Вампиры Анны Райс

[Гоблин]

Он не про вампиров, вы уж извините...

ЧАСОВЩИК И СЕРДЦЕ ДРАКОНА.

1.
Начинался 28-й день Холодного Солнца, когда славные мужи Вельямана выбирали себе жён. Холодный ветер гнал прочь тяжёлые тучи, сыпавшие снег на город. Королева-луна, окружённая своей верной свитой – звёздами, тихо умирала, чтобы, как обычно, возродиться уже через 12 дней. Весь город спал…
О восходе солнца возвестил горн начальника городской стражи Карвэлена. Обычно восход объявляли часы на городской ратуше, которые отбивали число дней одного из четырёх периодов года. Но вот уже третий день начало дня возвещает горн Карвэлена, после чего начальник стражи отбивает на барабане число. Сегодня он ударил 28 раз.
Никто толком не знает, почему остановились часы. Не знал этого часовых дел мастер Румол; не знала колдунья Мистилида. Впрочем, это было не столь важно, ведь мэр Дома́ник уже отдал приказ создать новые часы, и Научная коллегия уже трудилась в своей лаборатории. Возглавлял эту коллегию Кламини́с, сын Клеманаса, бывшего главы коллегии, умершего в 34-й день Капризного Солнца, т.е. 54 дня назад.
Сегодня Кламинис должен выбрать себе жену, ибо ему уже исполнилось 28 лет. Именно с этого возраста разрешается мужчинам Вельямана создавать семью. Давно уже Кламинис был влюблён в прекрасную деву Мелитину и молился великому богу Рапшису, чтобы она стала его женой.
Когда прозвучал горн Карвэлена, Кламинис встал с постели, и прикрыв нагое тело белым плащом, спустился к реке. Он ступал босиком по пушистому снегу. Солнце пыталось согреть его холодными лучами; ветер ленно трепал его длинные, белокурые волосы. Кламинис остановился на берегу Искристой реки, ещё не успевшей покрыться льдом. Он скинул с себя плащ и смело ступил в ледяную воду. Через пару секунд он уже энергично работал руками, рассекая водную гладь.
– Кламинис! – услышал он голос возлюбленной. – Не вернуться ли тебе на берег, иначе замёрзнешь. Ведь ты, кажется, обещал сегодня выбрать меня?
– Но согласишься ли ты? – спросил Кламинис, поворачивая к берегу. – Если ты откажешь, то не лучше ли мне утопиться?
Он встал на дно, вода скрывала его тело до груди.
– О, нет, Кламинис! Не говори так! – улыбнулась Мелитина. – Будет печально, если мы потеряем тебя!
– Что ж, в таком случае, я выхожу.
Он вышел на берег, и Мелитина в смущении вскрикнула и отвернулась. Но затем, не удержавшись, всё же взглянула на Кламиниса. Холодные капли покрывали его тело, и в них играло солнце; мускулы выделялись под гладкой кожей; мокрые волосы ниспадали на плечи.
Кламинис, улыбаясь, смотрел, как её лицо заливает краска, а её глаза – прекрасные серые глаза – ощупывают каждый миллиметр его тела. Он сделал шаг к Мелитине, но она отступила назад.
– О, Кламинис, оденься! Я не должна видеть тебя нагим – это неприлично.
– Тогда отвернись.
– Не могу. Твоё тело слишком прекрасно, чтобы не смотреть на него.
Он вновь сделал шаг вперёд.
– Так овладей моим телом прямо сейчас, моя возлюбленная! Зачем ждать ночи?
Мелитина вновь вспыхнула, на этот раз от возмущения.
– Может быть, боги и одарили тебя красотой, но они забыли дать тебе мозги!
Кламинис рассмеялся.
– Ну и что с того! – воскликнул он, накидывая на себя плащ. – Ты ведь всё равно станешь моей женой.
– Ты так уверен в этом?
– Да, ты же обещала.
– Да, обещала. Но не пожалеешь ли ты, что выбрал меня?
– Что за глупость? Как я могу пожалеть? Ты умна, красива, а твоя неприступность разжигает во мне непогасимую страсть!
– Что ж, посмотрим. Праздник скоро начнётся, иди домой.
Мелитина одарила его милой улыбкой и поспешила к дому, мягко ступая одетыми в меховые сапожки ногами по снегу.
Праздник, как обычно начался в полдень. К этому времени весь город уже собрался на Центральной площади возле ратуши. Музыканты играли весёлые марши; дети бегали меж длинных столов, хватая пирожные; почтенные старики, собравшись вместе, чинно разговаривали в беседках; девушки и юноши, ещё не достигшие зрелого возраста, играли в снежки, катались на деревянных горках, купались в сугробах. Особняком стояли члены Научной коллегии, обсуждавшие важные научные вопросы. Но не было с ними Кламиниса. Он, вместе с четырьмя другими мужами, выбиравшими себе жён, ожидал в закрытом сарае.
Когда Карвэлен возвестил полдень, сарай отворили, и мужчины вышли на площадь. Они ступали по зелёному ковру, ведущему к воротам ратуши. Там их ожидали девушки, которым уже можно было участвовать в празднике (по закону, им должно быть не меньше 17 лет). Горожане, стоявшие вдоль дорожки, приветствовали мужей.
Первым шёл 32-летний Реламэй, недавно вернувшийся из дальнего странствия. За ним следовал золотых дел мастер Олтар, 30-ти лет отроду. Он, наконец, почувствовал себя вполне зрелым для того, чтобы создать семью, и поговаривали даже, что на примете у него есть уже девица, которую он хочет взять в жёны.
Третьим шёл Фестилир, лучший в городе писец, оратор и стихоплёт. Он был известен каждой собаке в Вельямане, и толпа приветствовала его с особой радостью. Предпоследним был Пантоник, уже участвовавший в прошлом году в празднике (ему было 29, как и Фестилиру). Пантонику не повезло тогда: три раза выбирал он себе жену, и три раза было отказано ему. Многие считают, что причиной тому – его уродство, хотя умом он обладал богатейшим и славился на весь город музыкальным мастерством и добрым сердцем. Замыкал шествие как самый младший из всех Кламинис.
Мужчины взошли на трибуну, где их уже ждал мэр Доманик. Он взмахнул рукой – оркестр прекратил играть, а толпа утихла. В воцарившейся тишине разнёсся его зычный голос:
− Славные жители города Вельяман! Уж который год в 28-й день Холодного Солнца собираетесь вы на этой площади, дабы увидеть, как славные мужи выбирают себе жён из прекрасных дев Вельямана. И вновь, как и прежде, расскажу я историю о боге Рапшисе: для тех, кто не слышал её, чтоб восхитились они; для тех, кто слышал, чтоб не забывали они. Слушайте!
Давным-давно, в те незапамятные времена, когда боги ходили по земле, а люди были наравне с богами, древний, но молодой бог Рапшис решил жениться. Долго ходил он средь людей, по городам, смотрел на дев и всё искал ту, которую мог бы он назвать своей богиней. Обошёл он все города, пока не увидел в диких лесах на окраинных землях зелёную долину, а посередь неё – замок. Был тот замок высок, остроконечные башни его венчали облака; белокаменные стены покрывал плющ. Вокруг замка росли пахучие цветы; на пруду средь белых лилий плавали гордые лебеди.
Красив был замок, но не цветы, не пруд украшали его. Жила в том замке дева, прекрасней которой никого никогда не видели ни люди, ни боги. Гуляла она в саду средь розовых кустов и разговаривала с птицами. Лёгкая розовая накидка покрывала её тонкий стан; по плечам расплескались золотые волосы; высокий лоб украшала серебряная диадема с голубым опалом.
Рапшис расправил крылья и полетел к замку.
− Кто ты, прекрасная дева? − вопрошал он, встав перед красавицей.
Вздрогнула дева, взглянув на него, и тут же потупила взор. Ярче проступил румянец на её белом лице. Но вновь посмотрела она на бога Рапшиса, и утонул он в зелёном бездонном океане её больших глаз, обрамлённых черными ресницами, порхавшими, словно крылья бабочки. Бесконечно долго смотрели они друг на друга. И шире становились их зрачки, и ярче горел румянец, и сильнее бились сердца; и всё теснее прижимались их тела, а руки сплетались всё крепче. Приблизили они свои уста и слились в поцелуе, что был слаще мёда.
Ночь сменяла день, день – ночь, за сутками шли сутки; деревья скинули своё одеянье, стужа схоронила его под снегом; лучи Весёлого Солнца растопили лёд; и вновь Жаркое солнце согрело землю. Прошёл полный годичный цикл, но всё не размыкали они своих объятий, ибо крепка была их любовь, и не могли разлучить их ни дождь, ни мороз, ни ветер.
− Кто ты? − вновь спросил Рапшис.
− Бэльяэна, − ответила ему дева.
− Бэльяэна, − прошептал Рапшис и припал пред ней на колени. − О, прекрасная Бэльяэна! Много, много дней бродил я по свету, ища ту, которую назову я своей богиней. Все земли обошёл я, многих дев видел, но не было средь них никого прекрасней тебя. Станешь ли ты женой, богиней моей? Я, верховный бог Рапшис, отдам тебе своё сердце, и жизнь свою отдам за тебя!
− О, возлюбленный мой Рапшис! − отвечала ему дева. − Семнадцать лет провела я в этом замке, разговаривая лишь с цветами да зверушками. И не видела я ни людей, ни богов. Ты первая и единственная моя любовь. Тебе я отдаю и сердце своё, и душу свою, и тело своё!
Так воссоединились верховный бог Рапшис и дева Бэльяэна. 20 дней Жаркого Солнца и 90 дней Капризного Солнца прожили они в безымянной долине. А в первый день Холодного Солнца решили уйти в Обитель богов, дабы получить благословение братьев и сестёр Рапшиса.
На 28-й день пришли они туда. Приняли боги Бэльяэну и нарекли её богиней красоты и семейного счастья. В тот же день во всех землях узнали люди об этом радостном событии. И в тот же день явились верховный бог Рапшис и богиня его Бэльяэна в землю, что зовётся ныне Вельяман – город наш славный – ибо понравился им этот край. И прожили они здесь много веков, пока не потянулись их сердца в другие места.
А древние правители земли, что ныне зовётся Вельяман, порешили, чтоб каждый год в 28-й день Холодного Солнца выбирали наши мужи себе жён, как славные боги наши. И должны быть девы не младше 17 лет, как дева Бэльяэна, а мужчины старше 28 лет, как бог Рапшис, которому было хоть и не 28 лет, но 28 веков.
И из года в год передаём мы эту историю новому поколению, так, как она записана в Книге богов. Восславим же верховного бога нашего Рапшиса и прекрасную деву, богиню его, Бэльяэну!
Грянул оркестр, и пронеслось по площади громом:
– Слава покровителям нашим!
– Да начнётся праздник! – провозгласил мэр.
Первым сошёл Реламэй. Он переходил от одной девушки к другой (всего их было 1, внимательно вглядываясь в их лица. Пройдя весь ряд, он подошёл к среброволосой деве в голубой накидке и обратился к мэру:
– Эта девушка мила сердцу моему!
– Даёшь ли ты согласие, дева Силиена? – как полагается, спросил её мэр Доманик.
Силиене исполнилось в первый день Весёлого Солнца 20 лет. Уже в четвёртый раз участвовала она в празднике, потому что никто до сих пор не выбрал её. Поговаривали, что если выберут её на этот раз, то пойдёт она за любого, иначе рискует остаться старой девой. И действительно подошла Силиена к Реламэю, но по другой причине. Давно уже любила она плотника, и он любил её, но ни разу не заговорили они друг с другом, ибо строгим был её отец и скромным был Реламэй.
Плотник и его избранница, взявшись за руки, повернулись к мэру и склонили головы.
– Благословляю союз ваш! – торжественно произнёс мэр под звуки весёлого марша и радостные крики горожан. – А теперь отправляйтесь в храм и соедините свои сердца.
Реламэй и Силиена удалились, а с трибуны сошёл Олтар. Два раза выбирал он жену, но девы не выходили к нему. Тогда сказал Олтар:
– Значит, не время мне ещё жениться. Никто больше не приглянулся мне.
И ушёл в толпу, немного разочарованную таким поворотом дел.
Фестилир выбрал красавицу Жолемею 22 лет, с которой давно уже дружил. Она впервые участвовала в празднике – ждала, когда Фестилиру исполнится 28. Но в прошлом году он как раз под праздник заболел, поэтому пришлось отложить свадьбу на год, и вот теперь они, наконец-то, соединились.
Пантоник, заметно нервничая, подошёл к девам. Он боялся, что опять будет отказано ему, но когда подошёл он к предпоследней деве, самой юной из всех, увидел в голубых глазах её тёплый свет, и этот свет согрел его сердце.
– О, юная дева! – тихо произнёс Пантоник. – Будешь ли ты моей женой?
– Милый Пантоник, – ответила дева, проводя рукой по его изъеденному оспой лицу. – У тебя доброе сердце – я вижу это в твоих глазах. И пусть говорят люди, что ты уродлив – для меня нет никого прекраснее тебя!
– Эй, влюблённый! – Позвал его с трибуны Кламинис. – Это всё, конечно, очень романтично, но не забывай о правилах! Мэр уже начинает сердиться.
В толпе раздались смешки. Все формальности были соблюдены – и вот с трибуны сходит Кламинис. Как и положено, он обошёл ряд девушек, но весь город, уже знал, кого он выберет.
– Я выбираю прекрасную деву Мелитину!
– Даёшь ли ты согласие, дева Мелитина?
Она выступила вперёд и произнесла такую речь:
– Славен муж Кламинис: и хорош собой, и отважен, и умён… Многие достоинства его можно перечислять. Но есть у него один недостаток. Целый год похвалялся он перед всем городом, что в праздник Холодного Солнца, когда мужи выбирают себе жён, я дам ему согласие, потому что не смогу отказать. Что ж, Кламинис, – обратилась она к нему, – я действительно не могу отказать, потому что люблю тебя. И я даю своё согласие. Но! – ей пришлось повысить голос, потому что горожане радостно зашумели. Мэр поднял руку – и воцарилась тишина.
– Я стану твоей женой, – продолжала Мелитина, – при одном условии. Докажи, что ты достоин называть меня своим мужем! Ты, знаешь, что моего отца убил дракон много лет назад. Принеси мне сердце этого дракона, и я стану тебе верной супругой!
В толпе пронёсся гул. Мэр некоторое время стоял в оцепенении, не зная как реагировать на произошедшее. Но затем взял себя в руки.
– Муж Кламинис, принимаешь ли ты условия Мелитины или сделаешь другой выбор?
– Знаешь ли ты, – тихо произнёс Кламинис, со злостью глядя в её холодные серые глаза, – что посылаешь меня на смерть? Ты хочешь этого, да? Хочешь, чтобы я ушёл и никогда больше не вернулся?
– Что она хочет, нам знать не положено, – прервал его мэр. – Мелитина сказала своё слово. Принимаешь ли ты её условие?
– Да! – крикнул Кламинис. – Сегодня же вечером я отправлюсь в путь. И если вернусь, ты прекрасная моя Мелитина, станешь моей женой, хочешь ты этого или нет.
2.
Праздник на этот раз был весьма грустным. После торжественных церемоний в храме весь город вновь собрался на площади. Люди ели, пили и веселились. А на закате Кламинис отправился в странствие. Он в последний раз наполнил бокал и осушил его за здравие всех горожан и благоденствие города. Его проводили с почестями, мэр произнёс чувственную речь. Не провожала Кламиниса лишь Мелитина, её вообще не было на празднике.
Кламинис шёл налегке: на плече фляга с водой, за спиной – котомка с солониной и сухарями; на поясе – кинжал и нож, что давно выковал для него старый кузнец Калинник; на груди на цепочке – рог, доставшийся ему от деда. Говорят, что этот рог способен призывать богов. Кламинис никогда не пользовался им.
Он шёл, погружённый в свои мысли. Злость уже угасла в нём, и теперь он понимал, что глупо было отправляться в поход на ночь глядя. Уже совсем стемнело, когда он вышел из города. Облака закрыли луну и звёзды, но Кламинис шёл по пока ещё знакомой дороге, и темнота ему не мешала.
Вскоре он вышел к городу Гарасатан. Кламинис не мало слышал об этом месте, но никогда здесь не бывал. Говорили, что все дома в Гарасатане из чёрного камня, сам город обнесён высокой оградой, ворота стерегут стражники с острыми копьями, а на улице нет даже захудалого фонаря. Что ж, так оно и было.
Кламинис подошёл к воротам. Один из стражников тут же окликнул его:
– Эй, бродяга, что ты околачиваешься здесь?
– Мне нужно войти в город.
– Чёрт побери! Эй, Сараф, ты слышал? Ему нужно войти в город!
Стражники громко захохотали. Тот, кого звали Сараф, тоже подошёл к воротам.
– Что тебе делать в городе в час ночи?
– Я странствую по миру…
– Вот и странствуй себе мимо города! Вон там, за забором, ничейная территория – как раз для таких, как ты!
И они вновь закатились.
– Но у меня есть проходной лист! – Кламинис достал из плаща бумагу, данную ему мэром Домаником.
– А что мне твоя бумажка? – рыкнул первый стражник. – Вот будет утро, тогда и покажешь её. А ночью нам никого пускать не велено. Так что проваливай!
Кламинис понял, что спорить с ними бесполезно, но в город ему просто необходимо было попасть. В конце концов, не ночевать же ему на снегу!
Кламинис отошёл подальше от ворот. Он хотел перелезть через ограду, но сделать это было не так-то просто. Забор был высотой в два человеческих роста. Вертикальные пики соединялись двумя поперечными железными прутами: один снизу, на расстоянии двух пальцев от земли, другой сверху. Кламинис попытался, подпрыгнув, ухватиться за верхний прут, но даже его роста не хватило. Тогда он встал на нижнюю перекладину и прыгнул с неё. Первая попытка не удалась: он лишь коснулся пальцами верхнего прута. С пятой попытки ему всё же удалось сделать это.
Через несколько минут Кламинис уже был в городе. Переночевать решил в конюшне на заднем дворе ближайшего дома, так как в гостиницу (если она здесь есть) его, вероятно, всё равно не пустят. Кламинис забрался на сеновал, расстелил плащ, и засыпая, подумал, что ему не помешал бы быстроногий конь…
Как обычно, он проснулся с восходом солнца. Прислушался – во дворе всё тихо. Он собрал свои вещи, закутался в плащ и вышел на улицу. Неприветливые чёрные дома обступали узкую заледеневшую дорогу, собаки лаяли во дворах, почуяв чужака. Да, город выглядел мрачным и недружелюбным. И даже трактир, находящийся в центре города, рядом с лачугой похоронных дел мастера, всем своим видом давал понять, что доброму путнику сюда лучше не соваться.
Кламинис подёргал дверной молоток. Через минуту он услышал, как заскрипели засовы. В двери открылось окошечко, и в нём показалась голова заспанного трактирщика.
– Чего тебе? – просипел он.
– Комнату, – ответствовал Кламинис.
Трактирщик издал какое-то урчание, злыми глазками всматриваясь в лицо несчастного путника, который явно не ожидал оказаться в столь странном и так непохожем на его родной город месте.
Трактирщик впустил Кламиниса и повёл его по тёмной лестнице на третий этаж.
– Почему вы не зажигаете свет?
– Не положено, – огрызнулся трактирщик, ведя его по коридору.
– Почему?
– Какое тебе дело? Что вам так всё интересно? Вот, здесь будешь жить. Деньги вперёд. Четыре золотых за комнату и кружку эля. Хочешь свечу – ещё золотой.
Кламинис дал ему четыре монеты, решив, что без света обойдётся – ведь солнце уже почти встало.
Весь день он провёл в своей комнате, лишь вечером вышел в общий зал. Взял миску похлёбки и оплаченную утром кружку эля. Ночью он решил увести лошадь, но нужно было узнать, где найти в городе лучшего скакуна. Кламинис обратил внимание на молодого парня, одиноко сидевшего в углу зала у камина – единственного источника света. Трактирщик, видимо, хорошо знал юношу: называл по имени (Артак) и даже один раз присел к нему за стол на пару секунд.
Допив эль и заказав ещё, Кламинис подсел к Артаку. Тот не обратил на него никакого внимания.
– Милый у вас городок, – заметил как бы между делом Кламинис, оглядываясь.
– Да, – ответил Артак. – Вас, иногородних, сразу видно.
Он повернул голову к Кламинису. Его чёрные глаза изучающее смотрели на путника из-под насупленных бровей. Коротким взмахом головы он откинул со лба прядь чёрных сальных волос. Внезапно его рот открылся, обнажив ряд белых влажных зубов, и бледное лицо исказилось в какой-то странной гримасе. Кламинис не сразу понял, что парень всего лишь улыбнулся.
– Вы, как затравленные зверьки: всё оглядываетесь по сторонам и вздрагиваете от каждого шороха.
– Просто здесь всё так… мрачно.
– Да нет. Это у вас слишком весело. Откуда ты?
– Из Вельямана.
Артак беззвучно рассмеялся.
– Ну конечно! Как я сразу не догадался. Город, отмеченный богами. Кто там – Рапшис и богиня красоты? Ну да, от вас теперь так и веет красотой и добродетелью!
– А вас, похоже, отметил сам Катарфарус, – усмехнулся Кламинис, разглядывая своего собеседника.
Тот сидел, сгорбившись, вцепившись длинными пальцами в кружку. Чёрный холщовый плащ укрывал его тело, волосы падали на лицо, закрывая глаза. Он резко контрастировал со статным мужем с живыми карими глазами, длинными светлыми локонами.
– Нет, даже Катарфарус не вспоминает о нас… Гарасатан забыт всеми богами, – добавил юноша тихо, уставясь невидящим взглядом в одну точку.
– Или проклят, – прошептал почти беззвучно путник из Вельямана. Но Артак услышал его:
– Возможно. Но… какая разница? Ты-то что здесь ищешь?– обратился он к Кламинису, и тот вспомнил, зачем он, собственно, подсел к парню.
– Да я так, проходом. Нужно уладить кое-какие делишки в дальних землях: сразиться с драконом, вырвать его сердце и принести моей возлюбленной. Только тогда она станет моей женой.
– Быть женой покойника? Как романтично! – Артак весело рассмеялся.
– Я убью его, потому что мне поможет любовь Мелитины! – вспыхнул Кламинис.
– Что ж, флаг тебе в руки. А мне, пожалуй, не помешает ещё пара капель. Эй, Сатар!
Он подозвал трактирщика. Тот покачал головой.
– Не пора ли тебе остановиться? Ты уже еле сидишь. Опять налакаешься, как свинья, а я обещал твоему отцу, что прослежу за тобой.
– А, чёрт с тобой! – махнул рукой парень. – Все вы, старики, заодно. Пойду к Радигу – он всегда меня выручает.
Артак поднялся и не совсем уверенной походкой вышел из трактира. Вспомнив о лошадях, Кламинис кинулся за юношей. Тот брёл по улице, накинув на голову капюшон, и что-то бормотал.
– Эй, Артак! – окликнул его Кламинис.
– А, это ты, – отозвался он без особой радости.
– Я только хотел узнать, где здесь можно найти хорошего скакуна.
Артак подумал немного и ответил:
– У старика Фроса отличные лошади. Монет сто ему отвалишь – и выбирай любую.
– И где он живёт?
Артак остановился и уставился на Кламиниса.
– Хочешь сказать, у тебя есть сто золотых? Опасно путешествовать с таким богатством!
– Но я же не говорил, что хочу купить коня!
Артак не сразу понял, что он имеет в виду. А когда понял, громко рассмеялся.
– Слушай, а ты мне начинаешь нравиться! Уважаю таких людей. У меня хорошая идея: я помогу тебе увести коня, а ты возьмёшь меня с собой. Идёт?
Кламинис удивился.
– Зачем тебе это?
– Ну, тебя в странствие кинула любовь, а меня – любовь к путешествиям. Давно уже хочу сорваться куда-нибудь, да только никак не найду спутника. Ну так что?
После полуночи они выехали из города на двух отличных скакунах. Пустились галопом в лес; там отыскали хижину, которую Артак соорудил ещё в детстве. В ней они переждали остаток ночи, а с восходом солнца вновь отправились в путь.
Кламинис практически не думал о том, что ждёт их впереди. По дороге они много разговаривали, смеялись; со стороны казалось, что двое молодых людей просто решили навестить бабушку, живущую в соседнем городе.
Кламинис всё больше узнавал о своём юном спутнике и вскоре убедился, что тот вовсе не так мрачен и угрюм, как ему показалось в тот вечер в трактире.
– Знаешь, часовщик (Артак звал Кламиниса Часовщиком, узнав, что перед тем, как отправиться в путь, он изготовлял часы), наш город не так уж плох. Просто у нас строгие законы. Это необходимо, чтобы враги не захватили нас.
– Враги? В Вельямане нет никаких законов, но на нас ещё ни разу не нападали враги!
– А на нас нападали, и не раз. Мы кажемся чужестранцам мрачными и нелюдимыми. Но это не совсем так. Просто мы осторожны, стараемся не болтать лишнего. Ведь даже среди своих могут оказаться предатели. Но и повеселиться мы любим.
– Наверное, я попал к вам не в самый удачный день, – заключил Кламинис.
Они продвигались на юг, держась подальше от поселений, чтобы не вызывать лишних вопросов. Лишь однажды они завернули в город, когда закончился провиант и им потребовались новые запасы еды. На ночь разбивали лагерь; плотнее закутавшись в плащи и сев ближе к огню, подолгу разговаривали.
– Странный ты тип, Часовщик, – задумчиво произнёс Артак, когда они в очередной раз (то был седьмой день их путешествия), перекусив солониной, сидели, глядя на огонь.
– Ты тоже ничего, – парировал Кламинис.
– Ну да. Только меня в тебе вот что удивляет. Твоя подружка заставила тебя сразиться с драконом. Думаю, она не настолько глупа, чтобы не понять, что послала тебя на погибель. Сколько удальцов сражалось с драконами – и что с ними теперь? Обугленные косточки их поросли диким кустарником где-то в горах. Мне кажется, она просто решила от тебя избавиться. Очень удобно получается. Сказать тебе прямо, что не хочет быть твоей супругой, она не решилась. Будет гораздо проще, если ты погибнешь в схватке с драконом, веря, что умираешь за любовь.
– Знаешь, Артак, мне не хочется так думать, но я всё же думаю, что ты прав. С самого начала так думал.
– Тогда зачем пустился в это безумство?
– Гордость моя была задета. Если бы я отступил там, на площади, это был бы позор. Меня просто перестали бы уважать. А так, если я убью дракона (в чём, правда, сильно сомневаюсь), то, любит она меня или нет, но её придётся сдержать слово.
Артак с улыбкой покачал головой.
– Любовь! Что это такое? Если любовь – это совершать безрассудные поступки и подвергать свою жизнь опасности, то я не хочу любить. У нас всё гораздо проще. Отец жениха приходит к отцу невесты, они договариваются об условиях сделки, и через семь дней молодые женятся. Никто у нас не знает о любви, да и знать не хочет.
– Наверное, ты ещё слишком молод и не знал любви.
– Да ладно, ерунда всё это. Ты лучше скажи мне вот что. Зачем этой твоей Мелитине сердце дракона?
– Один дракон убил её отца. Должно быть, съел на завтрак.
– Нет, драконы едят только металл.
– Металл?
– Да. Золото, в основном, но и серебром не брезгуют. Они пожирают золотые изделия, украденные ими в больших городах. В желудке дракона золото плавится, разливается по всему телу, застывает, и это делает дракона более прочным и менее уязвимым. Слышал легенду о драконе Пирокарпариспарусе?
Кламинис покачал головой.
– Говорят, он поглотил столько золота, что однажды стал полностью золотым. Ещё говорят, что Пирокарпариспарус самым первым появился в нашем мире. Говорят даже, что он изрыгнул из пасти бога Каншу, отца Рапшиса. Этот старый дракон знает всё на свете.
– Интересно, из чего же сделано его сердце, если оно не плавится внутри дракона?
– Кто знает? За всю историю существования драконов лишь два монстра были убиты. Но не сказано нигде, вырезали у них сердца смельчаки или нет.
– Возможно, я убью третьего.
Они взглянули друг на друга и рассмеялись…

Долгим был их путь на юг, в горы, где, живут драконы. Чем ближе путники подбирались к ним, тем меньше встречались им поселения людей, всё меньше было животных, всё скуднее становилась растительность.
Наконец, они проехали мимо последнего города. То был 44-й день Весёлого Солнца. В Вельямане уже сошёл снег, начала пробиваться трава, колодцы пополнились талой водой, а реки избавились от оков льда.
Здесь же, в Южных горах, давно уже светило жаркое солнце. Впрочем, путников это не особо радовало. Дожди в этих местах выпадали редко; иссушённая земля быстро впитывала влагу, так что вода практически не задерживалась в котловинах, а лужи быстро испарялись.
Кламинис и Артак два дня назад пополнили фляги водой из последнего, должно быть, ручейка на их пути. Впрочем, идти им оставалось не так уж долго. Вдалеке уже виднелись горы, вершины которых терялись где-то в облаках.
На закате 48-го дня они подошли к опушке леса, состоящего, в основном, из чахлых ёлочек.
– Сейчас бы хорошего вина, да бараний окорок позажаристей, – мечтательно произнёс Артак, растянувшись на голой земле и глядя на тусклые звёзды.
– А вместо этого – вода, сухари да солонина на дне котомки, – вздохнул Кламинис, глядя на горы.
Вдруг ему показалось какое-то движение там, в горах.
– Эй, Артак, взгляни-ка туда, – он указал на юг.
Юноша приподнялся на локте.
– Что там?
– Мне показалось… Там что-то было. Вот!
Они увидели, как крылатая тень пронеслась над горами, затем повернула в сторону леса. Где-то в миле от них зависла в воздухе над равниной и ринулась вниз. Раздался жуткий рёв, пламя вырвалось из пасти крылатого монстра, опалило чахлые кустики. Дракон подхватил что-то с земли и повернул к горам.
– Неужели здесь ещё обитает какая-то живность? – изумился Артак.
– Но драконы не едят живность – ты сам говорил.
– Да, – рассеянно кивнул юноша. – А может, это был какой-нибудь безумец вроде нас? Драконы заметили и решили разделаться. Только зачем он его к себе потащил?
– Ну, что бы там ни было, ясно одно: просто так к драконам не подберёшься. От леса до гор – голая равнина.
– Так что же будем делать?
– Пока спать. А утром что-нибудь придумаем.
Кламинис расстелил плащ, снял рубаху и лёг. Сон не шёл, и он стал думать, как им быть дальше. Перед путниками встало две проблемы: как добраться до гор и как сражаться с драконом. Ещё надо выяснить, какой именно дракон убил отца Мелитины. Хотя это уже не важно – не будет же она выяснять, у какого дракона Кламинис вырезал сердце. Да и вообще, всё это было неважно, потому что они, похоже, не смогут даже выйти из этого леса.
О многом думал Кламинис и заснул лишь под утро. Всю ночь в горах слышен был рёв, иногда вспыхивало пламя. Когда взошло солнце, в драконовом логове воцарилась тишина.
Они проснулись около полудня. Жаркая тишина накрыла опушку и равнину.
– Смотри-ка ты, угомонились, – заметил Артак, позёвывая.
Он раскрыл свою сумку: сушёные яблоки – неплохой завтрак.
– Что у тебя? – обратился он к Кламинису.
Тот вытряс из своей котомки всё содержимое. На плащ упали несколько сухарей, кусок солонины и …
– Что это?
– Рог.
Это был рог, подаренный Кламинису дедом. Он снял его ещё в трактире, кинул в котомку и вскоре забыл про него.
– Говорят, что им можно вызвать богов, – задумчиво произнёс Кламинис, осторожно подняв рог с земли.
– Так давай вызовем! – воскликнул Артак, глаза его блестели. – Может, они помогут нам справиться с драконом.
– Нет, попусту тревожить богов нельзя, иначе они могут разгневаться. У меня есть другая идея. Заметил, как тихо сейчас? Мне кажется, днём они спят, а ночью у них начинается активная жизнь. Переждём сутки в лесу, чтобы проверить мою догадку. И если я окажусь прав, то завтра с утра начнём перебежку к горам. До захода солнца надо будет успеть.
– Ну а если ты не прав?
– Тогда, – Кламинис указал на рог, – боги помогут нам.
Весь день они бродили по лесу, разговаривали, шутили, вспоминали… Но когда замолкали, каждый с тревогой думал о том, что ждёт их. Кламинис уже твёрдо решил, что, если всё же останется жив и вернётся в Вельяман, то жестоко накажет Мелитину. Он не женится на ней (хотя сама мысль об этом причиняла ему боль), и кроме этого, призовёт на неё проклятье, чтобы ни один муж никогда не выбрал её в жёны.
Когда спустилась ночь, в горах проснулась жизнь. Путники видели, как два крылатых существа, изрыгая пламя, полетели куда-то на запад.
– Наверное, решили устроить набег на какой-нибудь город, – предположил Артак.
Ещё два дракона кружили над равниной. Судя по тому, что они вытворяли в воздухе, монстры решили немного поиграть. Сначала один дракон летел за другим. Догнав его, он вцепился ему в спину. Первый извивался, плевался огнём, бил хвостом по воздуху, пытаясь скинуть наездника, но тот не сдавался. Потом он вдруг отцепился, взлетел вверх и, изобразив в воздухе нечто вроде петли, камнем полетел вниз. Другой ринулся за ним. Примерно в трёх метрах от земли они резко затормозили, расправив могучие крылья, выровняли тела и несколько метров летели параллельно земле прямо к лесу. Вскоре они подлетели так близко, что путники смогли разглядеть их до мельчайших деталей. Один, поменьше, был покрыт зелёной чешуёй с золотистым отблеском. Брюхо было гораздо светлее спины и отливало серебром. Крылья, метра в четыре каждое, походили на крылья летучей мыши. Огромный хвост покрыт шипами, и на конце его – веер из толстых игл, торчащих в разные стороны.
Второй, синий, был больше своего сородича. Во лбу у него красовался огромный рог, по спине шёл ряд тупых шипов; змеиный хвост, абсолютно гладкий, на конце расщеплялся и напоминал метёлку. Он был, пожалуй, красивее первого монстра, и тело его, как будто покрытое золотой пылью, искрилось под неярким светом луны.
Драконы летели к лесу, выжигая огненными плевками землю. Кони в страхе заржали, и путники еле удержали их, хотя сами испугались, что драконы подлетят слишком близко к лесу и их горячее дыхание спалит их до костей. Но драконы, не долетая ста метров до первых ёлочек, взмыли вверх. Зелёный ударил шипастым хвостом, оставив в земле глубокую борозду. Они ещё порезвились немного и улетели в своё логово.
– Завораживающее зрелище! – восхитился Кламинис.
– Точно, – согласился Артак.– Хотел бы я вот так же полетать…
Прошла ночь, и наступило утро. Над равниной и в горах было тихо. Путники решили не терять времени и, наскоро перекусив, выехали из леса. До заката они рассчитывали подобраться к горам и спрятаться там в какой-нибудь пещере до следующего дня. Кламиниса слегка тревожила мысль о том, что они не успеют, но всё вышло даже лучше, чем он ожидал. Солнце только начало садиться, а они уже брели вдоль гор. Вскоре нашлась и пещера. Она была довольно тесной – двое мужчин и пара коней с трудом разместились в ней. Зато пещера была запрятана за множеством уступов, возле входа рос высокий бурьян, так что, похоже, драконы даже не догадывались о её существовании.
– А здесь довольно уютно, – заметил Артак, оглядываясь. – Я бы здесь даже поселился.
– Я думаю, драконы будут рады такому соседу.
– Кстати, – Часовщик, у меня к тебе вопрос, – сказал юноша, почёсывая затылок. – Мы пришли сюда – это хорошо. А что же дальше?
Кламинис сел на пол, прижавшись голой спиной к холодной стене тёмной пещеры.
– Сейчас нам нужно отдохнуть, а утром как-нибудь проберёмся в логово дракона.
– И что же потом? Ты думал, как будешь сражаться с драконом, тем более в присутствии его товарищей? Или, может быть, вызовешь его на поединок, а остальных попросишь не вмешиваться? «Извините, господа, у нас тут вопрос любви и чести!»
Кламинис вздохнул.
– Не знаю. Что-нибудь придумаю. В конце концов, если что – нам помогут боги.
– Надеюсь, помогут, – проворчал Артак, устраиваясь поудобнее на полу.
– Артак, – окликнул его Часовщик, – Если бы ты увидел, как дракон похищает прекрасную девушку, ты бы спас её?
– Нет, конечно! – фыркнул юноша. – Губить свою жизнь ради какой-то красотки?
– А если бы она была твоей возлюбленной?
– А-а, ты всё об этом. Я же говорил, что не верю в любовь.
– А я бы сразился за Мелитину.
Артак в изумлении воззрился на Кламиниса (точнее, на тот смутный силуэт, который он еле различал в темноте).
– И это после всего, что она сделала?!
– Да. Потому что я люблю её. Ещё недавно я думал о том, как бы получше ей отомстить. Но теперь понял, что всё простил. Я хочу лишь одного – вернуться в город с сердцем дракона и воссоединиться с моей возлюбленной Мелитиной!
– О, боги! – Артак покачал головой. – Отец всегда говорил мне, что женщины крутят влюблёнными в них идиотами как хотят. И поэтому лучше выкинуть всю эту романтику из головы. Но, если тебя это утешает…
3.
Ночь выдалась неспокойной. Драконы до самого утра кружили над горами, устроив пляски с огнём. Перепуганные кони норовили убежать.
– Я думаю, нам лучше отпустить их, – сказал Артак, удерживая своего скакуна за поводья и пытаясь его успокоить. – Всё равно мы не пойдём с ними в горы.
– Ты прав. Но сейчас нет смысла их отпускать – драконы их убьют. Дождёмся утра.
Кое-как переждали они ночь. Когда забрезжил рассвет, крылатые монстры угомонились. Путники, уставшие и сонные, собрали вещи, отвязали животных и вышли их пещеры. Кони обрадовались воле, но уходить не торопились.
Артак покачал головой.
– Боюсь, они не понимают, что им нужно как можно скорее драпать в лес.
– Что ж, у нас нет времени объяснять им это. Оставим их здесь. Будь что будет.
И они стали подниматься. Склон был пологим, так что дорога была несложной.
– Насколько я помню, драконы вылетают вон из той горы.
Кламинис указал на самую высокую гору к востоку от них. Они стояли на широкой площадке, на высоте двухсот или трёхсот метров от равнины. Солнце, вошедшее в зенит, жгло их уставшие полуголые тела. Кламинис обмотал голову рубахой, чтобы спасти её от палящих лучей. Артак перевязал заметно отросшие волосы тесёмкой, оторванной от плаща.
– До заката нужно найти пещеру, – сказал Кламинис, всматриваясь в высокую гору.
– А ещё не помешало бы найти воду.
Кламинис взглянул на своего юного спутника. Лицо его стало ещё бледнее, хотя Кламиниса южное солнце за последние несколько дней окрасило в золотисто-коричневый цвет. Кожа Артака, похоже, вообще не воспринимала солнечные лучи и как-то не сочеталась с его чёрными волосами, глазами и одеждой.
– Может, тебе стоит покрыть голову чем-нибудь? – заботливо предложил Кламинис. – Чёрное притягивает солнечные лучи – можешь получить солнечный удар. Хочешь, возьми мою рубаху?
Артак улыбнулся и жестом остановил Кламиниса, начавшего разматывать рубаху.
– Часовщик! Я не такой уж слабый и нежный, как тебе, может быть, показалось. Но… спасибо, – кивнул Артак. – Друг, – добавил он, улыбаясь.
Кламинис улыбнулся в ответ.
К закату они нашли пещеру. Видимо, в эти места драконы заглядывали редко: среди камней кое-где росла трава, а рядом с пещерой тянуло к солнцу ветви маленькое деревце.
– Знаешь, Часовщик, я тут подумал: если здесь что-то растёт, значит, где-то поблизости есть вода.
– Твои запасы кончаются?
– Ну, пара глотков ещё есть.
Кламинис проверил свою флягу.
– У меня тут ещё половина. Но ты прав, нам нужно отыскать воду. Кто знает, сколько мы будем шататься в этих горах? Завтра с утра отправимся на поиски.
Весь следующий день (52-й день Весёлого Солнца) они искали хоть какой-нибудь источник. В итоге нашли его в глубинах своей пещеры.
– Надо же! – рассмеялся Артак. – Я всю ночь слышал, как капает вода, но думал, что у меня уже начался бред.
Правда они чуть не заблудились: пещера состояла из множества туннелей, проходов, закоулков, поворотов… Воду нашли случайно. Когда солнце пекло особенно сильно, они решили вернуться в пещеру и перекусить. Тут только путники заметили, что пещера уходит куда-то вглубь горы. Исследуя один из туннелей лабиринта, им послышалось журчание. Так они наткнулись на неглубокий колодец, который пополнялся из расщелины в стене над колодцем.
– Мы шли в уклон по этому проходу, – заметил Часовщик. – Значит, мы находимся под каким-то источником – горной речушкой или озером.
Артак тем временем, осматривал колодец (они уже наполнили фляги и вдоволь напились).
– Знаешь, Часовщик, мне кажется, этот колодец не природный. Смотри, как ровно лежат камни, а здесь видны следы от какого-то инструмента – я думаю, кирки.
Артак ползал на коленях по полу, внимательно осматривая колодец. Кламинис присоединился к нему.
– Думаешь, здесь кто-то был до нас?
– Очевидно. Причём не так давно. Может, лет десять назад.
– Как ты всё это определил? – удивился Кламинис. – Колодец как колодец. На нём нет особых отметин.
– Есть. Я в этом кое-что понимаю. Я, знаешь ли, люблю общаться с путешественниками, исследователями, учёными – со всем этим людом, который знает немного больше о мире, чем простые обыватели. Я многому у них научился.
Часовщик задумчиво посмотрел на Артака.
– А ты мог бы стать мне хорошим помощником в Научной коллегии. Я всё ищу себе ученика, которому мог бы передать своё место после смерти. Я думаю, у тебя есть потенциал.
– Нет, я больше авантюрист, а не учёный. Это ты мечтаешь об уютном домике на берегу реки. А я хочу умереть далеко от дома в очередной горячей схватке с каким-нибудь монстром. Да хоть бы и с этими драконами! Вот о чём я мечтаю, Часовщик.
Кламинис развёл руками, хотел что-то сказать, но тут горы сотряс жуткий рёв: драконы проснулись.
– Как, неужели солнце уже село? – удивился Артак. – Сколько же мы здесь бродили?
Утром, доев последний кусок солонины (остались одни сухари да сушёные яблоки), они тронулись в путь. Теперь двигались на восток. Всё чаще им попадались свежие обломки скал, не выдержавших сокрушительных ударов драконьих хвостов. Растительность исчезла.
К вечеру путники уже довольно близко подобрались к драконовой горе. Но теперь они оказались не в самом лучшем положении: поблизости не было ни одной пещеры – лишь трещины да котлованы. Скоро сядет солнце, проснуться драконы, заметят путников и тогда…
– Я думаю, нам нужно спуститься в эту расщелину и как-нибудь укрыться среди камней, – предложил Кламинис.
Артак оглянулся на запад: краешек солнца ещё торчал из-за горизонта.
– Видимо, ничего другого нам не остаётся.
Путники спустились в неглубокую расщелину, кое-как расположились под камнем, вонзившимся в скалу и образовавшим нечто вроде навеса. Было тесно, и всю ночь они просидели, накрывшись для верности плащами. Ночь прошла на удивление спокойно. Когда на горы опустилась ночь, две твари полетали над равниной и убрались в логово; а под утро с запада вернулись двое драконов, улетевших шесть ночей назад.
– Смотри-ка, они что-то несут, – Кламинис толкнул в бок Артака.
Юноша выглянул из-под плаща. Один из драконов что-то сжимал в когтистых лапах.
– Наверное, золото, – предположил Артак.
Больше драконы не показывались, и путники смогли наконец-то уснуть. Проснулись они поздно, солнце стояло уже высоко и палило ещё жарче.
– Жаркое Солнце уже подступает, – сказал Часовщик. – Вон как светит! Как будто хочет спалить эти чёртовы горы.
Они выбрались из своего укрытия и продолжили путь, стараясь держаться в тени, чтобы хоть как-то спастись от жары. Впрочем, это мало помогало. Гора была уже близко и чёрной угрозой нависала над путниками. Кламиниса весь день мучил вопрос: как победить дракона?
– Ты не знаешь слабые места драконов? – спросил он у Артака.
– Нет. Но я слышал, что самое сильное и самое слабое у драконов – это глаза.
– И как это понимать?
– Ну, вроде бы они могут завораживать взглядом, поэтому в глаза им лучше не смотреть. Но в то же время их глаза не защищены бронёй, поэтому дракона можно ослепить.
Кламинис тяжело вздохнул.
– Если бы я столкнулся с одним драконом, может, каким-нибудь чудом всё и уладилось бы. Но их тут целая стая. Пока я буду одного ослеплять, другие меня десять раз успеют поджарить.
– Да ладно, Часовщик, ты же учёный. Придумаешь что-нибудь. Я в тебя верю.
– Это утешает, – усмехнулся Часовщик и вновь погрузился в размышления.
В последний раз ночевали они в небольшом углублении в скале. Драконы были теперь так близко, что их рёв разрывал барабанные перепонки, а воздух от их пламенного дыхания нагрелся настолько, что несчастным путникам просто нечем было дышать. Они пережили долгую бессонную ночь в постоянном страхе быть обнаруженным в своём ненадёжном укрытии. Когда же наступило утро, они радовались и не верили тому, что остались живы.
– Остаётся самая малость – убить дракона! – воскликнул Часовщик, доставая из котомки рог.
– Надеюсь, его звук не разбудит драконов.
Он поднёс рог ко рту, посмотрел на Артака. Тот кивнул, и Кламинис дунул в рог. Они не услышали ни звука.
– Может, посильней? – предложил Артак.
Кламинис дунул во всю силу лёгких, но результат был тот же.
– Дай, я попробую.
Но и Артак ничего не добился.
Кламинис собирался сделать ещё одну попытку, но в этот момент перед ним из воздуха возник незнакомец и завис в паре дюймов над землёй.
– Ты кто? – задал Часовщик логичный в этой ситуации вопрос.
– Я – бог, которого ты вызвал, Кламинис-Часовщик, муж из Вельямана, – весело ответил бог.
– Я никого конкретно не вызывал.
– Но ты же не ждал, что по твоему зову явится целая армада богов, верно?
– Ну…
– Понятно. Я – бог-повелитель огня и его детей. А так как драконы – первые дети огня, то я явился к тебе, чтобы помочь.
Кламинис оглядел парящего в воздухе худенького юношу, завёрнутого в голубую тряпицу. В светлых локонах его красовался чёрный тюльпан; за пояс заткнута тонкая палочка из чистого золота с опаловой звездой на конце.
– Честно говоря, не таким представлял я себе бога огня.
– А, ты, конечно, ждал, что я явлюсь к тебе на крылатом драконе, окружённый огненными искрами, сопровождаемый громом и молниями? Нет, я, вообще-то, спокойный, хоть и зовут меня Флегонт. Позволь дать тебе один совет. В следующий раз, когда будешь звать какого-нибудь бога, не дуй так сильно и так много. Достаточно одного раза, чтобы ты был услышан.
– Но он не издаёт ни звука.
– Потому что его слышат только боги! – пропел бог Флегонт, взлетая всё выше и выше. Он покружил немного над горами, разбрызгивая искры из палочки с опалом. Затем опустился на камни и, обратив взор к восходу, запел восторженную серенаду солнцу, дающему свет и тепло, горам, укрывшим любимых детей огня от людских глаз…
Пел он долго и всё кружил по камням, изображая какой-то танец. Неизвестно, сколько бы это ещё продолжалось, но измотанные путники начали терять терпение. Артак не выдержал и сердито воскликнул:
– Эй, Флегонт! Я, конечно, извиняюсь, но мы вызвали тебя не для того, чтобы слушать твои рулады! У нас тут некоторые проблемы с драконами, помнишь?
Флегонт оборвал песню и, отвесив поклон, извиняющимся голосом проговорил:
– О, да! Я так давно не был здесь! Эти горы напомнили мне… Скажи-ка, Кламинис-Часовщик, – обратился он вдруг к Кламинису, – зачем тебе убивать дракона?
– Я…
– Знаю, знаю, – оборвал его бог, взмахнув руками.– Твоя возлюбленная заставила тебя. Но уверен ли ты в том, что правильно понял её?
Часовщик пожал плечами.
– А чего тут понимать-то?
– Может, есть что, а, может, и нет. Зачем ты вызывал богов?
– Чтобы подсказали, как победить дракона. Учитывая, что их тут целое семейство.
– Их всего семеро. Шесть драконов подчиняются самому старому; он никогда не покидает своё ложе. Они не нападут на тебя, пока он не прикажет. Вот с ним тебе и предстоит сразиться.
– Но как?
– Как? Не знаю, Кламинис. Но помни, что сила заключена не только в оружии и мускулах. И ты этой силой обладаешь. Надо только правильно ею воспользоваться. Помни это! А теперь прощай – дела ждут.
– Эй!
Кламинис подбежал к тому месту, где только что стоял Флегонт.
– Что он имел в виду?
Бедный Часовщик пребывал в полной растерянности; Артак чувствовал себя не лучше.
– И это называется «боги помогут нам»?! – негодовал он. – Хороша помощь! Назагадывал кучу загадок – и смылся! И что же нам теперь делать?
Часовщик сел на пригретый солнцем камень.
– Мне надо подумать.
– Долго?
– До заката.
– Ну да, дольше уже нельзя.
Кламинис сидел в полной задумчивости, почти не двигаясь. А когда лучи солнца стали укорачиваться, он встал и сказал Артаку:
– Меряться силой с драконом нет смысла. Он спалит нас до костей в две секунды. Все знают, что драконы сильны и практически непобедимы. Также известно, что они хранят древнюю мудрость. Но кто мудрее – дракон или человек – вот что мы должны выяснить, Артак! Вперёд, найдём пещеру старого дракона!
Юношу эта речь мало воодушевила, но он послушно последовал за своим спутником. Кламинис же, наоборот, горел желанием поскорее встретиться с драконом; он был полон энтузиазма и непоколебимой веры в победу человеческого разума над драконовой мудростью.
Найти пещеру оказалось легко. Обогнув скалу, они вышли на широкую ровную площадку. Гора распахнула им навстречу огромный жадный зев. Внутри было темно.
– Надеюсь, это и есть логово старика, – прошептал Часовщик Артаку. – Ну что, войдём?
– Только после вас, – улыбнулся юноша и вслед за Часовщиком вошёл в пещеру.
Из тёмной жаркой глубины донеслась какая-то возня и рокот, похожий на отдалённые раскаты грома.
– Что понадобилось от меня двум человечкам? – услышали путники насмешливый голос крылатого монстра.
Былая уверенность Часовщика тут же спряталась в глубокую норку, и он почувствовал себя маленьким беззащитным двуногим созданием, посмевшим нарушить покой величавого хозяина гор.
– Мы пришли, дабы узреть твоё могущество и восхититься, дитя огня! – бодро ответствовал Часовщик, дрожа с головы до пят. – Правда, здесь темновато – тебя не видно. Нельзя ли зажечь свет?
Дракон издал странный клокочущий звук, и путники предположили, что он, возможно, смеётся.
– Свет? – воскликнул дракон.
В следующую секунду из его пасти вырвалось пламя. Мужчины пригнулись, закрыв лица руками. Когда же опустили они руки, то увидели, что по стенам горят факелы, освещая пещеру и её хозяина.
У самой дальней стены возлежал огромный дракон, весь будто бы отлитый из чистейшего золота.
– Пирокарпариспарус! – Артак смотрел на дракона с благоговейным ужасом, и столько обожания было в его голосе, будто пред его очи явился сам бог Рапшис.
– Моё имя ещё не забыто.
Пирокарпариспарус говорил, не раскрывая пасти. Это особенность всех драконов: их язык не приспособлен для человеческой речи, зато они могут передавать свои мысли.
– Я слышал, – произнёс Кламинис, стараясь не смотреть в глаза дракону, – будто ты поглотил столько золота, что сам стал золотым. Я не очень-то в это верил. Но теперь вижу, что это правда.
– Да, это правда. Скажи, почему ты не смотришь мне в глаза?
– Говорят, что драконы вводят в оцепенение своим взглядом. Мне что-то не хочется испытать это на себе.
– Я обещаю, что не буду применять на тебе свои чары.
– Но могу ли я верить твоему обещанию? – усомнился Часовщик, разглядывая чешуйчатый драконий хвост.
– Но тогда как я могу доверять тебе, если ты не веришь мне? Недоверие к другим рождается из привычки врать. Если ты не веришь моему слову, значит, и твоё ничего не стоит.
Кламинис после короткой борьбы с собой всё же заглянул в жёлтые глаза дракона. Чёрные, узкие, как у змеи, зрачки, впились в человека, и он вдруг почувствовал себя голым. Кламинис понял, что дракон может читать его мысли, и уж конечно, распознает, где ложь, а где правда.
– У тебя храброе сердце, человек. Твои колени дрожат, но ты не собираешься отступать.
– При том, что отступать уже некуда, – прошептал Артак.
Часовщик обернулся: вход в пещеру загородили шесть драконов. Он вновь обратил свой взор на Пирокарпариспаруса.
– Это мои дети. Вы не назвали свои имена, храбрые мужи.
– Меня зовут Кламинис-Часовщик из Вельямана. А это – мой спутник и лучший друг Артак из Гарасатана.
– Вельяман, ты сказал? Хм, знакомо мне это название…
– Да, отец моей возлюбленной Миктоэлл однажды бывал здесь. Здесь же и умер. Она просила меня, чтобы я отомстил за её отца, принеся ей сердце дракона. Но я не могу убить ни тебя, ни твоих детей, потому что вы гораздо сильнее меня, и потому, что я не хочу убивать, ибо вы самые прекрасные и удивительные создания этого мира, и вас осталось так мало!
– Так зачем же ты пришёл?
– Чтобы получить ответ.
– На какой вопрос ты хочешь получить ответ?
– Известно, что по силе не сравнится с тобой человек, но может ли он превзойти тебя по мудрости?
– Ты знаешь, что такое мудрость?
– Знание.
– Знание чего?
– Мира.
– Ты прав, но лишь на половину. Я скажу тебе: человек может сравняться и даже превзойти по мудрости меня. Но он не может знать мир лучше, чем я, ибо я живу с сотворения мира, а человек всего лишь какую-то сотню лет. И много тысяч поколений людей умерло за одну мою жизнь. Мудрость – это не знание, но понимание мира.
– Я не согласен с тобой.
– Не согласен?
Пирокарпариспаруса это, похоже, немного удивило. Пустяк, но это обстоятельство прибавило Часовщику уверенности.
– Нет, – ответствовал Кламинис. – Здесь нет никаких «но». Мудрость – это и знание, и понимание. Я хочу ещё добавить «видение». Да, ты знаешь мир с самого его сотворения, я же с 31-го дня Жаркого Солнца 28 лет назад. Но ты видишь лишь эти горы и слушаешь те вести, что приносят тебе твои дети, возвращаясь из разорённых ими городов. А видел ли ты искусственные крылья, что изобрёл один умелец из северных городов? Видел ли ты, как вьёт гнездо малиновка на исходе Весёлого Солнца? А знаешь ли ты, сколько длится брачный период у речных пескарей? Знать, видеть и понимать, – продолжал Кламинис после короткой передышки, – вот что такое мудрость. И мне кажется, почтенный Пирокарпариспарус, что я знаю и вижу всё-таки немного больше тебя.
– Хорошо, – пророкотал Пирокарпариспарус. – Устроим небольшой экзамен. Я спрошу у тебя о том, что, по моему мнению, ты не знаешь. Если ты ответишь на все мои вопросы, я сохраню жизнь тебе и твоему спутнику.
– Я согласен! Задавай свои вопросы.
Кламинис придал своему голосу побольше бодрости и даже некоторой беззаботности. Но внутренности его превратились в лёд при мысли о том, что всех его знаний не хватит и на один вопрос.
– Вот мой первый вопрос: известно ли тебе, Кламинис-Часовщик из Вельямана, кем, где и как я был рождён?
Часовщик испытал огромное облегчение.
– Это лёгкий вопрос! В детстве я слышал легенду о твоём рождении. Прошлой ночью как раз вспомнил её. Могучий дракон Пирокарпариспарус создан пламенем, в пламени, из пламени.
– Достойный ответ. Но это действительно лёгкий вопрос. Следующий будет сложнее. Знаешь ли ты, кто живёт на Заоблачных берегах?
Часовщик оглянулся на Артака. Тот развёл руками.
– Да кто там может жить? – прошептал он. – Мы о них никогда ничего не слышали.
Кламинис задумался, перебирая в памяти легенды и мифы.
– Что-то я слышал всё-таки, – продолжал шептать Артак. – Вроде бы людей там нет. Тысячелетия назад эти берега вообще были пустынными. А потом там кто-то поселился.
– Кто?
Артак пожал плечами.
– Ты не знаешь ответ? – спросил дракон.
– Дай мне минуту подумать.
«Если там не живут люди, – размышлял Часовщик, – то кто же там может жить? О, боги! помогите!.. Боги?»
– Артак, – обратился он к юноше, – как ты думаешь, Заоблачные берега могут быть Обителью богов?
– Это идея! – воскликнул Артак. – Да, наверное, так оно и есть.
Часовщик повернулся к дракону.
– Позволь ответить, могучий Пирокарпариспарус. Заоблачные берега – это Обитель богов. Там живут боги.
Путники, затаив дыхание, ждали, что скажет им дракон.
– Слушай последний мой вопрос, – ответил Пирокарпариспарус, и Часовщик чуть не запрыгал от радости, но сдержался. – Ответив на него, ты сможешь вернуться в свои края и сказать людям, что нашёл сердце дракона. Знаешь ли ты, что лишь дважды человеку удавалось победить дракона? Это было сотни веков назад. Двое смельчаков явились к нам и убили двух моих сыновей, хитростью заманив их в ловушку. Мужи вырвали их сердца. У одного моего сына – звали его Гелишимфайриус – сердце было горячим и жгло оно всё, к чему касалось. У другого моего сына – звали его Мунколдиарус – сердце было холодным и не таким ярким и усыпляло оно тех, кто видел его. Мужи подарили эти сердца миру, сделав их вечными спутниками жизни каждой твари.
Эти два сердца ты сможешь подарить своей возлюбленной, если скажешь, где они теперь и как именуются.
На этот раз надолго задумался Часовщик.
– Спутники жизни, – размышлял он вполголоса. – Смогу подарить… Значит, они где-то рядом, и я могу взять их. Но что же это?
– У меня один спутник в жизни, – промолвил Артак. – Это кружка доброго эля.
– Одно холодное, другое горячее. Что у нас холодное?
– Снег. Горячее – огонь. Огонь можно разжечь. И он всё сжигает.
– Да, но навряд ли их сердца – это огонь. Огонь горит в их жилах. А сердце – это что-то более плотное, что можно держать в руках, что можно вырвать из тела.
– Ну, значит, какой-то раскалённый предмет. Или сгусток огня… А вообще, непонятно всё это.
– Ну ладно, а что же холодное? Оно, видимо, не тает и не согревается.
– Оно усыпляет. Что холодное может тебя усыпить?
– Ну, не знаю. Сплю я, обычно, ночью.
– Подожди, в этом что-то есть. Почему ты спишь ночью, а не днём?
Часовщик пожал плечами. Казалось бы, лёгкий вопрос, но ответ на него найти не так просто.
– Потому что я так привык с детства. Ночью темно – только луна светит да звёзды.
Они замолчали, окончательно запутавшись.
– Ты не знаешь ответ, – изрёк Пирокарпариспарус.
– Нет-нет, подожди! – воскликнул Часовщик, чувствуя, как стекает пот по его спине.
– Ты и так отнял у меня много времени. Солнце уже село…
– Солнце! – крикнул Артак. – Это солнце! Солнце! Сердце Гели… – как его там – солнце! А другое – луна. Каждый день нас согревает солнце, а когда восходит луна, мы ложимся спать.
– И я подарю Мелитине солнце и луну! – воскликнул Часовщик.
Пирокарпариспарус поднялся во весь свой исполинский рост. В его золотой броне отражались огни факелов.
– Что ж, храбрые мужи – ты, Кламинис-Часовщик из Вельямана, и ты, Артак из Гарасатана! Вы первые из людей явились, чтобы померяться с драконами не силой, но мудростью. Вы прошли испытание. Я отпускаю вас. Идите с миром и храните свои знания для потомков.
Путники, не веря своему счастью, повернулись к выходу. Драконы расступились, и они вышли на волю. Теперь им предстоял долгий переход через равнину пешком с почти пустыми котомками и флягами. И ещё пара-другая миль до ближайшего селения…
– Я провожу вас, храбрые мужи, ибо вы достойны этого.
Пирокарпариспарус вышел из пещеры. Мужчины забрались на бугристую спину дракона. Он распахнул могучие крылья, и они понеслись навстречу звёздам…

4.
Весёлое Солнце подходило к концу, и наступала ещё более приятная пора. Вельяман купался в свежей зелени травы, мягкой пестроте цветов и цветущих деревьев. Луга покрылись жёлтым ковром одуванчиков. Воздух пропитался запахом цветов, солнечным теплом и головокружащим сплетением птичьих трелей, стрекота кузнечиков, звонкого трепета молодой листвы и разноголосицы людского хора.
Именно таким встретил Вельяман двух уставших путников. Совершенно непохожи они были друг на друга. Один – с загорелой кожей, светлыми длинными локонами, большими ясными голубыми глазами и открытой улыбкой – восседал на сером жеребце. Другой, помоложе, ехал рядом с ним на вороном коне. Лицо его было бледно, чёрные растрёпанные волосы падали на лицо, взгляд карих (почти чёрных) глаз впивался во всех и всё, что попадало в поле зрения. Но какими бы разными ни были они, каждый из них скажет, что спутник его – самый лучший друг, с которым он поделит последний глоток воды.
Когда Часовщик и Артак въехали в Вельяман, город загудел. Весть о том, что славный муж Кламинис, которого все давно уж считали погибшим, вернулся, очень быстро дошла до мэра. И когда путники приблизились к площади, Доманик уже ждал их возле ратуши.
– Смотри, Артак, вот и часы! – воскликнул Часовщик, указывая на верх башни.
Артак поднял взгляд и увидел большие круглые часы, венчавшие ратушу.
– Я хотел сделать их из чистой бронзы, а стрелки серебряными.
– Из золота были бы красивее.
– Не люблю золото. Серебро как-то скромнее и мягче.
– Что ж, часы сделаны так, как ты хотел.
На площади уже собрался почти весь город.
– Кламинис! – радостно возопил Доманик, сбросив на время привычную напыщенность.
Часовщик спешился и крепко обнялся с мэром.
– Поверить не могу! – восклицал мэр, оглядывая путника с головы до пят. – Ты жив и здоров. Даже как будто похорошел немного. А мы давно уж по тебе панихиду справили.
– Ну, это вы рановато! – засмеялся Часовщик.
– Хотя кое-кто до сих пор ждёт тебя.
– Мелитина! Где она?
– Кажется, здесь её нет, – пробормотал Доманик, оглядывая толпу, и только тут заметил юного спутника Часовщика. – А кто этот муж?
– Это мой спутник, друг и спаситель Артак из Гарасатана.
– О, из Гарасатана? Надо же!
Артак, отвесив мэру поклон, произнёс:
– Для меня честь оказаться в славном городе Вельямане! Я много слышал о вас, мэр Доманик, от моего друга Часовщика. Буду признателен вам, если позволите погостить в вашем городе несколько дней.
– С удовольствием! – Мэр расплылся в улыбке. – Кламинис, народ ждёт от тебя речь.
Мэр жестом пригласил его взойти на трибуну. Часовщик оглянулся на толпу, выжидательно смотревшую на них, затем на Артака.
– Пойдём?
– Нет, Часовщик! Они ждут тебя, а меня и не знают вовсе. Я лучше подожду тебя где-нибудь…
– Артак, если бы ты не ответил на последний вопрос, меня бы не зря считали погибшим. Люди должны знать о тебе!
Все трое взошли на трибуну. Толпа взорвалась радостными криками. Они приветствовали Часовщика, как героя. Да он и был героем.
– Славные жители Вельямана! – начал речь Часовщик. – Как замечательно снова оказаться среди вас после долгого путешествия. Не раз вспоминал я те счастливые годы, которые прожил здесь. Многое увидел я и узнал, путешествуя по чужедальним землям. Многое могу я рассказать, а может быть, даже и написать. Я был в стране драконов и не вернулся бы оттуда, если б со мной не было моего друга Артака из Гарасатана. Он согласился погостить у нас пару недель…
– Пару недель?! – прошептал Артак.
–… и пусть он будет желанным гостем в каждом доме. Воздайте почести этому славному мужу!
Трижды прокричали люди «Слава!», приведя юношу в крайнее смущение.
Мэр объявил, что вечером на площади состоится пир в честь героев. После чего он предложил Артаку погулять по городу. Часовщик тем временем отправился к Мелитине.
Он подошёл к её дому, почти скрывшемуся за буйной пышностью деревьев. Она стояла на крыльце, одетая в светло-зелёное платье, перетянутое тонким ремешком.
– Я ждала тебя, – промолвила она, вглядываясь в его лицо.
Он остановился подле крыльца, взгляд его был суров.
– Ты не поднимешься ко мне? – тихо спросила она.
– Ты ждала меня или весть о моей смерти?
– О, Кламинис, зачем ты так? – воскликнула Мелитина, и по щекам её потекли слёзы.
– А зачем ты отправила меня к драконам?
Кламинис чувствовал, как ярость поднимается в нём, и еле сдерживался, чтобы не наброситься на девушку.
– Возлюбленный мой! – с жаром воскликнула она, прижимая дрожащие руки к груди. – Сколько раз я проклинала себя за то, что натворила! Тогда я была зла на тебя: за то, что ты сказал мне у реки в день праздника; за то, что похвалялся всем, что я стану твоей женой; за то, что был слишком самовлюблён и заносчив. И лишь со злости послала я тебя в это бессмысленное путешествие, не понимая, что отправляю на верную смерть. А когда одумалась, ты уже ушёл. В ту ночь я чуть не погубила себя, выйдя на высокий берег реки. Меня остановила добрая соседка. Она сказала, что моя любовь поможет тебе в опасном странствии. И я много думала о тебе, Кламинис, – Мелитина спустилась к нему и вложила свои ладони в его. – Я засыпала и просыпалась с мыслью о тебе. Я взывала к богам, чтобы они не оставили тебя.
Мелитина прильнула к нему всем телом. Часовщик нежно обнял девушку, склонив голову к её голове.
– Простишь ли ты меня? – прошептала она.
Кламинис на минуту задумался, затем промолвил:
– Старый дракон Пирокарпариспарус рассказал нам такую легенду. Давным-давно два смельчака убили двух его сыновей и вырезали их сердца. Одно сердце было горячим и давало много света и тепла. другое было холодным, и от его мягкого сияния все засыпали. Они подарили эти сердца миру, и до сих пор они сопровождают нас в течение всей жизни. Знаешь, что это?
– Нет…
– Горячее сердце – это солнце, холодное – луна.
Часовщик обнял Мелитину за плечи и посмотрел в её серые глаза, в которых золотились лучи солнца.
– Я принёс тебе два сердца дракона. Одно будет согревать тебя днём. На другое мы будем любоваться ночами. Станешь ли ты моей женой, о, возлюбленная моя?

В этот вечер город Вельяман чествовал храбрых мужей, вернувшихся из опасного похода, и праздновал соединение Кламиниса-Часовщика и Мелитины. Был то 88-й день Весёлого Солнца. И вошёл он в историю как День Соединения двух сердец и Торжества Силы Мудрости над Силой оружия. Ибо храбрые мужи – Кламинис-Часовщик из Вельямана и Артак из Гарасатана – даровали людям не только сердце дракона, но и Мудрость, что заключена в их собственных сердцах.
Может быть, и не назовут её мудрость истинные мудрецы, да и не есть то мудрость. Но то есть человеческий разум, способный, не ведая и не зная, осмыслить сущность бытия и познать истоки непознаваемого. В том и кроется истинная сила рода человеческого…

5 – 11 января, 2005 год

[Гоблин]