говорил про откупщиков… Может быть, воспользоваться его советом? Тем более, что с одним откупщиком он знаком лично. Сен-Жюст ухмыльнулся, представляя себе вытянувшуюся физиономию Лавуазье. Ради одного этого зрелища стоит его навестить. Говорят, у него слабое сердце… Улыбаясь собственным мыслям, Сен-Жюст зашагал в сторону Арсенала. Он был в прекрасном расположении духа.

***

Когда слуга сказал, что прибыл Сен-Жюст, Антуан Лавуазье воспринял это как само собой разумеющееся. Он предполагал, что революционеры станут частыми гостями в его доме. Может, стоит все-таки покинуть Францию? Нет. Что за мысли лезут в голову? А лаборатория? На то, чтобы перевезти или хотя бы заменить все оборудование уйдет слишком много времени. Наука не стоит на месте, это не может ждать. Лавуазье осторожно передвинул емкость с солью Бертолле: соль отличалась необычайно высокой чувствительностью, могла взорваться от тряски или трения.

- Что на этот раз привело вас сюда, гражданин Сен-Жюст? - устало спросил он.

- Дела. Как всегда дела. А вы что подумали? - насмешливо спросил Сен-Жюст и, не дожидаясь приглашения, сел в кресло. На лице откупщика застыла гримаса полной безучастности к происходящему. Видимо, реакция на его визиты. Тем лучше - обойдемся без сердечных приступов. - Я пришел к вам за советом, гражданин Лавуазье. И очень надеюсь на вашу помощь.

- Чем могу быть полезен? - сухо спросил Лавуазье.

- Своими познаниями в области финансовых махинаций, - улыбнулся Сен-Жюст. - Простите мой грубый юмор. Но мне действительно нужно с вами посоветоваться. Как вы считаете, какой ежемесячный доход должно получать некое небольшое предприятие, чтобы за четыре года накопить 25 000 ливров?

- Чем занимается ваше небольшое предприятие? - Лавуазье задумался. - 25 тысяч ливров - это очень большая сумма, но это вполне реально, если речь идет, к примеру, о шелковых мануфактурах...

- Нет, нет, мануфактуры тут не причем, - нетерпеливо перебил Сен-Жюст. - Предположим, что это небольшой театр, предлагающий билеты на свои спектакли по цене от трех до десяти су.

- Вы смеетесь надо мной? - недоуменно спросил Лавуазье. - Даже если учесть тот факт, что актеры могут получать помощь или подарки, театр может кем-то спонсироваться, сумма все равно остается довольно внушительной, равняющейся годовому доходу крупной или средней мануфактуры или другого подобного предприятия. Речь ведь идет о небольшом театре. Учтите еще и то, что часть дохода идет на уплату налогов, актерам положено жалованье, деньги идут на необходимый реквизит...

- Вот и мне так кажется, - задумчиво произнес Сен-Жюст. - Я принес несколько финансовых документов, которые были переданы руководством Театра по требованию Конвента. Вы не могли бы взглянуть?

Лавуазье взял бумаги и некоторое время изучал их. Потом, взявшись за перо, сделал несколько расчетов. - Здесь какое-то недоразумение. Во-первых, 25 тысяч ливров налога. Кто-то ошибся в расчетах, четыре или пять тысяч в год - вот сумма, которую может дать этот театр. При условии, что он действительно выкуплен.

- Вот как? Интересно... - проговорил Сен-Жюст, нахмурившись. История начинала пахнуть аферой. Нужно будет побеседовать с человеком, насчитавшим эту сумму. Странно и то, что удивление эта сумма вызвала у откупщика Лавуазье, а не у руководства Театра. Хотя, может, они там все неграмонтные? - Продолжаете, пожалуйста.

- Я могу предположить, что такая сумма была кем-то подарена или получена в наследство... Но тот, кто занимался этим вопросов, явно не внимательно отнесся к цифрам. Или же речь идет о...
Лавуазье замолчал. Снова хлопнула дверь, старый слуга обменялся с кем-то приветствиями и в комнату зашел Маэл.

- Добрый вечер, Антуан, - вампир бросил взгляд на Сен-Жюста, не скрывая неприязни. Что ему еще понадобилось? - Добрый вечер, гражданин Сен-Жюст. Снова пришли кого-то арестовывать?
Маэл направился к книжному шкафу, надеясь, что не имеющая отношения к химии литература все еще здесь, а не в библиотеке, где ей и положено быть.

- Добрый вечер, гражданин Страффорд. - Сен-Жюст старался говорить предельно корректно, хотя этот человек вызывал у него исключительную ненависть. Бумага, которую он выпросил у Робеспьера, связывала руки. Что ж, в свое время он найдет возможность докопаться до его деятельности и докажет Максимилиану, как тот ошибался. Попутно Сен-Жюст внимательно следил за всеми его действиями. Тот направился к шкафу. Зачем? Уничтожить улики? На всякий случай Сен-Жюст поднялся и подошел, ненароком взглянув на книжную полку.

- Маэл, все в порядке, - поспешно заговорил Лавуазье. - Мы беседовали о налогах и финансовых излишках. Не моих, на этот раз, - усмехнулся он.

- Сожалею, что прервал ваш разговор, - без тени раскаяния ответил Маэл. - Считайте, что меня нет.

Из не имеющих отношения к химии книг на полке стояли только "История" Мабли и все тот же том новой "Энциклопедии". Он как раз размышлял, чему следует отдать предпочтение, как краем глаза заметил силуэт, отразившийся в застекленной створке шкафа.

Тут же в сознание ворвался поток чужих мыслей. Лавуазье, мечтавший как можно скорее избавиться от присутствия Сен-Жюста. Сен-Жюст, размышляющий о каких-то секретных материалах и мысли незнакомого человека, который был намерен выстрелить. В кого? Собственная мысль была непрошеной и глупой. Какая разница в кого? Если Сен-Жюста убьют в доме Лавуазье, то можно сразу заказывать катафалк.

Вампир резко повернулся. Как раз вовремя, чтобы увидеть перекошенное лицо человека за окном, осознавшего, что он замечен. Нужно отдать должное Сен-Жюсту - у молодого человека была хорошая реакция для смертного. Рука тут же потянулась к пистолету за поясом. Но пальцы неизвестного уже сжимали оружие... Маэл резко оттолкнул Сен-Жюста и упал на пол сам. В туже секунду прогремел выстрел, затем второй. Маэл успел заметить бледное лицо Лавуазье. Ученый оставался в глубине комнаты, защищенный стеной, но продолжал смотреть остановившимся взглядом на какую-то реторту, в сантиметре от которой вошла в стену пуля.

Сен-Жюст выругался и вскочил на ноги. Что это? Выстрел-предупреждение? Или дилетантская попытка избавиться от неугодного? В кого целился этот человек - в него или в англичанина? "Стой!!!" - заорал Сен-Жюст, выбегая из дома Лавуазье.

Маэл бросил быстрый взгляд на ученого и убедившись, что тот не пострадал, вампир просто выскочил в уже и без него разбитое окно. Сен-Жюст стоял рядом, практически в двух шагах и пытался определить в какую сторону убежал неизвестный. Маэл почувствовал злость. Если бы мальчишка не мелькал здесь, то догнать стрелявшего было бы делом нескольких секунд. А так... Хотя, с другой стороны, если собрался свернуть кому-нибудь шею, то лучше иметь за спиной представителя власти. Это избавит от проблем в дальнейшем. Вампир прислушался.

- Туда, - он махнул рукой в сторону набережной.

Стук копыт по мостовой и темный дорожный плащ, мелькнувший среди фонарей. Сен-Жюст бросился бежать в указанном направлении, отметив, что англичанин бежит рядом с ним, немного его опережая. Несколько выстрелов вдогонку. Бесполезно. Сен-Жюст остановился и с ненавистью взглянул в лицо англичанина.

- Кто это был?

- Не знаю, - огрызнулся Маэл. - Он не один. Дай пистолет.

Охотничий инстинкт сработал. Главным сейчас было догнать человека, устроившего покушение. На несколько минут англичанин стал его союзником. Трезво оценив ситуацию, Сен-Жюст молча протянул ему оружие, подумав, что его манера носить с собой по два пистолета никогда его не подводила.

Маэл прицелился и выстрелил. Крик. Человек упал на мостовую и больше не двигался. Не было смысла проверять, жив ли он. Вампир взял лошадь под уздцы.

- Поехали, что ты ждешь? Второй лошадью не разживемся, даже не мечтай.


- Стрелять надо было в лошадь или в плечо, - прошипел Сен-Жюст, расдосадованный тем, что с убитого теперь не возьмешь показаний. Оттолкнув англичанина, который оказался слишком хорошим стрелком, он вскочил на обезумевшего от страха коня и пустил его галопом вслед за удаляющимся человеком. На этот раз он не промахнулся. Спрыгнув с лошади, Сен-Жюст намотал на одну руку повод, а второй приподнял голову раненого противника.

- Ваше путешествие закончено, - тихо проговорил он. - Теперь мы побеседуем. Прямо сейчас.

- Не о чем... беседовать... - во рту чувствовался мерзкий привкус крови. Он знал, что умрет. Теперь - в любом случае умрет.

- В кого ты стрелял? - Сен-Жюст разорвал рубашку, чтобы срочно перетянуть рану своему пленнику. Нельзя допустить, чтобы он потерял слишком много крови.

- Неважно... - голова кружилась, он был близок к обмороку. Скорее бы. Только не допрос.

Обхватив человека одной рукой, а второй все еще держа повод лошади, Сен-Жюст подтащил его к канаве и, зачерпнув грязной ледяной воды, брызнул ему в лицо.

- Думаешь, что умрешь? Не надейся. Я старался. Не заговоришь здесь - пожалеешь, что на свет родился, - ровным голосом сказал он и продолжил допрос. - Кому предназначалась пуля? Мне? Англичанину Страффорду? Кто подослал вас?

Он закрыл глаза. Теперь уже не имеет значения. Так глупо попасться... Хорошо, что успел передать деньги родным. Значит, не зря умирает.

Маэл остановился рядом. Человек умирал, пуля задела легкое. Из мыслей смертного было ясно, что жизнь Маэла Страффорда стоит не много, ни мало - сто ливров. А нанял его тот человек, которого месье Страффорд и убил пять минут назад. Все ясно. Но не говорить же об этом Сен-Жюсту. Пусть сам разбирается, если хочет.

- Кажется, я допустил ту же ошибку, - неожиданно улыбнулся подошедшему англичанину Сен-Жюст. - Вопрос, довезу ли я его до ближайшей больницы? Жаль, если не довезу. Теперь до конца жизни меня будет терзать вопрос, в кого же из нас стреляли.

- Не довезешь, - мрачно сказал Маэл. - Не выдержит тряски. Да и без нее до рассвета не доживет.

- Послушай, друг мой, - тихо заговорил Сен-Жюст, обращаясь к раненому. - Даже если ты сейчас помрешь, не назвав своего имени, я смогу установить твою личность. Перетрясу весь Париж, но установлю. После чего все твои близкие окажутся на гильотине. Слово Сен-Жюста. Назови того, кто отправил тебя к дому откупщика, и в кого ты стрелял. Чем больше информации успеешь выдать, тем больше твоих останутся в живых. Я начну с твоих детей, если таковые есть, закончу родителями. Говори.

Только бы они успели уехать. Они и собирались это сделать. Теперь у них будут деньги... По телу прошла горячая волна. Странно, но он почти не чувствовал боли. Тянуть время. - Не знаю того... того кто послал. Он только дал деньги...

- Сдохнет, но не скажет, - жестко усмехнулся Маэл. - Будет тянуть, пока не скончается. Мы теряем время.

- Я не бросаю слов на ветер. Кажется, ты этого не понял. Я не знаю, какой ты обладаешь информацией, но я предупредил. Чем больше информации, тем меньше твоих родных пострадают. Я вижу, что ты врешь.

Наконец, обморок избавил его от мучений. Теперь перестало иметь значение абсолютно все.

Человек дернулся и затих. - Вот и все, - тихо сказал Маэл.

Сен-Жюст отбросил труп и в сердцах ударил его ногой. Затем поднял и положил на спину лошади. - Я выясню, кто был этот человек. И тот, второй. Кому мог не угодить я, я догадываюсь. А ты, гражданин англичанин? Многих ты лишил друзей, защищая свои интересы?

- Нет, тебя первого, - задумчиво ответил Маэл. - Стой. Это что такое? - Наклонившись, он поднял с земли клочок бумаги, вывалившийся из кармана покойного, когда Сен-Жюст забросил труп на лошадь. - Билет в театр. Надо же... - Вампир хмыкнул и протянул находку революционеру.

"Мадам Гильотина". Трагикомедия А. Леклера в Театре вампиров. Сен-Жюст сжал билет в руке. Снова упоминание о Театре. Это не может быть совпадением. Еще одна отметка в памяти. Слишком часто за последнее время Театр фигурирует в его жизни. - Доброй ночи, - буркнул Сен-Жюст, запрыгивая на лошадь. До утра оставалось несколько часов, а ему еще очень многое нужно было сделать...

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Пн Июн 15, 2009 3:27 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель, 1793.

Париж.

Жан Поль Марат.

Жан Поль Марат шел в якобинский клуб, сгорая от любопытства. Несмотря на то, что он сам же решил вчера не показываться на улицах лишний раз, желание узнать последние новости было сильнее. Но вот оно, свершилось! Жирондисты так долго мечтали предать его суду и, наконец-то добились своего! Не далее как вчера это обсуждалось на заседании Конвента. Он, конечно же, произнес речь в свою защиту, но на этот раз крики «Остановите бестию!» и «На гильотину его!» звучали громче, чем обычно.

Не оставалось ничего другого, как уйти домой, обозвав всех дураками. Ну а кто они, если здраво рассудить? Он долго кричал о том, что Дюмурье – изменник, а поверили ему только сейчас. Марат довольно хмыкнул. Жирондисты выбрали как раз подходящее время для того, чтобы затевать эту свару! Жаль, что болезнь мешает ему в полной мере насладится триумфом, ведь подобный демарш ставил жирондистов в очень невыгодное положение!

Увы, сейчас проклятая болезнь отнимает все силы. В последние дни он практически не выходил из дома, а если и выходил, то лишь затем, чтобы появляться в Конвенте и в Клубе, где не так давно был торжественно избран председателем. Однако в редакцию он ходил каждый вечер - на встречи с Клери. Эти вечерние разговоры на разные темы немного сглаживали впечатление от гадостного дня, который он иногда проводил, почти не вылезая из ванной.

Вспомнив о Клубе и о Конвенте, Марат улыбнулся. Все бы отдал, чтобы иметь еще одну возможность сунуть Дантону кинжал под нос. Ну и заодно послушать раздавшиеся вслед за этим восторженные выкрики. Воспоминания, воспоминания… Однако, сейчас ситуация изменилась. От Дантона тоже зависит, каким местом повернется к нему мадам фортуна…

Воинственно настроенные секции Парижа, как он и предполагал, обвиняли жирондистов в связях с Дюмурье. А он, Марат, просто потребовал голов изменников. Ведь и дураку понятно, что жирондисты не только губят революцию своим пренебрежением, но и участвуют в контрреволюционном заговоре! Нужно сказать, что агитация не была безуспешной, уже начали поступать петиции о предании суду Верньо, Бриссо, Барбару… К ним бы еще Кондорсе…

Как и следовало ожидать, жирондисты приняли вызов. Ему предъявили обвинение в том, что он требовал суда над изменниками! Смешно вспомнить. Конечно же, не забыли и продовольственные волнения и требования казни аристократов. Самое забавное, что цифра варьировалась от ста до нескольких тысяч.

Нужно отдать должное монтаньярам, они поддержали его и, можно так сказать, выступили в его защиту. Правда Робеспьер ограничился только коротким замечанием, а Сен-Жюст, видимо все еще злой из-за канделябра, то ли спал, то ли так задумался о чем-то своем, что обронил всего лишь довольно туманную фразу, наводящую на мысль о том, что если суд и состоится, то пусть состоится позже. Что-то в этом роде. Дантон же превзошел сам себя, даже по сравнению с остальными. Он практически отказался от него! Ну и черт с ним, с Дантоном.

Сегодня он хотел разведать обстановку в Клубе, а потом вернуться домой и сочинить письмо, в котором будут подробнейшим образом изложены все обвинения против жирондистов. А что сказать в свою защиту он и так найдет. Нужно будет зачитать письмо Клери. Может быть, у нее будут свежие идеи на этот счет.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Пн Июн 15, 2009 6:47 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель 1793 года

Театр вампиров

Сантино вернулся в Театр и не узнал его. Куда делась та оживленная атмосфера, что так очаровала его? Не было слышно привычных перебранок, актеры молчали и закрывали мысли... На то, чтобы узнать, что же все-таки произошло много времени не понадобилось. Почти вся труппа, за исключением Лорана, собралась в гримерной. Они и рассказали о том, что Арман, их Глава, подвергся нападению неизвестного вампира.

Успокаивая их, Сантино вдруг почувствовал укол совести. Теперь он уже почти сожалел, что затеял все это. Но отступать было поздно. Поэтому он согласно кивал, слушая сбивчивый рассказ Эжени и утешал их, говоря, что он все уладит. Молодые вампиры смотрели на него с недоверием, но не решались высказываться в голос. И на том спасибо.

Покинув Театр для того, чтобы потом вернуться, он долго бродил в одиночестве, раздумывая, не пойти ли в самом деле к Эрику? Но нет. Эрик действовал по его просьбе, уступив его жалобам, больше похожим на нытье. И теперь Театр Вампиров, эта мечта, пояти стала реальностью. Убедить эти юные создания в том, что он прогнал Древнего прочь не составит труда...

При мысли о том, что завтра у этого Собрания будет новый  Глава, настроение немного улучшилось. Вампир вернулся в Театр, застав актеров в той же гримерной.

Арман все еще был слаб. Древнейший, который напал на него, взял слишком много крови. Такого Арман не испытывал со времен Римского собрания - именно там практиковались подобные наказания. Но сейчас дело обстояло куда страшнее. Не наказание. Угроза. Четверо вампиров, за судьбу которых он отвечал, смотрели на него во все глаза, ожидая услышать что-о ободряющее, а ему нечего было сказать. Поэтому он молчал. Молчал четвертую ночь. Сегодня, почувствовав облегчение, Арман вышел из своего убежища и обнаружил Элени, Эжени и Феликса в том же положении, в котором он их оставил.
- Арман, мы никуда не выходили, как ты и сказал, а Лорану пришлось уйти. Потребовались недостающие документы для проверки дел театра. Мы посчитали, что лучше он очень осторожно сходит, чем по театру будут блуждать революционеры из Конвента, - отчиталась Элени, опустив глаза.

Глупые, неопытные бессмертные! да пусть сюда явится хоть весь Конвент, лишь бы с ними самими ничего не случилось! Но злиться и ругаться у Армана не было сил. Поэтому он просто сел в излюбленое кресло, поджав под себя ноги, и уставился на огонек свечи. Приближение Сантино он почувствовал незадолго до того, как его бывший Учитель вошел в здание театра. Сантино был бледен и взволнован, черные глаза горели лихорадочным огнем. Арман пожалел, что появился тут - больше всего ему не хотелось, чтобы Сантино видел его в таком состоянии. Арман поднялся, тщательно закрывая мысли.
- Сегодня спектаклей не будет, Сантино. Но я рад тебя видеть.

- Я рад, что тебе уже лучше, - Сантино с трудом выдержал взгляд свеого ученика. Но все же выдержал. И даже нашел в себе силы улыбнуться. - Можете спокойно выходить на улицы, друзья. Тот, кто доставлял вам неприятности, ушел. Он больше не вернется.

Арман вздрогнул и, не скрывая изумления, обвел взглядом всех присутствующих. - О чем ты, Сантино? - тихо спросил он.
Арман не мог поверить. Его вампиры рассказали обо всем Сантино?

- Я узнал, что кто-то нападает на этих детей, - ответил Сантино. - Решил узнать, кто это, выследил его и прогнал. Он больше не вернется.

- Зачем, Сантино? - Арман смотрел настороженно, почувствовав подвох. - Тебя кто-то просил об этом?

- Нет. Ты хотел, чтобы пострадали те, кто слишком слаб и не может постоять за себя? Странное желание.

В воздухе повисла нервная, нездоровая тишина. Легкий стук двери возвестил о возвращении Лорана.
- Арман, ты уже здесь, вышел к нам, мы так волновались! - Лоран сделал несколько шагов, затем редко остановился, устыдившись своего порыва, а, увидев Сантино и вовсе замолчал.

- Кто из вас рассказал Сантино о том, что произошло? - ледяным голосом спросил Арман, проигнорировав Лорана. - Вы не знаете, что мы не имеем права открывать дела Собрания тем, кто не принадлежит к его числу?
Вампиры молчали.

- Для того, чтобы узнать что произошло не нужны слова. Не нужно даже прилагать усилия и читать мысли, - тихо сказал Сантино. - Достаточно видеть, что молодые создания были искалечены и сделать простой вывод: нападавший гораздо сильнее их. А они... Они молчали. Не смели говорить. Не смели жаловаться. Только молча надеялись на то, что опасность минует. - Чем больше Сантино говорил, тем лучше себя чувствовал. От укоров совести не осталось и следа. Возможно, если бы он услышал хоть слово благодарности, все было бы по-другому. Но сейчас уже действительно поздно. - И ты ошибаешься, Арман, когда говоришь, что я не имею отношения к Собранию. Ты был в свое время назначен мной на это место, когда старый Глава ушел в огонь, как заслуживающий доверия...

Арман выслушал Сантино спокойно. Помолчав, он заговорил, сдерживая обиду и злость.
- Ты прав, Сантино. Так все и было. Ты назначил меня Главой этого собрания, и ты имеешь возможность поставить вопрос о моем низложении. Я не собираюсь уходить в огонь. Пусть бессмертные сами решают, нужен ли им такой Глава, как я.
Арман говорил, уставившись в одну точку. Он не будет на них смотреть. Как будет, так и будет. Теперь - все равно. - Выбери нового Главу собрания, если ты считаешь нужным. А лучше, пусть они сами сделают это. Ты спас их от Древнейшего, который хотел отнять наш Театр. Решайте. Сейчас в моде голосование. Вот и займитесь. А я посмотрю со стороны.

- Раз так, имеет смысл решить этот вопрос прямо сейчас, - сказал Сантино, стараясь говорить ровно. - Здесь есть бумага, перо и чернила... Пусть каждый напишет на клочке имя того, кого хочет видеть Главой этого Собрания. Сложим результаты вот в эту шляпу, - вампир снял с крючка старую, видавшую виды треуголку. - И огласим итоги.  Конечно, никто не станет возражать, если вы не захотите принимать решение прямо сейчас и захотите подумать...

- Разве можно принимать решения вот так? Сразу? - потрясенно прошептал Лоран. Он выглядел так, словно его мир рушится. - Арман, ты хочешь. чтобы мы сделали это прямо сейчас? - Лоран уставился на него круглыми от отчаяния глазами.

- Делайте, как считаете нужным, - махнул рукой Арман. - Мне все равно. -

- Голосование по горячим следам - привиллегия революционно настроенных граждан, - тихо проговорила Элени. - Мы к их числу не относимся.

- Я же сказал - делайте, как считаете нужным, - махнул рукой Арман. Больше всего хотелось убежать и расплакаться. - Хоть раз в жизни примите решение сами! ИЛи вам нужно, чтобы я приказал вам? Хорошо. У вас есть две ночи, чтобы выбрать нового главу Собрания.
С этими словами Арман развернулся и медленно пошел в сторону выхода.

Сантино не торопился торжествовать. Он еще не выиграл этот поединок. Это и злило и необычайно будоражило. Самым лучшим сейчас будет отправиться на охоту в предместье Парижа. Немного успокоиться, все взвесить и подумать, что еще можно сделать за эти два дня. Жаль, что не пройдет еще один трюк с налогами. С другой стороны, не следует повторяться...

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Пн Июн 15, 2009 9:06 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель, 1793.

Париж.

Антуан Лавуазье, Маэл.

В этот день Антуан Лавуазье завершил свои исследования рано. Работать не получалось. Похоже, что так дальше продолжаться не может, и он должен что-то предпринять. То, что Маэл - не простой человек, он уже понял. Как и то, что ему совершенно все равно. чем на самом деле занимается его друг. Вечером ученый отпустил слугу и приготовился ждать. Наверное, лучше будет все выяснить. Так и только так он сможет помочь этому человеку, которого сам втянул в эту историю. В том, что в Маэла стреляли из-за политики, Лавуазье больше не сомневался.

Маэл уже второй раз ловил себя на том, что старается всячески избежать ставшего уже привычным визита к Антуану Лавуазье. Но не появиться после вчерашнего происшествия было равносильно бегству, что было уже само по себе противно. О покушении он почти не думал. Тот, кто это организовал, все равно покажется, рано или поздно. Так что лень даже строить теории на тему, кто бы это мог быть. Не Сен-Жюст, это точно. Вампир швырнул труп жертвы в реку и медленно направился в сторону Арсенала. В лаборатории находился только Лавуазье, даже слуг не было. Ученый ждал его. Маэл понял, что разговора не избежать. Вечер предстоит долгий.

- Добрый вечер Антуан. Не думал, что ты уже закончил работу. Но это и хорошо. "Историю" Мабли я уже практически выучил.

- Добрый вечер, Маэл. - Лавуазье заметно нервничал. - Давай отойдем от окна. Наверное, лучше будет сегодня посидеть в лаборатории? Как ты думаешь? Сегодня утром я видел Сен-Жюста, - он заносил мне документы Театра вампиров. Ты слышал о таком? Весьма странное предприятие, на мой взгляд. - Лавуазье замолчал, уткнувшись в чашку кофе.

- Да, посидим здесь. Не понимаю, что Сен-Жюсту нужно от тебя. Мне показалось, что вчера вы уже все обсудили. Или же ему доставляет удовольствие действовать на нервы. А что касается Театра Вампиров... - Маэл не стал скрывать удивления и разочарования. - Я слышал о таком. Но ни разу там не был. Вокруг их последнего спектакля и так слишком много шума.

- Я слышал, что в их постановке мальчику отрубают голову. Какой-то изощренный, немыслимый трюк. Отвратительно. - Лавуазье помолчал, обдумывая свою следующую фразу. - Маэл, я хочу тебе сказать... Я все знаю. Я обо всем догадался. Но это ничего не значит.

- О чем ты догадался? - лениво спросил Маэл. Читать мысли ученого не хотелось. Незачем подстегивать лишний раз и без того расшатавшиеся нервы. А потеря контроля над собой означает... массу ненужных вопросов, разговоров, доводов и умозаключений. Нет уж, пусть все идет, как идет.

Лавуазье смотрел перед собой, погруженный в свои мысли. Разговор давался с трудом.
- Скажи... Те люди... Люди Сен-Жюста в Реймсе... Которые умерли... - ученый замолчал. Лучше бы он не начинал это ворошить снова.

Интересно, хуже может быть только сейчас или все еще впереди? Маэл потер виски. Кто бы знал, как ему не хочется говорить!
- Те люди умерли, Антуан. Не о чем говорить.

- Почему, Маэл? - тихо спросил Лавуазье.

- Потому, - ответил Маэл, только затем, чтобы что-то сказать. Мысли были далеко. И не самые радужные. К примеру о том, что скоро, очень скоро он должен будет исчезнуть из жизни этого смертного, ставшего ему другом. Он догадывается, или скоро догадается. Что хуже: постоянное чувство вины или постоянное напоминание о событиях, которые не хочется вспоминать? Почти философский вопрос. А он не философ.

- Ведь ты не имеешь отношения к этому, правда? - спросил Лавуазье, сам испугавшись своего вопроса.

- Смотря с какой точки зрения на это посмотреть, - усмехнулся Маэл. Интересно, ложь во спасение - это тоже ложь? - Я был там, когда происходили те события. Меня многие видели. К примеру, когда молодой человек отравился, я беседовал с адвокатом. Суди сам, какое я имею к этому отношение. – получилась не то чтобы ложь, но и не совсем правда. Хоть так.

- Нет, нет, не надо подробностей, - замахал руками Лавуазье. - Неужели ты думаешь, что я обвиняю тебя в убийстве этих людей?

- Не знаю, - пожал плечами Маэл. - Как я еще могу понимать твой вопрос?

- Маэл, - серьезно начал Лавуазье. - Сегодня я говорил с маркизом Кондорсе... После измены генерала Дюмурье все просто помешались... И мне кажется, что тебе нужно уехать из Парижа, как можно скорее.

- Я никуда не уеду. Хотя бы потому, что не имею отношения к измене генерала Дюмурье.

- Ты мне не доверяешь. Я сам виноват. Это все из-за моих глупых подозрений. - печально проговорил Лавуазье.

- При чем здесь твои подозрения? Антуан, должен признаться, что я теряю нить разговора. Изложи, пожалуйста, все по порядку.

Лавуазье закурил сигару и заговорил.

- Маркиз сообщил мне, что Конвенту стало известно: полгода назад в Париж было направлено четверо шпионов. Англичан. Никто не знает их имен, но подозревают, что они все еще находятся во Франции. Я далек от этого, Маэл. Но, сопоставив факты, я пришел к выводу, что ты - один из них. Ты обладаешь хорошими досье на членов Конвента. Из-за меня тебе пришлось однажды практически раскрыть свои карты - иначе я не могу объяснить то, что произошло у Консьержери. Но уверен - и Дантон, и Марат были шокированы тем, какой ты обладаешь информацией о них, и замолчали навсегда. Потом - Сен-Жюст и Робеспьер. Ты знал о том, что на комиссаров готовятся покушения. Из-за меня тебе пришлось намекнуть об этом Сен-Жюсту. Он умен, и догадался о твоей власти и влиянии. И тогда тебе пришлось употребить свое влияние на Робеспьера. Но так дальше продолжаться не может. Те, кто отправили тебя сюда, уже поняли, каким образом ты распоряжаешься информацией. И они доведут дело до конца. Я уверен, что вчера стреляли в тебя, а не в Сен-Жюста. Убить Сен-Жюста можно в любой момент. А ты хорошо скрываешься. Ведь даже я не всегда знаю, как тебя найти. Уезжай, Маэл. Я знаю, что все это ты делал из-за меня. Прошу тебя, не подвергай свою жизнь опасности. Ты можешь уехать в другую страну и переждать там, пока все не утихнет. Если тебе нужны деньги... Я готов сделать все, что угодно. Но я не могу сидеть и ждать, пока тебя убьют. Что касается твоей деятельности во Франции, то, клянусь, меня это не касается. Якобинцы уничтожают страну, и теперь уже не имеет значения, кому достанется победа. - Лавуазье перевел дух и опустил глаза.

Маэл молчал, пытаясь выйти из состояния столбняка. Дар речи, как назло, тоже пропал. Осталось только переваривать информацию и ждать, когда мозг справится с шоком. Тогда он будет в состоянии придумать более или менее достойный ответ. Разрывало желание рассмеяться. К счастью, оно осталось где-то на уровне подсознания. Шпион! Только этого недоставало. Интересно, Антуан сам до этого додумался или ему помог маркиз Кондорсе? Если так, то маркиз вполне заслужил бурные аплодисменты. Впрочем, пусть лучше Лавуазье думает о шпионах, чем догадывается о его истинной сущности. Самое потрясающее так это то, что теория эта слишком хороша, чтобы ее можно было так просто опровергнуть. Теперь понятно как этот человек совершил переворот в науке: он просто излагал факты, к которым невозможно придраться, опровергнуть, опротестовать. Только принять как должное. Молчание, между тем, начинало становиться тягостным.

- Твои выводы меня просто поразили. Нет, шокировали. Я не могу покинуть Францию до тех пор, пока нужен здесь. Об остальном не думай. Не бери в голову.

Лавуазье нервно зашагал по комнате.
- Маэл, так нельзя. Не знаю, какие причины ты преследуешь, но твоя жизнь, поверь мне, дороже, чем интересы монархистов, решивших покончить с Республикой. Вспомни, как ты уговаривал меня покинуть Париж. Но мое положение сейчас значительно лучше твоего. Из-за меня ты практически позволил себя раскрыть. Пока о твоей миссии догадался только Сен-Жюст, остальные просто испугались. Но он доведет дело до конца. Он молод и амбициозен, и он сделает все, чтобы доказать своим старшим товарищам, что он был прав, а они - нет. Но Сен-Жюст - малое зло по сравнению с теми, кто устроил это покушение. Уверен, ты сделал много для тех, на кого ты работаешь, но они так легко готовы от тебя избавиться, забыв о твоих заслугах! Прошу тебя, уезжай, ты просто не можешь тут оставаться!

- Не трать силы на то, чтобы убедить меня, - покачал головой Маэл. - Поверь, я умею за себя постоять и меня не так легко убить, как тебе кажется. Здесь другое. Если у Кондорсе возникли подобные идеи, а я уверен, что это именно он задал нужный ход мыслей, чтобы ты пришел к таким заключениям, то нам опасно видеться. Я в случае опасности уеду и они потратят весь остаток жизни на то, чтобы отыскать меня. А вот ты, с твоим фантастическим упрямством, не желаешь покинуть страну...

- Об этом не может быть и речи, - уверенно произнес Лавуазье. - Прошу тебя, давай не возвращаться к этому вопросу. Скажи, почему ты не доверяешь маркизу? Почему при каждом удобном случае пытаешься намекнуть мне о том, что он не так прост, как кажется? Ты... Ты что-то знаешь о нем? То, чего не известно мне?

- Ничего я о нем не знаю. Меня просто очень злит тот факт, что он посмел использовать тебя тогда, когда планировал встречу Дантона с лидерами Жиронды. Под благовидным предлогом: спасение Академии. На самом деле маркиз Кондорсе пальцем не пошевелил для того, чтобы что-то сделать. А, нет, прошу прощения... Он посоветовал академикам вынести из здания ковры, чтобы не дразнить гусей, - Маэл замолчал. - Прости. Наверное, мне не следовало говорить так. Я упустил то, что маркиз - твой друг.

- Сегодня я подал прошение об отставке, - тихо сказал Лавуазье. - Решение будет принято через два дня.

- Вряд ли это имеет большое значение. Они все равно не позволят тебе уйти до тех пор, пока вопрос с Академией не будет решен окончательно. Никто не захочет брать на себя такую ответственность.

- Мне тоже так кажется. Маэл, что я могу для тебя сделать? Я готов... помочь тебе, если нужно. Не отказывайся. Я говорю, как твой друг.

- Если мне понадобится помощь, я обязательно скажу тебе. Спасибо.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Пн Июн 15, 2009 10:57 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель 1793 года

Париж.

Бьянка, Сен-Жюст

- Что случилось, Сен-Жюст?
Получив сегодня письмо от Сен-Жюста, Бьянка была потрясена скоростью, с которой он разыскал ее дом в предместьях Парижа. Она приобрела его, приехав во Францию, исключительно из любви к комфорту – Бьянка ненавидела искать убежища в незнакомых местах, предпочитая пользоваться одним и тем же местом. В небольшом особняке она оборудовала для себя подземное укрытие, разыскать которое смертному было бы не под силу. Благодаря внушению, ее управляющий знал, что днем синьора предпочитает отдыхать и запирается у себя в комнате, и никогда не смел ее тревожить. Дом был куплен на имя Элеоноры Сольдерини – расставшись с Мариусом Бьянка придумала себе легенду о «древнем венецианском роде», поэтому оставила свою настоящую фамилию. Наличие собственного дома Бьянка тщательно скрывала – даже Марату в свое время не удалось найти концов. Сен-Жюсту, как оказалось, потребовалось ровно два дня. Сегодня вечером управляющий в ужасе вручил ей конверт.
«Мне нужно срочно тебя увидеть. Вопрос жизни и смерти. Сен-Жюст».
Пока Бьянка складывала листок, управляющий кивал, преданно заглядывая ей в глаза. «Он был здесь. Собственной персоной. Господи, что же теперь будет….» Удивительно, как такое юное существо умудрилось перепугать весь Париж! Бьянка была обижена на него за его выходку, но любопытство взяло верх…

- Итак, Антуан? В чем дело?

- О, синьора Сольдерини! Как я рад вас видеть! Я так и думал, что вы придете! – засмеялся Сен-Жюст, в полном восторге, что его план сработал. Его глаза блестели от возбуждения – только что он с увлечением изучал какие-то бумаги. На столе стояла открытая бутылка вина, несколько свечей и два бокала. – Присаживайся…. Элеонора? Так ведь тебя зовут? Дом приобретен на это имя. Но знаешь? Оно тебе не идет. Слишком увесистое.

- Ты что… в гости меня пригласил таким способом? – Бьянка только что прочитала его мысли, но не могла оправиться от изумления.

- Ну да. Я хотел помириться. Не самый лучший способ, понимаю. Пришлось потрудиться, разыскивая тебя. Но не у Марата же тебя ловить. Не стоит его расстраивать, правда?

Бьянка присела на стул. Она злилась на себя, что не может на него рассердиться. Сен-Жюст умел быть обезоруживающе обаятельным, и этот образ никак не вязался с образом холодного фанатичного монтаньяра, готового идти по трупам.

Сен-Жюст разлил вино по бокалам.
- Садись, я хочу тебе кое-что показать. Сегодня весь вечер изучаю разные интересные книги. Скажи, ты веришь в то, что человек способен воздействовать на другого человека посредством мысли? Веришь? Веришь в галлюцинации? Я не спрашиваю, веришь ли ты в привидения и шагающие трупы людей. И в голоса умерших, которые иногда приходят по ночам. О, извини, не хочу тебя пугать. Посмотри. Это – свидетельства людей, знавших лично графа Калиостро. Сейчас он содержится в монастыре у вас, в Италии. Так вот. Он утверждал, что приняв его снадобье, человек теряет сознание и дар речи на целых три дня, потом просыпается другим человеком. Новым! Бред, правда? А если нет? Мы живем в необъяснимое время. Что если он был прав? Дальше. Туманные рассказы о графе Сен-Жермене. Ходят слухи, что он задолго до Революции писал предупреждения королеве Марии-Антуанетте. Бывшей королеве. И еще говорят, что он умел читать мысли.

Бьянка кивнула. Все ясно. Та вампирка снова начала атаку.
- Снова ходишь по кладбищам?

- Ну… Почти. Вчера, во время грозы… Не имеет значения. Только не считай меня ненормальным, пожалуйста. Я же вижу, что ты мне веришь, поэтому и рассказываю.

«Нашел кому рассказывать», - чуть не рассмеялась Бьянка, но кивнула с серьезным лицом: - Продолжай. Кстати, почему ты не уехал?

- Не отпустили, - грустно сказал Сен-Жюст. – Робеспьер хочет, чтобы я расследовал деятельность этого Театра вампиров. Вот я и расследую. И у меня такое чувство, что в этом театре не все делается по-простому. Вот, смотри. – он достал еще несколько листков. – Это уже Месмер. Ты не застала его, наверное – он покинул Париж. Если вкратце, то он был знаменит тем, что лечил людей от страшных заболеваний, прикладывая магниты. Говорили, что он вылечил толи глухого, то ли слепого. Бред? Безусловно. Но откуда тогда эти свидетельства? Сотни парижан поклянутся, что видели, как у этого мальчишки из Театра отлетает голова. Однако, я видел его недавно – он жив и здоров и прекрасно себя чувствует! Скажи, ну как может пятеро актеров дурить целый город? Может быть, у них тоже есть этот дар? В общем, я все сказал. Скажи, что думаешь.
Сен-Жюст залпом выпил свой бокал и налил себе новый.

Бьянка молчала, раздумывая. Он ошибался, но он был первым, кто хотя бы начал об этом задумываться. Ни Лавуазье, водивший дружбу с кем-то из бессмертных, ни Марат… Бьянка подскочила. Сен-Жюст заговорил ее, а ведь она спешила к Марату.
- Мне нужно идти, Антуан. Я обещаю подумать о твоем рассказе. Прошу тебя, никогда больше не приходи в тот дом. Пожалуйста. И не играй сам с собой, что я шпионка. Тебе это идет еще меньше, чем мне – мое имя.

Сен-Жюст проводил ее до двери и стукнул кулаком по стене. Наверняка она побежала к Марату! Черт, почему он не познакомился с ней раньше?

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вт Июн 16, 2009 1:13 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель, 1793

Париж.

Элени, Маэл.

Элени сжала в руке листок. После визита Сен-Жюста в Театр, о котором ей поведал Лоран, она не находила себе места от беспокойства. Ее терзала мысль, что она сама частично виновата в том, что власти города обратили внимание на деятельность Театра. Несколько месяцев назад она поклялась себе, что отомстит Сен-Жюсту, превратив его в умалишенного, и теперь пожинала плоды своей деятельности. Сам ли он предложил заняться Театром? Или ему поручили? Она побоялась расспрашивать об этом Лорана…
Сегодня Арман впервые снял запрет на охоту в одиночку. С ним происходило что-то ужасное. Неужели он и в самом деле думал, что они могут бросить его за то, что он не смог их защитить? Элени не сомневалась, что это невозможно – Арман, и только Арман мог быть главой их Собрания. Но сейчас она думала о другом. Древний вампир, который удержал ее от самоубийственной ярости, был единственным, кто вызвал ее доверие. Тогда, прощаясь, он написал на листке адрес, где его можно найти. Добежав до нужного дома, Элени остановилась в нерешительности. Удобно ли тревожить Древнейшего? Но ее дело не терпело отлагательств. Поправив машинально прическу, она смело вошла в дом и позвала его.

Маэл почти собрался уходить, когда этот неожиданный визит нарушил планы на вечер. Что могло понадобится вампирке из Собрания? Связано ли это с тем, что Сен-Жюст занялся расследованием? Все может быть. Вампир прошел в гостиную и пригласил гостью сесть.
- Добрый вечер, Элени. Что у вас случилось?

- Простите, что отрываю вас, Маэл. Я бы не пришла, если бы не особые обстоятельства. Мне не к кому больше обратиться... - Элени сделала паузу, пытаясь уловить его настрой. Кажется, он не был рассержен ее визитом. Убедившись в этом, она продолжила. - Маэл, я хочу рассказать вам о том, что сделала. И попросить совета. И помощи, если это возможно. Моя просьба не кажется вам бестактной? Если я не вовремя, я уйду и пойму вас.

- Я выслушаю вас. Ночь только начинается. Можете рассказать все, что считаете нужным, но не могу вам ничего обещать до тех пор, пока не узнаю что именно от меня требуется.

Элени заговорила, стараясь не упустить ни одной детали.
- Я родилась и выросла в Париже. Когда-то я принадлежала к знатному дворянскому роду де Лемерье. Не буду отвлекаться на причины, по которым я покинула свою семью – это не имеет отношения к делу. Скажу только, что получив Дар бессмертия, я присоединилась к Собранию Армана и не покидала Парижа. Все это время я наблюдала за жизнью моей семьи. Наш род угасал, деньги постепенно таяли. Последней де Лемерье осталась Жаклин. Ее муж был убит на войне, она ждала ребенка и жила со своим старым отцом. В тот день, когда мы встретились с вами, Маэл, вы видели, как его казнили. Но когда я покинула место казни, случилась трагедия. Один из монтаньяров, руководивший казнью, обратил внимание на Жаклин. Ее слова о том, что она ждет ребенка, только разозлили его. Он надругался над ней. Жаклин не смогла этого пережить и покончила с собой на следующий вечер.
Я застала последние минуты ее жизни. В ее мыслях я прочитала имя убийцы – Антуан Сен-Жюст. И поклялась ему отомстить.
Законы нашего Собрания не позволяют нам вмешиваться в жизнь смертных. Но я ничего не смогла с собой поделать и пошла на преступление. Я скрыла от Армана свою миссию, и стала преследовать этого человека. Я никуда не тороплюсь, и свою место планировала растянуть на несколько лет, чтобы в конце концов свести его с ума. Но я не подумала о Театре. И теперь наблюдаю последствия своего поступка.
Сен-Жюст намерен провести расследование. Боюсь, за этим стоит кто-то еще – сам он никогда бы не рискнул приблизиться к нам. Но он получил приказ. И он действует. Я ничего не понимаю в деловых бумагах, но, кажется, власти хотят уличить нас в финансовых махинациях. Если бы можно было убить Сен-Жюста, я бы это сделала. Но, боюсь, это ничего не решит. Я хочу попросить у вас совета, Маэл. Вы живете давно среди смертных и лучше знаете их законы…

- Вас действительно хотят уличить в финансовых махинациях, - пожал плечами Маэл. - Я не знаю подробностей, но могу предположить, что это как-то связано с неуплатой налогов. Что касается Сен-Жюста, то убив его вы сможете отомстить, но не решите проблемы с Театром. Если он умрет, этим займутся другие.

- Я знаю, - грустно сказала Элени. - Поэтому я и пришла к вам. Маэл, я прошу вас о помощи. Театр переживает не лучшие времена. Если эти фанатики начнут совать нос в наши дела, мы не справимся...

- Мне кажется, что фанатики уже сунули нос в ваши дела. Что вам нужно? Деньги?

- Боюсь, что деньги тут не помогут. Видите, я даже не знаю, о чем просить вас. Что вы посоветуете, Маэл?

- Если не боитесь иметь дело со смертными, я бы посоветовал нанять адвоката. Со смертными иногда хорошо работают их же методы. Еще боюсь, что не до конца понимаю, в каких финансовых махинациях вас хотят уличить, да и сам не очень хорошо разбираюсь в этом. Если это связано с налогами, здесь могут помочь нужные бумаги... или же отсутствие таковых.

- Адвоката? О чем вы говорите? Неужели в этом городе остался хоть один честный человек, готовый пойти против фанатиков? Посмотрите на них! Они не способны на человеческие чувства и убивают всех неугодных. Они хуже.. Хуже, чем мы!

- Не все, - улыбнулся Маэл. - Люди готовы пойти на многое из-за денег, к примеру. Можно сыграть на том, что вы честные труженики, тогда вас возьмется защищать любой, кто хочет быть похож на.... более известных адвокатов.

Элени изумленно смотрела на Маэла.
- Вы рассуждаете так, словно всю свою бессмертную жизнь провели среди смертных! Но неужели вы считаете, что адвокаты рискнут выступить против этих ужасных людей? Если бы Сен-Жюст умер... Но нет, это все равно не решит проблемы. Ведь нужно переубивать их всех, только тогда они успокоятся? Как бы вы поступили на нашем месте?

- Я уже сказал. Нанял бы адвоката. Не понимаю, чего вы боитесь. Смертные не кусаются. Вы честно работаете, ваш последний спектакль, кажется, имел большой успех и среди народа тоже. Ищите того, кто пользуется любовью масс, изложите ему вашу проблему и за небольшое вознаграждение он согласится решить все ваши проблемы. С вашими талантами это будет не так сложно, поверьте мне.

Элени поднялась.
- Благодарю вас, Маэл. Простите, что побеспокоила вас.

- Постойте. Я кое о чем хочу спросить вас. Скажите, люди могут заходить в ваш Театр после начала спектакля?

- Конечно, - удивилась Элени. - Мы не наказываем опоздавших. А почему вы спросили?

- И еще, - проигнорировал ее вопрос Маэл. - Билеты на спектакль можно купить заранее, или они продаются в тот же вечер?

- Билеты можно купить заранее. Что касается спектакля "Мадам Гильотина", то по решению Армана, по выходным мы играем его бесплатно.

- И последнее. Смертные могут ходить за кулисы?

- Теоретически, это не запрещено. Но редко не осмеливается, - улыбнулась Элени.

- Понятно. Благодарю вас. Послушайте моего совета, Элени. Попытайтесь бороться со смертными их же бюрократией. Это иногда помогает, - вампир потянулся за плащом. - Я сейчас ухожу. Если хотите, выйдем вместе.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вт Июн 16, 2009 2:16 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель 1793 года

Редакция газеты "Друг народа"

Марат, Бьянка

Марат пришел в редакцию и долго не мог понять, что здесь не так. Потом, немного поразмыслив, понял, что обычно в это время здесь уже есть Клери. А сегодня... День какой-то не такой. Ничего толком не узнал, только зря потратил время; Демулен ехидно поинтересовался судьбой пропавших черновиков, едва он успел произнести слово "наука"; невыносимо долгая дорога обратно... Теперь, когда ему удалось наконец-то избавиться от немного навязчивой опеки Симоны, он дошел сюда, а Клери еще нет. Марат присторил на полу чернильницу и несколько листов чистой бумаги и лег на кровать. Сегодня он что-то совсем расклеился. Но просмотреть заметки все равно нужно. А заодно и еще раз перечитать  обвинения в адрес жирондистов. Вдруг появится свежая идея.

Все еще раздумывая о словах Сен-Жюста, Бьянка влетела в редакцию и обнаружила, что Марат уже здесь. Он выглядел чудовищно и, судя по всему, был совершенно измотан болезнью и последними событиями. Но говорить с ним о том, что пора заняться здоровьем, было бесполезно - он только злился. Бьянка уже давно прекратила свои попытки накормить его ужином или напомнить о лекарствах. Зачем лишний раз раздражать человека? - Я опоздала, прости! - сказала она, присаживаясь рядом. А еще я не слышала твоего сегодняшнего выступления. - Бьянка чуть не начала рассказывать о Сен-Жюсте, но вовремя замолчала. Этого еще не хватало. - Над чем работаешь?

- Просматриваю материал для газеты. Еще я написал обвинения для жирондистов, хочу, чтобы ты их посмотрела позже, - Марат всмотрелся в лицо Клери. Она была встревожена? Может такое быть? - Что у тебя случилось? Ты на себя не похожа.

Бьянка отругала себя за неосторожность. Она не привыкла, что Марат обращает внимание на ее выражение лица, поэтому позволила эмоциям выплеснуться наружу. Что ж, в любом случае, у нее есть для Марата подарок. Что касается Сен-Жюста, то больше она не попадется на его уловки. - Я принесла кое-что для газеты. И думаю, как объяснить тебе, откуда я это взяла, - улыбнулась она.

- А что это? Прочти или расскажи. Я что-то.... не в состоянии читать. Наверное устал.

Бьянка на секунду задумалась - последнее время эта мысль посещала ее все чаще. Она может легко избавить его от физических страданий, это так просто сделать! Она достала несколько листков. - Ты говорил о пропавших бумагах генерала Дюмурье. Вот часть из них. Это переписка с Арманом Жансонне. И одно письмо от Бриссо. Этого будет достаточно. Теперь, когда об измене генерала не знает только ленивый. Мы можем призвать людей к открытому выступлению против изменников...


 Марат во все глаза уставился на нее, не в силах поверить в услышааное. - Повтори еще раз, что ты сказала, - почему-то шепотом попросил он.

- Ну вот, я этого и боялась, - встрепенулась Бьянка. - Эти письма... Ты не веришь, что они настоящие? или... Что ты так смотришь, Жан-Поль?

- Нет, - так же тихо сказал Марат, - Повтори пожалуйста то, что ты сказала перед этим. Чтобы я поверил, что это мне не снится.

- Про изменников? - Бьянка растерялась.

- Про письма. Это что, действительно письма Дюмурье? Настоящие? Откуда они у тебя? Почему ты до сих пор молчала? - засыпав Клери вопросами, он немного подумал, потом покачал головой. - Нет, этого быть не может.

- Я хотела... Эти письма... Да. Они настоящие. Это его подпись. Я занималась этим, когда перестала к тебе приходить. Ну почему ты так на меня смотришь?

Марат некоторое время тупо смотрел на письма, изучая подпись Дюмурье и отказываясь верить такому счастью. Все таки это был сон. Век бы не просыпался! Теперь же можно не просто закопать жирондистов, а закопать, предварительно утопив! Вот уж не думал, что этот день так закончится! Он схватил Клери за плечи, развернул к себе и расцеловал в обе щеки. Потом вскочил и заходил по комнате. Под ноги попалась чеенильница, но он пинком отправил ее в угол. - Как ты могла?! Они все вместе взятые не стоят того, чтобы ты так рисковала! Чем ты думала?! За этими бумагами охотились все, кому не лень, включая Кондорсе. А принесла их ты! Как они попали к тебе? Да это уже и не так важно! Важно то, что тебя могли убить сто... нет, двести раз! И  что бы я потом делал?! На этот вопрос ты можешь внятно ответить?!

Бьянка просияла. При всем своем жизненном опыте и страшной подозрительности, Марат даже не задумывался о реальности происходящего! Сегодняшний разговор с Сен-Жюстом заставил ее сомневаться в необходимости отдать письма, ведь он мог начать копаться с ее методах. Но он даже не подумал об этом! - Это было несложно, Жан-Поль, - мягко сказала она. - Я совсем не рисковала. Точнее, рисковала, но не так, как ты думаешь. Я хитрее маркиза Кондорсе. Вот и все. Я потратила очень много сил, занимаясь темой генерала Дюмурье, и у меня были хорошие связи.

- Все равно. Какую бы ценность не представляли эти бумаги, они не стоят твоей жизни. Я больше не хочу, чтобы ты шла на такие авантюры. Но подарок... это всем подаркам подарок! Даже не мечтал о таком! Это нужно как-то отпраздновать. Сходим куда ты хочешь?

- Я бы хотела сопровождать тебя в Якобинский клуб. Но, боюсь, что я - не лучшая спутница. Сен-Жюст уже упрекнул тебя в связях с аристократами, и возразить ему нечего. Думаю, он уже навел справки обо мне. Поэтому мы останемся здесь и напишем статью. Вместе. Хорошо? И еще. В ближайшее время тебя арестуют. Эти слухи носятся в воздухе. Тебе необходимо быть готовым. Если с тобой что-то случится... Я не люблю напоминать тебе о лекарствах, но сейчас теюе нужно быть готовым ко всему. Ну что, приступим к статье?

- Ну при чем здесь лекарства? - Марат поднял чернильницу и потряс ее, проверяя на наличие чернил. - Конечно же арестуют! И конечно же мы сядем писать статью! Сейчас же! А в якобинский клуб... - он смерил Клери пристальным взглядом. - Все можно. Но у Сен-Жюста очень хорошая память на лица. Вряд ли мы сумеем загримировать тебя так, чтобы он не узнал.

- Сумеем! - обрадовалась Бьянка. Завтра я принесу все необходимое! А сейчас - за дело. Я уже придумала, с чего начать. Начнем с цитаты. Я собрала нескольно наиболее интересных высказываний жирондистских лидеров за последнее время. Они отрекаются от Дюмурье, словно никогда не имели к нему отношения! Затем можно вспомнить ту осеннюю историю, когда Дюмурье чуть не убил тебя во время приема. Можно вспомнить о твоих предупреждениях полгода назад. Так?

- Нет! - запротестовал Марат. - Идея хорошая, только я никогда не начинаю речь или статью с цитат. Хотя бы потому, что так делают только Клери и Демулен.

- О Клери мы тоже вспомним. Чуть позже, - улыбнулась Бьянка. Затем она наполнила чернильницу и зажгла несколько свечей. - Начинай. А я буду рядом.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вт Июн 16, 2009 4:50 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель, 1793.

Париж.

Сен-Жюст, Робеспьер.

Робеспьер еще раз прочел речь, которую готовил для выступления в Конвенте и остался доволен. Многие ожидают, что он выступит с обвинениями против жирондистов, некоторые ждут от него призыва к перемирию... Хотя после измены генерала Дюмурье о каком перемирии может идти речь? Глупости все это. Пусть с жирондистами воюет Марат, раз Ролан и Бриссо предпочитают палить по нему из всех батарей, а он посмотрит чем все это закончится. Девяносто из ста, что закончится победой Марата, но кто знает... Пока что можно расслабиться и заняться обсуждением продовольственного вопроса. Это ждать не может. Стук в дверь оторвал его от размышлений. Робеспьер привычно убрал бумаги в стол и только убедившись, что все документы спрятаны, пригласил посетителя войти. Визитером оказался Сен-Жюст.
- Добрый день, Антуан. Как продвигается твое расследование?

Сен-Жюст окинул кабинет быстрым взглядом. Все - на своих местах, окно распахнуто, и не пахнет апельсинами. Верный признак того. что Максимилиан сегодня - в добром расположении духа. Привычки своего друга и учителя Сен-Жюст изучил до мелочей, и знал, когда и о чем стоит затевать разговор. - Мое расследование... - задумчиво проговорил он. - Собрал некоторую информацию, обратился, как ты и советовал, к откупщикам. Выяснилась странная деталь, о которой мы не подумали. Кто насчитал им этот налог? У откупщика Лавуазье глаза на лоб полезли от этой цифры. Маленький театр не мог задолжать такую сумму. Но еще более странно то, что они предпочли заплатить и не подняли шума. А это значит, что им есть, что скрывать.

- Я не думал об этой детали, - сказал Робеспьер. - Хотя на сумму обратил внимание, поэтому и заинтересовался. Хорошо, что ты взялся за это дело. Нужно найти человека, который насчитал этот налог, а также неплохо бы поговорить с тем, кто ведет финансы этого театра. Устроить им очную ставку... Не впервые же они столкнулись с налогами, умудрялись как-то существовать раньше? Здесь я предоставляю тебе дествовать так, как считаешь нужным.

- Хорошо, - легко согласился Сен-Жюст. - Сделаю сегодня же. Скажи, Максимилиан, почему ты тогда отпустил этого человека? Маэла Стратфорда? Признаю, я переусердствовал с обвинениями, но ты-то понимаешь, что мне хотелось просто задержать его, чтобы связать по рукам и ногам и как следует покопаться в его деятельности здесь, в Париже? Мне стало известно, что к нам было подослано как минимум четверо шпионов. Я предполагаю, что Стратфорд - один из них.

- Ты не мог задержать Страффорда с такими смехотворными обвинениями, Антуан. Он знал это, я видел это, даже Марат смеялся, только ты почему-то решил оставаться слепым и глухим, - Робеспьер восстановил в памяти досье англичанина. Более чем скупое, кстати. Так же в памяти всплыла та ночь, когда он едва не пал жертвой заговорщиков. Все бы отдал, чтобы узнать, случайно ли там оказался Страффорд... - Я сильно сомневаюсь в том, что он шпион, хотя и не исключаю такую возможность. У него не тот круг общения для того, чтобы заниматься этим видом деятельности. Судя по донесениям, он все же держится подальше от политики, хотя и был замечен в компании маркиза Кондорсе. Впрочем, их беседа представляет интерес разве что для ученых...

Сен-Жюст задумчиво уставился в окно. Ветер доносил гул толпы - через час на площади должна была состояться казнь четверых заговорщиков, приговоренных к смерти.
- Скажи, Максимилиан, те четверо, которым сегодня отрубят головы, хорошо тебе известны? Они признались в связях с монархистами? А их круг общения? Возьмем, к примеру, Андрэ Бельера. Булочника с улицы Сент-Оноре. 45 лет, семья, дети. Ни в каких партиях не состоял. На допросе клялся, что никогда не интересовался политикой. Однако, ему не поверили. Страффорд убедительнее, правда? Да и круг общения у него - всего-то лишь откупщик Лавуазье, жирондист Кондорсе и Дантон. Куда ему до заговорщика Бельера...

- Я обязательно должен объяснять, почему совершаю те или иные поступки? - нахмурился Робеспьер. - Или должен предоставить тебе отчет, где подробно изложу, почему ангичанин до сих пор на свободе? Когда я говорил о том, чтобы ты обходился без самодеятельности, ты меня плохо слушал. Жаль, потому что теперь мне будет гораздо сложнее осуществить то, что задумано.

- Я это и хотел узнать. Мы с тобой впервые разошлись во мнениях, и меня это беспокоит. Ты действительно считаешь, что англичанин абсолютно чист, и не вызывает никаких подозрений? Или ты ведешь с ним свою игру? Объясни мне, Максимилиан. Все эти годы ты был мне учителем. Объясни, что я сделал не так.

- Абсолютно чистого человека не так легко найти... - Робеспьер снял очки и потер переносицу. Он не хотел этого разговора, но уходить от темы тоже не было смысла. - Англичанин пока что не был замечен в глобальных интригах, которые могли бы нанести вред Революции. Ездил на тайную встречу? Ну и что? Ты тоже ездил. Он не присутствовал на заседании, а о том, что такая встреча планируется не предполагал только недоумок. Но сейчас это не столь важно. Шпион он или не шпион - время покажет. Тогда он или пойдет на эшафот или же согласится сотрудничать. Согласись, что неплохо держать на своей стороне человека с его талантами. До тех пор, пока он может быть полезен, разумеется. Тут появляешься ты и не только настраиваешь его против Дела в целом, но и хочешь арестовать его, придравшись к мелочи. Как ты думаешь, теперь его легко будет убедить оказать нам несколько услуг?

- Позавчера на него было совершено покушение. - задумчиво произнес Сен-Жюст. - Я думал, что смогу быстро выяснить имена тех, кто это подстроил, но пока мое расследование идет медленнее, чем хотелось бы. Человек по имени Поль Дюпле - теперь я точно знаю, что это был он - пришел к дому Лавуазье, и хотел застрелисть Страффорда. Я был там в то же время - консультировался с откупщиком. Покушение прошло неудачно. А преступники - их, как оказалосьЮ было двое - были убиты мной и Страффордом в ходе погони.

- Почему ты не сказал мне сразу же? Хотя, какое это сейчас имеет значение... - Робеспьер задумался, складывая головоломку из известных ему фактов. - В доме находились трое. Почему ты решил, что покушались именно на Страффорда?

- Потому что дом откупщика - это единственное место, где можно точно поймать Страффорда. Я сам, когда решил найти англичанина, первым делом туда отправился. Идти к откупщику, чтобы застрелить меня - это нелепо.

- Логично, - улыбнулся Робеспьер. Помолчав, добавил: - Еще раз попрошу тебя обойтись без самодеятельности, Антуан. Если он хочет ходить к откупщику - пусть ходит. Лавуазье пока что оставьте в покое, академик - единственный, с кем англичанин часто общается. Проследи, чтобы было как можно меньше желающих перебить в доме Лавуазье окна, а если желающие все же найдутся - немедленно арестовать их и допросить. Только будь осторожен. Думаю, что Страффорд не умеет прощать оскорбления, которые нанесли его другу. Кажется, Марат в этом убедился на собственной шкуре, я наслышан о Консьержери. Будь благоразумнее, а в остальном... не мне тебя учить.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вт Июн 16, 2009 7:13 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель 1793 года

Париж

Сен-Жюст, Маэл

Лучший способ узнать своего врага – стать его другом. Этот принцип Антуан Сен-Жюст усвоил через несколько месяцев после того, как начал заниматься политикой. Он уже третий раз за сегодняшний день возвращался к дому Маэла Страффорда, и натыкался на запертую дверь. Одно из двух – либо англичанин приобрел себе недвижимость в Париже для отвода глаз и проводит время в другом месте, либо… Закончить мысль он не успел – дверь распахнулась, и Страффорд быстро зашагал в сторону центра. Вот как, значит – сидел все это время взаперти и не отвечал на стук.
- Гражданин Страффорд! – Сен-Жюст окликнул его и подошел, настороженно улыбаясь. – А я вас поджидаю. Хочу выяснить, кто покушался на жизнь британского подданного. Надеюсь, вы не спешите?

- Добрый вечер, гражданин Сен-Жюст, - Маэл смерил революционера отнюдь не дружелюбным взглядом. - Как видите, спешу. Но теперь это уже не имеет значения. Признаюсь, что немало удивлен этим визитом, так же как итем, что вы вдруг заинтересовались судьбой британских подданных.

- Я хочу узнать, кто стрелял. И у меня есть вопросы, - спокойно сказал Сен-Жюст. - Я предполагаю, что покушались не на мою жизнь, а на вашу. Но это не мешает мне интересоваться личностями организаторов.

- Попробую ответить, - пожал плечами Маэл. Он намеревался отправится на охоту за пределами Парижа, теперь планы придется изменить. Хорошо еще, что желание поохотиться в данный момент продиктовано скорее привычкой, чем настоящей жаждой. - Где предпочитаете говорить?

Сен-Жюст пожал плечами. - Мне все равно. Можно у вас дома, к примеру. Пригласите?

- Заходите, - Маэл открыл дверь и пригласил революционера войти. - Я не ждал гостей, поэтому могу предложить только вино и табак. Располагайтесь.

Сен-Жюст с любопытством оглядывал жилище этого таинственного человека. От его глаз не ускользнуло, что некоторые предметы первой необходимости покрыты пылью. Дом оставлял гнетущее впечатление - было в нем нечто неестественное. Что именно, Сен-Жюст понять не мог. Но факт оставался фактом - дом и Маэл Страффорд друг другу явно не подходили - словно были частями совершенно разной мозаики. "Ну и мысли", - усмехнулся про себя Сен-Жюст. Вчера он до утра просидел, изучая обрывочные сведения о Месмере и Калиостро, и до сих пор находился под впечатлением. - Да, благодарю, с удовольствием выпью, - кивнул Сен-Жюст и сел в кресло. Его внимание привлекла одна вещица, и он не поленился подняться и подойти к комоду. Кинжал. Ручка - редкой ручной работы, с непонятными знаками и рисунками. Эта вещь была единственным предметом, который выглядел в этом доме одушевленным. Сен-Жюст даже присвистнул от восхищения. - Какая прекрасная работа. Страффорд, откуда у вас это сокровище?

- Я вижу, вам нравятся древние реликвии, которые имеют свою историю? - усмехнулся Маэл, разливая вино. - Забирайте, если не боитесь. Но это не имеет отношения к вашему визиту, так что предлагаю перейти к делу.

Сен-Жюст опешил. - Вы так легко готовы расстаться с этим сокровищем? Вы ставите меня в тупик, месье. Конечно же, я не могу принять вашего подарка. Но какая истоирия с ним связана? Что-то страшное, я полагаю, если я должен бояться стаь его владельцем? - Сен-Жюст на секунду забыл о расследовании и говорил совершенно искренне.

- Я не настолько сильно привязан к вещам, чтобы сожалеть о них, - пожал плечами вампир. - Не хочу, чтобы мой дом ограбили в один прекрасный день. Это кинжал для жертвоприношений, был найден практически рядом, на территории Булонского леса.

Сен-Жюст с сожаленим положил кинжал на место и отвел глаза. Не хватало еще, чтобы его обвинили в получении взятки. А жаль. Он вернулся в кресло.
- Вам знакомо имя Поль Дюпле? - спросил Сен-Жюст. - А Роберто Манчини? Вижу, что незнакомы. Я так и думал. Роберто Манчини стрелял в вас - я обнаружил на его одежде следы пороха. Дюпле ждал с лошадьми. Оба погибших не принадлежали ни к одному из клубов. Итальянец прибыл в Париж недавно, наши люди даже еще не успели его проверить. Дюпле - парижанин. Как говорят его немногочисленные знакомые, он симпаизировал жирондистам. В день покушения он не пришел на работу, а вечером его родители и сестра спешно покинули Париж. билет, который лежал в кармане Дюпле, был куплен для отвода глаз. Заранее. За день до того, как все произошло, спектакли в театре были отменены.

- Это в любом случае не поможет раскрыть личность того, кто заинтересован в моей смерти, -  равнодушно сказал Маэл. - Впрочем, думаю, что он еще проявит себя.

- А может, для начала стоит опредеелиться, что за личность наняла этих людей? Как вы считаете? Что нам известно об этом человеке? Прежде всего, ему есть, чем заплатить. На сегодняшний день услуги наемного убийцы - это примерно 70-80 ливров. Для простого парижанина это очень большие деньги. Во-вторых, он не хочет пачкать рук. В наше беспокойное время выстрелить на улице в человека и скрыться в толпе проще, чем вам кажется. Наш убийца предпочел заплатить. А это значит, что он либо не любитель пользоватся оружием, либо слишком известен. Третье - причина, по которой он хочет с вами расправиться. Это может быть страх, что вы раскроете его карты и тайны. Это может быть страх, что вы нанесете удар первым. Это может быть месть. Я вижу такие варианты. Смотрите, сколько вопросов. Никто из ваших знакомых не подходит под описание?

- Согласен с доводом, что убийца или слишком известен или не любит пользоваться оружием, - улыбнулся Маэл. Оценка услуг наемного убийцы из уст революционера показалась ему забавной. - Причина может быть и первая, и вторая и третья. Под это попадает слишком много людей и я затрудняюсь назвать кого-либо, так как пустые подозрения могут привести на эшафот тех, кто понятия не имеет об этом покушении.

- Нет, не могут! С чего вы взяли? - вспыхнул Сен-Жюст. - Думаете, одного вашего слова будет достаточно, чтобы казнить невиновного человека? Да я и не предлагаю делать предположений. Что касается понятия "слишком много людей"... Я могу назвать четырех человек, с кем вы так или иначе поддерживали связь, находясь тут, в Париже. Это ваш друг Лавуазье, Жан-Поль Марат, Дантон и Кондорсе. Расширите список?

- Тогда еще вы сами и гражданин Робеспьер, - хмыкнул Маэл. - А также тот человек, который вел протокол допроса и те двое, которых мне пришлось... убедить повременить с арестом. Глупости все это, гражданин Сен-Жюст. А что касается моего слова, то наоборот, его будет недостаточно для того, чтобы кого-то не казнить.

- Так мы далеко не продвинемся, - сказал Сен-Жюст, допивая остатки вина. Он отметил, что его собеседник к вину не притронулся. Принцип "не пить с врагом"? Значит, точно хотел отдать кинжал из корыстных соображений. - Уверен, вы ведете собственное расследование или уже знаете, кто устроил покушение. Не нуждаетесь в моей помощи и не желаете помогать мне. Кто-то из нас докопается до правды первым. Удачи, Страффорд. - Сен-Жюст поднялся и взял шляпу.

- Я не веду собственное расследование. Просто уверен в том, что эта попытка не последняя. Мне все равно, как скоро вы докопаетесь до правды и докопаетесь ли вообще. Сам я не собираюсь ничего предпринимать. Уверен, что в покое вы меня не оставите, так что до встречи.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Ср Июн 17, 2009 1:33 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель, 1793.

Париж.

Клуб якобинцев.

Бьянка, Марат, Дантон, Сен-Жюст, Демулен.

Проснувшись вечером, Бьянка начала тщательно готовиться к сегодняшнему походу. Опасность этого предприятия будоражила и радовала. Марат не хотел, чтобы Сен-Жюст видел их вместе – справедливо считал, что тот снова может поднять шум на тему его отношений с аристократами. Она уже привыкла к непредсказуемости характера Антуана Сен-Жюста, и, несмотря на то, что почему-то была уверена, что он не сделает ей ничего плохого, с удовольствием готовилась поддержать игру с маскировкой. Когда-то в Венеции они с Мариусом и Амадео устроили для ее гостей импровизированное представление с переодеваниями. С течением времени возможностей для изменения внешности стало больше. Для сегодняшнего маскарада Бьянка выбрала образ немолодой санкюлотки. С помощью грима она сделала свое лицо загорелым и морщинистым. Углем перепачкала волосы и убрала их под чепец. Мешковатое бесформенное платье, скрывающее фигуру, грубые ботинки и нужный взгляд. Оглядев себя в зеркале, Бьянка осталась довольной собой и направилась к Марату. В последнее время заседания в клубе якобинцев продолжались до поздней ночи, так что она была уверена, что они ничего не потеряют, если попадут туда после десяти вечера.

Марат заметно волновался, несмотря на то, что причин вроде и было. Одним выступлением в якобинском клубе больше, одним меньше - это ничего не изменит, суд ведь все равно будет! Он поймал себя на мысли, что очень сильно расстроится, а может даже и окончательно заболеет, если суд не состоится. Еще нервинчать заставляло обещание взять с собой Клери. Ну кто его вчера тянул за язык? Это может быть опасно для нее. Нет же, месье Марат решил уступить глупой, необдуманной просьбе только потому, что вчера слишком обрадовался неожиданному подарку. Он выпил немного вина, чтобы успокоиться и еще раз проверил, заряжен ли пистолет. А кинжал всегда я поясом, его проверять нечего. Речь - вот она, частично на бумаге, ожидает своего часа. А остальное он и так держит в голове. Стук в дверь заставил его подскочить. Открыв, Марат был немало разочарован, увидев на пороге одну из "вязальщиц". Любовь народа это, конечно, хорошо, но не сейчас. И не в такое время.

- Я сегодня не принимаю! - рявкнул Марат. - Приходите завтра в Конвент, я там буду.

- Генерал Дюмурье просил передать вам привет, Жан-Поль. - подмигнула ему Бьянка, радуясь, что осталась незамеченной. Настроение было самое радужное. - Кстати, я тоже захватила с собой пистолет и кинжал. На случай, если меня все-таки примут за аристократку. - Наблюдая за тем, как вытянулось его лицо, она радовалсь, как ребенок.

- Тебе нельзя носить оружие! - замахал руками Марат. - Ты что, не слышала о Декрете?! Хотя нет, лучше возьми кинжал, а пистолет оставь, он слишком заметен. - Осмотрев Клери, он довольно рассмеялся: - Тебе бы еще горб примостить и была бы вылитая моя тетушка!

- Правда? Ну, значит, я угадала! - радовалась Бьянка. - Сен-Жюсту я, во всяком случае, точно не понравлюсь. А остальные будут слушать тебя. открыв рот. Пистолет оставляю. Пошли.

На подходе к якобинскому клубу, Бьянка почувствовала, как нервничает из-за нее Марат. Но было поздно что-то менять. Когда они вошли, Бьянка поморщилась от запахов, наводнивших помещение. Сегодня тут было многолюдно. Марата встретили восторженными воплями, когда он начал протискиваться к трибуне. Бьянка пристроилась среди мужчин и приготовилась слушать.

Марат запоздало подумал о том, что раз Клери исполняет роль "вязальщицы", то неплохо бы пополнить ее костюм мешком, в который положить спицы и моток шерсти. Можно еще и фляжку дешевого вина, для антуража. Но менять что-либо уже поздно. Теперь главное не пялится на Клери, а начать речь так, как он и планировал.

- Дорогие друзья! вы знаете, что я вступил в революцию с уже сложившимися взглядами. Я знал о политике достаточно, но все же был поражен ничтожеством, лицемерием и низостью некоторых членов Собрания. Я был о них лучшего мнения. Я делал все, чтобы открыть им глаза на сложившуюся ситуацию, даже вступил с ними в переписку, но мои письма, равно как и мои воззвания остались без ответа... Я сильно сомневаюсь в том, что эти граждане изменили свою душу и свои убеждения после измены генерала Дюмурье. Сейчас они декретируют о том, что я буду арестован! Я говорю, что это акт деспотизма, предназначенный для того, чтобы ввести в заблуждение наивный, доверчивый народ! Они хотят сделать из меня клеветника, такого же лицемера и преступника только для того, чтобы иметь возможность очиститься самим, снять с себя тот позор, которым я покрыл их...
Вы не понимаете, что они только хотят скрыть свое истинное лицо, притвориться, что не имеют ничего общего с роялистами, изменником Дюмурье и Орлеанским! Они хотят суда надо мной и настаивают на этом только потому, что у них уже не осталось времени для размышлений! Только патриоты из Конвента выражают свое неодобрение. Только те, кто не боится говорить. А остальные? А остальные слишком запуганы этой кликой, чтобы что-либо сказать! Знайте, что я попираю эти обвинения ногами, я предаю их анафеме, я плюю на них! Они продались деспотам! А я... Пока могу, я останусь здесь, потому что мое присутствие необходимо и я испытываю полное доверие к справедливости моих судей!

Поднялся невообразимый шум. Марат залпом осушил стакан воды и стал ждать, когда ропот стихнет.

***

- А старина Жан-Поль начал повторяться, - негромко проговорил Камиль Демулен, покуривая сигару. Он стоял рядом с Сен-Жюстом и взирал на все с ироничным выражением лица.

- Завидуешь старине Жан-Полю? – в тон ему ответил Сен-Жюст. Он не сводил взгляда с Марата, отметив, что сегодня он выглядит помолодевшим лет на десять. На всякий случай он поискал глазами синьору Сольдерини, но не обнаружил. В этот вечер Марат привел с собой какую-то ощипанную «вязальщицу». Странный выбор, но как раз по нему. Или он специально сделал это, чтобы реабилитироваться в его глазах? Сен-Жюст закурил и закашлялся – дышать в клубе было невозможно.

- Ходят слухи, что ты наставил рога гражданину Биссеру, - задумчиво произнес Демулен. – Что, Сен-Жюст, чужие жены покою не дают? Пора бы тебе остепениться.

- Ты за своей следи. Вдруг уведу? – засмеялся Сен-Жюст. Их беседу прервал Дантон – он с мрачным видом протискивается к Демулену.

- Значит, следует разобраться, где кончается заблуждение, а начинается преступление! - Голос Дантона перекрыл шум, все внимание обратилось на него, даже Марат замолчал. На секунду он растерялся: не ожидал, что привлечет к себе внимание. Но делать было нечего - пришлось сделать шаг к трибуне. - Народ хочет энергичного и сильного правительства! Он требует, чтобы наказание было применено к действительным врагам Республики и только к ним! Я говорю об аристократах, изменниках, заговорщиках, агентах иностранных правительств! Вместе с тем, революционные меры должны опираться на законы, нами же изданные, чрезмерное усердие может принести вред свободе, а наши враги не упустят возможности использовать против нас самих избыток нашего рвения.Будем стараться оказаться достойными того доверия, которое нам оказано и не позволим навязывать себе чужое мнение. - Сказав эту краткую речь, Дантон прибавил: - У меня пока все.

***
Слушая речь Марата, Бьянка бросала осторожные взгляды по сторонам. Любопытные люди, эти якобинцы. Большая часть из них, кажется, вообще не совсем понимала разницы между двумя противоборствующими партиями. Для них она заключалась во внешнем факторе – жирондисты раздражали внешним лоском. А попроси процитировать, что именно не нравится в их речах… Изредка Бьянка наблюдала за Сен-Жюстом. Когда-нибудь она обязательно расскажет ему, как они с Маратом его обманули. Задумавшись, Бьянка неожиданно для себя услышала фамилию Лавуазье. Странно, что этого человека до сих пор обсуждают – он не лез в политику, а его ученые труды местным обитателям вряд ли интересны. Она прислушалась. Помимо Лавуазье обсуждался некий англичанин по фамилии Страффорд. «Он очень опасен, даже не думай к нему приближаться, - напутствовал кто-то своего собеседника. – Поговаривают, что он предсказывает смерти! Да и взгляд у него нехороший. Все должно быть обставлено, как несчастный случай. Известно, что днем он запирается в своем доме в предместье Парижа. Он не меняет своих привычек – нужные люди нам об этом сообщили. Запасы пороха, чтобы взорвать дом, у тебя будут. Ровно в полдень ты должен подойти и сделать это. Получишь двести ливров, если все удастся. Теперь я пойду».

Бьянка закрутила головой, пытаясь найти говоривших. Они беседовали тихо, и суть разговора она уловила, читая мысли. После выступления Дантона, народ зашумел, и она потеряла из виду обоих. Бьянка рассеянно улыбнулась Марату, который спускался с трибуны. Англичанин, который скрывается днем в своем доме. Тот самый бессмертный. Кто-то решил с ним расправиться и, сам того не подозревая, попал в точку. Днем этот бессмертный ничего не сможет сделать. Раздираемая противоречивыми сомнениями, Бьянка пробралась к Марату, и сжала ему руку, что-то говоря про его речь. Но мысли убегали к подслушанному разговору. Только что она узнала, что смертные хотят уничтожить вампира. Бессмертного, такого же, как она. Бьянка растерялась, не зная, как распорядиться полученной информацией.

Марат отвечал тем, кто его о чем-то спрашивал, но часто невпопад. Что случилось? Почему Клери здесь, когда он ясно сказал не привлекать к себе внимания? Почти не слушая Лакло, он наклонился к своей спутнице и едва слышно прошептал:
- Что случилось?

- Ничего, просто захотелось подойти. Это не выбивается из образа, тебя тут любят, - также тихо ответила Бьянка. Она и забыла, что обещала Марату не бродить по клубу. Ее терзали воспоминания. Мариус - почерневший, изуродованный огнем, сколько лет прошло, прежде чем он смог восстановить свои силы! Ни один бессмертный не заслуживает такого, если он не совершил преступление против себе подобного. Тот, кого хотели убить - теперь она знала, что его фамилия Страффорд - честно отошел в тень, когда она предложила ему заключить соглашение о ненападении. Он больше не трогал Марата, но, видимо, перешел дорогу кому-то еще. Методы у него дикие, одна история с Сен-Жюстом чего стоит! Бьянка взглянула на Сен-Жюста, который увлеченное беседовал со своим старым товарищем-монтаньяром - у нее закралось подозрение, что это - его рук дело. Но мысли Сен-Жюста сейчас крутились вокруг расследуемого им заказного убийства, вокруг Театра вампиров, и вокруг ее персоны. Нет, не он. Но кто тогда?

Марат кивнул.
- Я еще немного здесь побуду, а потом пойдем. Расскажешь, как тебе понравилась моя речь. Хотя, если хочешь, можем уйти прямо сейчас, я сказал все, что планировал. Робеспьера сегодня нет, а Сен-Жюст, кажется, не собирается выступать. Больше ничего интересного не скажут.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Ср Июн 17, 2009 2:46 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Апрель, 1793.

Париж.

Лавуазье, Маэл.

Лавуазье бежал по улице, как сумасшедший. Сердце было готово выскочить из груди. Впопыхах он совершенно забыл, что можно взять лошадь, и сейчас ему предстояло преодолеть полгорода своим ходом. В четыре часа утра его разбудили крики у двери – старый слуга пытался прогнать с порога какую-то бедно одетую женщину, но она кричала, требуя привести к ней хозяина дома немедленно. Их разговор был коротким. Она просто отдала ему конверт, на котором значилось: «Страффорду». И, взглянув ему в глаза, сказала: «Это вопрос жизни и смерти. Если вы немедленно не найдете его и не передадите письмо, вы можете больше его не увидеть». У нее были очень красивые глаза – светло-серые, мерцающие и выразительные, которые совершенно не вязались с внешним обликом. Ученого посетила неожиданная мысль, что где-то он уже видел похожий взгляд. Тем временем женщина исчезла, словно ее и не было. А он остался на пороге, сжимая в руке конверт. Он сразу поверил ей, и, одевшись, выбежал из дома. Однажды Маэл привозил его в свой парижский дом, показывая свое приобретение. Хорошо, что он запомнил дорогу! Когда Лавуазье добежал до дома Маэла, часы показывали половину седьмого утра. На улице почти рассвело, и утренняя прохлада действовала успокаивающе. Лавуазье забарабанил в дверь, но дверь никто не открыл.

Маэл почти спустился в подвал, когда почувствовал смертного. Совсем рядом. Черт с ним. Скоро рассветет, придет прислуга и выяснят, что ему нужно. Если гость не уберется к тому времени. Ночь была долгой, он чувствовал себя разбитым, несмотря на то, что хорошо поохотился. Стук в дверь. Маэл выругался. Любой визит можно понять, если гость приходит хотя бы к полуночи. Остальное - дурной тон. Вампир проник в мысли человека, чтобы узнать причину появления здесь в такое время и заставить визитера шагать в том направлении откуда пришел. Узнав гостя, он бросился к двери и распахнул ее.

- Антуан! Что случилось?! - Кровь, согревавшая еще несколько минут назад, отхлынула от лица. Если случилось что-то непоправимое, он вряд ли сможет помочь. До восхода солнца оставалось немногим больше получаса.

- Слава богу... ты здесь, - Лавуазье едва переводил дух. - Мне... передали... это... для тебя...

- Когда? - Маэл едва удержался от более глупого восклицания, удивившись, что письмо было передано в такое время. Для смертных день только начинается... Впрочем, заданный вопрос тоже не самый удачный. И так ясно, что Лавуазье пришел, как только получил это известие. - Проходи. Присядь и выпей что-нибудь. - Вампир вскрыл конверт и прочел содержимое письма. Стало почти физически плохо. Текст гласил: " Сегодня днем этот дом взорвется. Найдите себе новое дневное убежище. Вас хотят убить.
Жан Клери.
P.S. Жан-Поль Марат и Антуан Сен-Жюст не имеют к этому отношения". Нужно как можно быстрее уносить ноги. Хорошо, что самое нужное всегда рядом, а пару необходимых мелочей всегда можно бросить в дорожный мешок.

- Что там написано? Что случилось? Это письмо мне принесла немолодая женщина, одна из "вязальщиц", которые проводят время, слушая речи политиков в Конвенте. - Маэл, пожалуйста, объясни, что происходит?

- Нет времени, - ответил Маэл. - Пойдем. - Он взял пакет, в который побросал документы, деньги, несколько писем. Теперь оружие и плащ. Остальное не так важно. Они прошли в конюшню, где Маэл торопливо оседлал двух лошадей. Потом повернулся к Лавуазье: - Бери лошадей и уезжай. Сейчас же. Найдешь где пристроить животных... Не теряй времени.

- Ты покидаешь страну? Что тебе сообщили в письме?

- Я не покидаю страну, но мне сейчас дорога каждая минута, - Маэл вглядывался в становившуюся все более светлой полосу на горизонте. - Не спрашивай ни о чем. Уезжай немедленно, прошу тебя.

- Я поеду с тобой. - мрачно произнес Лавуазье, предчувствуя отказ.

- Нет, - покачал головой Маэл. - Спасибо за все. Но сейчас я должен убедиться, что ты уехал. -"... и не видишь, насколько быстро я отсюда исчезну". - прибавил он про себя.

- Как скажешь. - сказал Лавуазье, забираясь на коня. - Проехав до конца улицы, он обернулся. Маэл исчез.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Показать сообщения:   
Этот форум закрыт, вы не можете писать новые сообщения и редактировать старые.   Эта тема закрыта, вы не можете писать ответы и редактировать сообщения.    Список форумов Вампиры Анны Райс -> Театр вампиров Часовой пояс: GMT + 3
На страницу Пред.  1, 2, 3 ... 9, 10, 11 ... 20, 21, 22  След.
Страница 10 из 22

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах
You cannot attach files in this forum
You cannot download files in this forum


Powered by phpBB © 2001, 2002 phpBB Group