Список форумов Вампиры Анны Райс Вампиры Анны Райс
talamasca
 
   ПоискПоиск   ПользователиПользователи     РегистрацияРегистрация 
 ПрофильПрофиль   Войти и проверить личные сообщенияВойти и проверить личные сообщения   ВходВход 

Тайна святого ордена. Детективный триллер...
На страницу Пред.  1, 2, 3 ... 12, 13, 14 ... 20, 21, 22  След.
 
Этот форум закрыт, вы не можете писать новые сообщения и редактировать старые.   Эта тема закрыта, вы не можете писать ответы и редактировать сообщения.    Список форумов Вампиры Анны Райс -> Театр вампиров
Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Пн Июл 13, 2009 1:14 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май, 1793

Париж.

Маэл, Мишони.

Маэл зашел в небольшую кофейню, обставленную более чем скромно, но, судя по всему, пользующуюся популярностью: здесь можно было встретить свободных от службы солдат, простых горожан и даже кое-кого из более почетных граждан. Последних выдавала не только одежда, но и манера вести беседу, они не орали во всю глотку о правах и таких понятиях, как свобода и равенство. Вампир заказал кофе, но садиться не стал. Вместо этого подошел к одному из столов, за которым произносил длинную и невероятно запутанную речь какой-то молодой оратор. Здесь, в этой кофейне должен был ждать человек по имени Мишони. Именно ему он должен был назвать пароль, а затем отдать кошелек и письмо. Но вампир не торопился, оставаясь верным старой привычке не покупать кота в мешке. Сначала нужно было осмотреться и узнать, что за человек этот Мишони…

Мишони поймал себя на том, что нервничает гораздо больше обычного. Уже несколько дней он приходит в эту кофейню, якобы за тем, чтобы послушать молодых ораторов, а на самом деле убивает драгоценное время, ожидая нужного ему человека. И вот похожий по описанию графа Сен-Жермена человек появился. Но он не торопиться подойти и совсем непохоже, чтобы он кого-то искал. Просто горожанин, зашедший скоротать время за чашкой кофе… Мишони раздраженно ударил ладонью по столешнице. Чашка жалобно звякнула, но не перевернулась. Начальник тюрем отпил глоток кофе и постарался не смотреть на того, кто по описанию походил на агента. Мысли его вертелись вокруг Дела. Неужели они не понимают, что он слишком далеко зашел? Сейчас уже поздно останавливаться, и если они действительно хотят освободить Марию-Антуанетту, то лучше всего сделать это именно сейчас, когда власть держащие больше всего увлечены борьбой между собой, лишь иногда отвлекаясь на издание новых поправок к уже существующим Декретам и на события в провинциях? Но деньги, деньги, деньги! Для того чтобы продолжать осуществлять замысел, ему нужны были деньги! Иначе подкупленные люди могут разозлиться и тогда… Что будет тогда он старался не думать.

Маэл довольно легко нашел Мишони и теперь читал его мысли, ощущая, как его начинает бить нечто напоминающее озноб. Так вот значит что… Маарет тоже решила поиграть со смертными и решила втянуть его в заговор. Превосходно. Только этого недоставало, быть втянутым в роялистский заговор! Но похоже на то, что эти люди действительно хотят спасти королеву. Интересно, кто за этим стоит? Сен-Жермен, скорее всего, просто один из исполнителей… А Маарет? Что она там делает? Тоже вопрос, поиск ответа на который может подождать.

Мария Антуанетта. Ему было жаль королеву, но не настолько, чтобы из-за этого наживать себе лишние неприятности, видят боги, теперь их предостаточно. Марию Антуанетту он видел всего один раз, еще в то время, когда Сен-Жермен бывал при дворе. Видел и… не мог заставить себя ни восхищаться этой женщиной, ни тем более, уважать ее. Хотя она была красива, это да. В тот день шла игра в карты, на кону были огромные суммы, а королеве нужны были деньги. Часть суммы смог одолжить ей граф Сен-Жермен, разумеется, под большим секретом, а часть согласился дать он сам. Поэтому и был приглашен в том вечер в святая святых – салон ее величества, где уже занимали свои почетные места не только родовитые дворяне, но и разномастные шулеры, прикрытые кое-какими титулами. В тот вечер Маэл Страффорд, баронет, намеренно проиграл около четырех тысяч ливров и стал по мере возможности игнорировать великосветское общество. Сама королева запомнилась ему как существо беспечное, пустое и даже можно сказать глупое, увлеченное исключительно развлечениями. Но она не была и злой по натуре, являясь на самом деле довольно отзывчивым человеком, несмотря на то, что эта отзывчивость принимала иногда довольно причудливые формы. Сейчас ее было жаль. Несчастная женщина, не сумевшая вовремя оценить опасность, не прислушивающаяся к ценным советам, которые давали ей друзья… Она поняла все, когда было уже слишком поздно что-либо изменить и теперь расплачивалась за свои ошибки.

Маэл расплатился за кофе и купил у хозяина кофейни немного табака. В последние дни он перенял одну из привычек смертных – курение. Это помогало успокоиться, сосредоточиться и спокойно обдумывать некоторые детали. Нужно признать, что глупая привычка помогала, без нее он бы уже давно начал бросаться на ни в чем не повинных смертных, до того были взвинчены нервы. Расплатившись и за табак тоже, он вышел, так и не заговорив с Мишони.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Пн Июл 13, 2009 2:46 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май 1793 года

Париж.

Шарлотта Корде, граф Сен-Жермен

Письмо графа Сен-Жермена было спокойным и будничным – вежливое приглашение встретиться. И все же что-то было не так... За последние два дня ей удалось многое сделать, Реджинальд Лайтнер должен быть ею доволен. Одной из основных задач Ордена был поиск интересных людей, обладающих паранормальными способностями, пусть даже в самом зачаточном состоянии. Именно к таким людям, как правило, тянулись ведьмы, вампиры и призраки. Шарлотта не привыкла сидеть без дела и, оказавшись в Париже, довольно быстро собрала данные о двух людях, которые могли бы заинтересовать Орден.

Первым был парижский палач Анри Сансон. Ходили слухи о том, что несколько человек видели как-то раз палача ночью, на вершине собора Нотр-дам. Конечно, в это никто не верил. Но, прогулявшись у дома палача, Шарлотта без труда откопала в его мыслях воспоминания о юном существе неземной красоты по имени Арман, известного, как руководитель парижского театра вампиров…

Вторым человеком, заслуживающим внимание, был Антуан Сен-Жюст. Молодой политик, монтяньяр, правая рука Робеспьера и довольно одиозная личность. В Париже его многие боялись: считалось, что Сен-Жюст обладает довольно большим влиянием на Робеспьера и имеет неограниченную власть. К нему Шарлотта приближаться побоялась, а вот слухи, бродившие по Парижу, заставили ее включить его в свой отчет. Дело в том, что несколько человек готовы были поклясться, что слышали, как Сен-Жюст бормочет о мертвецах, которые разговаривали с ним на Кладбище невинно убиенных, о неком англичанине, убившим его друзей при помощи мысли и голосах погибших людей, которые иногда предсказывают ему будущее. Правда, все это Сен-Жюст говорил в минуту слабости, закрывшись у себя дома, весьма нетрезвый и разбитый. После того случая он никогда об этом не заговаривал, а двое его соратников, которые стали свидетелями подобных речей, не рисковали его об этом расспрашивать. Но факт оставался фактом, и Сен-Жюста не мешало бы проверить.

Размышляя об отправленном отчете, Шарлотта вошла к комнату гостиницы, где ожидал ее граф Сен-Жермен, и, обменявшись любезностями, приготовилась выслушать причину, по которой была назначена встреча.

- Шарлотта, я назначил эту встречу, чтобы прежде всего поинтересоваться вашими успехами, так как мне, к сожалению, пока что хвастать нечем, - граф Сен-Жермен развел руками и улыбнулся. На самом деле он был почти в отчаянии. После того, как все было почти готово и он был уверен в успехе, Маэлу пришло в голову наотрез отказаться от поручения! Черт бы его побрал! На это упрямое создание не действовали никакие доводы и уговоры, настаивая, он даже позволил себе увлечься настолько, что разозлил бессмертного... Хуже и быть не может. "Я не собираюсь участвовать в ваших интригах, граф!", - так он сказал. Вот и все. Коротко и ясно. Этот ответ он передал Маарет, которая была немало огорчена неожиданным известием. Видеть ее расстроенное лицо было выше его сил и граф Сен-Жермен решил все же довести начатое до конца. Если Маэл не хочет участвовать в этой интриге - пожалуйста. Жаль только, что он сам поставил себя в глупое положение, необдуманно сообщив Мишони приметы вампира. Но эти же приметы могли подойти и кому-либо другому, хвала небесам, у него хватило ума не уточнять некоторые детали.

Новый план был прост. Раз Орден выделил ему агента в помощь, было бы глупо этой помощью не воспользоваться. Вот сейчас и предстоит пустить в ход дар убеждения... Граф порадовался, что в свое время все же научился скрывать мысли. Теперь это пригодилось...

- О, благодарю вас, граф, за вашу заботу! - воскликнула Шарлотта. - Я потихоньку собираю информацию для мистера Лайтнера и мне удалось обнаружить некоторые любопытные факты. Оказывается, и здесь есть люди, которыми интересуются вампиры и призраки. Правда, не ко всем из них будет просто подобраться, но это уже интересно само по себе.

- Такие любопытные факты, за столь короткое время? Шарлотта, вы меня поражаете! Не сомневаюсь, что вы уже знаете имена этих людей и сейчас планируете говорить с ними или же просто наблюдать. Только будьте осторожны, прошу вас. Я тоже навел некоторые справки и вынужден признать, что от некоторых знакомств Маэла Страффорда мне просто становится страшно. - Это было правдой. Те сплетни, которые он выслушал, стоили двух бутылок отличного вина и нескольких часов ненужной болтовни. Жаль только, что он занялся этим слишком поздно.

Шарлотта подавила в себе желание задать вопрос. Нельзя оттолкнуть графа излишним любопытством. Она приучила себя к сдержанности, и это качество позволяло ей слыть приятной собеседницей. - Я могу быть вам чем-то полезной, граф? Ведь вы и для этого меня пригласили?

- И для этого тоже, - вздохнул Сен-Жермен. - Вы, наверное, читаете мои мысли. Да, я хотел попросить вас оказать мне одну услугу и по возможности не задавать вопросов, так как на некоторые из них я просто не могу ответить - это не моя тайна. Но не знаю, как вы отнесчетесь к подобному поручению, поэтому и не решаюсь заговорить.

- Я здесь для того, чтобы помогать вам, граф. Я готова, - почтительно склонила голову Шарлотта.

- Но вы даже не спросили, что от вас требуется, - немного опешил граф.

- Вряд ли вы попросите меня убить человека, верно? - улыбнулась Шарлотта. - Я слишком уважаю вас, чтобы не доверять.

- Нет, что вы! Я просто попрошу вас передать одному человеку письмо и сумму денег. Это все, что от вас требуется. Не обязательно даже говорить с ним, только назовете пароль.

- Хорошо. Когда? - просто спросила Шарлотта.

- Сегодня вечером, - граф назвал адрес и описал внешность Мишони. - Пароль - "Бастилия".

Фамилия Мишони ей ни о чем не говорила, но что-то подсказывало ей, что дело связано с политикой. Не зря граф с самого начала поинтересовался ее политическими взглядами. Тогда она ответила ему, что не питает симпатий ни к одной из партий. Стоит ли копаться в этом теперь, когда слова обещания уже сказаны? - Хорошо, я сделаю все, как вы сказали, - ответила Шарлотта. - Завтра я сообщу вам о том, как прошла наша встреча.

- Шарлотта, я тронут вашей готовностью помочь в трудную минуту. Скажите, что я в свою очередь могу сделать для вас? - он до сих пор не верил в этот неожиданный успех.

- Я подумаю, - честно ответила Шарлотта. - Насколько я понимаю, ваш бессмертный друг Маэл вряд ли согласится ответить на мои вопросы, поэтому я даже не смею просить вас об этом. Но, возможно, мне и правда понадобится ваша помощь. Чуть позже, когда я получу ответ от мистера Лайтнера.

- Может быть и согласится, - пожал плечами Сен-Жермен. - Если он еще придет. Но знайте, что здесь вы можете рассчитывать на меня.


Последний раз редактировалось: Eleni (Пн Июл 13, 2009 6:16 pm), всего редактировалось 1 раз
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Пн Июл 13, 2009 2:53 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май, 1793.

Париж.

Робеспьер, Фукье-Тенвиль.

Робеспьер медленно шел по набережной в компании Фукье - Тенвиля, наслаждаясь теплым весенним днем. Карета ждала его неподалеку, но сейчас ему хотелось немного пройтись и тем самым исключить риск быть подслушанными. Разговор предстоял деликатный.

- Я слышал, что вы ведете дело Лавуазье, - осторожно начал Робеспьер.

- Да, - Фукье-Тенвиль нахмурился, не понимая, к чему клонит монтаньяр, но на всякий случай добавил: - Здесь нечего расследовать, гражданин Робеспьер. Достаточно и того, что его увидели с оружием в руках, все слышали, как умирающий назвал его имя… Слушание дела состоится через несколько дней и очень скоро, я думаю, его казнят.

- Не нужно торопиться, гражданин. Я отлично понимаю, что вами движет, прежде всего, гражданский долг, но все же не будем торопить события, - Робеспьер слегка улыбнулся. - Я ни в коей мере не защищаю откупщика, мне противно думать о том, как такие как он тянули из народа деньги, но все же хочу, чтобы справедливость была восстановлена. Я хочу, чтобы настоящий убийца несчастного Франсуа был найден.

- Но Ламбер назвал имя Лавуазье! – возразил Фукье-Тенвиль.

- Да, это так, - терпеливо ответил Робеспьер. – Но все мне думается, что Лавуазье не настолько глуп, чтобы убивать собственного ученика при свете дня, в Академии, где полно людей… Нет, нет. И меня немного смущают некоторые свидетельские показания, вы тоже обнаружите их, если внимательно прочтете дело.

- Тогда… Что я должен сделать, гражданин Робеспьер? – тупо спросил Тенвиль, чувствуя, что в этом деле лучше быть ведомым, чтобы не вызвать недовольство человека, перед которым он преклонялся.

- Мы еще найдем возможность упрятать Лавуазье за решетку, если это понадобится, - вполголоса произнес Робеспьер. – Но не сейчас, когда жирондисты могут поднять вой. Нам достаточно и того, что мы имеем на сегодняшний день. Тем более…. – он пристально посмотрел на собеседника и снова позволил себе улыбнуться. – Тем более что у меня есть некоторые подозрения… Впрочем, о них позже.

- Вы хотите сказать… - ахнул Фукье-Тенвиль, но тут же прикрыл рот рукой и уже тише добавил: - …что это дело рук жирондистов.

- Я пока что никого не обвиняю, - спокойно ответил Робеспьер. – Это просто подозрения. А пока что… думаю, будет разумно отпустить откупщика под домашний арест и подписку о невыезде за недостатком улик. Пусть занимается своей наукой, мерами и весами и, в конце концов, Академией. Кажется, они готовят какой-то доклад в Конвент. Нам же еще предстоит много громких процессов, гражданин Фукье-Тенвиль. Я надеюсь на вас.

Фукье-Тенвиль выпрямился и едва ли не отдал честь.

- Как скажете, гражданин Робеспьер. Я должен отпустить его сегодня?

- Да, сегодня вечером. И будет лучше, если вы подготовите соответствующие бумаги и проследите за тем, чтобы откупщик добрался до дома. Хотя нет.... Вы подготовите все необходимое и будете ждать соотвествующего распоряжения от меня. Вас обязательно известят. Но повторяю, что эти займетесь имено вы. Лично.

Заметив немного удивленный взгляд собеседника, Робеспьер добавил:

- К сожалению, многие граждане довольно небрежно относятся к своим обязанностям. А я бы не хотел, чтобы здесь была допущена небрежность. И я мало кому могу доверять… - последнюю фразу Робеспьер произнес нарочито небрежно, тем самым подчеркивая ее. – Кто как не вы, славитесь своей щепетильностью и я бы даже сказал дотошностью в важных делах! Так я могу на вас рассчитывать?

Фукье- Тенвиль едва не налетел на фонарный столб, услышав подобную похвалу.

- Разумеется, гражданин Робеспьер! Я счастлив выполнять свой долг!

- Мы все счастливы выполнять свой долг, но мое сердце переполняет радость, когда я вижу старания, подобные вашим, гражданин Фукье Тенвиль. Теперь, когда мы все обсудили, позвольте выразить надежду, что этот разговор останется между нами, ведь все заботы и подготовку бумаг вы возьмете на себя.

- Разумеется, гражданин Робеспьер! – как попугай повторил Фукье-Тенвиль.

- Тогда до встречи, гражданин Фукье –Тенвиль. Ваши старания не останутся незамеченными, уверяю вас. – Помахав рукой на прощанье, Робеспьер направился к ожидавшей его карете, чрезвычайно довольный собой.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Пн Июл 13, 2009 4:26 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май, 1793.

Париж.

Робеспьер, Маэл / Сен-Жюст, Робеспьер.


Робеспьер разложил на столе бумаги и протянул одну из них Маэлу.

– Это дорожный лист. Так вы избежите неприятностей с жандармами и гвардейцами. Не лишняя предосторожность в наше время. Документы у вас в порядке?

Вампир утвердительно кивнул.

- На всякий случай, вот еще свидетельство о благонадежности, его тоже могут спросить.

Второй лист лег поверх первого.

- Теперь можем перейти к важному для вас вопросу, - Робеспьер открыл тонкую папку. – Фукье-Тенвиль сегодня утром подготовил все нужные документы, касающиеся Лавуазье. Он будет отпущен домой сегодня же вечером. Одну копию я отдаю вам и даже предоставлю возможность убедиться, что ничего плохого с вашим другом не произошло. Вы можете сейчас поехать в Консьержери, где найдете Фукье-Тенвиля и гражданина Мишони, начальника тюрем. Они ждут, когда им доставят соответствующее распоряжение. – Максимилиан Робеспьер показал печатный лист, на котором красовалось несколько подписей. После того, как вы убедитесь в моей искренности, я бы хотел, чтобы вернулись сюда и подписали вот это.

На столе оказался очередной лист, который Маэл внимательно прочел. Любопытная бумага, нужно отдать должное Робеспьеру – сразу видно, что адвокат, куда до него всяким крючкотворам. Своего рода обязательство, которое он письменно подтверждал. К счастью, такие подробности, как дата и то, что речь идет всего об одном-единственном поручении были оговорены. Скорее всего, это нужно было Робеспьеру для того, чтобы обезопасить себя от неприятных сюрпризов, ведь в случае чего, это можно повернуть как угодно. А если подумать, то, составляя подобный документ, Неподкупный очень сильно рискует быть обвиненным в сговоре с британским подданным. Интересно, он предусмотрел?

- Хорошо, - ответил Маэл.

Робеспьер немного подождал, потом вызвал Симона Дюпле и приказал ему разыскать Сен-Жюста.

***

- Я тебя внимательно слушаю, Максимилиан. - Сен-Жюст проследил глазами за удаляющимся секретарем и сел напротив Робеспьера. Впервые в жизни он видел нечто, похожее на безразличие. Раньше с ним этого не случалось, но с тех пор, как в его жизни появился Страффорд, Сен-Жюст ощущал незримую стену, которая росла между ним и Неподкупным - мозг категорически отказывался воспринимать происходящее.

- Я уже говорил, что хотел бы, чтобы ты поехал в Арси, - начал Робеспьер. - Но не знаю, как ты к этому отнесешься. Я не мог сообщить тебе о своих планах заранее, так как сам не знал, что эта поездка состоится так скоро. Впрочем, если тебе это неприятно, я могу понять и попросить об одолжении Демулена.

Сен-Жюст быстро взглянул на Робеспьера. Он умел находить правильные слова для того, чтобы получить желаемое. Скорее всего, он блефовал - вряд ли он серьезно задумывался о том, чтобы отправить со Страффордом Камиля Демулена, старого друга Сен-Жюста, ставшего в последнее время не только его соперником, но и оппонентом практически по всем вопросам.

- Демулена? Неплохая идея. Уверен, ему удастся понравиться Страффорду. - задумчиво ответил Сен-Жюст.

- Но вся проблема в том, что ему я не доверяю так, как доверяю тебе. И не уверен, могу ли на него положиться.

- Правда? - съязвил Сен-Жюст.

- Правда, - ответил Робеспьер, поймав себя на том, что начинает злиться. Только удалось справиться с одной проблемой, как появилась другая. Притом довольно неожиданно. - Я не уверен, что Демулен сможет понаблюдать за тем, какие методы использует Страффорд для того, чтобы убедить Дантона вернуться в Париж. Из четырех писем, что я отправил, Дантон не ответил ни на одно... Страффорд сумел убедить его поехать к Консьержери в свое время. Сумеет и убедить вернуться. Мне важно знать, какие методы убеждения он использует, еще раз повторил Максимильян, подчеркивая последние слова. - Это первое. Второе. Я хочу заставить Страффорда работать на нас и я этого добьюсь, неважно какими методами. Второе не столь существенно, я говорю это для того, чтобы ты знал.

- Он никогда не будет на нас работать, - медленно проговорил Сен-Жюст. - Но решения великого Максимилиана не поддаются обсуждению, ведь так? Ты отозвал меня из Вандея из-за Страффорда. Сегодня в Конвенте ты отклонил мою кандидатуру, когда я предложил лично отправиться в Лион проверить справедливость донесений, которые мне доставляют десятками. Для чего? Чтобы наблюдать за этим скользким типом и смотреть, как он... - Сен-Жюст почувствовал, что начинает заводиться и оборвал себя на полуслове.
- Если ты считаешь, что я должен поехать, я поеду. Как я уже сказал, твои распоряжения не обсуждаются. Когда мне нужно быть готовым? Сегодня? Завтра?

- Я не хочу заставлять тебя делать что-либо против твоей воли, - Робеспьер сел и выпил немного воды. - Не хочу и не могу, я ведь однажды уже обидел тебя недоверием. Поступай, как считаешь нужным, Антуан. Тебе лучше знать, чего ты хочешь. Кроме всего остального, я надеялся, что ты поможешь мне разобраться в причине столь резкой перемены в Дантоне, ведь не так давно он размахивал перед жирондистами оливковой ветвью, а теперь обвиняет их и даже взял под защиту Марата, которого сам же называл "существом, вредным для общества". Это может быть важно, очень важно, знать, в чем причина... Но, повторяю, что не хочу принуждать тебя, так как слишком ценю твое доброе отношение и нашу дружбу. Завтра же ты можешь отправиться в Лион или куда пожелаешь, я найду кого отправить со Страффордом, хотя это будет нелегко.

- Я же сказал, что поеду. - сдался Сен-Жюст. - Я понял свою задачу относительно Дантона. Что по Страффорду?

- Я опасаюсь, что этот человек может преподнести нам немало неприятных сюрпризов и хочу, чтобы ты проследил за тем, чтобы он не делал глупостей. По возможности подмечай детали, которые могут нам пригодиться для... дальнейшего сотрудничества, - улыбнулся Робеспьер. - Только будь осторожен. Он не должен понять, что ты наблюдаешь за ним. Предоставь ему путешествовать так, как он хочет, но по приезду в Арси держи глаза и уши открытыми.

- Хорошо, как скажешь. - Сен-Жюст поднялся. - Все увиденное я изложу письменно. Как обычно. Спасибо за доверие, Максимилиан.

- Тебе спасибо, Антуан. Я рад, что ты согласился и теперь смогу какое-то время спать спокойно.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Пн Июл 13, 2009 7:04 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май 1793 года

Жан Поль Марат, Альбертина Марат, Симона Эврар, Бьянка

Альбертина Марат с утра была озабочена состоянием брата. Жан Поль проснулся поздно, совершенно разбитый и злой. Альбертина отнесла ему графин с миндальным молоком, в котором растворила кусочки глины – лекарство, которое Жан-Поль принимал каждое утро, и путем длительных уговоров заставила его остаться поработать дома, а не бежать с утра в Конвент за новостями. «Ты же знаешь, что обо всем важном ты все равно узнаешь первым», - увещевала женщина, с любовью укладывая его голову на подушку, которую купила, чтобы Жан Полю было удобнее работать в ванной. Вчера вечером она дала ему легкое снотворное, чтобы он отдохнул и побыл ночью дома, а не бегал с молодой красивой женщиной по подвалам. Если этой Клери, или как там ее зовут, очень надо писать свои статейки, пусть и пишет себе. А не уводит мужчину из семьи.

После открытия, которое сделала Симона, Альбертина многое поняла. Из редакции Жан-Поль всегда приходил бодрый, веселый и помолодевший, что раньше списывалось на удачный творческий процесс. Как они с Симоной были наивны, что не догадались сразу! Но теперь этому порочному роману будет положен конец. Авантюристку Клери надо поставить на место. И она, Альбертина, сделает для этого все возможное. Устроив брата поудобнее, Альбертина отправилась к Симоне. Несчастная женщина вязала у окна, ее руки дрожали.

- Он не захотел меня сегодня видеть, - грустно сказала она, и на ее глазах мелькнули слезы. – Как ты думаешь, он мог догадаться про снотворное?

- Ну что ты, дорогая, вряд ли! – Альбертина с нежностью посмотрела на эту преданную женщину, положившую всю свою молодость и красоту к ногам ее неблагодарного брата. – Он просто плохо себя чувствует, вот и все.

- Но это ничего не меняет. Сегодня он снова убежит к ней. К этой стриженной тощей блондинке! Я ненавижу ее, ненавижу!

- Симона, прошу тебя, не расстраивайся. Кто предупрежден, тот вооружен. Эта женщина тебе не соперница. Ты же сама видела ее. Да, она умеет хорошо говорить и по-своему интересна внешне, но Жан-Полю никогда не нравились такие, как она. Уверена, что она – из аристократов. У нее совершенно другая речь и манеры, это я отметила с самого начала, даже когда считала, что передо мной – мальчик-студент. Не волнуйся. Жан-Поль не любит, когда ты нервничаешь, а ты прекрасно знаешь, что ему сейчас необходим покой и забота. Я помогу тебе. А ты просто веди себя так, словно ничего не произошло. Главное – не дать ему понять, что мы догадались.

Симона кивнула. Слово, данное Альбертиной Марат, дорогого стоило. Остается ждать и положиться на нее. А если не получится… Тогда она пойдет на крайние меры.

***

Потратив довольно много времени на довольно увлекательный разговор ни о чем с Альбертиной, Марат все же нашел в себе силы вовремя остановиться и отправился в редакцию. Да что же такое с ним творится? Не пошел в Конвент, не написал ни одной статьи, так как  вчера после ужина прилег на всего на час и бессовестно проспал до утра, сегодня весь день чувствовал себя, как на горячей сковородке из-за внезапно усилившихся болей и к вечеру снова захотел спать. Уходя, он выпил несколько чашек кофе, надеясь немного взбодриться, но все равно его шатало и он даже пожалел, что в кармане нет ни одного су, чтобы нанять экипаж, хотя идти было недалеко. В редакции Марат поздоровался с Клери, тщательно запер за собой дверь во избежание ненужных визитов и тут же лег на кровать. Ноги не держали.
- Извини, я что-то плохо себя чувствую, - пробормотал он. - Сейчас передохну и начнем работать.

Бьянка присела рядом. По логике вещей нужно было сказать, чтобы он шел домой пить лекартсва и отдыхать, но она понимала, что подобный совет для Марата убийственен. Возможно, благодаря своему бессмертию Бьянка уже давно считала, что нужно брать от жизни все, иногда не оглядываясь на последствия. Жизнь Марата заключалась в его газете. Стоит ли тратить время на лежание в постели среди суетящихся вокруг него любящих женщин, признавая тем самым свою полную беспомощность?
- Отдыхай. А я пока расскажу тебе о новостях, - начала она, извлекая исписанные листки. - Эбер написал о Лавуазье.... Написал, кстати, глупости... Но это нас не интересует, так? Скандал на заседании Конвента - Бриссо, оставив свой лоск и изящные манеры, обрушился на Сен-Жюста, когда тот начал зачитывать свой доклад о максимуме на хлеб. Тут есть за что уцепиться, я собрала много цитат и мнений разных людей, как с одной, так и с другой стороны... В Академии решается вопрос о том, кто будет замещать Лавуазье... Есть некоторые данные о возможных кандидатурах... Интересно? А еще дом госпожи Ролан закидали тухлыми овощами, - тут Бьянка не удержалась от победного блеска в глазах. - Думаю, это реакция на нашу публиацию.

- Я не читал новый шедевр Эбера, мне и так плохо, - ответил Марат. - Но если ты расскажешь в двух словах, я послушаю. Бриссо я сам слышал, он был бесподобен. Кто об этом напечатал? Демулен? По-моему, даже Робеспьер удивился и не сразу нашелся что сказать, хорошо, что ты собрала цитаты, мы это дополним. академия меня не интересует, их давно пора разогнать. А вот про госпожу Ролан... Клери, я тобой горжусь!

- Думаю, что пока нужно прервать серию о Роланах, хорошего понемножку, - улыбнулась Бьянка. - Чем ты хочешь сегодня заняться? Наверное, мы останемся в редакции? Вчера от нечего делать я собрала номера всех газет, вышедших на этой неделе. Можно сделать обзор и выставить на посмешище самые глупые и пустые заявления. Хочешь я займусь?

- Можно, но это не самое главное. Ты меня заинтересовала Бриссо, но сам я ничего не написал, - Марат зевнул. - Извини. Так что Жиронду по отдельности и в целом придется отложить на завтра. Пожалуй да, пока что составь рейтинг глупостей, а я займусь Сен-Жюстом и его максимумом на цены. Думаю, что мы поддержим его.

- Хорошо, - весело сказала Бьянка, и, пересев за стол, углубилась в газеты. Она старалась развеселить его, отпуская комментарии по поводу самых глупых заметок и зачитывая вслух фразы. В конце концов, Марат начал приобретать свой обычный вид - он оживился, перестал зевать и подсел к столу. В этот момент раздался стук в дверь.
- Гражданин Марат, это я, Жанетта, откройте, пожалуйста, это очнеь важно и срочно! - голос женщины был испуганным.

Марат вскочил, запутался в цветастом покрывале, с проклятием отшвыгнул его прочь и бросился открыать. - Что случилось, Жанетта? - с тревогой спросил он.  На его памяти Жанетта приходила в редакцию всего один раз и то тогда, когда в доме едва не случился пожар.

- Вашей сестре плохо. Наверное, что-то съела... или.. я не разбираюсь.. Она упала в обморок! - пожалия женщина даже начала заикаться от расстройства. - Пойдемте, пожалуйста, она зовет вас!

Марат выругался. Было же все нормально, когда он уходил! Ну что могло случиться всего за два часа! - Клери, я быстро. Посмотрю, что случилось и насколько это серьезно. Если ничего страшного, я обязательно вернусь, не торопись уходить, хорошо?

- Конечно, я подожду, - ошарашенно сказала Бьянка. - не волнуйтесь, гражданин Марат.


***

Марат ворвался в комнату, как ураган, забыв даже снять плащ. - Что случилось???  - Но ответа не потребовалось. Альбертина лежала на кровати, она была очень бледна, было видно, что ей очень плохо, но она старается держаться изо всех вил. - Симона, что ты молчишь??? Когда это случилось? Как?

- Десять минут назад, - от волнения Симона даже потеряла голос. - Она... Она... Мы пили кофе, и вдруг она упала. Я уложила ее в кровать и положила на голову влажное полотенце, а Жанетта побежала за тобой.

- Рвота или судороги были? - Марат взял сестру за руку и принялся проверять пульс, одновременно раздавая указания. - Принесите горячей воды, несколько полотенец, все молоко, которое найдете в доме и соль. Быстро!

- Судороги.. да, кажется, были... У нее дернулась одна рука... Хотя, может быть, это от падения? Все произошло так внезапно, Жан Поль! - Обе женщины метнулись выполнять его поручение.

- Это не судороги, - отмахнулся Марат и рявкнул так, чтобы его было слышно: - Рвота была, я спрашиваю?

- Нет... Все в порядке... - подала голос Альбертина. - Не кричи, пожалуйста, Жан Поль. Мне уже лучше. - Затем она устремила грозный взор на Симону. - Зачем ты это устроила? Жан Поль работал над статьей, над очень важной статьей, я уверена! А ты отвлекла его от важных дел! Я бы прекрасно справилась сама, мне уже лучше! - Однако ее вид говорил обратное. Альбертина застонала и откинулась на подушку. - Иди, Жан Поль, не трать время на меня, ты нужен Революции... А я... справлюсь ... сама...

- А ты помолчи! - нахмурился Марат. Он не знал, что думать. Все симптомы указывали именно на отравление. Притом пищевое отравление, хотя он и не мог понять, чем оно может быть вызвано. - В любом случае, не помешает промыть желудок. - Марат подхватил со стола графин и развел в воде небольшое количество соли. - Теперь пей, Альбертина. Все сразу. Живо. Симона, не стой столбом, помоги ей.

Альбертина выпила все залпом. - Жан Поль, ты уходишь? - спросила Симона, забирая графин.

- Пока не ухожу, - Марат замолчал, потом резко подтолкнул Симону к сестре. - Да не стой же ты! - Он дождался, пока Альбертину не начало тошнить чистой водой. - Поменяете постель. Теперь ты, Жанетта, пойдешь к аптекарю и попросишь у него расслабляющее. Если этот паралитик спит, будешь стучаться в дверь до тех пор, пока он не проснется. - Марат быстро написал на листке название и вручил его кухарке. -  А ты, Симона, останешься здесь и  каждый час будешь давать Альбертине  стакан молока. Меня не интересует где ты его найдешь!

- Жан Поль, мне надо с тобой поговорить, - Симона взяла Марата за руку и вывела из комнаты, где лежала его сестра. - В последнее время меня очень беспокоит Альбертина, Жан Поль. Она начала говорить о смерти. Ей снятся тревожные сны. Не знаю, что с ней... Я пытаюсь ее успокоить, но она меня не слушает. Сегодня, когда пришла в себя, заговорила о завещании, ты можешь себе такое представить? Я понимаю, что тебе нужно работать... Но твоя сестра... Твой молодой помощник произвел впечатление очень толкового молодого человека. Ты не мог бы поговорить с ним, чтобы некоторое время он немного... поработал для газеты... Ты знаешь, как Альбертина тебя любит. Если бы посидел с ней по вечерам, я уверена, ей станет легче. Я говорю тебе об этом потому, что ты знашеь, чт она за человек - никогда сама не скажет. - Симона опустила глаза.

- Глупости! Бред! - взорвался Марат. - Альбертина никогда ничем не болела, даже простудой. А ее потеря сознания вызвана отравлением! Думаешь, я не заметил, какие у нее зрачки, пульс, дыхание и цвет кожи? Ей  всего лишь придется отказаться от кофе на некоторое время, вот и все. Но зато можно чай. Вот и ее тревожные сны вызваны тем, что Альбертина пьет кофе на ночь! Так что ничего страшного с ней не произойдет. Дашь ей еще расслабляющее, когда Жанетта вернется. И еще... - Марат взял со стола недопитую чашку кофе, понюхал остыший напиток и аккуратно перелил его в  стеклянную пробирку, которая весьма кстати оказалась в шкафу. Хорошо, что он никогда ничего не выбрасывает! - И еще я вернусь к  утру. Если ты будешь выполнять все мои предписания, ничего не случится. Понятно?

- Да. Я поняла, - эхом отозвалась Симона.

Они вернулись в комнату, и она незаметно качнула головой. Альбертина зашевелилась. - Жан Поль... Я набросала завещание... Ты не подумай.. Это на всякий случай... - Ее глаза покраснели.

- От отравления еще никто не умирал, - заключил Марат. - Будь умницей, Альбертина. Я скоро вернусь.

***

Ворвавшись в редакцию, он очень обрадовался, застав Клери за работой и уже с порога закричал: - Клери, собирайся! Альбертина чем-то отравилась! Кофе, я уверен! Я захватил его с собой и сейчас мы пойдем будить Фукруа или Морво. Не зря же они просиживают штаны еще и в Академии, верно?
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Etelle
Coven Member


Зарегистрирован: 21.06.2009
Сообщения: 713
Откуда: Тарб (Гасконь)

СообщениеДобавлено: Вт Июл 14, 2009 12:38 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май 1793 года.
Париж.
Сантьяго Люциани.

Письмо Реджинальду Лайтнеру, главе ордена Таламаски.

«Милорд!
Согласно нашим договоренностям, я все еще приобщаюсь к театральному искусству в Париже.

Не будучи в силах противиться искушению, я посетил еще несколько спектаклей знаменитого Театра Вампиров, который так занимает Ваше – да и мое – воображение.

Рискну отвлечь Ваше внимание от важных дел, рассказами о самой труппе – ведь интересен не только спектакль, но и актеры, стоящие за ним?

О главе Театра мне неизвестно практически ничего, да Вы и сами дали понять, что информация о нем Вам и неинтересна и даже нежелательна, чтобы избавить Вас от утомительных подробностей.

Прекрасного среброволосого мальчика я Вам уже описал, но верите ли – не ему принадлежат все первые роли, не взирая на талант. На правах примадонны по вечерам тут царствует некая Элени – особа весьма опасная, как и красивая. Пожалуй, признаюсь Вам честно, что с ней я не решился бы выйти на контакт никогда, даже если бы Вы и разрешили мне не только приобщение к искусству, но и общение с актерами.

Особняком отмечу некую Эжени. Она держится в тени своей подруги и явно намного моложе нее. Вполне возможно, что для исследования жизни театра, которые занимают в наших общих мыслях немалое место, мне следует начать с нее.

Вместе с тем, остаюсь покорным слугой любых Ваших распоряжений,

Преданный Вам,
Сантьяго Люциани.»

Сантьяго отложил перо.

Еще один отчет, в котором половина – пустые фразы, маскирующие тайну и его собственную наглую ложь. О, за несколько дней он узнал о Театре куда больше, чем показал Реджинальду. Он мог воспроизвести в памяти каждую черту лица каждого актера. Более того, потихоньку он отваживался перейти к конкретным наблюдениям, пытаясь выследить обычные маршруты актеров.
Элени он твердо решил остерегаться – явно, сильная и не на вторых ролях. Слишком опасна, слишком непредсказуема. Темный Дар такие как она не даруют – а именно это стало предметом мыслей Сантьяго.

А вот Лоран и Эжени…

Стоило задуматься и изучить их поподробнее.

Сантьяго чувствовал интуицией шулера – это будет один из них.
Надо просто найти не только оружие, но и способ с ним управляться…

И тогда - прощай Реджинальд, прощай навеки.

_________________
Только мертвые не возвращаются (с) Bertrand Barere
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вт Июл 14, 2009 1:53 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май, 1793.

Пригород Арси.

Сен-Жюст, Маэл.

Три дня пути практически без остановок. Сен-Жюст мчался в Арси, не жалея лошадей, чтобы как можно быстрее покончить со своей неприятной миссией. Привезти Дантона в Париж, попутно пронаблюдав за методами Страффорда – прекрасная возможность выслужиться перед Робеспьером. Выслужиться – то самое слово. Некоторые члены Конвента отдали бы многое за то, чтобы оказаться на его месте. Только почему-то это не грело – в душе поселилась обида и злость. Максимилиан сильно изменился за последнее время и, кажется, начинал играть людьми также, как когда-то учил играть его, Сен-Жюста, горящего идеями юнца из Блеранкура, который приехал в Париж помогать вершить Революцию. Как давно это было, сложно поверить, что прошло всего четыре года… Сен-Жюст спрыгнул с лошади и вошел в первую попавшуюся таверну. Все, нужно отдохнуть. Выспаться. Прогнать мерзкие мысли. Нельзя в таком состоянии продолжать путь. Есть не хотелось – сказывалась усталость.

Сен-Жюст заказал хлеба, сыра и бутылку бургундского вина. Надо подумать о чем-то приятном. Или о ком-то. Например, о Клери. Это имя его загадочной знакомой подходило намного лучше, чем Элеонора. Их последняя встреча оставила странный отпечаток в его памяти. Она не такая, как все. Особенная. Нечеловеческая – другого слова нет. И Страффорд такой же. Она говорила что-то про то, что при нем надо думать о любовницах. Неужели они оба и правда умеют читать мысли обычных людей? Если бы этому можно было научиться, он бы перевернул верх дном всю нечисть в Конвенте и отправил бы на гильотину всех, кто стоит на пути к победе. Сен-Жюст налил себе бокал вина и опорожнил его залпом. Так. Уже лучше. Что-то он расклеился – сначала думает гадости о Робеспьере, теперь вообще представляет себе невесть что. Однако надо потренироваться, она не стала бы давать пустых советов. Сен-Жюст занимался этим упражнением каждый день – иначе как научиться думать о своем, представляя себе параллельно всех своих женщин? Еще один бокал. Напиться, выспаться и продолжать путь.

Маэл предъявил требуемые документы и был беспрепятственно пропущен в город. Городом, на его взгляд, это поселение называлось явно по какому-то недоразумению, но все же там были и ратуша и даже небольшая гостиница и таверна, куда и направился вампир. От вида смертных его уже начинало тошнить, но едва живая лошадь нуждалась в отдыхе и уходе. Жаль, что он не предусмотрел того, что будет слишком сложно достать запасных, даже тощие крестьянские клячи были конфискованы для нужд армии… Впрочем, проблема была не только в этом, но и в том, что люди боялись. Это был какой-то необычный страх, больше похожий на стадный инстинкт. В стране, а особенно в провинциях, было полно нищих, бродяг и разбойников, которые, не особенно страшась наказания, обирали не только случайных путников, но и нападали на крестьян. Это в известной степени решало проблему с жертвами – не проходило и ночи, чтобы он не натыкался на группку желающих легкой наживы из пяти или семи человек…

Но была и обратная сторона медали – едва завидев пыль на дороге, поднятую случайным путешественником, как люди либо запирались в своих домах, либо спасались бегством. Все же город оставался городом, смертные чувствуют себя спокойнее за толстыми стенами. Вот и гостиница до сих пор открыта…

Маэл бросил монету подбежавшему слуге и приказал заняться лошадью. Сам же зашел внутрь, где и увидел Сен-Жюста, который был занят любимым делом – революционер напивался. Вампир рассеянно кивнул ему, быстро сделал заказ, потом занял стол рядом. Неожиданно накатила усталость, вызванная скорее невеселыми мыслями и постоянным напряжением.

- Вот уж не думал, что у нас одинаковые вкусы, - усмехнулся Сен-Жюст, наблюдая, как англичанин теребит в руках кусок хлеба, глядя перед собой. Он порадовался, что заказал вина - как знал, что этот человек окажется поблизости. - А вы быстро передвигаетесь, Страффорд. Почти догнали меня. Что, бессонница мучает?

- Это единственное, что более или менее съедобно, - ответил Маэл, не особо горя желанием вступать в разговор. - И я бы не сказал, что передвигаюсь быстро, моя лошадь почти пала.

- Куда уж быстрее, - Сен-Жюст поднял бокал. - За успех нашего предприятия и за здоровье гражданина Дантона. Его здоровье вам еще понадобится. Не так ли?

- Мне? - удивился Маэл.- Возможно, раз я пообещал привезти его в Париж.

- Награда - голова Лавуазье? - он внезапной догадки Сен-Жюста бросило в жар.

-Какая вам разница? - пожал плечами Маэл.

- Можете не отвечать. - Сен-Жюст допил вино и заказал новую бутылку. - Все в этом мире имеет свою цену, - сказал он скорее себе, чем своему собеседнику. Вот, значит, как. Его попросту использовали. Собранные им доказательства и исправленные допросы очевидцев нужны были для того, чтобы показать Страффорду, что жизнь этого ученого ничего не стоит. Если... Если он не окажет определенную услугу. Лавуазье за Дантона. Дантона за Лавуазье. - Если бы можно было повернуть все назад, я бы сделал так, чтобы ты никогда не переступал границ этой страны, - тихо сказал Сен-Жюст.

- Я переступил ее границы довольно давно. Здесь от вас ничего не зависит, Сен-Жюст.

- Я знаю, Страффорд, знаю, покачал головой Сен-Жюст. - Однако, вы сегодня неразговорчивы. Как и я...

- Вам-то что? Напейтесь как следует и проспите до утра, а завтра все будет иначе. - Маэл замолчал, думая о своем. Лавуазье действительно вернулся домой, здесь подвоха не было. Но что-то подсказывало, что это не надолго и все неприятности только начинаются. С ужасающим постоянством грызла мысль о том, что Робеспьер так просто не оставит в покое ни его, ни Лавуазье. Вампир принялся набивать трубку, надеясь, что табак поможет прогнать прочь всю ту дрянь, что лезет в голову.

- Как вы думаете, зачем вы нужны Робеспьеру? - неожиданно спросил Сен-Жюст, пропустив мимо ушей последнее замечание англичанина. Напиться он и так напьется. В присутствии этого человека друого и не остается.

- Я бы и сам хотел знать ответ на этот вопрос, Сен-Жюст, но я не знаю. Скажу только, что мне это не доставляет удовольствия, жаль, что подобные приказы не обсуждаются.

- Приказы? - Сен-Жюст зло рассмеялся. - Вот вы как заговорили, Страффорд... Крепко же вас прижали. А чтение мыслей? Не пробовали? Может, удастся раскопать какой-нибудь секрет из тайной жизни Максимилиана?

- Приказы. Вряд ли даже у вас повернется язык назвать это просьбой. А мысли... Вы все так же верите в невероятное? Хорошо, допустим. Но зачем? Это не поможет мне изменить действительность и ни к чему не приведет.

- Почему же, Страффорд? - заинтересовался Сен-Жюст? - Почему вы не играете с ним своим оружием? Как вы тогда написали мне в письме? Если не отпущу Лавуазье, погибнут те, кого я люблю? Вам тогда удалось прижать меня к стенке. Почему бы не поступить также? Или вы считаете, что у Робеспьера нет людей, которых он любит? Что он неподкупный во всех отношениях? Или еще один шаг. Припугнуть меня, как Марата. Притащить Робеспьера к Консьержери и заставить его вывести за руку вашего ученого друга? Нет? Но почему?

- У Робеспьера нет людей, которых он любит, - сказал Маэл. - Не сравнивайте его ни с собой, ни с Маратом, вы слишком разные. То, что хорошо для одних, как правило не оказывает действие на других.

- А просто приказать ему? Съесть что-нибудь из того, что готовит у себя в лаборатории ваш друг? - Сен-Жюст даже не пытался остановиться, и заранее уговаривал себя не пожалеть об этом разговоре на следуюшее утро.

- Зачем? Какой от этого прок? Вы сами не боитесь того, что сейчас говорите, Сен-Жюст? Уйдет Робеспьер, на его место станут другие, вот и все.

- А вы будете продолжать охранять своего друга Лавуазье? На что вы еще пойдете ради него? Может быть, предложить вам занять его место на гильотине? Поменялись бы? Мне нечего бояться. Никто не поверит в то, что я о вас знаю. Поэтому могу говорить об этом, сколько хочу. Пусть и у меня будет свой секрет. Вы ведь вряд ли доложите Робеспьеру о моих словах? Представляю себе донос: "Сен-Жюст подговаривал англичанина Страффорда убить Максимилиана Неподкупного с помощью мысленного убеждения". Звучит, правда?

- Меня поражает ваша способность так извращать слова. Вы везде видите доносы, это больше похоже на манию... Но не мне вас судить. Я спросил только потому, что не предполагал о том, что вы даже в мыслях допускаете подобные теории. Но я ошибся. - Маэл немного помолчал, заново раскуривая погасшую трубку, но потом продолжил: - А что касается Лавуазье... Да, я бы занял его место на эшафоте. Все мечтаете его туда отправить? Этому не бывать до тех пор, пока я жив.

- Да не мечтаю я, - устало ответил Сен-Жюст. - Мне нет до него дела. Но есть факты. И они указывают на то, что Лавуазье совершил преступление. Все просто, Страффорд. Кстати, почему бы вам не признаться в этом преступлении? Ведь никто не видел, как Лавуазье втыкал в Ламбера кинжал. Скажите, что это сделали вы - и ваше желание исполнится. Берусь проконтролировать этот вопрос. Нет? Не хотите? Знаю, что не хотите. Лучше исполнить пожелание Робеспьера и просто замять это дело. Ведь к этому идет, а, Страффорд?

- Вы с ума сошли, - спокойно заметил Маэл. - Если бы я захотел смерти Ламбера, то убил бы его другим способом, а не в Академии и к тому же не таким изощренным способом, чтобы в преступлении обвинили Лавуазье.

- А я и не говорю, что вы его убили. В ваших способностях я не сомневаюсь, поверьте. Я просто пошутил на интересующую нас обоих тему. Предложил вам взять на себя вину друга. К вопросу о Лавуазье. Лично я с удовольствием обменял бы его голову на вашу.

- Вам ничего не стоит это организовать и я не сомневаюсь, что вы сделаете все, чтобы осуществить задуманное, - равнодушно ответил Маэл. - Что же, попробуйте. Вот все, что я могу сказать.

- Вы мне льстите, Страффорд, - усмехнулся Сен-Жюст. - Мне пора. Иначе напьюсь и попрошу вас научить меня читать чужие мысли. Спокойной ночи. И до встречи в гостях у Дантона. - Сен-Жюст поднялся и, захватив недопитую бутылку, направился к выходу.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вт Июл 14, 2009 2:00 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май, 1793.

Деревня, неподалеку от Арси.

В небольшой таверне было практически пусто. Путешественники не останавливались здесь, предпочитая ночевать в городе всего в трех лье пути. Хозяин скучал, иногда протирая кружки и отвлекаясь от своего занятия только затем, чтобы переброситься парой слов с гостями, называвшими себя революционерами и считающими, что выпивка должна поставляться на их столы бесплатно. Сначала он пытался протестовать, но разбойники быстро нашли на него управу, жестоко поколотив домашних и его самого. Правда, на том и успокоились, к счастью. И даже завязали с ним какое-то подобие дружбы, рассказывая последние парижские новости. Но новости, как и все хорошее, быстро закончились, а для трактира наступили тяжелые времена.

Мэтр Гуэн наполнил еще одну кружку кислым вином и со вздохом мученика и приготовился поднести ее этим ненасытным утробам, как услышал шум во дворе. Всадники. Кто бы это мог быть? Посетители или друзья этих горьких пропойц? Увидев военных, он тут же стряхнул с себя сонное оцепенение и принялся всячески расхваливать свое заведение, превзойдя в искусстве многих ораторов. Высокий, уже немолодой мужчина с заметным шрамом на подбородке кивнул своим спутникам, и они направились к столику у стены. В руке у старшего блеснула золотая монета, которую он, не глядя, бросил хозяину и которую метр Гуэн на лету поймал. Пропойцы за соседним столом оживились, с интересом разглядывая важных граждан.

- Принеси нам выпить, любезный. И поесть, разумеется. Да не забудь накормить коней!
Гуэн поклонился и бросился выполнять приказание.

- И долго нам сидеть в этой дыре? – спросил самый молодой из них, презрительно оглядывая помещение.

- Столько, сколько понадобится, - холодно оборвал его человек со шрамом. – Они должны проехать по этой дороге, если направятся в Париж, а дальше все зависит только от нас.

- Ты так и не сказал, в чем заключается наша задача, - напомнил третий, положив на стол пистолет.

- Всему свое время, Анри, - так же спокойно ответил их предводитель.

- Не тяните кота за все причиндалы, гражданин, - проворчал до сих пор молчавший четвертый, кряжистый детина с грубыми чертами и землистым цветом лица. – Хватит уже играть в молчанку.

- Хорошо, - неожиданно сдался старший. – Как я уже говорил, они поедут этой дорогой…

- А дальше все зависит только от нас, - перебил его молодой человек и насмешливо улыбнулся.

- Замолчишь ты или нет? – зло бросил Анри, потянувшись к пистолету. – Еще одно слово и я пущу тебе пулю в лоб, клянусь!

- Тихо! – мужчина повысил голос, но тут же опять перешел на шепот. - Мы должны убрать англичанина, он один из нашей троицы и именно он знает то, что знает. Мишони описал его внешность и напомнил, что он знает слишком много для того, чтобы оставлять его в живых. Дальше. Раз с ним едут известные нам революционеры, то нельзя не воспользоваться такой возможностью и не избавиться и от них тоже! Гора и Болото останутся без лидеров, а Жиронда всегда была на нашей стороне…

- Не всегда… - задумчиво протянул Анри. – но я согласен с тем, что сейчас они готовы на все, лишь бы остаться у власти.

- Мы сможем склонить их на нашу сторону, если нам повезет.

- Что ты хочешь сделать? - заинтересованно спросил Анри.

- Я же сказал. Убрать их. Предъявим им обвинения, я уже думал над этим, устроим трибунал по образу и подобию их же детища и… все будет кончено.

- Вчетвером? Ты слишком много на себя берешь, Шарль.

- У нас больше не будет такого шанса! – горячо возразил предводитель, которого назвали Шарлем. – А эти… - он кивнул в сторону устроившихся в другом конце зала посетителей. – Помогут нам. Мишони наконец-то повезло, ему принесла деньги очень даже симпатичная дамочка… Но я не об этом, а о том, что у нас есть чем заплатить этому сброду.

- И этот сброд, едва мы посвятим их в подробности, бросится либо спасать наших баранов на убой, либо расскажут обо всем в Комитете. Будешь излагать свои гениальные планы мадам Гильотине и Сансону, - заметил Анри.

- Не участвуй, - отрезал Шарль. – Но тогда я подумаю, что ты тоже слишком много знаешь, - в его голосе промелькнули нотки угрозы.

- А что, если сброд откажется участвовать?

- Не забывай, что я служил в жандармерии, - усмехнулся Шарль. – У них на рожах написано, что по ним плачет эшафот. Стоит их припугнуть, как следует и они сделают все, что угодно. Особенно, если подкрепить слова звонкой монетой с другой стороны.

- Кнут и пряник? – с усмешкой осведомился Анри. – Может быть, и сработает. Но все же я бы делал ставки на верных нам людей.

- Хорошо, - неохотно согласился Шарль. – Я завтра же приведу достойное подкрепление, а вы останетесь здесь и будете готовы выехать в любой момент.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вт Июл 14, 2009 4:20 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май 1793 года

Париж. Кафе "Орфей".

Арман, Элени

Элени очень волновалась. Во-первых, она первый раз в жизни находилась в общественном месте, изображая смертную. Это было маленькое кафе на окраине Парижа – тихое, убогое по обстановке, но достаточно уютное. А во-вторых, встречу ей назначил… Арман. Как правило, все вампиры из Собрания проводили время в Театре, когда не охотились, конечно. Но Арман редко составлял им компанию. И вот, вчера, после спектакля, она поймала его отчетливую мысль. Время и адрес. На всякий случай Элени пришла на 15 минут раньше – вдруг их строгий Глава решит проверить ее пунктуальность. Она вздрогнула, когда хозяин кафе спросил у нее, что она будет заказывать, и, пробормотав что-то невразумительное, отогнала его от себя с помощью мысленного Дара. Вот придет Арман, и скажет, как себя надо вести.

- И вовсе не обязательно было приходить так рано. Ты считаешь, я монстр? Сумасшедший? Откуда такое представление обо мне, Элени?

Арман появился, словно из-под земли и присел за столик, улыбнувшись хозяину кафе.
- Два кофе, пожалуйста.
С той ночи, когда он чуть не лишился своего Собрания, Арман многое понял. Прежде всего, он никогда раньше не догадывался, как дорог ему Театр. И уж тем более не задумывался о том, насколько ему нужно его Собрание и верность его вампиров. Они преподнесли ему урок. С той ночи Сантино перестал появляться в Театре, а Арман впервые в жизни начал искренне наслаждаться происходящим. Ему хотелось сделать этот театр знаменитым. Самым лучшим в городе. Ему хотелось, чтобы все говорили только об их спектаклях. А для этого нужны были свежие силы и новые постановки – масштабные, более дорогие и яркие. По-новому взглянул Арман и на Элени. Сам Сантино предложил ее кандидатуру на Главу собрания, а мнение Сантино дорогого стоило. Если расширять Собрание, ему понадобится помощник. Правая рука. Элени на эту роль подходила лучше прочих. А это значило, что ее нужно постепенно готовить к этому – сама она не посмеет даже задумываться о подобном.

- Элени, я пригласил тебя сюда для того, чтобы обсудить один очень важный вопрос, - начал Арман, стараясь говорить как можно мягче. Но быстро разозлился. – Да не смотри ты на меня, как приговоренный на палача!

Элени закивала и через минуту на ее бледном лице (второпях она даже не поохотилась) нарисовалось заинтересованное выражение.

- Так вот. Я хочу расширить наше Собрание. Театру нужны новые вампиры, чтобы он развивался, рос и мог составить серьезную конкуренцию другим парижским театрам. К сожалению, нас слишком мало, и мы многое не можем себе позволить…

- Арман… Правда? – глаза Элени загорелись. – Я думала об этом, но не решалась сказать.

- Отлично. Тогда я не буду терять времени на то, чтобы объяснять тебе все прелести расширения Собрания, - облегченно вздохнул Арман. – Я думаю о том, чтобы сделать тебя своей… помощницей в этом вопросе. Ты лучше всех адаптировалась к жизни среди смертных – и не говори, что это не так. Ты пользуешься уважением в Собрании и способна выдвинуть смелые идеи. Пожалуйста, не бойся и предлагай все, что тебе придет в голову. Пока мы будем встречаться с тобой здесь – не хочу сообщать о своем решении остальным, ведь мы ничего пока не придумали. А как придумаем – начнем действовать. Договорились?

- Да, да! – воскликнула Элени, не сдерживая радости. Сколько ночей она представляла себе, как можно было бы здорово все устроить в Театре, если бы их было больше. В голове она проигрывала целые спектакли, раздавая роли вампирам из своих фантазий. Теперь ее мечты становились реальностью.

- Ну вот и отлично, - улыбнулся Арман. – Кстати, о Собрании. Мне кажется, что в последнее время Эжени немного потеряла интерес к театру. Это так? Значит ли это, что она хочет нас покинуть? Или, может быть, она слишком заинтересовалась происходящими процессами среди смертных? Что скажешь, Элени?

Элени опустила глаза. Во время их последней прогулки Эжени наговорила столько, что, слышал бы это Арман, ничего хорошего ей бы это не сулило. Одна ее влюбленность в политика чего стоила!
- Эжени… Я не знаю…Мне кажется…

- Элени, только не надо учиться обманывать. И пытаться выкручиваться тоже не надо. Я прекрасно читаю ее мысли и знаю, что пока что все зашло не так далеко. Предлагаю тебе просто последить за ней и хотя бы попытаться объяснить, что она занимается ерундой. Вот и все. Не страшно?

Элени покачала головой. Таким Армана она видела впервые. Он говорил с ней, не как Глава собрания, но как… друг? О нет, это кощунственно – даже думать об Армане в таком ключе.
- Я поняла тебя, Арман. Я постараюсь ее переубедить.

- Ну вот и отлично. А теперь возьми деньги, подзови хозяина и расплатись. Не надо стесняться – ты должна научиться общаться со смертными не только, находясь в здании Театра…
Глядя на Элени, Арман ловил себя на мысли, что доволен результатом разговора. Значит, начало положено.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Вт Июл 14, 2009 9:56 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май, 1793

Арси.

Сен-Жюст, Дантон, Маэл.

Дантон сидел у окна, наблюдая, как на улице играют дети. В руках он держал полученное утром письмо от Демулена, но не торопился его читать. Верный Камилл хочет вернуть его в Париж. Не понимает, что после смерти госпожи Дантон его сердце полностью оттаивает только здесь, в Арси. Здесь его земля, его родные, его дом. Всегда, в период самых острых переживаний он стремился сюда.

Все же следует прочесть письмо Демулена, несмотря на то, что он заранее знал, что там будет написано. Коротко об основных новостях и обязательный постскриптум: «Возвращайся, ты нужен в Париже, ты нужен революции». А в Париже… В Париже скоро прогремит взрыв. Упорство жирондистов, плюс подстрекательство Марата, плюс «бешеные», недовольство в секциях и беспорядки в провинциях… Гремучая смесь. Неудивительно, что на его возвращении настаивает не только Демулен, но и Робеспьер. Неподкупный боялся остаться один на один между Жирондой и секциями, он не мог знать, какой удар готовят доведенные до отчаяния люди. Для того чтобы успокоить секции, нужен был Дантон.
А Дантон продолжал оставаться в Арси, игнорируя письма.

Задумавшись, он не сразу обратил внимание на приближающегося к дому всадника, только присмотревшись, узнал Сен-Жюста. Вот оно. Началось.

Сен-Жюст спешился и подошел к дому, держа лошадь за повод. Только сейчас он понял, что не знает, как обращаться к этому человеку. Долгое время он питал к Дантону бесконечное уважение, как к старшему товарищу, стоявшего у истоков первых шагов Революции, не обращая внимания на сплетни о его страсти к деньгам. Человек, который в кратчайшие сроки смог стать душой клуба Кордельеров, человек, к которому тянулись как санкюлоты, так и буржуа, человек, который несколькими фразами мог растоптать любого демагога. Все это отношение рухнуло в одночасье, когда Сен-Жюст своими глазами увидел подтверждение тому, что Дантон тайно пытается помириться с Жирондой. Безусловно, Робеспьер был прав - Парижу сейчас недоставало этого любимца фортуны. Но понять и простить - это разные вещи. Поэтому, приближаясь к роскошному особняку, Сен-Жюст машинально замедлял шаг. Пока не остановился у дверей дома. Интересно, сколько слуг у Дантона? Как его примут? Сейчас все будет ясно. Сен-Жюст позвонил в изящный колокольчик у двери (*Боже, какое мещанство, наверняка это подарок какой нибудь юной особы*).

- Гражданин, Дантон! Принимайте гостей из Парижа.

Дантон наблюдал суету вокруг прибывшего из столицы соратника, не испытывая ни злости, ни раздражения. Он и так знал, о чем пойдет разговор и старался быть морально готовым к этой нелегкой беседе. Когда, наконец, все волнения улеглись, церемония приветствия и обмен любезностями состоялись, в кабинет были поданы вино и легкие закуски их наконец-то оставили в покое. Дантон указал на одно из кресел у камина - несмотря на май, все еще было прохладно, затем принялся разливать вино.

- Не ждал гостей, но и не надеялся, что меня оставят в покое хотя бы на две недели. Что случилось, Сен-Жюст?

- Почему ты не отвечаешь на письма Робеспьера? - Сен-Жюст решил начать с главного. Нечего терять времени на беседы о вечном.

- Потому что я пока что не собираюсь возвращаться в Париж. Я так и ответил, когда получил первое письмо и не вижу смысла повторять, - проворчал Дантон. - Хотя, Робеспьер мог его и не получить, кто знает.

- Понимаю... - задумчиво произнес Сен-Жюст, отпивая вино. - Ты отстроил себе райский уголок. На какие деньги - не спрашиваю, кстати. Пока. А что, дела государственной важности тебя больше не интересуют?

- Собираешься потребовать от меня отчета, как Бриссо? - поднял брови Дантон. - И, прости, о каких делах государственной важности ты говоришь? Разбойничью шайку предадут суду и без моего вмешательства, что касается беспорядков, я уже давно говорил о том, что необходимо отправить комиссаров, но сейчас все заняты другим. А что касается меня, то законодательной работой я могу без помех заниматься и здесь.

Слова о комиссарах были сказаны метко и точно, но Сен-Жюст не подал виду, что его это задело. Он и сам рвался стать одним из них и чувствовал в себе силы навести порядок. Но его не отпускали. Также, как не отпускали и некоторых других верных соратников, легкомысленно считая, что с провинциями можно справиться и малыми силами.

- Все это отговорки, Дантон. Может быть, ты болен и тебе требуется свежий воздух? Или... Или просто боишься возвращаться? Интересная мысль... - проговорил Сен-Жюст, поглядывая в окно. Все-таки он оказался проворнее Страффорда. Глупо, конечно, но эта мысль почему-то его порадовала.

- Говорить о том, чтобы поправить здоровье можно только тогда, когда тебя не дергают, - махнул рукой Дантон. - Да и кого мне бояться? Бояться нужно нашим врагам, а не нам, Сен-Жюст.

- Наконец-то я узнаю гражданина Дантона, - усмехнулся Сен-Жюст. - Значит, твое решение - окончательно и бесповоротно? И долго ты собираешься тут просидеть, наслаждаясь имением и природой?

- Недели две, - ответил Дантон. - Пока не поправлю здоровье или пока в Париже не произойдет нечто такое, что действительно потребует моего вмешательства.

Маэл спешился и, ведя лошадь в поводу, направился к дому. Отыскать дом было не сложно, Дантона здесь знали все, но все же скромное имение революционера не могло не произвести впечатления. А еще... Еще здесь было спокойно. Даже не сравнить с деревнями и небольшими фермами, которые ему довелось проезжать. Слуга, зажигавший фонари на крыльце заметил его, без страха приблизился и осведомился о ком доложить гражданину Дантону. Маэл назвал себя, все еще ощущая поразительный контраст между этим домом и остальными в округе. Слуга не заставил себя долго ждать, через несколько минут он снова появился на пороге и сообщил, что гражданин Дантон примет его в кабинете и пообещал позаботиться о лошади. Несколько секунд вампир размышлял, будет ли уместным наградить слугу за расторопность, но потом все же протянул ему мелкую монету - по привычке.

"Представление начинается", - подумал Сен-Жюст, наблюдая через окно, как Страффорд любезничает со слугой. Он изобразил легкое удивление, когда об англичанине доложили, и теперь, в ожидании начала этого бессовестного действа, организованного Робеспьером, поглядывал на Дантона.

- О, гражданин Дантон, а ты популярен! И часто тебя навещает гражданин Страффорд? Что у вас там запланировано? Рыбалка? Ужин с дамами при свечах? Или легкие политические беседы у камина?

- Страффорд? - Дантон даже не стал скрывать удивления. - Вот кого я действительно не ждал и надеялся, что не увижу до конца дней моих... Какие ужины с рыбалкой, что ты несешь, Сен-Жюст?! - рявкнул он, мгновенно оправившись от потрясения.

- Браво, браво, Дантон! - продолжал гнуть свою линию Сен-Жюст. - Отлично сыграно. Может, мне удалиться и оставить вас одних? Обсудить взаимную неприязнь?

- Пошел к черту, - раздраженно бросил Дантон.

- Здравствуйте, месье Страффорд! Какими судьбами в этих краях? Проездом? - продолжил веселиться Сен-Жюст, играя свою роль.

- Добрый вечер, граждане, - поздоровался Маэл. Мгновенно оценив ситуацию, он слегка коснулся мыслей смертных, уловив замешательство Дантона, к которому примешивалось удивление и досада и намерение Сен-Жюста, пусть даже не столь явное, сделать все возможное для того, чтобы испортить переговоры. Его самого это мало беспокоило, но вот Дантон вполне может потерять терпение и не пожелает ехать в Париж уже просто из упрямства. - Такими же судьбами, как и вы, гражданин Сен-Жюст.

- Неужели приехали попросить гражданина Дантона вернуться в Париж? - изобразил изумление Сен-Жюст. - Я здесь по этому вопросу. Уговариваю, пью и закусываю. С двумя последними пунктами все идет отлично. С первым - увы. Гражданин Дантон не хочет.

Маэл перестал обращать внимание на Сен-Жюста, полностью сконцентрировав внимание на Дантоне. Он помнил их первую беседу и сейчас с трудом подбирал слова, которые могли бы подействовать на этого замкнутого и угрюмого человека.

- Ваш соратник прав, гражданин Дантон. Я действительно приехал сюда, чтобы попытаться уговорить вас вернуться в Париж.

Дантон все еще не мог прийти в себя от этого визита, как новое сообщение совсем сбило его с толку. Выходит, что Страффорда прислал Робеспьер. Это походило то ли на насмешку, то ли на оскорбление, посылать к нему англичанина после того, как он выступил в Конвенте в поддержку Декрета об иностранцах! Или его хотят на этом поймать? Если так, то что здесь делает Сен-Жюст, тоже выполняющий поручение Робеспьера? Заколдованный круг какой-то, но теперь никуда не денешься, придется выслушать.

- Я уже сказал гражданину Сен-Жюсту, что могу заниматься законодательной работой и здесь, в Арси. Так и передайте гражданину Робеспьеру.

- Я ожидал подобного ответа, - спокойно сказал Маэл. - И понимаю ваше желание уединиться здесь, побыть подальше от парижских событий. К сожалению, гражданин Робеспьер так не считает, но это уже не мое дело.

- Если вы назовете мне хотя бы один веский аргумент в пользу того, что мое присутствие в Париже необходимо, я поеду без лишних разговоров, - резко сказал Дантон. Разговор начинал его раздражать. - Гражданин Сен-Жюст не смог убедить меня и не думаю, что это удастся вам.

- Стоп-стоп-стоп. Гражданин Сен-Жюст даже не начинал убеждать, - уточнил монтаньяр, наливая себе воды. - Мы просто беседовали об имении и природе.

- Тогда предоставим слово гражданину Сен-Жюсту, - фыркнул Дантон.

- Поиграем в балаган. Кто лучше умеет уговаривать - французы или англичане? Я не собираюсь приводить аргументов, Дантон, - прищурился Сен-Жюст. Все аргументы привел тебе Робеспьер в своих письмах, оставшихся без ответа. Обстановка в Париже такова, что требует твоего присутствия. Ты нужен революции. Именно ты, Дантон, а не бумажки, писанные твоей рукой на свежем воздухе. Мне странно, что я должен что-то объяснять. Три года назад тебе не требовались аргументы.

- И я ответил Максимильяну то, что думаю по этому поводу, - прогремел Дантон. - Не моя вина, что Робеспьер не получил письмо или не захотел посвящать тебя в подробности. Ты говоришь в общих чертах все то, что я и так знаю об обстановке в Париже!

- Обстановка в Париже действительно напоминает балаган, - задумчиво сказал Маэл, решив вступить в разговор. - Более того, она каждый день меняется. Как вы знаете, санкюлоты не хотят уходить из Парижа до тех пор, пока цены на продукты не будут снижены, а в связи с новым набором волонтеров для подавления мятежа в Вандее между умеренными и санкюлотами ведутся настоящие сражения. Также я слышал, что воинственно настроенные секции постепенно объединяются, а некоторые заявляют о том, что умеренных нужно изгнать из секций вообще, так как они владеют собственностью.

- Речь, достойная человека, который вообще не интересуется политикой, - заметил Сен-Жюст.

- Интересоваться политикой и жить в городе, где происходят эти события - разные вещи, гражданин Сен-Жюст, - обронил Маэл, потом перевел взгляд на Дантона.

- Я знаю о секциях, - махнул рукой Дантон. – Пустые разговоры это все. Ситуация хоть и настораживает, но не требует моего вмешательства.

- Я говорю об этом только потому, что именно секции больше всего беспокоят Робеспьера, это даже не аргумент, - ровно сказал Маэл. – Не сомневаюсь, что вы об этом знаете, но все же пытаюсь сделать хотя бы один шаг для того, чтобы выполнить данное мне поручение.

Этот разговор ни о чем начал его утомлять так же, как и Дантона. А если... Он бы уже давно перешел к делу, если бы не Сен-Жюст, наблюдавший за ходом беседы. Маэл был уверен, что монтаньяр просидит здесь до утра, если понадобится и успешно провалит его миссию. Ведь второго разговора уже не будет. Можно было бы заставить его выйти из комнаты или потерять сознание, но вампир медлил, не желая использовать способности, о которых Сен-Жюст так хорошо осведомлен, да и давать ему повод думать, что Дантон вступил в сговор с иностранцем тоже не хотелось. Неизвестно, во что это выльется.

- А вы с Робеспьером и это обсудили? - поднял брови Сен-Жюст.

- Нет, - сверкнул глазами Маэл. - Достаточно просто слышать, о чем говорят. - Юнец начинал всерьез злить его.

Интересно, как скоро Страффорд начнет злиться? Похоже, что уже вот-вот. Интересно, что он сделает? Мысленно прикажет ему выйти из комнаты, чтобы поговорить с Дантоном наедине? Ощущение не из приятных – Сен-Жюст до сих пор помнил, как актриса из Театра вампиров выставила его идиотом в кабинете Робеспьера, поглотив его волю и вытащив признание в преступлении, которое он не совершал. Сыграет ли Страффорд в ту же игру? Посмотрим. Пока все шло по плану. Вчера вечером, уединившись в гостинице, Сен-Жюст так и не смог заснуть, продумывая предстоящую встречу у Дантона. Расчет был прост. Довести Дантона до точки кипения и сорвать переговоры. Страффорду ничего не останется, кроме того, как выложить при нем свои козыри. Лежа в кровати и покуривая сигару, которую он выиграл в карты у знакомого монтаньяра, Сен-Жюст развлекался тем, что представлял себе, как бы он действовал на месте Страффорда. А вариантов было много. Страффорд силен, но вряд ли додумается – он не из тех, кто действует хитростью. К примеру, он, Сен-Жюст, зная, что придется вести переговоры в одной комнате с врагом, изложил бы все свои козыри в письме Дантону, запечатал бы его и отдал бы слуге с предупреждением: «Не выйду из кабинета через час – принеси письмо со словами «Срочное донесение из Парижа» и отдай прямо в руки своему хозяину». В этом случае нужная информация будет донесена до адресата, а врагу останется только кусать локти от злости, что его обвели вокруг пальца». Развлекаясь таким образом, Сен-Жюст тогда заснул в прекрасном расположении духа. И вот теперь с удовольствием отыгрывал придуманный сценарий.

- Срочное донесение из Парижа!

Сен-Жюст вздрогнул и с изумлением уставился на вошедшего слугу. Тот, бросив осторожный взгляд на Страффорда, кинулся к Дантону и отдал ему письмо. Словно во сне, Сен-Жюст смотрел, как Дантон разорвал конверт и, прочитав какой-то листок, изменился в лице. Словно во сне слушал, как Дантон приказал седлать лошадь, чтобы ехать в Париж. В глазах Страффорда Сен-Жюст прочел насмешку и даже сочувствие. Англичанин украл его план и просто воспользовался им. Сен-Жюст медленно поставил на стол бокал и вышел вслед за Дантоном. Эту партию он проиграл.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вт Июл 14, 2009 11:37 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май 1793 года

Париж

Жан Пьер Бриссо, Шарль Барбару

Жан Пьер Бриссо мерял шагами кабинет, изредка поглядывая на притихшего Барбару. Тщательно все взвесив, он заговорил: - Ты сам понимаешь, что так не может долго продолжаться, Шарль. Мы проиграли дело, Марат не осужден и в результате, как я и предвидел, в Париже со дня на день вспыхнет восстание против нас. Кондорсе делает вид, что ничего не происходит и, между нами говоря, готовится покинуть Париж, Ролан слишком занят семейной драмой, чтобы быть полезным. Нам придется действовать самомстоятельно, а задачи предстоят действительно сложные. Прежде всего, архив Дюмурье. Он должен быть уничтожен. Второе. Секции. Но этим обещал заняться Жансонне. Третье. Дантон. Кондорсе молчит, но я слышал, что те бумаги исчезли... И четвертое. Клери. С ним должно быть покончено. У тебя есть какие-либо варианты или размышления?

Барбару задумчиво рассматривал свою табакерку - изящную, старинной работы. Мелькнула мысль о том, что скоро подобные вещи придется скрывать - кажется, теперь в моду входит перечисление всех предметов роскоши главных представителей Жиронды. Да, пожалуй, придется избавляться от дорогих сердцу привычек. Иначе нельзя. После гадкой выходки Клери в газете Марата - этой дурно пахнущей статейки о том, как обедают лидеры Жиронды и как они общаются со своими слугами, придется быть осторожными. Проклятье. - Все, что ты говоришь - верно, Жан Пьер... Но одно дело говорить, и другое - сделать, - улыбнулся Барбару. - Как ты себе представляешь, к примеру, уничтожение архива? У меня такое впечатление, что Дюмурье лично распродал этот архив по листочку всем, кого это интересовало.

- А я слышал, что архив находится либо у Марата, либо у Клери, - Бриссо отпил глоток вина, стараясь успокоиться. Доктор рекомендовал ему именно этот вид лечения, полбокала хорошего вина после обеда и каждый вечер, чтобы избежать болезни сердца, сейчас это было бы некстати. - Клери сам практически подтвердил это, выступая на суде, если ты внимательно слушал. Значит, кое-что все же уцелело.

- И снова Клери... - пробормотал Барбару. - Тебе не кажется, что эта фамилия в последнее время звучит слишком часто? Генерал хотел уничтожить мальчишку, но почему-то не смог... А теперь Клери безнаказанно мешает с грязью честных людей, и все молчат. Между прочим, он - темная личность. Вчера я получил сообщение из Реймса. Никаких Жанов Клери в местном университете знать не знают.

- Почему-то ты меня не удивил, - поморщился Бриссо. - Но так или иначе, мы не можем позволить ему продолжать в том же духе. Я слышал также, что им в свое время интересовался Сен-Жюст, но теперь не вижу никакой возможности спросить его об этом. Жаль, что в свое время я не смотрел на него как на серьезного противника, а оказалось, что он все же попал в силки этих убийц. Уверен, что они скоро и ему подрежут крылья... если будет высоко летать.

- Сен-Жюст слишком доверяет Робеспьеру, - усмехнулся Барбару. - Такие долго не живут. Робеспьер идет по трупам и убирает всех, кто может составить ему конкуренцию... Однако, мы не об этом... Ты говоришь, что Сен-Жюст интересовался Клери, и это ничем не закнчилось? Странно, весьма странно. Как правило, он доводит дело до конца. Может быть, они договорились о сотрудничестве? Хотя не представляю себе, чтобы кто-нибудь кроме Марата, мог воспользоваться услугами такого пройдохи.

- Я не знаю, чем это закончилось. Но, судя по всему, именно ничем. Не представляю, чтобы Сен-Жюст с кем-то договаривался о сотрудничестве, такие решения обычно принимает не он, да и до сих пор он держался в стороне от нашей борьбы с Горой. Но все эти разговоры, Шарль, не приближают нас к решению проблемы, увы. Хотя и здесь существует всего лишь два известных варианта, - Бриссо жестко усмехнулся. - Либо купить, либо убить.

- Купить? - рассмеялся Барбару. - Попробуй. В случае неудачи весь диалог будет подробно изложен на страницах Друга народа. Нет, друг мой. Здесь нужно действовать наверняка. Похищение, арест, получение информации об архивах Дюмурье, и смерть. Как ты правильно заметил, Клери должен исчезнуть. И все это должно произойти быстро, чтобы Марат не успел поднять шум и поставить всех на уши.

- В десятку, Шарль, - рассмеялся и Бриссо, но потом посерьезнел. - Убить быстро уже пробовал Дюмурье, у него ничего не вышло. Что если попробовать в максимально сжатые сроки узнать о нем хоть какую-то информацию? Лучше, чем ничего и мы будем знать с кем имеем дело. А так как мы имеем дело с чем-то весьма интересным, то попытка собрать информацию будет всего одна.

- Круглосуточная слежка? - поднял брови Барбару.

- Да. Двое суток на  все. Люди меняются каждые четыре часа и по истечении сорока восьми часов отступают. Притом первая пара агентов не должна знать о том, что существует вторая, третья и так далее. Доклад - в устной форме и немедленно.

- Прекрасно, Жан Пьер - Барбару даже потер руки. - Так мы и поступим. Я распоряжусь немедленно.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Вт Июл 14, 2009 11:42 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май 1793 года

Лондон

Резиденция Таламаски.

Реджинальд Лайтнер

Реджинальд Лайтнер перечитывал отчет Сантьяго Люциани и не мог понять, что с ним случилось. Сантьяго был одним из самых талантливых агентов Ордена – заинтересованным в своем деле, обладающим хорошими способностями к чтению мыслей и манипулированию людьми. В свое время Реджинальд спас его от верной гибели, и ни разу не пожалел, что пригласил работать на Орден. Сантьяго был осторожен, аккуратен и исполнителен. И главное – никогда не задавал лишних вопросов. Именно поэтому ему частенько поручались задания, которые можно было бы доверить далеко не каждому… И вот теперь эти странные отчеты. Пустые, вымученные, неискренние, бесстрастные. Наверное, они допустили ошибку, поставив его следить за вампирами. Возможно, Театр ему просто неинтересен?

Реджинальд достал другое письмо – от Шарлотты. В отличие от отчета Сантьяго, ее послание было четким, детальным и наполненным интересными и новыми подробностями. За два дня обнаружить сразу двух людей, представляющих интерес для вампиров! Умница, Шарлотта. Не подвела. Граф Сен-Жермен тоже сдержал слово, и тому подтверждение – подробное описание древнейшего бессмертного по имени Маэл. Вопрос в том, что он потребует за свою услугу… Но это не так важно. Главное, чтобы Шарлотта собрала о нем как можно больше информации – досье на Маэла пустовало из-за подозрительности и нелюдимости этого вампира.

Реджинальд написал на листке две фамилии. Сансон и Сен-Жюст. Палач и политик. Странный выбор. Оба – печально известные в своем городе личности. По словам Шарлотты, Сансон был спокойным и открытым человеком, который даже в чем-то стеснялся своего черного ремесла. Что касается Сен-Жюста, то Шарлотта ясно дала понять, что человек это опасный и не в меру подозрительный. Нельзя рисковать жизнью мадмуазель Корде, никак нельзя. Значит, он достанется Сантьяго. А Шарлотта пусть наблюдает за Сансоном. Да. Именно так. Пусть Сантьяго бросает Театр и переключается на Сен-Жюста. Это ему должно понравиться. Сантьяго без труда сможет организовать ситуацию, в которой жизнь политика будет поставлена под удар. И тогда это, возможно, вынудит вампиров проявить себя с новой стороны. Вот и проверим, есть ли у него друзья. В Париже сложная политическая ситуация, и легкое покушение на известного политика будет расценено, как происки врагов. Продумав письмо, Реджинальд придвинул чернильницу, и обмакнул в нее перо....

... Есть, правда, еще один человек, который представляет куда больший интерес, чем Сен-Жюст и Сансон вместе взятые. Это химик Антуан Лавуазье, который водит вполне открытую дружбу с вампиром. Догадывается ли он об этом? Это пока неизвестно. Но разработка Лавуазье – не дело для простого агента. Лавуазье займется он сам...

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Ср Июл 15, 2009 3:53 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май, 1793

Париж.

Альбертина Марат, Симона Эврар, Жан Поль Марат.

Альбертина Марат привыкла считать всех врачей шарлатанами по определению. Ее обожаемый брат, Жан Поль, с раннего возраста умел дать совет и найти способ быстро побороть болезнь, потому в семье обращаться к другим врачам было не принято. Но сейчас перед Альбертиной стояла совершенно другая задача. После неудачи с отравлением, Симона совсем пала духом, а Жан Поль стал еще реже появляться дома, занимаясь «расследованием отравления своей сестры контрреволюционерами». С кем он этим занимался, было нетрудно догадаться. Клери Альбертина видела с тех пор еще раз. Однажды, обнаружив, что брат, находясь буквально в полумертвом состоянии, собирается отправиться в редакцию, Альбертина возмутилась. Лишь обещание привести Клери, заставило Жан Поля лечь в постель. Итог – парочка заперлась в комнате вдвоем, а Симона рыдала на кухне. Отвратительно.

Альбертина теребила в руках шаль, вглядываясь в пузырек с каким-то зельем. Она выкупила его у шарлатана Мерсье, живущего в соседней секции. «Это лекарство даст вам нужный эффект – обмороки вам обеспечены», - объяснял он ей, убирая в стол деньги. (Для того, чтобы расплатиться, Альбертине пришлось заложить кольцо, доставшееся ей от бабушки, но дело того стоило). «Но не увлекайтесь – это может дать осложнения на сердце…» «Осложнения, осложнения», - бурчала Альбертина, поднося к губам флакон. – «К черту осложнения, когда брат потерял голову из-за аферистки!».

Почувствовав, что теряет зрение, Альбертина слабым голосом позвала: «Жан Поль!» И без чувств упала на пол.

Марат уже собирался уходить, как в комнату вбежала Симона. Лицо ее было встревоженным, Жан Поль не раздумывая ни секунды бросился в гостинную, где увидел лежащую на полу Альбертину. Вместе с Симоной они осторожно перенесли женщину на диван, а Марат, не теряя ни секунды занялся осмотром. Лицо сестры было смертельно бледным, а пульс - частым. Сердце? Но Альбертина никогда не страдала сердечными болезнями! Это открытие было подобно грому среди ясного неба. Он приказал Симоне принести все необходимое для того, чтобы сделать кровопускание.

Симоне было страшно. Да, она мечтала о том, чтобы вернуть Жан Поля в семью. Но такой ценой! Зря она соглашалась с Альбертиной. Зря пошла на поводу. Зря вообще рассказала о своем открытии. Жан Поль - человек упрямый, а Альбертина - еще упрямее. До чего она доведет свой организм, устраивая себе обмороки, чтобы усадить своего брата дома? А если она, не дай бог, умрет? Все это Симона думала, методично выполяня указания Марата. Тот знал свое дело и, кажется, на этот раз действительно испугался.

- Что с ней? - тихо спросила Симона, тронув его за плечо.

- Сердце... - растерянно пробормотал Марат. - Ничего не понимаю...

- Иди, я посижу. - Жан Поль в последнее время всегда все делал наоборот, чего бы она не предлагала.... Может, и сейчас сработает?

- Ты что, с ума сошла?! - рявкнул Марат. - Альбертина никогда не болела... - Он проверил ланцет и решительно сделав на руке сестры два надреза придвинул миску. - Придержи тазик, - не поворачивая головы, бросил он Симоне.

Симона отвела глаза. Когда Жан Поль нервничает, лучше молчать и делать то. что он скажет. Иначе быть буре. Ее мучали угрызения совести. Вдруг Альбертина не придет в себя? Однако, через некоторое время пожилая женщина открыла глаза.

- Жан Поль? Ты не в редакции? Как хорошо, что ты сегодня задержался... Я думала, что мне пришел конец, - пробормотала Альбертина.

"Я тоже, - подумал Марат, но в голос ничего подобного не сказал."

- Молчи, Альбертина. Тебе вредно говорить и вобще волноваться. - Он вытер руки и раздраженно швырнул грязное полотенце в угол комнаты. - Сейчас Симона принесет тебе попить, а потом ты поспишь.

- Жан Поль... Не уходи. - Слова словно случайно слетели с языка суровой Альбертины Марат. Сильная и несгибаемая женщина, она никогда в жизни не признала бы свою слабость.

- Не уйду, - проворчал Марат. - Только принесу бумагу и чернильницу. Поработаю здесь.

Он вышел и только оказавшись в своей комнате позволил себе сорваться. Сегодня он собирался поработать именно в редакции, а теперь все планы были нарушены! В бессильной ярости, он бросил в сторону закрытой двери сначала кувшин с водой, потом кофейник и, наконец, подвернувшийся под руку низкий табурет.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Etelle
Coven Member


Зарегистрирован: 21.06.2009
Сообщения: 713
Откуда: Тарб (Гасконь)

СообщениеДобавлено: Ср Июл 15, 2009 9:25 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

1793 год.

Париж.

Эжени.

Эжени долго не могла успокоиться, уже лежа в своем гробу и ощущая действие сверхъестественной усталости под утро.

У нее почти вышло скрыть от Элени многое…но недостаточно, чтобы та не заинтересовалась.

Нет, дорогая подруга.
Моей тайны ты не получишь.

Пожалуй, даже опасность быть уличенной в прямых связях с якобинцами не волновала Эжени так, как угроза раскрытия ее самой большой тайны.
Слава Богу, Элени сама так явно ненавидит Сен-Жюста, что и не заметила молодго человека, шедшего с ним под руку.

Именно он и был самой страшной тайной Эжени, которую она уносила в могилу
день за днем.

Камиль Демулен.

Прекрасный, блистательный герой Площади Бастилии.
Эжени до сих пор робела, не смея даже подойти к нему.
Почему-то этот внешне чуть застенчивый, такой скромный по сравнению со своими товарищами молодой человек привлекал ее куда более того же Сен-Жюста или Робеспьера.

Сложный, неуловимый его образ с первого взгляда пробудил в Эжени ассоциацию с собором Нотр-Дамм, который она любила с первой минуты в Париже и который до сих пор остался для нее символом потерянной человечности и утраченной свободы.

А ведь тогда у них, обитателей парижского дна, была свобода.
Уж куда поболее, чем на кладбище Невинно Убиенных Мучеников или в Театре.

Вот твои лохмотья, сиди на паперти, срезай кошельки, ходи на разбой, а ночами смотри на горгулий.

Во всем это было куда больше смысла и жизни и… любви.
Эжени хотела любви, всегда.

Но горгулии Нотр-Дамм обернулись черными одеяниями Детей Тьмы, а вот Камиль Демулен пока даже ни разу не обернулся на ее ищущий и вопрошающий взгляд в толпе любопытных.

Если бы можно было хоть раз в жизни после смерти поднять глаза. Нескромно смотреть в пол, слушая диалоги остроумной Эжени с Арманом, а снова на миг стать веселой парижской ведьмочкой…

Но нет, они ее не отпустят. Никогда.

И потом – как можно было даже помышлять о том, чтобы покинуть Армана? Этого божественного юношу с полотен Ботичелли?
Нет, лучше – смерть, чем его немилость.

Раздираемая противоречиями, Эжени наконец погрузилась в беспокойный дневной сон.

_________________
Только мертвые не возвращаются (с) Bertrand Barere
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Etelle
Coven Member


Зарегистрирован: 21.06.2009
Сообщения: 713
Откуда: Тарб (Гасконь)

СообщениеДобавлено: Ср Июл 15, 2009 10:51 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

1793 год.

Париж.

Сантьяго Люциани.

Сантьяго помешал кочергой полусгоревшие угли и остатки письма Реджинальда.

Реджинальд, старый проныра, прочел между строк недосказанность его отчетов и стоявшую за ними пустоту.

На счастье Сантьяго, британский господин понял его неправильно, предпочитая объяснить пустот скукой, нежели желанием скрыть интерес.
Хорошо, Реджинальд. Значит, бросить Театр? Три ха-ха. Теперь я смогу заниматься им самостоятельно, будучи избавленным от необходимости облекать то, что я знал и услышал в скучную форму отчетов. Вечером, кстати, опять спектакль.

Сантьяго намеревался присмотреться поближе ко всем актерам, чтобы понять, откуда ему начать реализовывать свой самый важный план, отчитываться за выполнение которого он будет лишь сам себе.
Контакт неизбежен, осталось выбрать – с кем.
Только не с Элени, от нее его слегка бросало в дрожь.
Посмотрим.

Итак, Сен-Жюст? Сантьяго пожал плечами. Будучи представителем страны, пережившей не один переворот, он относился к подобным деятелям философски. Впрочем… Сантьяго задумчиво помешал угли еще раз… Впрочем, подобное покушение тоже может привлечь к нему внимание Театра. А дальше – чем черт не шутит.

Сен-Жюст. Покушение.
В голове Сантьяго цельной картинки пока не сложилось.
В общем, будем действовать несколько банально, но наверняка. Находим смертного, из тех многочисленных опустившихся бродяг, которыми так наполнена любая революция. Даем в руки пистолет, просим выстрелить, обещая золотые горы и платя горы вперед… А потом… Смотрим.
Про Сен-Жюста оно знал не особенно много. Да, видный политик. Что ее там? Но ведь по меркам вампиром он все равно остается простым смертным. Может, его просто используют в каких-то своих игрищах?

Сантьяго отставил вино. Кстати, а вот это интересно – проверить, насколько вампир может интересоваться смертным и при каких обстоятельствах… Но это уже лично для себя.

Итак, снова. По порядку. Задача первая. Понять, кто из вампиров может быть вооще связан с Сен-Жюстом. В идеале – при каких обстоятельствах.
Можно попробовать просто считать мысли нашего знаменитого политика…

В принципе, если Сен-Жюст и погибнет – невелика потеря. Важно что будут делать бессмертные. Если Сен-Жюста хотели просто использовать, спасать его не будут. Но уж по крайней мере свою сущность проявят..и, возможно, дадут ему более полное представление о тех носителях Темного Дара, которого он так жаждал, кто собрался нынче в Париже…

Ладно, допустим, через мысли Сен-Жюста он поймет, кто и зачем его использует. Далее что?

Может, он хотя бы получит представление об Их интересах… и может стать им полезен? В обмен на бессмертие, конечно.
Но нет… это рано.
Сперва ему надо будет свести их вместе.
В одной точке. Пока об этом и думать не стоит. Сперва – выяснить, с кем сводить кого в одной точке.
Потом – покушение и отчет.

А вот потом…посмотрим на реакцию бессмертных.

Как было бы здорово, если бы Сен-Жюст был им врагом, а не другом! Нечаянная услуга – это же прекрасный повод…
Но вот это Реджинальду знать необязательно.

Ладно, дела – завтра, все - завтра.

Сегодня – в театр. Наблюдать…и быть готовым вмешаться, конечно же!
Сантьяго отсалютовал самому себе бокалом, заодно отметив, что не мешает быть поприлежней в отчетах для Реджинальда. Он не должен догадаться. Не должен.

Сен-Жюст.
Можно просто последить за собраниями монтаньяров для начала. Сен-Жюста, судя по популярности этой личности, о чем можно было судить из заголовков бульварных газет, тут всякая собака знает.

_________________
Только мертвые не возвращаются (с) Bertrand Barere
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Чт Июл 16, 2009 6:21 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май 1793 года.

Рампильон

По большому счету Шарлю Дюпону было все равно, кому служить. Когда-то он трудился в Жандармерии, где неплохо изучил жизнь и правила криминального мира. И первым правилом было: «Если хочешь выиграть, бей первым». Опыт армейской службы научил Шарля рисковать и действовать наверняка. А несложившаяся семейная жизнь – не бояться быть убитым. Деньги решают все – так говорил его отец, дослужившийся до высокого чина и предоставивший своим детям возможность получить хорошее образование. И он был прав – тысячу раз прав! Впервые срубив солидный куш от продажи убийственных улик против одного буржуа, Шарль больше не сомневался – справедливость – справедливостью, а своя рубашка ближе к телу. Поэтому он всегда выбирал богатых «хозяев». В самом начале революции он понял, что у новой власти ловить нечего. Половина из их были бедны, вторая половина гребла под себя. Чего не скажешь об их соперниках – монархистах. Ради спасения королевы они были готовы выложить любые средства. Слухи о миллионе, который барон де Бац готов был потратить ради претворения в жизнь своего заговора, потрясли многих. И Шарль решился. Заговор требовал строгой секретности - любая мелочь, просочившаяся в ряды республиканцев, могла все погубить. Поэтому, когда некий англичанин по фамилии Страффорд, вызнав часть тайны, отказался сотрудничать, он подписал себе смертный приговор.

Организовать арест Страффорда, который предал Мишони, а «под шумок» разделаться с Дантоном и Сен-Жюстом. Блестящий и хорошо оплачиваемый ход. Его люди ждали лишь отмашки, прохлаждаясь в засаде в деревеньке неподалеку от Арси. Когда на горизонте появился один из шпионов, поставленный следить за домом Дантона, Шарль Дюпон улыбнулся своим мыслям. Пора.

Где-то пискнул ребенок, затем раздался грубый окрик одного из солдат. Начальник караула, зеленый от страха, вглядывался вдаль. Разобраться с караулом, который стоял на границе между деревней и городом Рампильоном, оказалось проще простого. Все они были местными, поэтому Шарль приказал немедленно захватить жен и детей этих честных граждан. Разумеется, после такого они были готовы на все. Даже на то, чтобы арестовать по ложному доносу самого Дантона. И «не узнать» его.


***

Ехали молча. Маэл немного сожалел о том, что Сен-Жюст все же решил ехать именно сейчас, но с другой стороны не оставаться же ему в чужом доме в отсутствие хозяина, который уехал с подозрительным иностранцем. Нужно было многое обсудить с Дантоном, но что-то подсказывало, что в Париже это будет не так легко организовать. Они проехали мимо небольшого поселения, переполошив местных жителей и углубились в некое подобие леса, миновав который должны были оказаться у другого поселка, побольше. Там можно будет дать короткий отдых лошадям и ехать дальше. Маэл снова задумался о своем и сейчас, насторожившись, не мог понять что именно сбило его.

Дантон не щадил лошадей, хоть и понимал, что Париж не так близок, как кажется и животных нужно поберечь. Что же, проедут этот лесок и остановятся в деревне. Черт с ним, что время уже за полночь, кабак должен быть еще открыт, а там найдется и еда в дорогу для них и корм для скотины. Пронзительно крикнула какая-то птица, Дантон ругнулся и пришпорил лошадь. Недоставало еще повстречать банду средних или крупных размеров... Да и не обязательно именно банду, это вполне могут быть и голодные солдаты. Сен-Жюст ехал рядом, не выходя из состояния мрачной задумчивости. С чего бы? Ведь в конечном итоге получилось все так, как он хотел. После прочтения письма никакая сила не могла удержать его в Арси. Слабая надежда на то, что англичанин, возможно, блефует лопнула как мыльный пузырь еще до того, как он закончил читать послание. Слишком уж правдоподобно изложены факты. И откуда только этот черт берет информацию?

Маэл натянул поводья, увидев впереди вооруженных людей. В такое время? Странно, что по дороге сюда он не заметил ни одной заставы, только иногда попадались не всегда трезвые солдаты в обязанности которых входило патрулирование улиц. Смертные были настроены довольно враждебно, это чувствовалось и покопавшись в их мыслях он с трудом подавил желание развернуться и поехать другой дорогой. Впрочем, от неприятностей это не избавит - у них тоже есть лошади.

- Дантон прищурился, разглядывая старшего по званию. - Что, черт побери, происходит, гражданин?!

- Спокойно, граждане. Это проверка. Ничего больше. Слезайте со своих коней и следуйте за нами. И без глупостей. - Несколько солдат плотно окружили всадников.

- Вы в своем уме? - подал голос Сен-Жюст и щелкнул затвором пистолета. В этот момент раздался выстрел, и лошадь монтаньяра, пронзительно заржав, рухнула на землю.

- К нам поступила информация о том, что по этой дороге должны проехать трое заговорщиков. Роялистов. Мы проверяем всех без исключения. Шаг в сторону - расстрел. Кстати, отдайте оружие.

А этих не переубедишь... Маэл оказался в довольно затруднительном положении. Из мыслей смертных следовало, что живыми их не отпустят в любом случае, доказывать свою непричастность - значит говорить впустую. Сам он мог уйти в любой момент, но не мог оставить Дантона. Вернуться в Париж без него означало подписать смертный приговор не только Лавуазье, но и себе. Вампир молча бросил на землю нож и, по знаку одного из солдат, спешился.

- Вы с ума посходили?! - прогремел Дантон. - Сейчас попробуем разобраться, что у вас за информация, кто такие вы сами и заодно поговорим о наших правах и о ваших обязанностях! - Он вынужден был признать, что перевес далеко не на их стороне. Если и был шанс уехать отсюда, то они его уже проморгали когда приблизились на расстояние выстрела.

- Не трать слов попусту, Дантон, - тихо сказал Сен-Жюст. - Все оплачено.
Одного взгляда на остановивший их патруль было достаточно, чтобы понять - это заговор. Здесь, в Рампильоне, Дантона все знали в лицо. Не могли не знать. Начинать оправдываться и приводить доказательства бесполезно, скорее всего, им будет сказано, что все трое подходят по приметам и не будут ничего слушать. Старый и испытанный военный ход. А он этого не предусмотрел. Как глупо. Сен-Жюст положил на землю пистолет и взглянул на Страффорда. Непохоже, что все это организовал англичанин. Если бы он хотел убить его и Дантона, то давно бы уже сделал это другим способом, не устраивая театрального представления. - И что дальше? - обратился Сен-Жюст к начальнику караула.

- А дальше следуйте за нами. Будем разбираться. - Восемь солдат окружили пленников и повели в сторону дома, служившего штабом.

***

Маэл подошел к зарешеченному окну и посмотрел на небо. По самым смелым расчетам до рассвета оставалось чуть больше четырех часов. Даже слишком много для него самого и слишком мало для того, чтобы вытащить отсюда и Дантона. На рассвете их должны расстрелять как заговорщиков, врагов нации и прочая и прочая. В другое время он бы вдоволь посмеялся над этим и заодно над воспоминанием о том, какие лица были у Дантона и Сен-Жюста в момент оглашения приговора. Наверное, нет ничего хуже, чем попасть в сети из собственных правил и законов. Но факт оставался фактом.

Унизительный обыск, допрос, обвинения, которые было даже сложно опровергнуть, настолько они были необоснованны… В результате – арест и ожидание казни. Вариантов освобождения было множество, но ни один из них не подходил для смертных. Вампир снова посмотрел в окно. Для того чтобы попасть в конюшню им в любом случае нужно было пересечь небольшой ярко освещенный дворик, где расположились солдаты в количестве семи человек. Еще двое охраняют дверь здесь и неизвестно, сколько их еще в самом здании. Скверно. Толпу смертных не удержишь под контролем, вот в чем беда.
-Есть какие-нибудь идеи, граждане? – тихо спросил Маэл.

- Впору писать завещание. Вот, гражданину Дантону, например, есть, чем распорядиться, - задумчиво произнес Сен-Жюст глядя в окно. - Но вряд ли нам предоставят перо и бумагу. А вариантов у нас два. Заплатить за свои жизни больше, чем им было заплачено организатором фарса, или, дождавшись рассвета, рискнуть собой и попытаться освободиться, действуя по обстановке. Кому-нибудь из нас точно должно повезти. Есть и еще один вариант. Изобразить что-нибудь оригинальное. Например, вашу внезапную смерть, Страффорд. Когда придут убират труп, захватить кого-нибудь из солдат... Дальше - опять же по обстоятельствам... Фантазироать можно долго....

Произошедшее настолько было похоже на дурной сон, что Сен-Жюст и сам удивлялся своему равнодушию. - Что скажешь, Дантон?

- Похоже нам остается только один вариант, - Дантон сидел в углу, угрюмо рассматривая каменную стену. - Дорого продать свои жизни. Бред какой-то...

- Захватить одного из солдат можно и сейчас, для этого вовсе не обязательно иметь в наличии труп, - насмешливо заметил Маэл. - А что дальше? Думаешь, они не пожертвуют одним человеком для того, чтобы расстрелять нас троих?

- Нам нужно оружие, - повернулся к нему Сен-Жюст. - *Нам с Дантоном. ты-то, наверное, можешь выйти в любую минуту, Страффорд? В героя играешь? Или в телохранителя Дантона?*

Было даже интересно предоставить действовать Сен-Жюсту. Не говоря ни слова, Маэл подошел к двери и постучал. Тут же отворилось небольшое смотровое оконце, в котором показалась физиономия одного из стражников. - Дантон отравился, - мрачно сказал он, кивнув в сторону неподвижно сидевшего у стены революционера. Жалкого огарка свечи на столе было недостаточно, чтобы рассеять темноту и на том спасибо. - Можешь проверить, а потом готовься к тому, что начальство сделает из твоей шкуры барабан. - Вампир ухмыльнулся и отошел.
Такого исхода заговорщики, похоже не хотели, так как в их планах была именно показательная казнь. Солдат некоторое время раздумывал, потом, посоветовавшись со своим товарищем, все же начал отпирать дверь. Дальше свою роль сыграл фактор неожиданности. Пока первый заходил в комнату, Маэл успел выхватить из-за пояса нож второго стражника и убить его. Смертный рухнул, не издав ни звука. Вампир бросил тело на пол камеры и с любопытством уставился на Сен-Жюста и на второго охранника.

Сен-Жюст мысленно зааплодировал. Ничего не скажешь, Страффорд провернул все блестяще и быстро. С момента их заключения под стражу монтаньяр пытался связать концы с концами – если понять, кто организовал их арест, станет ясно, и как действовать дальше. Вернее всего было предположить, что кто-то хочет таким образом разобраться с Дантоном. Из всех троих Дантон был наиболее известен и опасен для заговорщиков. Свою кандидатуру Сен-Жюст исключил первой – он занимает не такое видное положение, чтобы устраивать охоту. Но Дантон в последнее время удалился от дел – об этом ходили слухи, и сам лидер Горы подтверждал их всем своим видом. Значит…

Страффорд? Этот англичанин – загадочная личность, о причинах его пребывания в Париже не знает никто, даже Робеспьер. Однако, Максимилиан, наплевав на все свои принципы, готов сделать все ради того, чтобы сделать англичанина своим союзником. Что если, на ту же приманку попался кто-то еще из сильных мира сего? Тем более, что на него уже было организовано по меньше мере, два покушения…

Жирондистов Сен-Жюст отмел сразу. Их положение трещит по швам, и Дантон – один из немногих, кто может отсрочить их падение. Если бы они хотели разобраться со Страффордом, они бы никогда не поставили под удар жизнь Дантона. Но если не жирондисты, то кто? Идея пришла мгновенно – отчетливая и простая. На собрании тайной полиции, куда после очередной ссоры привел его недавно Робеспьер, обсуждали мифический заговор барона де Баца. Толком никто ничего сказать не мог, кроме того, что пресловутый барон, которого, кажется, искала уже вся Франция, пообещал вложить миллион в дело освобождения Марии-Антуанетты. Миллион. Огромные деньги, из которых можно купить себе любого разбойника…

В долю секунды Сен-Жюст бросился к убитому охраннику, выхватил у него пистолет и выстрелил во второго. Спасти может только неожиданный ход. Подкупленные люди хорошо вооружены, но вряд ли ожидают подвоха, возможно, они уже делят деньги за удачно провернутое дело…

Послышался топот – к ним бежали несколько человек. «Прости, Дантон», - подумал Сен-Жюст и ударил его прикладом пистолета. Тот обмяк и закрыл глаза. В момент появления четверых охранников, Сен-Жюст держал под прицелом Страффорда.

- Вы наделали глупостей, господа, и мне пришлось здорово повозиться с вашими пленниками, - улыбнулся Сен-Жюст. – Уберите трупы. И передайте вашему начальнику, что если через десять минут он не явится сюда, я убью этого человека. Со всей информацией, которая хранится в его голове. Думаю, барону де Бацу это страшно не понравится.

Маэл склонился над Дантоном, не обращая внимания на направленный на него пистолет и мысленно ругая Сен-Жюста на чем свет стоит. Жив, но без сознания. - Дантон, - тихо позвал Маэл. - Дантон, очнись... - Нет, бесполезно. Слишком много времени может пройти, пока он придет в сознание. Вампир повернулся к Сен-Жюсту. - И что теперь? Это тоже часть твоего гениального плана? - Он указал на лежащего без движения революционера.

*Да, это часть моего плана. Если у тебя был свой план, почему ты им не воспользовался? А я, прости, как умею, так и выкручиваюсь. Если мы вырвемся отсюда, куплю Дантону бутылку. В качестве возмещения морального ущерба*, - зло подумал Сен-Жюст. Если англичанин не подыграет, они точно пропали. - *И не надо орать про мой план. Здесь могут быть уши*.

Маэл пожал плечами и сел у стены с интересом наблюдая за развитием событий. Пусть делают что хотят. Его задача сейчас по возможности проследить, чтобы Дантону не размозжили голову, да и то за час до рассвета он должен будеть скрыться.

***

Шарль Дюпон резко вскочил и зарядил пистолет. Дело принимало неожиданный оборот. Двое его коллег были перепуганы и, кажется, вообще засомневались в необходимости произведенных действий. Изначальной задачей было убийство англичанина. Убрать под шумок Сен-Жюсти и Дантона было чистой воды импровизацией.

- Что вы смотрите на меня, как бараны? – заорал Дюпон. – Он блефует, неужели непонятно?

- А если нет? – ухмыльнулся Анри. – Может, оставить все, как есть? Пусть убивает этого англичанина, а мы потом разберемся, что делать дальше?

- Идиот. – уже спокойно произнес Дюпон, направляясь к двери. – На нашей стороне большой перевес. Надо хотя бы выслушать его. Он слишком молод, чтобы уметь блефовать. Я слышал, что этот Сен-Жюст – на побегушках у Робеспьера. Вот и посмотрим, что он имеет нам сказать. Ты пойдешь со мной. Четверо пусть стоят у входа в тюрьму.


***

- Ну здравствуйте, месье Дюпон. – улыбнулся Сен-Жюст. – Фамилию «главаря» он узнал у охранника, который уходил первый. Тот машинально ответил на поставленный вопрос - сказывался опыт в проведении допросов. – И зачем вы все это наворотили?

- Ты полегче. Я тебя не знаю, - рявкнул Дюпон, отметив, что пленник знает, как у нему обращаться.

- Зато я знаю. Ты чуть не провалил всю операцию. – Сен-Жюст говорил высокомерно и презрительно.

У Маэла так и вертелся на языке вопрос какую именно операцию по мнению Сен-Жюста провалил Дюпон, но он промолчал, предпочитаю слушать мысли людей. Он услышанного стало не по себе. Роялисты, заговор, Мишони... Мишони хотел убрать не Дантона и не мальчишку, а именно его. Больше он вряд ли узнает, да это и не нужно. А сейчас все равно остается только наблюдать.

- На операцию? Осторожнее в выражениях, гражданин будущий труп, - резко сказал Дюпон. Он был слегка растерян, поэтому предпочитал говорить меньше.

- Покончить с ними сейчас же! - прошипел Анри, злясь на себя за то, что ввязапся в эту авантюру и за то, что не смог настоять на своем и привести приговор в исполнение немедленно.

- Я следил за этим человеком два месяца, - Сен-Жюст кивнул на Маэла. - С того момента, как получил свою первую тысячу ливров. Он посвящен в детали заговора. Но вместе с ним в детали посвящено еще по меньше мере три человека, его шпиона. Барон подозревал, что найдутся умники, которые проявят инициативу. поэтому отправил меня с ним, и я головой отвечаю за его жизнь. И что теперь? Его люди предупреждены о нашей поездке, и я лично слышал, как он отдал им приказ: не вернется к полуночи - идти к Робеспьеру. - Сен-Жюст проникся своей идеей и настолько вошел в роль, что распалялся от каждого слова. - Вы хоть понимаете, что натворили? Хорошо еще, что я вырубил Дантона, и он не слышит сейчас нашей беседы.

Не давая им опомнитсья, Сен-Жюст рявкнул: - Уберите отсюда Дантона немедленно! Отправьте с ним своих людей, пусть доставят его в ближайший город и выгрузят эту кучу дерьма в первой попавшейся гостинице! А мы с вами побеседуем по душам. Я готов составить вместе с вами письмо к барону. Месье Легранж уже здесь, я надеюсь? - Сен-Жюст назвал первую попавшуюся фамилию, которая пришла ему на ум.

- Легранж? Нет. - ошарашенно ответил Дюпон, пытаясь вспомнить, при каких обстоятельствах слышал это имя.

Маэл поднялся. Он не был намерен оставлять Дантона ни при каких оьстоятельствах. Заговорщикам вполне могло прийти в голову убить его. Даже не из страха, что он что-либо слышал, а просто так, ради идеалов. Или во имя идеи. Вот тогда... интересно, что скажет Робеспьер?

- Плохо. - печально отметил Сен-Жюст. - Значит, слава о вашем подвиге уже разнеслась за пределы этого города. *Пожалуйста, не мешай мне* - бросил он предупредительный взгляд на Страффорда. - Да аккуратнее вы с Дантоном! Вот так. Да. На воздух. Где вы заседаете? Пойдемте. Вас это тоже касается, Страффорд, - Сен-Жюст легко подтолкнул его пистолетом.

Маэл прошел вперед, хотя ему стоило немалых усилий подчиниться монтаньяру. Так не может тянуться бесконечно, скоро они опомнятся от шока и поймут, кто здесь должен командовать на самом деле. --- Шарль, что ты делаешь?! - заорал Анри каким-то не своим голосом. - Их нельзя выпускать!

- Заткнись! – прошипел Сен-Жюст и выстрелил ему в сердце. Его блеф сработал, а значит, надо продолжать в том самом направлении. Если бы он знал побольше о заговоре де Баца! Но времени на размышления не оставалось. Сен-Жюст перевел взгляд на Дюпона. – Простите, месье, я выполняю распоряжение барона де Баца. Он не собирается раздавать деньги тем, кто смеет его не слушаться. Я уполномочен расправляться на месте со всеми, кто может испортить наш план. Все ради спасения королевы. Страффорд, проследите, чтобы с Дантоном ничего не случилось. Вот, возьмите мой пистолет. *на тебе эти четверо, рядом с Дантоном, на мне – Дюпон*.

Сен-Жюст протянул Маэлу оружие и склонился над Анри. – А он мертв, однако!

- Да как ты смеешь… - пришел в себя Дюпон, но договорить не успел, - быстро забрав пистолет у поверженного Анри, Сен-Жюст выстрел ему в лицо.


Спрятанный в рукаве нож послушно скользнул в ладонь. Маэл бросил, практичеки не глядя но сдавленный хрип был свидетельством тому, что человеку осталось жить всего несколько минут. Громыхнул выстрел. Вампир не стал разбираться кто стреляет, все равно либо не попали, либо не в него. Все произошло слишком быстро, люди замерли, растерявшись. Какой-то человек в чине капрала бросился к своему товарищу, но это было его ошибкой - никогда нельзя выпускать из поля зрения возможного противника. Через несколько секунд капрал присоединился к своему другу. Маэл поморщился, подбирая оружие, не рассчитав сил он сломал смертному шею.

Времени на размышления не оставалось - тускло блеснул металл и третий человек схватился за шею, пытаясь вытащить из горла кинжал с богато украшенной рукоятью. Два выстрела прозвучали одновременно, было сложно сказать, какая из пуль решила участь четвертого - обе попали в сердце. - Кажется, все, - Маэл опустился на колени, вытирая нож об одежду жертвы.

- Приведи в чувство Дантона. Нам надо ехать. - Сен-Жюст склонился над последним убитым, рассматривая необычный кинжал. Монтаньяр был бледен и напряжен. То, что сейчас произошло, потрясло его до глубины души - никогда прежде он не держал под контролем столько вооруженных людей одновременно. Теперь, когда опасность отступила, он еле держался на ногах от уталости.

- Как? - криво усмехнулся Маэл. - Вы основательно его приложили, гражданин Сен-Жюст. Теперь придется ждать, пока он придет в сознание. Ведро воды даже не рассматриваю как вариант - сейчас не лето.

- Я раздобуду какую-нибудь повозку и лошадей. - Сен-Жюст поднялся, пытаясь бороться с накатившим оцепенением. - Наверное, бесполезно задавать вам вопрос, за что на вас объявили охоту роялисты?

- Для меня это такая же неожиданность, как и для вас, гражданин Сен-Жюст, - ответил Маэл. Сейчас его больше всего занимал приближающийся рассвет. А это место следовало покинуть как можно скорее, неизвестно как у заговорщиков с подкреплением. - Нет времени искать повозку. Лошади в конюшне, их нужно только оседлать. Плюс запасные.

- Наверное, будет лучше, если я сам возьму Дантона, - медленно проговорил Сен-Жюст. - Если охотятся за вами, оставлять вас вместе рискованно.
Проводив взглядом удаляющегося Страффорда, Сен-Жюст опустился на колени перед Дантоном. Его лицо на мгновенье осветилось торжеством. С момента отъезда из Арси ему не давала покоя мысль про письмо, с помощью которого Страффорд заставил Дантона ехать в Париж. Еще в Арси Сен-Жюст проследил, куда Дантон спрятал письмо англичанина, и ломал голову, каким образом завладеть этой секретной бумагой. И вот, сама судьба дала ему этот шанс! Страффорда рядом не было, а Дантон все еще находился без сознания. Нашарив в кармане Дантона тот самый конверт, Сен-Жюст сложил его и убрал к себе. Он прочтет позже, когда доберется до дома.... Затем он взвалил тело Дантона на коня и запрыгнул в седло.


Последний раз редактировалось: Eleni (Пт Июл 17, 2009 6:31 pm), всего редактировалось 1 раз
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Etelle
Coven Member


Зарегистрирован: 21.06.2009
Сообщения: 713
Откуда: Тарб (Гасконь)

СообщениеДобавлено: Пт Июл 17, 2009 5:51 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

1793 год.
Париж. Май.
Эжени и Камиль Демулен.

Домой. К Люсиль. Наверное, сегодня она не ждет его так рано, так что его возвращение станет приятной неожиданностью. Камиль Демулен ускорил шаги – дождь не располагал к прогулке. Прошедшие две недели он жил в кошмарном напряжении, бегая по собраниям парижских секций. Слушал, записывал и анализировал. Он обещал Дантону «держать руку на пульсе», пока тот будет отсутствовать. А обстановка в секциях грозила вылиться в серьезные массовые волнения. Внезапное возвращение Дантона из Арси положило конец его суматошному заданию. Но и заставило всерьез обеспокоиться. Еще месяц назад они с Дантоном спланировали его так называемый «уход от дел». Конечной целью было заставить всех поверить в то, что лидер Горы увлекся домашней жизнью и в некотором роде потерял бдительность. Что заставило Дантона изменить первоначальный план и вернуться? За прошедшие дни Демулен не нашел возможности, чтобы спокойно все обсудить – Дантон был мрачен, подавлен и напряжен. «Все, хватит», - сказал себе Демулен, сворачивая к собору Нотр Дам. Сегодня вечером – никакой политики.

Демулен внезапно остановился и обернулся, повинуясь неведомому порыву. Взгляд в спину. Одинокая фигура на пороге Собора. Если бы он был художником, то обязательно запечатлел бы этот момент. Женщина-призрак. Она была одета во все черное – наверное, недавно потеряла кого-то из родных. И смотрела прямо на него. Камиль направился к незнакомке, ругая себя за излишнюю сентиментальность.

- Вы хотели мне что-то сказать?

Эжени, как и каждый вечер после спектакля, бесцельно бродила по Парижу.
Элени она сослалась на сильный голод, мешающий подождать примадонну Театра и отложить охоту хоть на секунду. Та явно в последнее время явно ее подозревает в чем-то – как же еще объяснить эти приливы почти сестринского беспокойства?
Эжени отказывалась признаться даже сама себе, что в последний год молодые революционеры стали ей куда ближе и роднее, чем все вампиры Театра вместе взятые. Она внимательно всматривалась в этот век, почти ощущая физически, как тяжелая рука истории схватила ее за волосы, чтобы увлечь в свой водоворот.

Взаимоотношения между этими людьми.

Такие разные, но объединенные святым словом «гражданин». В этом было что-то от братства парижских нищих и бродяг времен ее юности – склоки и драки вспыхивали как тысячи свечей Собора – то тут, то там, но моментально затихали, стоило появиться общей опасности.
Эжени поймала себя на том, что она уже минут пять сидит на ступенях собора, как безумная, напевая давно забытое

«Dies irae, dies illa
solvet saeclum in favilla
teste David cum Sibylla”

Перед глазами встал призрак Алессандры – а может, просто лунный свет так прошел через крылья горгулий?

«Интересно, а она когда-то любила…дышала? Жила?»
Эжени выпрямилась, протянув руки навстречу каменным химерам.
«Жить. Да, я хочу жить. Я не дам безумию одолеть меня».
Она медленно спустилась по ступеням, шепотом напевая уже совсем другое:

«Aux armes citoyens,
Formez vos bataillons.
Marchons! Marchons!
Qu'un sang impur
Abreuve nos sillons!»

Да, вот это – ее молитва, ее сонет Шекспира, ее «Божественная комедия» Данте.
«Интересно, а какие стихи любит Он? Камиль Демулен?»

Эжени подняла голову, и увидела тень человека в плаще, так легко скользившую по вечернему Парижу.
Неужели горгульи услышали ее молитвы?

Или это Алессандра, где бы ни бродила ее душа, услышала ее отчаяние и послала ей эту встречу?»

Это ведь Он, Он!
Он подошел к ней.
- Вы что-то хотели мне сказать?
У Эжени перехватило дыхание.

- Какие стихи Вы любите, гражданин Демулен?

- Сейчас я перечитываю Бомарше, - изумленно ответил Демулен, разглядывая необычную незнакомку. Она обладала той красотой, которая не сразу бросается в глаза. Высокая, возможно, даже излишне высокая и худая. Немного грубоватые черты лица. Высокий лоб и удивительные темные глаза, мерцающие и ясные. Однажды он высмеял Сен-Жюста, когда тот, прибежав из какого-то театра, кинулся взахлеб рассказывать об актрисе с мерцающими глазами. Его друг всегда увлекался с первого взгляда, но та история вылилась для него во что-то неприятное, о чем он не любил говорить. И вот теперь - та же ассоциация.

Эжени замерла. Он говорит с ней. Не уходи, только не уходи теперь.
- «В наше время чего не следовало бы говорить, то поется…», - прошептала она, будто бы кружась на сцене Театра, - «Политика - искусство создавать факты, шутя подчинять себе события и людей. Выгода - ее цель, интрига - средство. Повредить ей может только порядочность». Но ведь порядочность и породила революцию? Как она может повредить благому делу?

- "Природа сказала женщине: будь прекрасной, если можешь, мудрой, если хочешь, но благоразумной ты должна быть непременно", - улыбнулся Демулен, отметив для себя, как ловко процитировала Бомарше его собеседница. - В наше время лучше не говорить о политике, это не всегда хорошо заканчивается.

- «Ох уж эти женщины! Если вам нужно, чтобы самая простодушная из них научилась лукавить, - заприте ее», - рассмеялась Эжени – а когда она смеялась в последний раз? Она на секунду перепугалась, что ее мог выследить тот же Феликс. Ее улыбка вполне могла стоить Демулену жизни, - Так Вы хотите, чтобы мы начали петь о ней, раз не можем говорить?

- "Я только не имею права касаться в моих статьях власти, религии, политики, нравственности, должностных лиц, благонадежных корпораций, Оперного театра, равно как и других театров, а также всех лиц, имеющих к чему либо отношение, — обо всем же остальном я могу писать совершенно свободно под надзором двух трех цензоров". - поддержал ее игру Демулен. - Я рад, что вызвал улыбку на вашем лице, мадмуазель. Вы казались несчастной. Что делаете здесь одна, под проливным дождем? Прогулки в такое время опасны - очень скоро здесь будет очень много народу.

- «Глупости, проникающие в печать, приобретают силу лишь там, где их распространение затруднено», - не сдалась Эжени, - Я просто… просто пришла к Нотр-Дамм, месье, - она неосознанно допустила ту же ошибку, что и Демулен, - Я просто… люблю это место… Этот Собор – он живой. Скажете, что это – глупо?, - Эжени лишь на секунду вспомнился Арман и его насмешки, но этого хватило, чтоб съежиться и по привычке опустить глаза.

- Мертвыми бывают только человеческие души, - задумчиво ответил Демулен, не сводя с нее глаз. В ней было что-то трогательное и притягивающее. Наверное, причина в несчастье, обрушившемся на эту молодую женщину в трауре... Сегодня вечером он обязательно расскажет о незнакомке Люсиль, она любит, когда он делится с ней наблюдениями. - А этот собор живет собственной жизнью. Сегодня, например, он слушает дождь и вспоминает о своем детстве.

- Он делится с нами всем, что есть у него, - Эжени заворожено подняла глаза на горгулий, - А мы можем только отдать ему наши жизни и однажды тоже стать историей, которую он будет вспоминать под дождем. Счастливы те, у кого есть, с кем поделиться историями, - с горечью добавила она, - Но я не верю, что души умирают. Только тело… и сердце.

- Некоторые души мертвы с самого рождения. А некоторые обезображены настолько, что у них просто нет шанса занять свое место среди живых. - Только сейчас Демулен подумал о том, что его собеседница стоит на ветру в промокшем платье. - Возьмите мой плащ... Иначе вы заболеете и не скоро сможете позволить себе приходить к своему любимому собору. Меня зовут Камиль Демулен. А вас?

Эжени боялась шелохнуться. И дело было даже не в том, что уже несколько минут она говорит с тем, кто ворвался в ее мечты. Дело было в удивительной душевной теплоте, исходившей от этого скромного молодго человека.

- Благодарю, - Эжени втянула голову в плечи, пытаясь казаться ниже ростом и неловко взяла протянутый плащ, запутавшись в длинных полах.

- Мое имя – Эжени. Просто Эжени. Я - актриса, но неудачливая. И я верю, что все души – живы и бессмертны. Просто некоторым душам никогда не предоставлялось шанса занять достойное место в мире живых. Я глупости говорю, да, месье?, - робко спросила она.

- У каждого человека свое представление о душе и ее жизни, - улыбнулся Демулен. - Впервые вижу, чтобы такая красавица, как вы, называла себя неудачливой. Хотите я провожу вас, Эжени? Уверен, вы бесстрашны, раз не боитесь гулять одна по ночному Парижу, но мне бы хотелось сделать для вас что-то хорошее. Кстати, может быть, вы голодны? Могу предложить вам поужинать у нас. Мы с Люсиль любим гостей, и сегодня у нас соберется прекрасная компания. Пойдемте?

- Прошу Вас, не жалейте меня. Я счастлива, я очень счастлива, - Эжени боялась заплакать, чтобы глаза не подернулись кровавой пеленой, - Я буду благодарна Вам, если Вы проводите меня, но я не могу воспользоваться Вашим любезным приглашением. Я так Вам благодарна. Месье… я могу попросить Вас еще об одной услуге... хотя Вы их за сегодня оказали мне столько, сколько я еще не видела, и я даже боюсь показаться Вам совсем жалкой?

- Конечно, можете! Я к вашим услугам, - кивнул Демулен, увлекая ее прочь от Собора.

Эжени лишь раз обернулась – обычно Элени приходилось уводить ее с этой площадки чуть не силой.
Ей показалось - лишь на миг- что глаза горгулий подернуты красной пеленой.

- Я покажу дорогу, тут недалеко. Месье… моя просьба, она так нелепа… Я так хочу быть полезной революции! Поверьте, я могу многое, я не всегда такая неловкая, как с Вашим плащом. Просто прошу Вас. Вы придете сюда, к Нотр-Дамм еще раз? Вы поговорите со мной? А я… я готова быть так полезна общему делу, как только могу, уверяю Вас. Поверьте, за этой просьбой нет никакой подоплеки, никакого женского коварства, просто… Прошу Вас.

- Конечно, приду! - рассмеялся Демулен. - Если бы все просьбы, с которыми ко мне обращаются, были такими простыми! А что касается революции... Даже не думайте об этом, Эжени. Это опасно. Смертельно опасно. Что бы не прошло с вашими близкими, выбросьте эти мысли из головы. Вы актриса, и должны дарить людям радость. Радости в наше время им достается не так много.

Слова Демулена одновременно и обрадовали Эжени и вонзили ей нож в сердце.
Впервые в жизни она подняла голову.

- У меня нет близких, месье, и нет ничего, что я бы боялась потерять. Дарить радость… Мне сложно думать о радости, когда кругом – такое горе. Я не могу остаться безучастной. Вы просто не верите, что я могу быть полезна, - снова потупилась она. - Вы просто не верите, что иные души заслуживают своего шанса стать частью мира, - она умоляюще посмотрела на Демулена.

- Не смотрите на меня так, прошу вас, - отвел глаза Демулен. - Простите, что обидел своими словами. Я подумаю. Обещаю. В каком театре вы играете?

- В том, который в двух кварталах отсюда. Я играю мелкие роли служанок, продажных аристократок, эпизодических персонажей. Со мной не говорят на равных. Меня не видят и не слышат. Поэтому я прихожу к Нотр-Дамм, потому что он слышит всех. Вашего обещания достаточно. А я… хотите, я никогда больше не буду смотреть на Вас? Эжени наклонила голову, чтобы скрыть проклятую кровавую пленку, которой подернулся ее взгляд.

- Ну вот, кажется, я снова вас обидел, - печально заметил Демулен. - Простите еще раз. Вы живете в этом доме? Прекрасно. Теперь я за вас спокоен. Обещаю, что обязательно посмотрю спектакль с вашим участием. И подумаю над вашим предложением. А теперь мне пора. Не грустите, Эжени. У вас все будет хорошо. Во всяком случае, я искренне вам этого желаю. Прощайте. - он улыбнулся ей и зашагал в сторону дома, размышляя о том, что и актрисы, оказываются, бывают крайне несчастны.

Эжени намеренно остановилась за дом от Театра Вампиров. Не хватало только, чтобы ее Собрание проникло в ее тайну.
Она выслушала прощальную речь Камиля Демулена, склонив голову.
И только когда он зашагал прочь, она рискнула окликнуть его.

- Вы придете еще к Нотр-Дамм? Вы обещали,- прибавила она так тихо, что смертный не мог ее услышать.

- И Ваш плащ! Возьмите его!

- О, я действительно забыл о плаще! - Демулен легко стукнул себя по лбу. - Благодарю вас, Эжени. Я приду к Собору... Через несколько дней. Скажем... В пятницу, в восемь вечера. Договорились?

- Договорились, - прошептала Эжени, аккуратно передавая плащ, чтоб не коснуться рук смертного. Теперь – охота. Она была очень голодна.

_________________
Только мертвые не возвращаются (с) Bertrand Barere
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Пт Июл 17, 2009 10:10 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май, 1793.

Париж.

Лавуазье, Маэл, Дантон.

Усталость навалилась, как всегда, внезапно и на этот раз так ощутимо, что появилось желание уйти под землю дня на два. А лучше - на четыре. Но нельзя.. События начали развиваться так быстро, что даже два дня могут слишком дорого обойтись. Маэл мотнул головой, прогоняя ненужные мысли и прошел к дому Лавуазье. Единственный человек, разговоров с которым он не избегал. О теме предстоящего вампир старался все же до поры до времени не думать - в последний раз они виделись в Консьержери, куда он принес письмо Робеспьера. А потом... Карета Фукье Тенвиля отвезла ученого домой, а он отправился на встречу с Неподкупным, как и обещал. Дорогу преградили двое смертных, одетые как санкюлоты и поставленные здесь в качестве стражи.

- Никого не велено пускать после десяти вечера, гражданин! - резко сказал один из них.

- А слово Робеспьера для вас не указ? - огрызнулся Маэл, даже не думая о том, чтобы понизить голос. На лицах смертных начала читаться напряженная работа мысли. Вампир обошел их и постучал в дверь.

Антуан Лавуазье вздрогнул, когда услышал шаги. С тех пор, как начался его домашний арест, навещать его никому не позволялось. Все произошло внезапно - сначала арест, несколько дней в отсыревшей и кишащей крысами камере Консьержери, затем - визит государственного обвинителя и возвращение домой. Казалось, это никогда не закончится. Лавуазье не мог думать ни о чем, кроме убийства, в котором его обвиняли. Перед глазами стояло лицо несчастного Франсуа Ламбера и его последние слова. Что он хотел сказать, умирая? Обвинить его в своем убийстве? Или сообщить имя настоящего преступника? Лавуазье грустно улыбнулся, приветствуя Маэла.

- Добрый вечер. Тебя пропустили?

- Как видишь, - Маэл сел в кресло и позволил себе расслабиться. Впервые за несколько дней. - Им ничего другого не оставалось.

- Не спрашиваю, как тебе это удалось, - устало вздохнул Лавуазье. - Ты голоден? Я могу распорядиться об ужине...

- Нет, спасибо, я не голоден. Скажи, имя Дюпен тебе о чем-то говорит? - Он подслушал мысли этого человека в Консьержери и они, мягко скажем, ему очень не понравились.

- Дюпен? Да, я знаю его. Бывший чиновник откупа. Человек тихий и безвредный. А почему ты спросил?

- Просто спросил, - практически сквозь зубы ответил Маэл. - Запомни, что этот человек может быть и тихий, но не безвредный.

- Но вряд ли это он убил Ламбера... Маэл, как ты думаешь, кому было выгодно это подстроить? У меня нет врагов в Академии, а к политике я не приближаюсь... Я ничего не понимаю.

- Не знаю, - покачал головой Маэл. - У меня пока что нет идей. Но вот что я еще хотел сказать... Пожалуйста, держись подальше от Фуркруа, Морво и Ассенфранца. Если тебе не терпится говорить с ними - говори о науке и только о науке и ни о чем больше. Хорошо?

- Маэл, а о чем еще я могу с ними говорить? И не хочешь ли ты сказать, что перечисленные тобой ученые - это шпионы Робеспьера?

- Мне не нравится слово "шпионы", но суть верна.

- Маэл! Господи. Ну что ты такое говоришь? Ты страшно подозрителен, так просто нельзя! - расстроено заговорил Лавуазье. - Я могу поверить в то, что этим занимаются чиновники. Но ученые!

- Ученые - не исключение. Они тоже люди. А говорю я правду, Антуан, и тебе придется ее проглотить, какую бы оскомину она не набила. Некоторое время назад я лично слышал, что за сказку рассказывал Робеспьеру гражданин Фуркруа. В конце концов, он сам запутался в своих показаниях настолько, что даже у Неподкупного не хватило терпения его дослушать.

- Фуркруа давал против меня показания? - изумился Лавуазье.

- Прямо он этого не говорил, но что можно ожидать от человека, который отвечает... - Услышав ругань на улице, Маэл практически подпрыгнул от неожиданности. Голос Дантона было невозможно спутать с кем-то другим. Не стесняясь в выражениях, революционер предлагал стражникам отправиться по известному адресу и не задавать глупых вопросов. Вампир ухмыльнулся. - Похоже, что сегодня не заскучаешь, Антуан.

Избавившись от внимания охранников, впрочем, не очень добросовестно выполнявших свои обязанности, Дантон наконец, прошел в дом. Пропажа письма не давала ему покоя, а мысль о том, что компрометирующие бумаги могут оказаться в чужих руках, надолго лишила его сна и отдыха. Страффорд отдал ему письма Мирабо, как и обещал, но не сказал ни слова о других документах, как и том, были ли они. Сам Дантон не сомневался в том, что были. Оставалось только одно: самому расследовать это дело об убийстве ученого и в случае чего... погибнет тот, кто решит напасть первым. В обмен на жизнь откупщика Страффорд либо отдаст ему оставшиеся бумаги, либо выдаст информацию. Доверять ему нельзя, но другого выхода нет и не предвидится. В какой-то мере он был даже рад, когда увидел здесь англичанина, лишний раз подтверждает то, что жизнь откупщика дорого стоит в данный момент.

- Добрый вечер граждане. Извините, что без приглашения. Я могу войти?

- Да, проходите гражданин Дантон, - уныло произнес Лавуазье. Дантон явился не в самый подходящий момент. - Я распоряжусь, чтобы вам подали кофе. Или вина?

- Да все равно, - пожал плечами Дантон. - Я пришел к вам с неофициальным разговором и хочу получить от вас информацию, гражданин Лавуазье, о том, что произошло в Академии в день убийства Франсуа Ламбера. Можете изложить это в письменном виде, если считаете нужным.

- Ну уж нет, гражданин Дантон. Ни в письменном, ни в устном. Я не могу рассказывать об этом всем желающим, у меня просто не хватит красноречия, - неожиданно резко ответил Лавуазье. - Сегодня я имел честь два с половиной часа беседовать с вашим коллегой, гражданином Сен-Жюстом. С меня довольно этой истории. Рассказывать что-либо я буду только полиции. Вот и все.

- Меня не касается то, о чем вы беседовали с гражданином Сен-Жюстом, - прорычал Дантон. - На вашем месте я бы не надеялся на полицию, это не поможет вам оправдаться.

- Так вы хотите мне помочь оправдаться? Почему-то я не верю вам, гражданин Дантон. Я уже понял ваши игры. Один против другого. В данном случае вам, видимо, выгодно быть на моей стороне. А через день ситуация поменяется, верно? Хватит. Я действительно не буду никому ни о чем рассказывать, если вы, конечно, не найдете способа заставить меня это сделать. - Лавуазье говорил решительно, не скрывая своего гнева.

- Через день, если ситуация не поменяется, вас казнят, - бросил Дантон, поднимаясь с места. То, что поездка оказалась бесполезной злило, возможность заполучить бумаги становилась все более призрачной... Да и ему самому не мешало бы знать факты, рассказанные именно обвиняемым, а не тысячу раз запуганными и купленными свидетелями. И почему, черт возьми, молчит Страффорд?

- Если казнят, то сделают ошибку, - отрезал Лавуазье. - Но я сомневаюсь, что мой рассказ может что-то поменять.

- Может, - ударил кулаком по столу Дантон. - Меня интересуют ваши показания, а не того же Фуркруа, который лжет, как... - политик выплюнул ругательство.

- Какие вообще показания может давать Фуркруа? - взорвался Лавуазье. - Его там вообще не было! Что вы хотите узнать? И зачем вам это нужно?

- Тебе нужно думать о том, как спасти голову от гильотины, а не над тем, зачем мне это нужно! - заорал Дантон, не заметив, как перешел на "ты". - Я хочу узнать, что было в тот день! Подробно! Все, что могло показаться странным!

- Не кричите, гражданин Дантон. Иначе мне придется попросить вас покинуть мой дом, - спокойно произнес Лавуазье.

- Я не кричу, - уже спокойнее ответил Дантон.

- Хорошо, - неожиданно сдался Лавуазье. - Спрашивайте.

Маэл не ожидал, что ученый окажет такое яростное сопротивление, но терпеливо ожидал окончания беседы, готовый вмешаться, если Дантон все же решит уйти ни с чем. Такой шанс упускать нельзя и глупо не использовать.

- Я читал свидетельские показания, - перешел к делу Дантон. - Не врут они только в одном: перед тем, как Ламбера убили вы покидали Академию. Никто не знал о том, когда вы вернетесь и вернетесь ли вообще. Кому вы говорили о ваших ближайших планах? Вы ведь обедали? С кем? Кто-то ушел раньше?

- Я всегда обедаю один или с маркизом Кондорсе, - ответил ученый. - В этот день маркизу пришлось уехать около полудня. - О том, что я планирую вернуться, знали многие. В частности, месье Морво, с которым мы договорились встретиться в моем кабинете около трех часов для обсуждения важного вопроса.

- Есть свидетельские показания троих молодых людей, которые оказались на месте преступления. Что вы можете сказать о них?

- Это в высшей степени порядочные молодые ученые. В моем кабинете они оказались случайно - зашли уточнить задание. Мы должны были встретиться в пять.

Дантон скривился и махнул рукой. У порядочных молодых людей были совершенно разные показания, но это уже мелочи. Ну как можно разговаривать с человеком, который ни о ком не может сказать ничего плохого?!

- Вы сами не заметили ничего странного? - уже совсем безнадежно спросил Дантон.

- Заметил, - недобро улыбнулся Лавуазье. - И вам будет интересно об этом узнать. - Дело в том, что незадолго до убийства я случайно нашел среди архивов папку с документами. В частности, компрометирующими вас, гражданин Дантон. Я не знал, как с ними поступить, и в результате решил их сжечь. В момент, когда я попытался это сделать, месье Ламбер вошел в мой кабинет и вылил на них воду - как он объяснил, спасая меня от пожара. Разумеется, он что-то прочитал. А потом его убили, а меня обвинили во всех смертных грехах.

- И эта папка до сих пор у вас? - прищурился Дантон. Вопрос был провокационный, но он ничего не мог с собой поделать.

- Нет, - коротко ответил Лавуазье. - Вы услышали все, что хотели?

- Нет, - проворчал Дантон, кипя от ярости. - Меня сейчас больше интересует убийство Ламбера. А документы... - тут он выдержал и рявкнул: - Страффорд! Письмо пропало!

- Вот как? И кто же, по-вашему, мог его украсть? – зло осведомился Маэл. – Вам следовало сжечь его с самого начала!

- Кто знал, что… - прогремел было Дантон, но потом осекся и почти шепотом спросил: - Он прочтет его? – Это звучало даже не как вопрос, а как утверждение.

- Не сомневаюсь, - мрачно ответил Маэл.

Дантон молчал, думая о чем-то своем, потом пристально посмотрел на англичанина:
- Я могу надеяться на то, что мы договоримся, Страффорд?

- Надеяться? – переспросил Маэл. – Да, можете. Но это не от меня зависит.

- Хорошо же, - прошипел Дантон, сжав руки в кулаки. Потом повернулся к Лавуазье: - С вашей помощью или без, я разберусь с этим делом. А в ваших интересах не болтать ни о моем визите, ни о том, что слышали. Даже если вас будет об этом спрашивать весь Конвент!


- Я вижу, господа, вам есть о чем поговорить, - сказал Лавуазье, поднимаясь. - Не буду вам мешать, у меня много работы.

- Я уже ухожу, - Дантон взял плащ и шляпу. Уже у двери он обернулся: - Доброй ночи, граждане.

Маэл молчал, раздумывая о последствиях столь неожиданной пропажи, но потом опомнился. - Извини, Антуан. Ты стал невольным свидетелем странной беседы.

- Не извиняйся. Считай, что я не слышал. - мрачно ответил Лавуазье.

- Я не хочу чтобы ты думал, что я втягиваю тебя в политику. Но похоже, ты именно это и думаешь.

- Я думаю о том, что мне надо позаботиться о завещании. ВОт о чем я думаю.

- Не нужно так. Еще никто ничего не доказал. И не докажет. Нам просто нужно время и немного везения.

- Маэл... Я предлагаю положиться на время и везение и прекратить постоянно это обсуждать. Разговорами делу не поможешь. Если мне суждено лишиться головы за преступление, которое я не совершал, то это произойдет. Я настоятельно прошу тебя перестать этим заниматься. Скажу тебе честно, я не верю в то, что в этой стране все настолько сошли с ума, что готовы отправить на гильотину человека, столько сделавшего для развития науки. Все образуется. Так или иначе. Пойдем, выпьем кофе. Прошу тебя.

- Интересно, ты когда-нибудь замечаешь, что происходит вокруг? - пробормотал Маэл. Вдруг вспомнились путанные показания Фуркруа и то, как он несколько раз повторил то, что жандармы появились сразу же. Сразу же. Они что, там дежурили что ли? Обычно их не найдешь когда они нужны... Нужно будет подать Дантону идею. - Да, пойдем. И после кофе, если тебя это отвлечет от мрачных мыслей, можем составить таблицу чего-нибудь полезного.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Сб Июл 18, 2009 12:09 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май 1793 года

Париж

Бьянка

- Простите, гражданин Клери, но у нас в доме несчастье. Сестра гражданина Марата тяжело заболела. Поэтому вам просили передать, чтобы вы пока поработали самостоятельно.

Тон кухарки Жанетты был суров и не допускал возражений. Оказавшись перед закрытой дверью, Бьянка поплелась обратно в редакцию. Марат не появлялся уже третью ночь подряд. А на ее попытки с ним связаться в двери всегда возникала суровая Жанетта. Со своим неизменным «Сегодня, к сожалению, гражданин Марат не сможет… и т.д.» Вид пустой редакции вгонял Бьянку в состояние апатии – без Марата ей не хотелось ничего писать. Да и не получалось. «А может быть, он просто использует болезнь сестры, чтобы не приходить сюда?» - думала Бьянка, но тут же прогоняла эту мысль, чтобы не злиться еще больше. Раз позволила себе полюбить смертного, расплачивайся и терпи все неудобства. Он привязан к сестре и, наверное, по-своему привязан к своей супруге. И хватит об этом.

Промучавшись бездельем целый час, Бьянка решила прогуляться. Стоит послушать, о чем говорит народ, может быть, это наведет ее на новые идеи для статьи?

Она вышла на бульвар Сен-Жермен и остановилась, вглядываясь в темноту. Что-то было неправильное в мыслях окружавших ее людей. «Так. Он остановился. Мы тоже постоим, народу мало, он может догадаться». Бьянка нахмурилась. Слежка? За ней? Неужели Сен-Жюст решил все-таки продолжить свое расследование? Эта мысль ее окончательно расстроила – Сен-Жюста она привыкла считать почти что другом среди смертных. Бьянка не торопясь, продолжила путь, стараясь выхватить мысли смертных. Лишь бы не устроили стрельбу. Новое покушение означало, что ей придется снова скрываться и не видеть Марата. А этого допустить было нельзя. Бьянка свернула на крошечную улицу и затаилась, прижавшись к грязной стене в подворотне. «Мы его потеряли!» - «Нет, нет, он где-то тут, прошло всего несколько минут, он не мог никуда деться, там тупик». Выждав момент, когда двое мужчин подошли ближе, Бьянка решила действовать старым и проверенным способом. Она выскочила внезапно, никто из них не успел опомниться. Одному сломала шею, второго ударила его же кинжалом. Затем склонилась над умирающим и впилась в его шею. Его мысли и образы. О, да это не Сен-Жюст! Некий Шарль Барбару, один из лидеров Жиронды, распоряжение о слежке исходило от него. Ну держитесь, господа!

Бьянка отшвырнула погибшего и на всякий случай нанесла ему несколько ударов в шею – скрыть две крошечные ранки. Затем вытерла кинжал и спрятала его под плащом. Вдруг еще раз пригодится? Раздобытая информация показалась ей забавной. Что могут сделать ей смертные? Окружить своими шпионами? С ними она справится. Жаль, что она не может обо всем рассказать Марату. Только бы он скорее вернулся!

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Сб Июл 18, 2009 12:57 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май, 1793.

Париж.

Шарлотта Корде, Сен-Жермен, Мишони.

- Что случилось, месье Мишони? - немного высокомерно спросил Сен-Жермен. Этот визит был некстати, все-таки не следовало бы заговорщикам появляться в его жилище, для таких встреч существуют и другие места. - Не говорите мне, что вы не получили деньги. Или вам понадобились еще?

- Нет, - покачал головой Мишони. Он немного боялся этого человека, поэтому простил ему этот тон. Да и сейчас предстояло обсудить другой вопрос. Он оглянулся по сторонам, раздумывая, с чего бы начать разговор и слегка улыбнулся мадмуазель Корде. Эта славная девушка нравилась ему.

- Дело не в деньгах, а в том человеке, который нас предал.

- Не понимаю о чем вы, - холодно обронил граф.

- Об англичанине, - твердо ответил Мишони, но не выдержал и отвел взгляд. - Он предал нас, но мы ничего не предпринимали до тех пор, пока не узнали о его контактах с монтаньярами. Тогда было принято решение уничтожить его.

- Уничтожить? - удивленно спросил граф. - Любопытно. Интересно, как вам это удалось.

- Нам это и не удалось, - угрюмо ответил Мишони. - Это не человек, а дьявол.

- Тогда, может быть, не стоило и начинать? - улыбнулся Сен-Жермен. - Это вам урок на будущее, месье Мишони.

- Урок на будущее, говорите? - слегка повысил голос Мишони. - Вот вы, мадмуазель Корде, что скажете? Стоит ли оставлять в живых человека, который предал нас? Или может предать в любую минуту?

- Я? - изумилась Шарлотта, но быстро взяла себя в руки. Все ясно. Она передала деньги участникам заговора, и они, естественно, считают ее такой же заговорщицей. Вряд ли этот Мишони стал бы говорить при ней о таких вещах. Передавая деньги, Шарлотта разобралась в том, что произошло. С деньгами к ним был отправлен вампир Маэл, но почему то он внезапно отказался выполнять поручение.... - Почему вы так уверены, что он вас предал? Может быть он просто... испугался? Он иностранец, а к иностранцам сейчас не лучшее отношение...

- Он отказывается выполнить поручение и тут же вступает в контакт с монтаньярами, - усмехнулся Мишони. - И не с простыми пешками, а фигурами. Я не верю, что он испугался, мадмуазель Корде. Этот человек один убил шестерых, будучи вооруженным только ножом.

- Если бы на меня напали я бы тоже защищался, - прокомментировал Сен-Жермен, закуривая.

- А вы не думаете, что ему просто помешали? - спросила Шарлотта. - Монтаньяры - люди подозрительные, и у них полно своих шпионов! - Она взглянула на графа и, получив его одобрительный взгляд, продолжила испровизировать на ходу. - Возможно, за ним следили, и он, почувствовав слежку, просто не стал подходить к вам. Что касается монтаньяров, то многие из вас общаются с ними в целях конспирации. Или у вас есть доказательства его предательства?

Сен-Жермен торопливо поднес мундштук трубки к губам, чтобы скрыть улыбку. Это не укрылось от Мишони, но он решил пока что не заострять на этом внимание.

- Мадмуазель Корде, простите, а что мы еще могли подумать о человеке, который сорвал встречу и побежал к Робеспьеру? Мы не можем так рисковать, - он не удержался и бросил быстрый взгляд на графа. - Слишком многое поставлено на карту!

- Но мы же не знаем, о чем они говорили, не так ли? - подняла брови Шарлотта. Эти люди собиралсь убить бессмертного. Древнейшего! Ордену известно не так много бессмертных, если их начнут истреблять... Нет, этого нельзя допустить. - Вы не пробовали это разведать? Уверена, у вас есть свои люди даже среди монтаньяров.

- Разведать? - Мишони не сразу поверил в то, что услышал. - Вы, кажется, не совсем правильно понимаете ситуацию. Вряд ли кому-либо известно, о чем они говорили. Единственный человек, который знал об этом визите, был жестоко избит недалеко от дома Робеспьера и умер через час в больнице. Вы не представляете, каких усилий нам стоило раздобыть хотя бы эту информацию! Но в любом случае, сейчас уже поздно что-либо предпринимать. Англичанин жив, а монтаньяры... Они прикрывались именем де Баца, когда убивали наших людей. Следовательно... Следовательно он рассказал им все. - Плечи Мишони поникли.

- Но англичанин не знал этого имени! - вырвалось у Шарлотты.

- Откуда вам это известно? - настороженно спросил Мишони.

- Потому что я присутствовала при их разговоре, - быстро нашлась Шарлотта. - Поверьте мне, он просто получил деньги, он ничего не знал!

Мишони вопросительно посмотрел на Сен-Жермена. Граф пожал плечами.

- Что бы я не ответил, любезный Мишони, вы мне не поверите. Моей задачей было передать вам деньги и с этим я, смею предположить, справился. Мадмуазель Корде привела убедительные аргументы, я советую вам в следующий раз хорошо подумать прежде, чем размахивать оружием. Ловить шпионов - не моя забота. Ваши опасения и страхи меня тоже мало волнуют. Теперь разрешите откланяться, я бы хотел немного отдохнуть. - Сен-Жермен поднялся, давая понять, что разговор окончен.

***

- Граф, я не знаю, что там произошло, но, смею надеяться, что все сделала правильно. Мне бы не хотелось, чтобы они начали охотиться на вашего бессмертного друга, - сказала Шарлотта, когда Мишони скрылся из виду.

- Мишони рассказал, что там произошло, - спокойно ответил граф. - Не понимаю, зачем вам понадобилось столь яростно защищать Маэла, он теперь бог весть что подумает. Создание, которое прожило почти две тысячи лет в состоянии самостоятельно решить свои проблемы, что месье Страффорд и доказал.

- Мне показалось... Простите, граф, - Шарлотта была готова расплакаться. - Я все испортила?

- Нет. Я вовсе не упрекаю вас! Но все же мне хотелось бы, чтобы вы так бездумно рисковали. Вы же сами слышали на что способны эти люди.

- Да. Слышала. Поэтому я испугалась за него. Сейчас я понимаю, как это глупо, ведь он практически неуязвим...

- Верно, - мягко сказал Сен-Жермен. - В действительности мало что способно убить его по-настоящему, я так думаю. Вам не следует бояться. Тем более, что он вам никто и совсем неразумно навлекать на себя лишние подозрения безумцев.

- Мое пребывание в Париже скоро закончится, - грустно сказала Шарлотта. - Я могу для вас что-нибудь еще сделать?

- Просто постарайтесь быть осторожнее. Вот все, о чем я смею вас просить. Кстати, я еще не отблагодарил вас за то, что выполнили мою просьбу. Будет разумно, если вы скажете, что я могу сделать для вас.

- Вы знакомы с палачом Анри Сансоном? Простите за странный вопрос, но этот человек сейчас - тот, кто меня интересует.

- Нет, - удивленно ответил Сен-Жермен. - И надеюсь, что не познакомлюсь. Боюсь, что здесь ничем не смогу помочь вам. Есть еще кто-то, кто вас интересует? У меня было немало знакомых в этом городе. Хотя... Постойте. Совсем забыл о Гильотене. Он, кажется, в свое время был дружен с Сансоном. Я дам вам письмо. Уверен, что это поможет вам найти нужного человека.

- Благодарю вас, граф! - обрадовалась Шарлотта. - А теперь... Могу ли я попросить вас сопровождать меня в Театр вампиров? Сегодня там показывают знаменитую "Мадам Гильотину". Я бы очень хотела взглянуть на этот спектакль, о котором говорит весь Париж.

- К вашим услугам, мадмуазель Корде, - слегка поклонился граф.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Сб Июл 18, 2009 1:05 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май, 1793.

Париж.

Сен-Жюст, Маэл.

С момента возвращения Дантона прошло несколько дней. Позади остался отчет о поездке со всеми подробностями о том, как их чуть не расстреляли неизвестный заговорщики. Робеспьер был, кажется, действительно потрясен и не уставал повторять, как сильно сожалеет, что отправил их, не позаботившись об охране. Лишь об одном Сен-Жюст решил не упоминать. О письме, которое сподвигло Дантона рвануть вместе с ними в Париж. Теперь это письмо хранилось у него дома. Но что-то мешало Сен-Жюсту даже дотронуться до листка бумаги, спрятанного в конверте.

«Страффорд, надо поговорить!» С указанием места и времени.
Записка, отправленная в никуда. Никто не даст гарантии, что англичанин проводит время по известному адресу. Сен-Жюст занял место за столиком. Когда Страффорд появился, он молча выложил письмо.

- Я переиграл вас, Страффорд. Письмо, с помощью которого вы заставили Дантона вернуться в Париж, у меня.

- Оказывается, вы умеете удивлять, гражданин Сен-Жюст, - Маэл смотрел на письмо, но не торопился брать его. Где-то в глубине сознания билась мысль, что это - эшафот. Но почему монтаньяр принес письмо? Как доказательство своей правоты? Глупо с его стороны. - И что теперь?

- Хочу узнать, как далеко вы зайдете, чтобы его получить, - улыбнулся Сен-Жюст. - Кстати, как бы вы поступили на моем месте? Передали бы украденный документ по назначению?

- Не обязательно, - улыбнулся Маэл. - Я могу просто забрать письмо и уничтожить, но это в крайнем случае. Сейчас мне интересно, что вы намерены потребовать и каких действий ожидаете от меня?

- Ответить на мои вопросы. Честно и откровенно. Как видите, я с вами честен. - Сен-Жюст положил руку на конверт.

- Вы слишком многого от меня хотите, гражданин Сен-Жюст. Уверен, что большинство ваших вопросов все же останутся без ответа. Но вы можете попробовать задать их.

- Тогда не будем терять времени... Содержание письма затрагивает только Дантона? Или вас лично оно тоже касается?

- Вы же читали, - скривился Маэл. - Но так и быть, отвечу. Содержание письма касается в основном Дантона.

- Читал, - улыбнулся Сен-Жюст. - Однако, мое удовлетворенное любопытство, не подкрепленное доказательствами - это еще не повод для обращения в суд. А я могу подарить вам эту единственную улику. Вы своем послании вы цитируете отрывок из письма Мирабо, из которого следует, что Дантон имел отношение к роялистской пропаганде. А также обещаете ему отдать "все остальное", если он вернется в Париж. Вы выполнили свое обещание?

- Предлагаю спросить об этом у Дантона, - ответил Маэл. Похоже, он собственными руками открыл дорогу на эшафот. Недооценил противника... Так глупо, что даже смешно.

- Я не хочу с ним говорить. Пока не время, - недобро сверкнул глазами Сен-Жюст. - Поэтому обращаюсь к вам. Фактически, делаю шаг вам навстречу - вы не можете этого не оценить.

- И что будет потом, гражданин Сен-Жюст? - прищурился Маэл. - Сказать вам все и окончательно связать себя? Полученной вами таким образом информации вполне хватит, чтобы компенсировать утрату этой улики, я убедился в вашем умении делать выводы и не сомневаюсь, что вы этим воспользуетесь. Однажды я уже недооценил вас, о чем до сих пор сожалею... Но сейчас речь не об этом, а о том, что я не стану отвечать и таким образом рыть себе... могилу.

- Я пришел к вам, не как враг, Страффорд. Поверьте. Мы говорим без свидетелей. И я ничего не записываю. Если я пообещаю, что не буду использовать против вас полученную информацию, вы мне не поверите? Вы гость в этой стране. Чужой. Вас не интересуют политические процессы, здесь происходящие - во всяком случае, вы так себя позиционируете. А для нас это - жизнь. Поэтом я хочу разобраться. Вот и все.

- Не как враг? - ядовито переспросил Маэл. - Это что-то новое. Хорошо, будь по-вашему. Бумаги еще не у Дантона.

- Почему? - опешил Сен-Жюст. - Вы сумасшедший? Почему вы держите это у себя?

- Потому, - ответил Маэл. - Это мое дело.

- Как преждевременно я дал вам свое обещание, - рассмеялся Сен-Жюст. - Но данного слова не вернешь... Вы, конечно, читали эту переписку?

- Вам ничто не мешает нарушить данное слово, - пренебрежительно заметил Маэл. - К ответу на ваш вопрос: разумеется, читал. Только не собираюсь вам ее пересказывать.

- Не понимаю, чем вызван ваш пренебрежительный тон, Страффорд, - пожал плечами Сен-Жюст. - Я в чем-то обманул вас? Пересказывать я и не прошу. Вашего слова о том, что эта переписка представляет интерес только, как компромат на Дантона и не может повлиять на сложившуюся на данный момент политическую ситуацию, будет достаточно.

- А компромат на Дантона, по-вашему, не может повлиять на политическую ситуацию? Впрочем, это не мне решать.

- Компромат на Дантона - это компромат на Дантона. Пожалуйста, ответьте на вопрос. - мягко сказал Сен-Жюст.

- Скажем так... Я увидел в этих бумагах в первую очередь компромат на Дантона.

Рассуждать о том, какие последствия могут быть после обнародования этого компромата, тщательно собранного скорее всего, жирондистами, рассуждать не хотелось. Да и ни к чему это.

- А как вы думаете, кто собрал этот компромат? Ведь у любого документа есть хозяин, не так ли?

- Не знаю, - пожал плечами Маэл. - Теоретически, его мог собрать любой, кто заинтересован в том, чтобы утопить Дантона. Либо заставить его замолчать. Либо шантажировать. Мало ли...

- Хорошо. Это все, что я хотел выяснить по этому вопросу. - Сен-Жюст внимательно следил за собеседником и понял, что лучше не злоупотреблять его терпением. - Осталось еще два. Скажите, Страффорд... В ту ночь, когда я вел переговоры с заговорщиками и отчаянно блефовал, не зная, кто они и зачем все это делают... мне показалось, что я уловил одну вашу мысль. Это очень странное ощущение, и я хочу проверить свою догадку. Готов процитировать...

- Ну? - без всякого интереса спросил Маэл. Закончилась политика, началась мистика. Только этого недоставало. Но, по крайней мере, это не такая скользкая тема, как предыдущая.

- Там было нечто вроде "Так не может тянуться бесконечно", и потом "скоро они опомнятся от шока", - с воодушевлением продолжил Сен-Жюст. - Услышав эту мысль, я перешел к действиям. Вы думали об этом? Или это моя личная фантазия?

- Возможно, - вопрос был настолько неожиданный, что вампир не сразу нашелся что ответить. - Если честно, я не помню о чем думал тогда, но все мысли сводились к тому, что нужно бежать оттуда, это верно.

- Жаль, что не помните... Вы действительно способны прочитать мысли любого человека?

- Вы сами в это верите, не стану разубеждать вас, - Маэл слегка улыбнулся, поймав себя на том, что говорит сейчас как Сен-Жермен.

- Страффорд, пожалуйста, ответьте. Да или нет.

- Да. Вам от этого легче?

- Нет. Не легче. Но это уже определенность. Значит, такая возможность существует, - задумчиво произнес Сен-Жюст. - Я не сомневался в этом после того, как вы сыграли против меня у Дантона. Но хотел, чтобы вы это подтвердили. Что ж, не буду больше отрывать вас от дел. Нам еще предстоит встретиться по поводу дела Лавуазье. Но это уже другая история. Возьмите письмо. Я не упомянул о нем в разговоре с Робеспьером, так что все, что там изложено, известно мне одному. Вы можете это легко проверить, прочитав мои мысли. Вы были моим союзником и помогли вырваться от заговорщиков. Считайте, что это - мой подарок.

- По большому счету... - Маэл поднес письмо к пламени свечи. - ...это письмо имеет не такое уж большое значение. Как вы сказали, компромат на Дантона - это компромат на Дантона. А теперь по поводу Лавуазье. Вы действительно намерены отправить его на эшафот по этому обвинению?

- Да. Если он виновен.

- Он не виновен, но это не так легко доказать, особенно если учесть тот факт, что вы лично как следует поработали со свидетельскими показаниями.

- Я просто выполняю свою работу, - от задушевного тона не осталось и следа, Сен-Жюст вернулся в свое обычное состояние.

- Вас никто не просил этим заниматься. Но об этом поговорим в другой раз, - Маэл с трудом удержался от ухмылки. Все -таки Дантону следовало сжечь письмо сразу же после прочтения, а теперь... теперь в его же интересах немного остудить этого юношу. И, скорее всего, Робеспьер составит ему в этом компанию.

- А вот это - не ваше дело, - мрачно произнес Сен-Жюст и поднялся. - К счастью, пока что не вы указываете мне, чем мне заниматься, а чем не заниматься. Если Лавуазье - убийца, он будет казнен. Если нет - его оправдают. Ничего личного. Мне пора.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Сб Июл 18, 2009 4:02 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май 1793 года

Париж

Бриссо, Барбару

Бриссо разложил бумаги на столе на три стопки. - Странное дело, Шарль. Я только читал отчеты, результаты слежки за Клери. И вынужден признать, что никогда не сталкивался ни с чем подобным. Чтобы разобраться во всей этой чертовщине, нужно быть... даже не знаю кем. Но об этом позже. Сейчас меня больше всего волнует появление на нашей сцене Дантона. Ты заметил как он защищал Марата? Думаю этим дело не ограничится и скоро он может сыграть не в нашу пользу... Самое скверное в этом деле то, что мы не сможем заставить его замолчать. Маркиз Кондорсе утверждает, что компрометирующие бумаги исчезли, а на то, чтобы собрать новые нужно время.

- Маркизу Кондорсе стоило быть дальновиднее, когда он предложил спрятать компрометирующие документы в Академии. Теперь из-за его глупого поступка расплачиваться придется нам всем. Кстати, ходят слухи, что арест Лавуазье и убийство Ламбера, о котором сейчас не знает только ленивый, как-то связаны с пропажей этих документов... Но это - лишь слухи. - Шарль Барбару умело скрывал раздражение за маской равнодушной задумчивости. - Кстати, а почему бы тебе самому не поговорить с Дантоном. Кажется, вы были весьма дружны...

- Я не могу, - развел руками Бриссо. - Во-превых, об этом разговоре сразу же станет известно, ты сам видел чем закончилась та "тайная" встреча. Во-вторых, мне кажется, что этот разговор ни к чему не приведет, Дантон всегда был за тех, кто побеждает, он не пойдет против Горы. По крайней мере сейчас. Заметь, друг мой, что Дантон говорит сейчас как Сен-Жюст, а Сен-Жюст - как Дантон. А думает за них всех Максимильян. Боюсь, что наши пути с Дантоном разошлись. Что касается исчезнувших бумаг, я просто вне себя от ярости. Только маркиз может делать вид, что ничего не произошло и притворно сожалеть, будто пропали не документы, а чья-то не очень удачная диссертация! И арест Лавуазье... Ты не слышал разве, что его отпустили? От-пус-ти-ли, Шарль. И кто? Лично Фукье -Тенвиль. Как ты думаешь, почему?

Барбару зло рассмеялся. - В последнее время все делается по личному распоряжению Неподкупного. Видимо, Неподкупному предложили за голову Лавуазье нечто, от чего невозможно отказаться. Отвратительно. Да и говорить не о чем. Я передал тебе все, что было собрано по Клери. Признаюсь честно, чем больше пытаешься узнать про него, тем больше запутываешься.

- И я кое-что узнал, - ответил Бриссо. - Подведем итоги. Днем Клери скрывается в доме некой особы, которую никто тольком не видел, по имени Элеонора Сольдерини. Вечером он, как и положено, работает в редакции Марата или слоняется по городу. Что примечательно, иногда то там, то там появляются трупы... В основном отбросы общества, но все же. У нас нет никаких доказательств, что убивал их Клери, но с другой стороны я не замечал, чтобы в своей газете Марат заострял внимание на подобных вещах, иначе подумал бы, что Клери просто собирает материал для статьи. И последнее ты уже и сам знаешь. Двое наших агентов погибли...

- У одного из них сломана шея. Второй зверски изрезан кинжалом. Непохоже на то, что все это мог совершить хрупкий мальчик, на голову ниже Марата? Может быть, у нашего Клери есть телохранитель? Личная охрана? В этом деле мне не нравится абсолютно все. Но круглосуточное наблюдение продолжается. Кстати, одной привычке Клери не изменяет - ни один из агентов не видел, чтобы журналист выходил из дома до захода солнца. Что это? Болезнь? Поза?

- Не знаю, - покачал головой Бриссо. - Здесь много странностей, только поэтому я распорядился продлить слежку. Еще два-три дня и людей придется отзывать. Мы не можем терять агентов на ровном месте.

- Мы приговорили Клери, так? Что если прежде чем он исчезнет, заставить его дать ответы на наши вопросы? Силой. Все равно никто об этом никогда не узнает. Знаю, что говорю ужасные вещи, прости, мой друг, - Барбару был действительно расстроен - сегодня в Конвенте, Робеспьеру удалось вновь завладеть вниманием Болота, и получить одобрение своих безумных идей большинством голосов. Хотелось сорваться и выместить злость. Хотя бы на Клери. Мальчишка-журналист, во всяком случае, этого заслужил.

- Не будем торопиться, мой друг. Пусть за оставшиеся два дня наши люди соберут как можно больше сведений. А потом... я совершенно с тобой согласен. И ты говоришь не ужасные вещи. Ты говоришь о том, что необходимо сделать.

Вошедший слуга прервал их беседу. Экипаж подан. Барбару поднялся. - Нам пора. Поужинаем сегодня. Пока не нашлось еще десятка разных Клери, заглядывающих в твою тарелку и сообщающих о ее содержимом общественности.

Бриссо рассмеялся. - Поедем. Я знаю одно довольно неплохое место, где все еще можно неплохо поужинать.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Odin
Acolyte


Зарегистрирован: 23.03.2005
Сообщения: 924
Откуда: Аррас

СообщениеДобавлено: Сб Июл 18, 2009 6:35 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май, 1793.

Париж.

Камиль Демулен, Альбертина Марат, Жан Поль Марат.

Утром Камиль Демулен проснулся с четкой мыслью, что ему обязательно нужно навестить Марата. Жан Поль тяжело болел, а как только он на несколько дней пропадал из виду, его соратники начинали беспокоиться. Марата Демулен считал лучшим публицистом Парижа, и не скрывал своего восхищения перед своим главным соратником Дантоном, недолюбливающим Друга народа. Да, в статьях Марата было много жестокости, но он один из немногих не стеснялся писать то, что думает. Пусть, и не всегда ему удавалось облечь это в форму, приятную для всех. С возвращением Жана Клери, юного помощника Марата, «Друг народа» приобрел свежий взгляд, которого ему не доставало. Все-таки, газета не должна писаться одним человеком – святой закон журналистики, который всегда подтверждался…

Сердитое лицо кухарки Жанетты разгладилось, когда она увидала его на пороге. Жанетта любила Демулена и всегда угощала его чаем. «Проходите-проходите, гражданин Демулен, гражданин Марат сейчас работает у себя, но, уверена, он будет рад вас видеть!»

Увидев напряженную и сутулую спину Друга народа, склонившегося над листком бумаги, Демулен кашлянул.

- Не помешаю?

Марат тут же поспешил навстречу.

- Как же я рад видеть тебя, Камиль! Не поверишь, но я очень, очень рад. Расскажи, что нового, я в последнее время ничего не вижу и ничего не слышу, увы.

- Принес тебе просмотреть несколько своих статей, - Демулен устроился на стуле и извлек желтые листки. - Писал второпях, как обычно... Хотел обсудить с тобой концепцию последнего этапа антижирондистских заметок. Не хотелось бы повторяться - информации много, работы и направлений хватит на всех. Еще и Эбер усердствует, усеивая свои газеты ложью и, на мой взгляд, непроверенными фактами.

- Эбер! - Марат всплеснул руками и рассмеялся. - Эбер в последнее время не знает на кого бросаться, он напоминает собаку, которая кусает свой хвост. Антижирондистские заметки - это хорошо, я сейчас просмотрю их. Послушай, а это правда, что Дантон вернулся?

- Да, это правда, - улыбнулся Демулен, отмечая, как быстро разносятся слухи по Парижу. - Не знаю, что заставило его это сделать. В последнее время он страдал от сильных головных болей и удалился в свое имение поправить здоровье. Надеюсь, скоро все станет ясно. А что случилось с тобой, Жан Поль? Ходят противоречивые разговоры о том, что ты чуть ли не при смерти, и я рад видеть, что это не так.

- Я-то пока жив, умирать не собираюсь. А вот моя сестра, Альбертина, тяжело больна. Через несколько дней я думаю вернуться к работе. А пока что... Слушай, я могу попросить тебя об одной услуге?

- Конечно. С удовольствием тебе помогу. - Демулен окинул сочувственным взглядом комнату. - Представляю себе, каково тебе сидеть сутками у постели больной сестры...

- Ты даже не спросил, что мне нужно. А нужно мне, чтобы ты отнес в редакцию письмо для Жана Клери. Справишься?

- Справлюсь, - кивнул Демулен. - Неужели твой юный протеже тебя не навещает? Давно хотел тебе сказать, что восхищен его работами. Где ты нашел этого талантливого ребенка?

- Я практически оставил на него редакцию, так что и не настаиваю на визитах. Представляешь, сколько на него свалилось? - Марат принялся рыться в бумагах, отыскивая чистый лист. Под руку попался дневник, который он вел, наблюдая за здоровьем сестры. Марат еще раз прочитал все написанное и нахмурился. Интересная закономерность... Сердечные приступы повторялись сначала каждый вечер, практически в одно и то же время. Потом Альбертина жаловалась на слабость и на волнения в сердце, но приступы почти прекратились, только иногда сменяясь кратковременной дурнотой. Только вчера... А что было вчера? Он стал восстанавливать в памяти вчерашний день. Все как обычно, тоскливо, серо, скучно и однообразно. Потом кто-то приходил, но его не пустили, а потом... потом, уже поздно вечером, он вспомнил, что у него закончилась глина и хотел пойти к аптекарю за новой порцией. Но ему помешал приступ, случившийся с Альбертиной. Довольно сильный. Жан Поль повертел в руке лист и сел сочинять письмо, ни слова не говоря Камилю.

- Если хочешь, я могу помочь ему, пока тебя нет, - предложил Демулен, глядя в окно.

- Если он захочет, - ответил Марат. - Молодые люди сейчас стремятся все делать сами... - Строчки из дневника никак не шли из головы, он не мог сосредоточиться на письме и поэтому нервничал. Неужели правда? Неужели он был таким ослом? Верить в это не хотелось, но все же... все же лучше проверить одну простую догадку.

- Подожди меня секунду, Камиль.

Оставив недоумевающего Демулена возле кипы бумаг, Марат прошел в комнату Альбертины.

Она полулежала в кровати и вязала. - Я вижу, что тебе уже значительно лучше. Но здоровьем пренебрегать нельзя, поэтому я сейчас осмотрю тебя. - Закончив осмотр, Марат удовлетворенно кивнул. - Вот и хорошо. Как раз сегодня я собирался немного поработать в редакции. Мы сейчас пойдем туда с Камилем, а ты будь умницей, я скажу Жанетт, чтобы она принесла немного молока с медом, которое ты должна будешь выпить. Хорошо? - Не дожидаясь возражений, он поднялся, поцеловал сестру в лоб и быстро направился к двери.

Альбертина с упреком смотрела в спину брата. Ну что ж такое, неужели ей до конца жизни придется пить отраву, чтобы удерживать его дома? Что говорить, лежание в постели со стонами и вздохами и ей порядком поднадоело. Но что ни сделаешь ради брата. Жан Поль мрачнел, но выглядел намного лучше - от скуки он много спал и нормально питался. Плюс - несколько вполне мирных вечеров втроем, с ней и Симоной. Они снова были семьей... Наглая Клери заходила каждый вечер, но Жанетте было дано строгое предписание не пропускать ее. Нет, Жанетта не была посвящена в их секрет - ей было просто сказано, что мальчишка Клери оказывает дурное влияние на ее брата. Верной кухарке этого хватило, чтобы не пускать Клери на порог. Альбертина привычным жестом открыла пузырек и поднесла его к губам.

Закрыв за собой дверь, Марат не торопился уходить. Он замер, весь обратившись в слух. И... дождался. Послышался тихий скрип открываемого ящика - вероятно, Альбертина хотела что-то взять в стоявшей у кровати тумбы. И еще один звук - звякнула какая-то склянка. Склянка. Склянка? Склянка! Марат ударом ноги распахнул дверь и с перекошенным от гнева лицом уставился на сестру, которая подносила к губам небольшой пузырек из темного стекла. Не помня себя, Жан Поль одним прыжком оказался у кровати и вырвал лекарство из рук сестры.

- Что ты делаешь? - охнула Альбертина. - Ты что... с ума сошел? Это.. лекарство... Ты что????

- Лекарство??? - заорал Марат. - Лекарство?! Не помню, чтобы я говорил тебе принимать такое лекарство!! Это же... - Он понюхал содержимое склянки. - Ландышевая вода, вот что это!!! Яд, вот что это такое!!! - Жан Поль бросил пузырек на пол и растоптал каблуком.

На шум вбежала Симона.

- Жан Поль, что тут происходит?

Марат повернулся к Симоне и не находя слов, чтобы все высказать, принялся трясти ее.

- Ты знала?! Ты знала об этом и молчала?!

- О чем? О ччччем ты? - закричала она.

- Отпусти ее. Она не знала. Все это придумала я. Ради тебя. - Альбертина поднялась и смотрела на брата с вызовом. - А знаешь почему? Потому что не могу больше смотреть, как ты убиваешь себя, просиживая все ночи в редакции. Ты больной человек. Больной и уже немолодой. А все пытаешься вести себя так, словно тебе двадцать лет. Проснись, Жан Поль, ты скоро разменяешь шестой десяток. Шутка ли - весь день торчать среди политиков, а ночью вместо того, чтобы отдыхать, сидеть в редакции над газетами! Уж не знаю, почему тебе надо встречаться с Клери именно по ночам, но наша квартира позволяет ему приходить сюда и работать здесь. Да, я все это время разыгрывала перед тобой комедию. Но - пойми - до какого ты довел меня состояния, если я готова пить яд ради того, чтобы ты, мой любимый брат, почаще отдыхал и высыпался. Я все сказала. А теперь иди, если хочешь.

Марат чувствовал, что сейчас взорвется. Хлопнув дверью, он вышел из комнаты и направился к себе, захватив по дороге плащ.

- Пойдем в редакцию, Камиль. Там мы сможем поговорить спокойно и поработать. - Он собрал со стола свои заметки и те бумаги, что принес Демулен. - Я уже давно задыхаюсь без свежего воздуха.

_________________
Я - раб свободы.
(c) Robespierre
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Eleni
Coven Mistress


Зарегистрирован: 21.03.2005
Сообщения: 2360
Откуда: Блеранкур, департамент Эна

СообщениеДобавлено: Сб Июл 18, 2009 6:53 pm    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май 1793 года

Париж, кафе "Орфей"

Арман, Элени

- Итак? – Арман с интересом взглянул на Элени, удивляясь переменам, произошедшим в вампирке всего за неделю. Прежде всего, она первая назначила ему встречу в кафе. Это уже инициатива. Весьма похвально. Получив задание обдумать идеи по обновлению Театра, Элени просто переродилась. Арман ловил ее задумчивые взгляды, в которых больше не было страха, а иногда заставал ее за какими-то расчетами. За эту неделю Арман пересмотрел во многом и свое отношение к делу. Раньше он считал Театр просто этапом своей жизни, новой формой Собрания. А теперь он вдруг понял, что это – нечто намного более серьезное. Часть истории. Крошечный мир, принятый смертными и занявший свою нишу. Им насчитывали налоги, о них говорили и спорили, у них были свои противники и поклонники. И это уже не было сборищем ободранцев, державшим в страхе кладбищенских бродяг. Это было самостоятельное предприятие. Его предприятие. Его Театр.

- Арман, я много думала, точнее, думала всю неделю, - заговорила Элени. – В Париже нет известных нам вампиров, а те, что бывают тут, слишком сильны и вряд ли захотят к нам присоединиться. При этом если мы начнем создавать новых бессмертных, это тоже нам не поможет – они будут слабы и придется потратить много времени на то, чтобы научить их нашим Правилам. Следовательно, у нас один путь – поискать бессмертных в провинции. Нам нужны одиночки – уставшие скитаться в поисках жертв, опытные, но не слишком умные. Слишком умные могут не подчиниться. – Элени почему-то подумала о Сантино. С момента «голосования», римский вампир больше не показывался.

- Он получил призыв от своего старого друга и на некоторое время покинул Париж, - ответил Арман, поймав ее мысль. – Он заходил попрощаться, но обещал вернуться. Продолжай.

- Теперь о ситуации в Театре. Мне кажется, что мы незаслуженно обделяем вниманием Лорана. – На этой фразе Элени споткнулась. Кто-кто, а уж Арман прекрасно знал, кто автор всех насмешек над маленьким вампиром. – Да, в этом виновата и я, признаю. Но тут дело даже не в этом. Лоран предан тебе, он жаждет приложить куда-нибудь свои способности, а вынужден играть вторые роли из-за своего роста и внешности. Мне кажется, это неправильно. Нужно дать ему какое-нибудь дело. Пусть, к примеру, отправится по провинциям на поиски новых вампиров? Уверена, он справится. А голову рубить на спектакле можно и Феликсу. А то он избаловался. И последнее. Я собрала информацию о спектаклях, которые идут в самых престижных театрах Парижа. И взяла на себя смелость просчитать, сколько примерно средств вложено в эти постановки. Вот, смотри, - Элени извлекла схему расчетов и принялась водить по ней пальцем, сопровождая объяснениями. Затем подняла торжествующий взгляд. – У меня все, Арман.

«Похвалить? Или промолчать, чтобы не заболела звездной болезнью?» Арман молчал, уставившись на схему с бесстрастным лицом. На самом деле доклад Элени потряс его до глубины души. Он даже немного позавидовал ее деловой хватке. Но ведь он этого и хотел, верно? Получить помощника, с которым сможет заниматься Театром, которому сможет доверять. На всякий случай Арман решил отложить восторги на потом.

- Элени, я не ожидал, что ты так быстро разберешься с финансовой стороной вопроса. Молодец. Я доволен тобой. Однако, твое предложение по поводу Лорана мне надо обдумать. На Лорана сейчас ходит весь Париж, а чтобы отдать его роль Феликсу, нам придется немного изменить акценты в пьесе. Но это – вопрос решаемый. Оставь мне свои записи, я посижу и подумаю над ними. А ты возвращайся в Театр.

Элени кивнула и поднялась.

- Кстати… - задумчиво проговорил Арман. – Я давно хотел с тобой поговорить. Элени, отстань от этого политика. Антуана Сен-Жюста. Прекрати комедию. Хватит.

На секунду Элени парализовало от ужаса. Значит, Арман все это время знал? Что же теперь будет??

- Ничего не будет. Ты, конечно, можешь и дальше играть со смертным и сводить его с ума. Но, пойми, теперь ты занимаешь другое положение и должна посмотреть на эту ситуацию с другой стороны. Сен-Жюст, насколько я понял, с каждым днем занимает все более заметное положение на политическом олимпе. Пока он молчит. А если решит все-таки разобраться с Театром? Нам это не нужно. Но я не настаиваю. Ты должна сама принять решение, Элени.

- Я поняла. Спасибо, Арман. – Элени кивнула ему и вышла из кафе. Все это время она трепетала при мысли, что Арман узнает о ее деятельности, а он, оказывается, был прекрасно осведомлен и просто наблюдал. Мудрый Глава собрания. Единственный и неповторимый. Сейчас месть Сен-Жюсту показалась ей надуманной и несерьезной. Она уже достаточно его наказала. А все остальное сделает за нее история. Когда-нибудь он обязательно попадет в собственноручно расставленный капкан. А сейчас – Театр.

_________________
Те, кто совершает революции наполовину, только роют себе могилу. (c) Saint-Just
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Etelle
Coven Member


Зарегистрирован: 21.06.2009
Сообщения: 713
Откуда: Тарб (Гасконь)

СообщениеДобавлено: Вс Июл 19, 2009 1:32 am    Заголовок сообщения: Ответить с цитатой

Май 1793 года.

Париж.
Сантьяго Люциани, Сен-Жюст, Демулен.

Несколько дней назад Сен-Жюст вернулся в Париж. Первая мысль Сантьяго о том, что его тут знает чуть ли не каждая собака, оказалось верным. Сен-Жюст оказался гражданином общительным «чуть не до маниакальности», - подумал Сантьяго. Сам он едва ли б выдержал подобный ритм с тысячами людей вокруг, каждому из которых было бы что-то надо, надо. Впрочем, круг людей, занимающих на данный момент Сен-Жюста, очертить было несложно.
Революционеры, монтаньяры. Сантьяго не питал к ним ни малейшей симпатии. В их глазах он читал жажду крови не меньшую, чем у актеров Театра.
Робеспьер – приятный молодой человек с глазами, в которых светилось что-то неприятно фанатичное. К мыслям примешивалась обида и что-то еще. Неважно. Дальше.

Дантон, недавно вернувшийся из провинции. Чуть усталый герой первых битв, в которого на лице написано желание почивать на лаврах и скорая свадьба. Чего его понесло в Париж, Сантьяго не понимал и предпочитал не влезать в перипетии парижской политической жизни.
Был еще Жан-Поль Марат, который последние дни не показывался на людях. Правдолюбец Марат, чьи статьи только помогали разжигать жажду крови парижан.
Камиль Демулен, тихий журналист с обходительными манерами, так не вязавшимися с резким тоном его статей.
Арестованный Лавуазье, которого Сантьяго знать не знал и не хотел, даже не пытаясь представить, как тот может выглядеть. Мрачный алхимик с бородой до пояса? Или вполне современный, этакий «уездный доктор»? Какая разница, он – вне игры.

А дальше –список из женских имен. Первое место среди них держала красивая блондинка по имени Элеонора. Аристократка, ломающая из себя даму из низов. Он разрывался между мечтой вытащить ее тайны на поверхность и желанием как можно быстрее затащить ее в постель. Аннетт Флери. Хорошенькая парижанка «из низов», страстная брюнетка, готовая бежать к нему по первому зову. Мадлен, просто Мадлен, без фамилии. Это – план на сегодняшний вечер. Анриетта Леба. 17-летняя сестра одного из друзей. Умна и непосредственна. В планах – на следующий год.
Все – живые, смертные, из плоти и крови, без вопросов.
Еще Сен-Жюст заходил в гости к некоему иностранцу, про которого никто ничего не знал. Это могло б быть подозрительным, но Таламаске ведь были интересны французские вампиры. Едва ли бы его отправили в Париж, чтобы наблюдать за иностранцем. Так что англичанин отпадает.
Остальные пока были вне подозрений – мелкая шушера, журналисты, кривляки, сумасшедшие.

Может, кто-то из Театра?
Сантьяго задумался о том, чтобы прочесть мысли Сен-Жюста и упростить себе задачу.
Он уже попробовал сделать это, приблизившись к нему в толпе, но ничего сверхъестественного не нашел.
Нет, у Сен-Жюста слишком много знакомых и повседневных забот, чтобы вот так просто вырвать из его головы нужную Сантьяго мысль.
Пожалуй, стоило бы подойти к нему и, изобразив случайного прохожего, попробовать оборонить несколько фраз, которое человеческое подсознание – хитрая штука, воспримет, как сигнал мозгу вызвать к жизни воспоминания или ассоциации. Скажем, что-то про известные парижские театры.
В случае неудачи он в любом случае теряет не более пяти минут.
Вечером Сантьяго дождался окончания собрания Клуба якобинцев и тихо проследовал за Сен-Жюстом и его соратниками в одно из небольших парижских кафе.

Сел за столик в ожидании кофе. Чертов кофе, они его здесь готовить не умеют.
Какое счастье, прохожий, размахивающий программкой грядущих театральных представлений. Как нельзя вовремя.
- Сеньор, сеньор, - воскликнул Сантьяго, чтобы не позорить собственную речь гадким «гражданин», но и не возбудить представлений,- прошу Вас, не подскажете ли – завтра будут повторять «Мадам Гильотину»?
Лицо прохожего подернулось обычной маской легкого парижского презрения к иностранцам, не владеющим французским в совершенстве. Чуть недовольно он пролистал афишу.
- Да, гражданин. В восемь вечера завтра, «Мадам Гильотина». В главной роли – Элени Дюваль.
- Благодарю, сеньор, мечтаю еще раз ее увидеть. Красивая женщина, черт побери. Кстати, не знаете – легко ли назначить ей встречу? Кошелек золота бы отдал, ей-богу, - Сантьяго откинулся на спинку кресла, моментально сосредотачиваясь на мыслях Сен-Жюста, сидевшего боком к нему. Ну что – сработает?

Сен-Жюст на секунду замер, услышав знакомое имя. Элени Дюваль. Красавица из Театра, к которой лучше не приближаться. Иностранец, сидевший неподалеку, пустился в рассуждения о ней, чем немного действовал на нервы. - Кошелек золота, говорите? А он у вас есть? - Сен-Жюст простодушно подмигнул незнакомцу. В кафе неподалеку от Клуба якобинцев он видел его впервые. Не мешало бы рассмотреть его получше. Мало ли, кто это.

Сантьяго повернулся к Сен-Жюсту в полный оборот, чтобы поймать взгляд – это помогало при чтении мыслей.
- А Вы так легко рассуждаете о содержимом чужих карманов, сеньор. Для Элени Дюваль и кошеля должно быть мало, - рассмеялся он, - «Ну же, думай».
Сен-Жюст оглядел незнакомца. Иностранец. Одет со вкусом, но недорого. Говорит с акцентом, но довольно правильно. Ранняя седина и уверенный взгляд. - О содержимом карманов только что рассуждали вы, гражданин. - поднял брови Сен-Жюст. - А Элени Дюваль - моя любимая актриса. Потому и заинтересовался. - закончил он под одобрительные комментарии друзей. Ну почему ему до сих пор вспоминают эту историю?

«Ага, есть. Он знает Элени Дюваль. Значит – Театр», - Сантьяго легко улыбнулся, из вежливости поддерживая разговор, - Моя тоже. Значит мы – соперники, как говорилось в старые времена?, - он шутливо раскланялся.

- Дуэль? - подержал игру Сен-Жюст.

- На пистолетах или на шпагах, - Сантьяго рассмеялся, - или осовременим и предложим друг другу яд и кинжал?

- На пистолетах. И прямо сейчас. - Сен-Жюст подмигнул Демулену, уставившегося на него в изумлении. - На кону - кошелек с золотом, благодаря которому кто-то из нас станет обладателем красотки Дюваль.

- Предпочел бы яд и кинжал, но раз уж Вы настаиваете, - Сантьяго поднялся с кресла, небрежно бросив плащ, - только мадмуазель Дюваль забыли спросить.
Сантьяго нарушал все правила Таламаски. И это ему нравилось… черт побери!
"Глупо ввязаться в спор из-за Нее", - мелькнула мысль у Сен-Жюста. Но отступать было поздно. На него смотрело столько народу, отступить - значит... Плевать. Он хорошо стреляет. Сен-Жюст взвел курок. - Как вас зовут, гражданин Театрал?

- Я – Сантьяго, сеньор… - Сантьяго подумал, что обнаружить излишнее знание французской политики было бы неправильно. Он сделал вид, что поколебался, - Секундантов у меня нет.
Он взвел курок.

- Десять шагов?

- Антуан Сен-Жюст. К вашим услугам, - монтаньяр отступил. = Пятнадцать шагов. С десяти стреляют только новички.

- Может, двадцать, если Вы хотите убедить кого-то в чем-то?, - Сантьяго усмехнулся.

- Да вы игрок, Сантьяго! - рассмеялся Сен-Жюст. - Граждане, надеюсь, вы засвидетельствуете, что это была честная дуэль?

- Именно, сударь. Я – игрок, а не политик. И мне все равно, будет ли дуэль честной- Вы не допустите иного поворота, увы Вам.
- Прекратите это немедленно! - Камиль Демулен, наблюдавший эту сцену. не смог сдержать эмоций. Завтра все, кому не лень, и так начнут обсуждать, как Сен-Жюст затеял в кафе ссору с иностранцем из-за актрисы. В сложившейся политической ситуации это безумие. Но еще ужаснее предположить, что этот иностранец окажется удачливее своего соперника и затрелит одного из самых видных деятелей Революции. - Граждане. Все, хватит. Повеселились, и будет. Антуан, тебе пора остыть. Сантьяго, и вам не мешало бы взяться за голову.

Сантьяго не обратил внимания на слова Демулена, отошел на пятнадцать шагов, отметив, что его соперник сделал то же. Развернулся и быстро выстрелил…в потолок.

- Сеньор Сен-Жюст. Я не для того прибыл во Францию, чтобы лишить ее видного политика. Не хочу влиять на историю, знаете ли. А кошель золота… Предлагаю пропить на потеху мадемуазель Элени Дюваль. Впрочем, хотите - выстрел Ваш, - Сантьяго был заворожен гонкой со смертью.


Перед глазами проплыли годы сумасшедшей юности и учебы в Университете. Женщины, карты и поэзия. Когда ему было шестнадцать, он мечтал написать поэму и погибнуть ради какой-нибудь красивой мадмуазель. Или не погибнуть, а убить соперника. Не важно. Глупость и детство. Тогда он искал себе на голову приключений и готов был на все, ради того, чтобы почувствовать себя на краю пропасти. Бред. Что с ним такое, как он мог так глупо вернуться в прошлое? Сен-Жюст выстрелил в потолок и кивнул незнакомцу. - Пропить? Идет. В честь неудавшегося убийства грех не выпить. - затем обернулся к Демулену. - Игра окончена, а я приглашаю тебя принять участие в попойке. Ты ведь тоже когда-то был студентом?

- В любом случае, мы согласны, что мадемуазель Элени и ее сопровождающие месье Лоран, месье Феликс .. и да, некая Эжени – лучшая труппа в Париже, -провозгласил тост Сантьяго.

_________________
Только мертвые не возвращаются (с) Bertrand Barere
Вернуться к началу
Посмотреть профиль Отправить личное сообщение  
Показать сообщения:   
Этот форум закрыт, вы не можете писать новые сообщения и редактировать старые.   Эта тема закрыта, вы не можете писать ответы и редактировать сообщения.    Список форумов Вампиры Анны Райс -> Театр вампиров Часовой пояс: GMT + 3
На страницу Пред.  1, 2, 3 ... 12, 13, 14 ... 20, 21, 22  След.
Страница 13 из 22

 
Перейти:  
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах
You cannot attach files in this forum
You cannot download files in this forum


Powered by phpBB © 2001, 2002 phpBB Group