Вампиры Анны Райс

[Etelle]

Сентябрь 1983
Лондон
Эжени, Джесс

Вечером после работы Джесс ненадолго заскочила к Маарет. Точнее, к Маэлу – тетя сказала, что временно остановилась у него. Маарет была озабочена и не расположена к общению. Возможно, потому что рядом с ней находились Маэл и Эрик. Тоже крайне озабоченные. Джесс начала рассказывать о своей встрече с потрясающей бессмертной по имени Эжени, но потом ей показалось, что она делает что-то неуместное. Она быстро свернула тему и ушла. Ничего не случилось – она зайдет завтра или в другой день. Планов на вечер не было. Джесс долго и бесцельно бродила по улицам, периодически заглядывая в кафе, чтобы выпить чаю. Около полуночи она поняла, что устала и направилась к дому. Образ Стивена ворвался в ее мысли внезапно. От неожиданности Джесс присела на скамейку и сдавила руками виски. Боже мой, сколько еще раз с ней будет происходить такое. Ее окружали призраки. Настоящие. Среди них – знакомое лицо. Джесс позвала его по имени, и он исчез. *Он умер… Или…*. Не обращая внимания на то, что на нее смотрят, как на сумасшедшую, Джесс бросилась к знакомой улице бегом. Второй этаж. Чуда не произошло. Квартира выглядела такой же пустой. И снова наваждение. Джесс заметалась по комнате, пытаясь собраться с мыслями. Ей показалось? Или она действительно видела Стивена среди призраков? Взгляд упал на книгу. Вчера ее тут не было. «31 марта 1794 года». Бомарше. Глядя на книгу расширившимися от ужаса глазами, Джесс нашарила в сумочке визитку с телефоном. Эжени говорила ее можно найти тут, в Лондоне, по этому номеру.

- Эжени, пожалуйста приезжайте. Я в квартире Стивена Эллисона.
Театр уехал встречать Лорана. Как будто это что-то изменит. Все стало понятно со встречи с рыжеволосой девушкой. Не надо быть рациональной Элени или всевидящим Арманом, чтоб понять, кто была та блондинка-«сестра», которая забрала Эллисона из сумасшедшего дома. Клери. Театр опоздал примерно на один шаг – а значит, ничто не помешает Старейшему и той, кого Эжени знала под именем Клери, убить того, в чьих руках книга. Когда Эжени вернулась в гостиничный номер и объявила, что дальнейшая охота бесполезна, сперва друзья пытались разубедить ее. Она резковато спросила у Армана, не хочет ли тот проследить за Старейшим и женщиной со светлыми волосами и посмотреть, что из этого получится и через сколько секунд слежка будет обнаружена, а виновные наказаны. Арман промолчал, как всегда делал вместо ответов на сложные вопросы. В конце концов, вполне возможно, что их общий враг хотел стравить их не с Таламаской а с этой странной тройкой… впрочем, вместе с Эллисоном – четверкой. Но этого не будет. Нельзя ведь всю жизнь заставлять тех, кто близок, вступать в заведомо проигрышные схватки. Впрочем, друзья недолго сопротивлялись ее уговорам остановиться, понимая, что эта драка действительно уже проиграна. Через час, а может два, похититель будет мертв… а она, как и сказала, будет теперь искать свою книгу еще не одно столетие, надеясь, что тот просто не выкинул ее в лондонскую грязь.

Эжени, против обыкновения, сидела в кресле в глубине роскошного гостиничного номера. В отличие от Армана и Элени она не испытывала тяги к роскоши, предпочитая или богемные частные гостиницы или вовсе несколько комнат в старом особняке. Впрочем, какая разница. Эжени стряхнула пепел в идеально чистую хрустальную пепельницу, глядя на две стопки листов бумаги. Впрочем, нет. Пять листов с одной стороны и один лист с другой. Еще четыре листа из второй стопки заперты в шкатулке в парижской мансарде. Еще один скоро сгорит на площади перед Нотр-Дам. Больше ничего не осталось.

Она снова взяла последнее письмо Демулена, глядя в знакомые строчки, никак не складывавшиеся в цельные фразы. Ничего не осталось – но осталось все. *Кажется, каждый раз, когда я думаю, как он мне нужен, я вижу его. И это не призрак. Это гораздо больше и гораздо меньше одновременно*.
В дверь постучал портье. Записка, адресованная ей. "Человек, о котором мы говорили, мертв. Я хотела расспросить его о вашей книге, но опоздала. Если у меня появится хотя бы какая-нибудь информация, сообщу. Уверена, книга найдется, если вы продолжите давать объявление. Бьянка aka Клери."

*Вот и все*. Эжени снова взяла в руки последнее письмо, полученное на двести лет позже. Эта Бьянка – удивительно жестокое создание со своей любви к правде, так восхищавшей когда-то весь Париж. Ведь пока не было этой записки – была надежда, что похититель ускользнет и будет бродить по свету, чтобы однажды продолжить игру. Теперь точно ничего не оставалось. Годы поисков, годы ожидания… год, которые все дальше будут разделять ее и с ем, кто давно покоится во тьме катакомб Парижа, и его последний подарок.
Звонок. На этот раз телефон. Эжени безразлично обратилась к своему поверенному. «Джессика просит сказать, что Вы нужны ей, а она – в квартире Стивена Эллисона».

Джессика. Единственная смертная из многих, вызвавшая ее настоящую симпатию. Эжени хотелось ей помочь, но в отличие от Клери она верила, что иногда лучше промолчать. Пусть она думает, что он однажды вылечится, чем что он бесследно исчез и на него объявлена охота.

Она позвонила вниз, попросив вызвать ей такси как можно скорее, подождать ее по названному адресу, а потом отвезти в аэропорт. Театр поймет, что она не в силах приветствовать Лорана и радоваться воссоединению. В Париж, а оттуда – хоть куда. Но сначала – Джессика.

Поднявшись в этот раз по лестнице, Эжени постучала в дверь квартиры, соответствовавшей знакомому окну.
- Эжени... Ты приехала... Можно на "ты"? Пойдем. Я кое-что нашла, но боюсь даже дотрагиваться. Старинная книга. Я знаю точно, что у Стивена такой не было. Она датирована 1794 годом. У Стивена была огромная коллекция - она досталась ему от предков... Существует семейная легенда, что в его роду был известный парижский палач Анри Сансон... Но это неважно. Важно то, что эта книга появилась тут. На видном месте. Может ли это значит, что тут был Стивен? Пожалуйста, посмотри на нее. - Джесс потянула вампирку за собой.

Эжени улыбнулась порывистым манерам девушки…
- Конечно, я готова помочь тебе, чем смогу, - Про себя она подумала, что если таинственный враг мертв, а Стивен не объявился… ничего хорошего это уже означать не могло. Анри Сансон… 1794 год…

- Да… это был известный палач… пробормотала она… Не обращай на меня внимания, Джессика… Сейчас…сейчас я зайду туда.
Она быстро оглядела комнату и застыла, остановив взгляд на столике. Книга. Бомарше. Знакомая с первого взгляда – пару раз она видела ее в руках Камиля Демулена в далеком 1793 году, когда они иногда продолжали разговаривать цитатами из него, смеясь тому, как начинался этот роман.
Эжени подошла к столику и перевернула страницу…
«31 марта 1794 года. К.Д.»

- О боже… она совершенно не изменилась… она тогда была уже не новой, - пролепетала она.
- Что ты так смотришь на нее? Ты ее знаешь, эту книгу? - Джесс потеребила ее за рукав. - Откуда она могла тут взяться? Это ты ее забыла, да?

- Откуда… откуда она у тебя? Это ее у меня украли когда-то… Помнишь – я говорила тебе? И теперь ее подбросили…в семью палача… - Эжени заставила себя остановиться, - Джессика, я не уверена, что смогу тебе это объяснить. Кто-то подбросил ее… кто-то, кто знал, что отсюда она дойдет по адресу. Я не советую тебе искать этого… человека.

Джесс попятилась. - Я устала от этих тайн... И никого не собираюсь искать. Я хочу просто жить. Но, наверное, вряд ли смогу.

- Милая Джессика, - Эжени обняла ее и заставила сесть рядом с собой на диван, - Я думаю, что это – знак Стивена. Мне кажется, что теперь с ним точно все в порядке, раз все вещи вернулись на свои места. Подумай сама – ты говоришь, что только помнишь, что любила его, но не сказала, что любишь и теперь. А если памяти недостаточно, чтобы оживить любовь – значит это и не любовь была вовсе. Я думаю, что Стивен навсегда исчезнет из твоей жизни, чтобы не мешать тебе найти что-то настоящее. А эта книга – как раз свидетельство того, что не стоит искать разгадки всех тайн, и что покой возвращается к нам как раз тогда, когда мы этого не ждем. Что тебе искать в этом доме, где призраки не оживают? Здесь ты и правда жить не сможешь – но разве на этом доме жизнь закончена?

- То, что ты говоришь, подтверждает мои догадки, - медленно произнесла Джесс. - Сегодня мне показалось, что его больше нет среди живых.

-А может он просто уехал? Знаешь – иногда живые дают нам знать, что прощаются с нами не только, оставляя милые нам вещи. И не только для того, чтобы уйти в вечность – но и чтоб уехать к далеким-далеким странам. Подумай, Джессика – ты ведь не станешь искать его. Вот и ответ на твою боль. Пусть нелегкий – но ответ. Помни о счастье, мечтай о несбывшемся – но не грусти о том его не было и нет.
- Мне кажется, что он бы не хотел видеть моих слез. А когда ты говоришь, я не могу их сдерживать. Я справлюсь, Эжени. Я рада, что ты нашла то, что искала. Пожалуйста, оставь меня тут. Я должна побыть здесь одна и попытаться понять, что все-таки произошло.

Эжени взяла ее за руку, продолжая держать в другой руке книгу.
- Не забывай мой номер телефона… И – знаешь, пожалуй, вместо прощального подарка я расскажу тебе свою историю. Мне кажется, тебе станет легче. Но пусть она лучше тебе просто приснится. Ты ведь обо всем догадалась, да? Что я не человек? И не испугалась? Когда-то я сделала подобное… при совершенно других обстоятельствах… В совершенно другом месте… Может, к тебе вернется покой, - она внимательно посмотрела на Джессику, зная, что той сейчас захочется спать, - Так вот, однажды в далеком-далеком году жила одна бессмертная. Она была неудачливой актрисой Театра. Ее никто не любил, и все обижали. А она влюбилась в одного смертного… известного политика и журналиста. И вот однажды холодным дождливым вечером он случайно подошел к ней у Собора Нотр-Дам, а она ответила ему строками из Бомарше…

Эжени долго рассказывала свою историю, глядя на спящую Джесс…

- ...А потом бессмертная снова стала совсем несчастна, и уже отчаялась, но ей помогла одна смертная девушка. И теперь бессмертная надеется, что иногда самые печальные истории способны сделать чью-то собственную историю легче и вернуть свет в усталую душу. И дать веру в то, что добро еще вернется. Он просто уехал, правда. А теперь побудь одна сколько тебе надо, - Она открыла окно и выскользнула наружу. Шел дождь.

[Odin]

Сентябрь, 1983

Лондон.

Бьянка, Маэл, Сен-Жермен, Эрик.

Та информация, которую удалось добыть от смертного в лаборатории, оказалась весьма полезной, несмотря на то, что сначала и показалась ненужной. Как всегда в таких случаях очень помог частный детектив, хотя задача была не сложной. Но как прикажете получать сведения, если большинство смертных предпочитают заниматься делами и работой днем? Сегодня, наконец, добытые с таким трудом факты были собраны воедино и у него на руках было четыре адреса. Завтра должны быть еще два. Уже что-то. Сообщить об этом графу и Бьянке и можно с чистой совестью отправляться на нормальную охоту. Туда, где несколько трупов дело на столько обычное, что об этом уже устали говорить.

Бьянка не находила себе места. После гибели Стивена все произошло так быстро, что она даже не успела среагировать. Пока она пыталась понять, нельзя ли вернуть агента к жизни, Эрик тенью метнулся к ее машине. "Это Джеймс. Кажется, я понял, где он". Бьянка только успела открыть рот, чтобы попросить его взять ее с собой, но машина уже умчалась. - Граф, он уехал! Что же делать? Я хочу видеть это собственными глазами! Я не смогу спать спокойно, пока не увижу, что он умер. Что мне сделать? Угнать машину? Глупость, я не смогу прочесть его мыслей... - Бьянка была в отчаянии.

- Подождем... Нам остается только ждать, - глухо сказал Сен-Жермен. Гибель агента произвела на него сильное впечатление, теперь нужно было время, чтобы опомнится. Видит Бог, он недолюбливал агентов Ордена и хотел, чтобы агент ушел прежде, чем придет в себя настолько, что начнет задавать лишние вопросы, но не так... Еще одна мысль не давала покоя, но пока что он не мог ее четко сформулировать, а поэтому гнал прочь.

- Ждать известий от Эрика? То, что здесь произошло ... это неправильно! Мы вытащили его, мы почти вернули его к жизни. Неужели его убили из-за этой злосчастной истории про агентов? Но зачем? Ненавижу ситуаций, в которых ничего не могу понять, - злилась Бьянка.

- Не от Эрика. Скоро должен вернуться Маэл, - ответил граф. - Я не знаю, из-за чего именно его убили. Сейчас боюсь высказывать какие-то догадки.

Бьянка хотела что-то сказать, но передумала и махнула рукой. В голосе появилась несвойственная ей мрачность. - Пойдемте в дом? Не могу на это смотреть...

- Пойдемте.

***
Не было нужды спрашивать, что произошло. Возле дома толпились люди: полиция, скорая, просто зеваки. На асфальте - обведенный мелом контур, санитары только что погрузили тело в машину. Маэл отстранил полицейского, принявшегося задавать ему какие-то бессмысленные вопросы.

- Не сейчас...

Картины в мыслях смертных отличались одна от другой, но было ясно, что Стивен Эллисон погиб. Вампир прошел в гостиную, где увидел Сен-Жермена и Бьянку: граф что-то негромко говорил вампирке. При его появлении они повскакивали с кресел, лицо графа было таким же бледным, как и лицо бессмертной. - Вы видели, как это произошло? - спросил он.

- Я видела, как Стивен шел к дому, потом отвлеклась. Раздался грохот, и в него въехала машина. Водитель прокатился по нему несколько раз, туда-обратно! Стоит ли говорить, что когда все закончилось, он ничего не мог вспомнить? - Бьянка в сердцах ударила ладонью по столу. - Это Босс. Никто из нас его не почувствовал, иначе Стивена бы спасли. Эрик бросился за ним в погоню. На моей машине. Маэл, отыщите его, пожалуйста, не можем же мы тут сидеть и ждать новостей?

- Никто из вас не почувствовал, а Эрик почувствовал? - резко бросил Маэл. - Едем немедленно!

Сен-Жермен молча взял со спинки кресла куртку и быстро пошел к двери.

***

Сидя в машине Маэла, Бьянка нервно смотрела, как за окном меняются картинки домов. Граф сегодня был немногословен, очевидно, на него произвело впечатление это жуткое происшествие, Маэл сосредоточенно смотрел на дорогу. Сфокусироваться на мыслях Эрика и как-то помочь Маэлу в поисках, разумеется, не получалось - куда ей до Древнейших.

Отыскать Эрика оказалось неожиданно легко: он и не думал скрываться. Маэл остановил машину, успев увидеть в свете фар какое-то заброшенное здание и распростертую у ног вампира человеческую фигуру. Босс? Или же случайная жертва? Тратить время на размышления не хотелось. Бьянка и Сен-Жермен уже вышли из машины, он последовал за ними.

Бьянка подбежала к телу первой и отпрянула, не сводя с трупа перепуганных глаз.

- Это он. Я его узнала. Это тот, кто руководил лабораторией. - Она снова подошла и остановилась, вглядываясь в застывшие черты своего самого страшного воспоминания.

- Вот и хорошо, что наконец-то с ним расправились... - задумчиво сказал Сен-Жермен. Тело Босса было черным, застывшим, неподвижным, как манекен. Наконец-то все это закончилось...

Маэл промолчал. Больше смотреть было не на что. Занавес. Вот только... Он смерил Эрика взглядом, но говорить не хотелось. Достаточно того, что на всей этой истории можно ставить жирный крест, а вот что произойдет после... Он слегка улыбнулся, неожиданно для себя закончив фразу словами Антуана Лавуазье: "А то, что произойдет после - будет называться "другая история".

- Что.. делать.. с телом? Сжечь? - Бьянка оторвала, наконец, взгляд от мертвого Джеймса и посмотрела на Маэла.

- Все равно,- махнул рукой Маэл. - Если на нем нет следов насильственной смерти, то какая разница, от чего он умер? Рано или поздно его обнаружат. Поехали домой... граждане.

- Я прогуляюсь по городу, - сказал Эрик. - Доброй ночи, господа.

- Эрик! - Бьянка окликнула его, несмотря на то, что он намерянно делал вид, что ее здесь нет. - Я только хотела поблагодарить вас.

- Не стоит благодарности, синьора, - холодно кивнул ей Эрик и направился в сторону набережной.

***

Сцена опустела. *Браво, браво, браво*. Все прошло идеально. Молодой человек лет двадцати шести - высокий, смуглый и длинноволосый, проводил взглядом троицу, которая, погрузившись в машину, отправилась восвояси. Нет больше Раглана Джеймса. Он умер. А, возможно, умерло его тело. И имя. "А то, что произойдет после - будет называться "другая история". Эту мысль он случайно выловил у Маэла. Неужели догадался, что все не так просто? Впрочем, теперь это проблемы Эрика. Он закурил сигарету. Город зовет. Пора привыкать к новой жизни. Теперь он молод и полно сил. А остальное неважно.

[Eleni]

Сентябрь 1983 года

Дом Маэла

Бьянка, Маэл, Сен-Жермен

Бьянка собирала чемоданы. В Лондоне она провела не так много времени, но и за это время почему-то накопилось много вещей. С момента смерти Босса прошло двое суток. Все это время она раздумывала, куда теперь ей податься, и решала вопрос, стоит ли возвращатсья в Реймс. Форстеры уничтожены, Босс умер. Вернулась пустота. Все правильно. Так всегда бывает после серьезных переживаний. Сегодня она впервые вышла из своего убежища, чтобы объявить о своем отъезде. Маэл - гостеприимный хозяин, но у него, наверное, и своих дел хватает. А граф... Он так останется неразгаданной загадкой. Поднявшись наверх, Бьянка обнаружила обоих в гостиной и порадовалась, не увидев ни Маарет, ни Эрика. - Добрый вечер, джентельмены - улыбнулась она. - Надеюсь, вы без меня не скучали.

- Разумеется, скучали, - улыбнулся граф. - Но, боюсь, что вы не единственная, кто собирается уехать. Кстати, Маэл, ты так и не сказал мне, куда собираешься и где тебя искать.

- В Австралию. Надеюсь, там наконец-то удалось уладить проблемы с недвижимостью. Сиднейский номер ты знаешь. А письма, как всегда, моему агенту.

- Я бы с удовольствием записала ваш адрес, Маэл. Вдруг Босс вернется? - она рассмеялась. - Я еще долго буду глупо шутить на эту тему. Стараюсь привыкнуть к мысли, что опасность позади. Странно только, что пока не очень получается. Вот она, сила привычки..

- Записывайте, - Маэл продиктовал оба адреса: агента в Лондоне и в Сиднее. - Не думаю, что Босс объявится. Вам просто нужно привыкнуть к мысли о том, что его больше нет.

-Кстати, граф, - Маэл посмотрел на Сен-Жермена. - Вы так и не сказали, как надолго остановитесь в Вене.

- Не знаю, -  пожал плечами Сен-Жермен. - Разве я не говорил, что еду в Вену с небольшой дипломатической миссией?

- А вы не меняетесь, граф де Сен-Жермен! - рассмеялся Маэл. - Думаю, что скоро услышу не одну мистическую историю, только на этот раз о Чарльзе Уэлдоне.

- Не особенно верь слухам, Маэл, обещай мне. А то вдруг окажется, что виновник этого вовсе не я, а какой-нибудь Гауэр. Бьянка, только вы не сказали, куда собираетесь направиться. Если это не секрет, конечно.

Бьянка пожала плечами. - Наверное, в Реймс. Я прожила там почти двести лет, изредка выезжая в небольшие путешествия по свету. Там живут легенды обо мне. Точнее, о женщинах из древнего рода Сольдерини, которые передают друг другу недвижимость и наследуют друг от друга одинаковые черты. Одно время я развлекалась созданием разных синьор, придавала каждой новой свои оттенки и привычки, меняла внешность... Мой дом - местная достопримечательность, мое казино - самое честное казино в городе, а я - влиятельная особа, к которой приходят советоваться те, кто стоит у власти. В моем Реймсе не бывает бессмертных. И там спокойно. Если кто-нибудь из вас решит когда-нибудь меня навестить, я буду очнеь рада и обещаю устроить настоящий праздник.

- Обязательно навестим, Бьянка, - пообещал Маэл. - С этим городом у меня связано много воспоминаний, а в последний визит я так толком ничего и не видел.

- А мне жаль, что вы уже приняли решение, - сказал Сен-Жермен. - Вы уверены, что ни под каким предлогом не измените его?

- Это не решение, это вынужденный путь. - улыбнулась Бьянка. - Зная мой возраст, сложно предположить, что я хорошо ориентируюсь всего в двух городах - Париже и Реймсе. В остальных бываю лишь набегами - если увижу в новостях что-то любопытное.

- А если я предложу вам поехать со мной в Вену, вы ответите согласием или сошлетесь на дела в Реймсе? - спросил граф.

- Конечно согласием, - честно сказала Бьянка. - Мне бы очень хотелось составить вам компанию, но мне казалось, что вы хотите остаться в Лондоне.

- Нет. Меня ждет еще не одно путешествие, но сейчас я ограничусь тем, что закажу два билета в Вену на завтрашний вечерний рейс. Рад, что вы согласились, это скрасит одиночество...

- С содроганием буду читать газеты, - улыбнулся Маэл. - Но рад, что вы решили уехать вместе. Бьянка, обещайте мне присматривать за графом.

- Конечно! - рассмеялась Бьянка. - И даже обещаю не изводить графа своими капризами. И не задавать лишних вопросов. А теперь я вас оставлю. Раз все так замечательно складывается, мне нужно подготовиться к поездке. Я могу воспользоваться вашей машиной, Маэл?

- Конечно, - Маэл протянул ей ключи. Когда вампирка скрылась за дверью, думая только о предстоящей поездке, вампир повернулся к Сен-Жермену. - Держите со мной связь, граф. Не мне вас учить дипломатическим ухищрениям...

- Разумеется, это будут просто письма, - ответил Сен-Жермен. - Ты все же думаешь, что...

- Рано об этом говорить. Пока что мы с Маарет едем в Австралию и я очень надеюсь, что никто за нами не последует. Скорее соглашусь терпеть в окрестностях агентов Ордена.

- Ты серьезно? Маэл, произошедшее плохо повлияло на тебя. Я серьезно обеспокоен...

- Не переживайте, граф, это была не очень удачная шутка. У меня уже давно паранойя, только сейчас она прогрессирует.

- Тогда  закончим этот разговор на том, что будем держать связь.

[Etelle]

Сентябрь 1983 года.
Лондон, личный самолет Армана.
Арман, Феликс, Элени, Лоран, Эжени

Арман с удовольствием наблюдал за своим старым Собранием. Они – единственное. Что у него осталось. Мариус и Бьянка бросили его, теперь можно было не тешить себя надеждами на то, что он просто что-то не так понял. Первым из своей жизни Арман вычеркнул Мариуса, теперь настала очередь Бьянки. Она предпочла ему общество смертного и этого Древнейшего, способного лишь пугать собой более младших. Пусть. Она сама себя накажет когда-нибудь.

Лоран бродил по самолету и только успевал отпускать восхищенные восклицания. Теперь он был американцем. Также, как и Эжени он выбрал для себя кино, но иначе. Лоран снимал документальные фильмы о старых артистах, давно сошедших со сцены и давал им шанс снова почувствовать себя нужными. Феликс так и не нашел себе занятия по душе, и, как выяснилось, присоединился к Лорану. Они прибыли вместе.

Эжени и Элени поднялись на борт. Небольшое прощальное турне по Лондону они провели в молчании, каждая думая о своем, но как никогда ощущая свою нужность друг другу. Элени всю дорогу задумчиво смотрела в окно, делая рукой странный жест, как будто вертит игральным кубиком. Эжени просто вспоминала свой прошлый визит в этот город в страшную весну 1794 года. Книга лежала в сумочке, которую она не на секунду не выпускала из рук.
Наверное, обеим одинаково хотелось уехать, но обе понимали, что без прощания с Арманом покинуть город нельзя. В конце концов, они все любили друг друга, а как же иначе?

*Впрочем, Элени может захотеть ненадолго задержаться с ним* - подумала Эжени. Для себя она уже все решила – как бы ни хотелось продлить минуты близости с живыми, ее звал ее собственный призрачный мир. Домой.
Она пропустила Элени вперед и кивнула Лорану и Феликсу, давая возможность старшей подруге первой обнять и расцеловать их – к неизменному радостному смущению последних.

- Феликс, тебя все-таки нашли! - обрадовалась Элени. - А ты, Лоран, как всегда в новом образе. Какие планы?

- Вы просто впервые за долгое время начали действительно меня искать, - смутился Феликс, - Я не прятался. Элени, правда… и рад видеть вас обеих! Эжени, привет. Прости, твои приглашения на премьеры приходят ко мне от агента стопками раз в несколько лет, пытаясь догнать меня с моей сменой местожительств. Но на очередную я приду!

- У меня было другое предложение, - тихо сказал Арман. - Все четверо повернулись к нему. - Я хочу возродить Театр. Это было лучшее, чем мы обладали. Теперь, когда мы собрались все вместе, едва опасность заявила о себе, я вижу, что мы остались Собранием. Эжени, не смотри на меня так, - Арман улыбнулся. - я знаю, что ты свободная бессмертная и не признаешь больше собраний. Но ты бы могла писать для нас пьесы. А Элени как всегда заняла бы свое место главной звезды. Обещаю, Элени, больше никто не посмеет стоять у тебя на пути. Я не делаю ошибок дважды.

- Кстати, я действительно хочу вернуться к театральным постановкам. Сейчас фильмы становятся слишком технологичными и спецэффектами пытаются подменить сюжет… почти как бессмертные иногда своими старыми трюками пытаются подменить людские радости и печали… Я не буду гнаться за ними. Они пресытятся этим еще быстрее чем мы. Какофония смолкнет и родятся новые мелодии, а режиссеры снова осознают значимость сюжета. А пока я с радостью напишу пьесу для вас, - Эжени подумала, что есть еще один человек, смертная, для которой она напишет сценарий в этот раз. И как всегда – еще один смертный, чья книга лежит в сумке. И – как всегда – пьеса будет о любви и смерти. Только доброй любви, которая хоть один раз должна победить – даже если только в сказке.

- Арман, я с огромным удовольствием принимаю твое предложение, - Элени не скрывала радости. - Лоран? Феликс?

Они переглянулись и рассмеялись.

- Значит, театр снова вместе! - воскликнула Элени. - Для полноты картины не хватает лишь Франсуа... Лишь о нем я действительно грущу. Остальных хотела бы забыть, как кошмарный сон.

- Арман, отличная идея! Эжени, только без героев-любовников, - Феликс в шутку развернулся в профиль, - Посмотри, у меня же всегда был совершенно другой типаж! Он повернулся к Элени, - Да забудь их! Их нет! В этой книге, «Интервью с вампиром» рассказано, как их уничтожили, - он осекся, подумав, что Арман знает всю историю уж получше вампира Луи. И если он решил не посвящать Собрание в тайну гибели Театра – так тому и быть.

- Я тоже помню о Франсуа... - задумчиво сказал Арман. - И, думаю, что он у нас будет. Только у него будет другое имя и история. Уверен, он вам понравится.

- На мне сейчас висит один незаконченный проект... - начал Лоран.

- А я и не предлагаю все бросить и заняться Театром, - сказал Арман. - Давайте встретимся... скажем... через год? Спокойно завершим свои дела и - в Театр. К тому моменту я буду морально готов представить вам одного смертного. Если он вам понравится, он станет одним из нас.

- Через год... - эхом повторила Элени. - Да, так будет лучше всего

- Согласен, ответил Феликс, - Обещаю не пропадать. Этот год я хочу прожить в Италии. Давно не видел Средиземное море, знаете ли.

- Только давайте не через год, а через пять лет, - тихо сказала Эжени, - Последние события лишили меня воли к жизни… пока что. Я вернусь с Элени в Париж ненадолго, но потом продолжу путь. Я все продумала. Я уйду под землю посреди гедонистического Мадрида, который в погоне за развлечениями превзошел все устремления этого века и которым сейчас сам творит легенду о себе. Кроме того я слышу зов нового времени, исходящий оттуда. Недавно свои первые работы представил публике молодой режиссер по фамилии Альмодовар. Сейчас его голос еще неуверен и тих – но не позднее чем через пять лет его фильмы разбудят меня. И я войду в новую эпоху, чтобы вернуться к вам, оставаясь верной… самой себе и ушедшим. Через пять лет. Впрочем, мой пусть лежит через мой город… Элени, - обратилась она к подруге, уходя в Таламаску я оставила тебе одно важное письмо. Судьбой все-таки предначертано, чтобы я отправила его сама. У Нотр-Дам.

[Eleni]

Эпилог

Прошло несколько месяцев

Лондон

Эрик, Шарлотта

- … В общем, моя группа будет выступать на одном фестивале с The Cure… И это – потрясающе!

Шарлотта Корнель оживленно болтала, потягивая апельсиновый сок. Эрик не сводил глаз с ее оживленного личика. Она была совсем не похожа на своих предшественниц, несмотря на то, что обладала их удивительными паранормальными способностями. В ней не было ни болезненной обреченности шотландской ведьмы Шарлотты Лестер, ни мрачной решимости французской героини Революции Шарлотты Кордэ. Она совсем не пользовалась огромной силой, скрытой в ее детской головке, все ее помыслы были направлены в концертную деятельность и успешную карьеру ее группы. О Чарли Корнель, вокалистке “Killer Queen|” все чаще писали музыкальные критики, давая ей самые лестные отзывы.

… - А еще мне больше не снится моя Королева. Она сказала, что скоро вернется и сделает этот мир лучше. И попрощалась.

Эрик улыбнулся. Ну вот и все. Его миссия закончена. Королева скоро проснется и сможет защитить себя сама. Не нужно больше врать и изворачиваться, действуя за спиной Маарет, не нужно убивать агентов, которые выходят на след ее сестры, которая по предсказанию должна уничтожить Акашу. Акаша вернется, и мир бессмертных будет спасен. Они обретут свою Королеву.

- Эрик, вот, вот, смотри – это та самая группа, про которую я тебе рассказывала! – закричала неожиданно Шарлотта, тыкая в экран телевизора над стойкой бара. В телевизоре перед микрофоном кривлялся какой-то светловолосый красавчик, выкрикивая странные тексты о вампирах и Кладдбище невинно убиенных. Стоит признать, в своем роде он был великолепен. Яркие голубые глаза, прекрасная фигура, нечеловеческие движения. Нечеловеческие. Эрик прислушался. Голубоглазый блондин в телевизоре выкрикивал знакомые имена. «Отец и Мать».
Не может быть!
Нагловатый светловолосый демон был не человеком. И он раскрывал все тайны бессмертных.

- Группа называется «Вампир Лестат». А ее вокалист – его как раз зовут Лестатом – утверждает в интервью, что он вампир. Совсем, как ты. Ну, мне пора. – Шарлотта поставила на стол пустой бокал. – Ребята уже ждут в студии. Заплатишь? – она чмокнула Эрика в щеку и помахала рукой. – Пока, вампир! Не забудь – мой концерт завтра в девять, в том же клубе. Приходи, пожалуйста, я буду очень-очень тебя ждать и спою для тебя свою новую песню.

Эрик не почувствовал приближения опасности. Просто следил за худенькой фигуркой, которая, работая локтями, пробиралась к выходу из оживленного бара. Он не видел, как вслед за ней двинулся смуглый молодой человек в роскошном костюме от «Армани». Лишь в тот миг, когда на улице раздался протяжный крик Шарлотты, он понял, что проиграл.

Она лежала, раскинув руки, на проезжей части. От нее ничего не осталось – прохожие в ужасе передавали друг другу подробности увиденной трагедии.

Автомобиль, словно взбесившись, ехал прямо на нее.
Ополоумевший водитель не только сбил ее, но и проехался по ее телу несколько раз.

Жуткая и страшная смерть.

Такая же, какой умер Стивен Эллисон.

Эрик машинально развернул счет, который принес ему официант. На нем не было цифр. Лишь несколько слов.

«За предательство надо платить».

Из телевизора продолжали доноситься мертвые электронные записи сумасшедшего светловолосого вампира, бросившего вызов всему миру бессмертных.

«Акаша, Энкил,
Мы — ваши дети,
Но что вы нам даете?
Неужели ваше безмолвие
Стало лучшим даром, чем истина?

Акаша, Энкил,
Услышьте детей своих!»

КОНЕЦ