Вампиры Анны Райс

[Fallen Angel]

Еще одна попытка писать рассказы...надеюсь, что вам понравится!



Заключенный


Странное чувство посещает меня. Словно организму была послана команда умирать. Мозг смерился с этой мыслью и пытается завершить все незавершенные процессы самостоятельно, будто это и впрямь важно для него, чтобы все закончилось по его приказу, а не осуществилось извне. Есть не хочется, да и кому взбредет в голову есть в последнюю ночь в своей жизни. Хотя нет, я пожалуй бы съел бы нежный круасан, какой бывает только в Париже, в булочной на углу, откуда открывается прекрасный вид на Эйфелеву башню, куда однажды меня занесли мои странствующие ноги, готовые на тот момент пересечь, казалось бы, весь мир. Вкушая ароматы ванили, корицы, различных фруктовых джемов, я был на вершине блаженства. Черный кофе, который отдавал приятной терпкостью, наполняя мои легкие головокружительной энергией, и казалось, что весь мир у моих ног. А ведь это всего лишь булочная…
Как странно бывает порой, что видишь целый мир в крохотном эпизоде собственной жизни. Наверное, это бывает у каждого, кто подходит до определенной грани, которая разделяет два мира, две противоположности – жизнь и смерть. Различные поэты и писатели сложили об этом бессмертные произведения, и еще многие после них напишут об этом, может, когда-нибудь даже опубликуют скромную историю заключенного, приговоренного к смертной казни через расстрел. Я не могу точно утверждать будет это или нет, но просто именно эта мысль сверлит мое сознание, не давая и секунды на какие либо мысли. Это кажется необычайно важным, остаться на страницах такого вот бессмертного произведения, остаться легкой тенью в памяти людей, которая будет передаваться на протяжении поколений, а потом канет в лету, ибо будут другие приговоренные, будет другое время.
Хотите знать, раскаиваюсь ли я? Едва ли. Возможно, что просто сама мысль о завтрашнем дне еще не до конца впечаталась мне в мозг, наверное, мое сознание все еще борется с этой мыслью, когда как тело уже потеряло всякую надежду на спасение. А может мне просто наплевать на собственную смерть, в конце концов, все мы умрем, и то, что нам даруют лишний день или два ничего не значит в конечном итоге. И тот судья, что вынес мне приговор умрет, и тот прокурор, что так отчаянно собирал доказательства моей виновности, и мой палач, что исполнит свой долг завтра, на рассвете, понимаю это. Наверное, из всех людей только палач по-настоящему осмысливает всю суть смерти, как нависшую неизбежность. Он, верша смерть каждый день, убеждается все больше и больше, что вся жизнь так ничтожна и бренна, что все это не несет особого смысла, что жизнь – лишь путь к смерти и не больше, что смерть – это самое естественное, что может быть на этой богом забытой земле. Интересно, а о чем будет думать палач, когда будет умирать? А может, он уже умер? Смирился с этой мыслью, и просто, как какой-то дьявольский механизм, уносит жизнь день за днем, веря, что сам он никогда не окажется на месте убитых им.
Сквозь решетки видно звездное небо. Да, звезды сегодня особенно яркие. Возможно, это просто сама ночь решила преподнести мне столь банальный подарок, чтобы я смог насладится им в последний раз. И я благодарен ей. Где-то вдали, почти на горизонте яркая звездочка чуть подмигнула мне, как бы подтверждая мои мысли, давая спасительное утешение, что я не один здесь и есть помимо меня жизнь.
Странно, всегда, задумываясь о смерти, я думал, что просто не могу умереть, что это просто невозможно. Это другие могут, а я нет. Но вот сейчас, когда я точно знаю, что умру, мне не страшно, нет, меня одолевает не страх, а некий вопрос. Он еще не оформился в какую-то мысль или идею, поэтому я пока не могу огласить ее. Странный водоворот миражей проносится перед глазами. Говорят, что перед смертью вся жизнь проходит перед глазами…интересно, тот кто это сказал тоже умирал? Или, может, он все-таки выжил? Я не знаю, но почему-то мне кажется, что человек, сказавший это впервые, ничего не смыслил в смерти. Жизнь не проносится перед глазами, ибо тогда, ты смог бы прожить ее еще раз, окунаясь в воспоминания, снова оказаться там, где был и снова сделать то или иное действие. Перед смертью жизнь не проносится, она лишь стремительно умирает. Каждый вздох, каждое биение сердца, что было совершено до этой минуты, умирает, неизбежно унося все мысли далеко назад. Память словно поднимает архивы и удаляет все, что было когда-то. Просто генеральная чистка, не больше, не меньше.
Губы совсем пересохли и начали трескаться. Я заставил тело подняться и выпил немного воды. Она вмиг увлажнила мои губы и горло, сухость которого я не замечал до этого момента. Вкус воды мне показался иным, я не могу сказать, понравился он мне или нет, но что-то было в нем, как будто это была не вода, а что-то другое, никак не связанное с этим миром. Словно египетские боги преподнесли мне воду из Леты, реки забвения, которая разрушала все связи с этим миром, который был уже для меня потерян, хотя я до сих пор являлся его частью.
Я точно не могу сказать, сколько времени, но думаю, что где-то в районе часа ночи. Поднялся небольшой ветер, который принес неприятный холод в эту, казалось бы, теплую летнюю ночь. Я забрался на койку и подтянул одеяло, что бы хоть как-то укрыться от неприятного чувства прохлады. Меня слегка знобит, наверное, какая-то часть моего сознания все-таки проявила слабость по отношению к тому, что скоро случится. Не могу сказать, что это меня как-то сильно угнетает, нет, скорее это подтверждает тот факт, что я все еще живу и дышу, хотя мысленно уже там, в другом мире.
Странная штука, я, в общем-то, никогда не верил не в ад, не в рай. Только сейчас я всерьез и по-настоящему задумался над этим. Мне приятна сама мысль о том, что я окажусь хоть где-то после смерти, что пустота не поглотит мою душу и разум. Мне безумно хочется помолиться и не потому, что я уверовал, а так, на всякий случай. Отпустить свои грехи, чтобы в случае чего, я был чист перед совестью и перед Богом. Но, с детства неверующий в бога, я не знал ни одной молитвы, я лишь безостановочно прокручиваю в голове: «Господи, прости меня. Господи, прости меня. Господи прости».
Не могу сказать, что это хоть как-то помогло, но сам факт приносил какое-то очищение, словно эти слова и впрямь имели смысл.
Когда мне было лет восемь, наверно, я жутко рассердился на своих родителей, которые заставляли меня идти в школу, которую, надо заметить, я жутко не любил. Назло им, я заперся в своей комнате, на втором этаже, подпер дверь комодом, и долго со злостью смотрел на дверь. Когда я почувствовал, что она не выдержит, я открыл окно и спрыгнул. Боль в ногах, надо сказать, была сумасшедшей, однако, как будто и того было мало, я задел плечом выступающую из стены арматуру, и теперь кровь хлынула сильным потоком. Оставаться у дома я не хотел, поэтому что было сил рванул подальше. Я бежал и бежал, ослепленный болью в руке. Когда я наконец остановился, то оказался в незнакомой части города. Я был совершенно одинок, весь в крови, обессиленный и без гроша в кармане. Вот тогда-то я и встретил какого-то служителя церкви. Он заботливо отвел меня в монастырь, где промыл рану и наложил тугую повязку так, что кровь больше не шла. Так же, он распорядился, чтобы мне принесли чистую одежду и еды, дабы я смог восстановить свои силы. Я провел в монастыре некоторое время. Монахи предоставили мне постель и пищу, так что я не в чем не нуждался. Тот человек, что нашел меня, оказался весьма мудрым и интересным. В его лице читался ум и знания достойные ученого, но никак не священнослужителя. Я не как не мог взять в толк, что заставило его обратится к богу, и этот вопрос не покидал меня на протяжении всего пребывания в монастыре. Я несколько раз спрашивал, что заставило его обратиться к церкви. «Вера, мой мальчик, вера. Ее нельзя объяснить, но можно почувствовать. Она как любовь, приходит один раз в жизни, или не приходит вовсе. И эта любовь – любовь к Богу», - тогда еще я не понимал весь смысл сказанных им слов. Может, пробыв в монастыре чуть больше, я бы осмыслил до конца слова мудрого монаха, но мою дорогу на пути к решению духовного вопроса прервал приезд моего отца, который забрал меня оттуда.
Еще, лет, наверное, десять спустя, я увидел первую в совей жизни смерть. У меня на руках от невыносимой боли умерла моя собака. Я помню, как стоял перед ней на коленях, не в силах сделать хоть что-то. Бесчисленные потоки слез застилали от моего взора ее содрогающееся в конвульсиях тело, однако они не в силах были заглушить тот пронзающий сердце звук, что раздирал мое неокрепшее сердечко. Именно тогда я для себя решил, что бога нет, потому что если бы он существовал, то не допустил бы такого ужаса. После случившегося я не разговаривал несколько дней, отказываясь от еды, чем взволновал свою престарелую матушку.
Вскоре и она умерла, не пережив ту страшную зиму, в которую многие люди погибли от морозов и голода. Не знаю почему, но ее смерть мне далась намного легче, чем смерть моего пса. Возможно, я просто знал, что ее дни сочтены, а может, ее тихая смерть во сне была не такой шокирующей, как агония бедного животного. Но точно это было не из-за недостаточной любви к ней, ведь я любил ее. Да, может я и говорил что не люблю, даже думал, что не люблю, но все равно, где-то в глубине души я испытывал к ней теплые чувства.
Хорошо было бы умереть так, как она. Тихо уснуть и не проснуться. Помниться, что на похоронах тот же монах, с которым я познакомился в монастыре, сказал мне: «Смерть во сне – это привилегия, дарованная лишь святым». Да, наверное, так и есть, она была, наверное, самой святой женщиной, которую я знал. Она была единственной, которую я действительно любил.
Воспоминания так же быстро ушли, как и пришли, оставляя меня мерзнуть в бетонных стенах. И я рад тому, что они, наконец, покинули меня, ибо я не могу долго погружаться в прошлое.
Руки уже обессилили, и что-то тяжелое появилось во всем теле. Мозг отдал команду умирать. Я закутался поплотнее, давая легкой дреме сморить меня. Сейчас жесткая койка показалась мне королевской периной, а рваное покрывало – мехом ценного животного, и я погрузился в сон без снов.

***

Ровно в пять утра, за час до того, как состоится казня, работники тюрьмы решили разбудить заключенного, что бы у того появился лишний час, который он мог бы потратить на последний завтрак, и понаблюдать в последний раз картину рождающегося дня.
Однако, после того, как один из работников, с силой ударил по решетке дубинкой, заключенный не шелохнулся. Даже поток брани не привел в движение тело преступника. «Ну и черт с тобой, отродье!» - сказал охранник, затем развернулся на каблуках и ушел.
Спустя еще сорок пять минут, в тюрьму пожаловал батюшка, с целью прочтения молитвы.
Когда он зашел в камеру, человек на койке не шелохнулся. Прочтя молитву, священник недоумевая подошел к телу и прикоснулся до него своей старческой рукой. Заключенный не подал никаких признаков жизни, тогда он сообщил охранникам: «Боже милостивый, да он же мертв!». Охрана не заставила себя ждать, и немедленно решила удостовериться в смерти преступника. И в тот момент, когда они перевернули безжизненное тело, старый священник узнал знакомы ему шрам на руке, узнал эти черные непослушные волосы, которые он не видел уже так давно. Узнал и те резкие черты лица, и поддернутый нос. Он сразу вспомнил, как много лет назад нашел на одной из улиц одного паренька, как предоставил ему кров, как потом хоронил его мать и те слова, что скал ему: «Смерть во сне – это привилегия, дарованная лишь святым».

[Niki_Schwarz]

Слов нет!... Именно нет... Эмоции переполняют всякие разные, а высказать не могу. Не переварил ещё. Но очень понравилось... Здорово! На одном дыхании читается. Пишите прозу, пожалуйста, хорошо получается.

[Fallen Angel]

Niki_Schwarz, спасибо! Рада, что тебе понравилось. А эмоции и впрям разные...я сама еще в себя не приду, после написания...

[FroZen Heart]

Fallen Angel, Бесподобно!! Читала на одном дыхании... даже дышать боялась когда читала... это шедевр!!! ОторваЦЦа не могла... просто слов нет!!

[Fallen Angel]

Merci, FroZen Heart!! Мне очень приятно!