Вампиры Анны Райс

[Veresk]

На огромном заснеженном кладбище было тихо, лишь изредка до собравшихся доносился звук, похожий на стон. Ветер - незримый и всегда рядом. Единственный, кто мог веселиться в этом царстве Смерти. Он смеялся над всеми, кто в такую погоду собрался здесь.
Как здесь холодно! Но я пришел, чтобы исполнить свой долг. Ха, долг! Сколько в этом слове пафоса. Большинство из присутствующих, пришли ради того, чтобы выразить его, но они и понятия не имеют, что это слово значит. А я...
Священник начал: «Мы собрались здесь...». Как глупо, как пресно. Для этого человека нужны совсем другие слова и молитвы. Он был слишком добр, слишком заботлив, слишком... слишком не готов к этой жизни. Он вечно старался увидеть в людях доброе, хотя порой его не находил. Ему было все равно. Он любил людей.
Эдвард был старшим в клане. Ему давно перевалило за семьдесят. Несмотря на свой возраст выглядел он молодо. В густых волосах практически не было седины. Его смерть стала ударом для близких и друзей. Умер он спокойно, в постели. У самой могилы стояли жена, дети и брат покойного.
Вдова плакала. Бедная Маргарет плакала, как дитя. Ее можно простить. Она любила его. Искренне - так, как никто на свете. Она подарила ему троих детей - двух сыновей и дочь. Теперь у них были внуки. По вечерам, они шутили, что умрут только тогда, когда все дети остепенятся. Но... Старший последний сын, так и оставался холостяком. На вопрос «Почему?» он отвечал: «Рано».
Дрейк-делец до мозга костей. Семья для него только помеха. Бедный мальчик, а ведь был таким отзывчивым ребенком. Сказать по правде, я редко его видел. Последний раз это было лет 20 назад. За это время он сильно изменился. Как говорят люди, возмужал.
- Покойся с миром, Эдвард Джаилс Гордон, - закончил священник и обратился к собравшимся, - Можете попрощаться с покойным.
Дальше шли стоны, рыдания, высказывания соболезнований и т. д.
Я прошел к гробу последним. Всматриваясь в милые сердцу черты, я понял, почему столь долго он занимал такое огромное место в моем сердце. Просто он был тем, кого в эпоху Возрождения превозносили поэты, художники - творцы прекрасного. Он был истинным человеком. Тем, кем другим не суждено стать. Но таким был не он один. Этим качеством славился весь их род. Сколько я их знал, Гордоны всегда были таковыми. Начиная с первого - Патрика Гордона. Именно это и послужило поводом завещать им Дар, который с тех пор уже около трех веков хранится в их семье и забирается только после смерти нынешнего владельца. После выбора достойного Дара он снова возвращается в клан. Он не должен попасть не в те руки, иначе могут быть непредвиденные последствия. Сегодня должно было случиться то же самое.
Я знал, как должен поступить. Сколько раз мне приходилось совершать этот обряд. И каждый раз на душе было тяжело. Казалось, будто я уношу с собой саму жизнь. А ведь ничего особенного я не делал. Просто забирал то, что ему больше не понадобится.
Когда все традиции были соблюдены, и собравшиеся начали расходиться, я подошел к краю гроба и уже было собрался снять с шеи покойного медальон…
- Посмотрите-ка, что у нас здесь происходит, - в голосе говорящего была неприкрытая угроза. Я медленно обернулся. Позади меня стоял – он.
- Приветствую Вас, Дрейк.
- Мы встречались?
Да, он меня не помнил. Ведь тогда я для него был просто дядя Кристиан. Я ни сколько не изменился. Но взрослому человеку трудно порой сопоставить виденной им в детстве с реальным.
- Да, мы встречались, - ответил я. Было смешно наблюдать за тем, как морщится его лоб, изображая усиленной действие мысли, - Только давно.
- Так, на моих друзей времен бурной университетской жизни ты не похож. На школьных тоже. Хотя…
Меня веселило то, с какой легкостью он перешел на «ты». Ведь когда он был маленьким мальчиком, то с трудом мог произнести слово в присутствии постороннего человека, да и знакомого тоже. А сейчас он ведет себя словно хозяин.
- Ты случайно не сын Кристиана? - вдруг спросил он. - А?
«Какая память? Помнить события давно минувшего»,- поразился я.
- Я, конечно, плохо его помнил, - продолжал он, - Но вот его глаза я не могу забыть. Они были такого же необычного цвета, как и у вас. Ха, глупо так говорить незнакомому человеку.
Да, он прав. Глаза - единственное, что меня выделяет. Серые, словно льды северных морей, кристаллы отражались в них. Они пугали и одновременно вселяли надежду. Они были отражением, но не зеркалом. Моя душа, но не мысли.
- Да, я его племянник, - решил подыграть я.
- Мы можем опускать гроб? - раздался рядом с нами голос коронера. Только сейчас мы поняли, что все еще стоим рядом с могильной ямой и на нас смотрят с удивление и осуждением.
- Нам лучше уйти и поговорить обо всем в более удобном месте.
Понимая, что еще мгновение и не смогу забрать то, зачем пришел, я подошел к могильщикам, собирающимся уже опускать гроб:
- Могу я в последний раз взглянуть на покойного?
Неохотно, переглянувшись, они открыли крышку.
Я поцеловал его в лоб. Провел рукой по волосам. От моих движений несколько прядей упали ему на лоб. Но я не стал их поправлять. Ему всегда так нравилось больше.
- Вы скоро? Это не один гроб за сегодняшний день, что надо отправить на «дно», - проворчал стоящий рядом со мной мужчина.
Я не ответил, лишь кивнул в ответ.
«Что ж, Эдвард, - мысленно обратился я к нему, - Пришло твое время. Я не мог остановить, предотвратить то, что предрешено. Но заберу то, что тебе уже не нужно…»
Не обращая внимания на пристально смотрящего на меня Дрейка, я протянул руки к вороту рубашки покойного и достал из-под него серебряный медальон на тонкой изящной цепочке.
«Драконий повод», как окрестили его те, кто создал эту серебряную нить. Она только на вид была хрупкой. Визуальный обман. На самом деле, метровой длинны, такая нить могла выдержать несколько тонную плиту. Давно забыты способы выплавки, как и народ, создавший ее.
Когда ключ оказался в моей руке, я ощутил, что первая часть моего задания выполнена.
Я осторожно надел его на шею. Холодный металл обжигал. Но это бы приятный жар.
Обернувшись, я наткнулся на пристальный взгляд Дрейка. Но вместо того, чтобы объяснить свои действия, развернулся и пошел в сторону выхода.
Мы шли молча. Вокруг нас простиралось огромное количество крестов, надгробных плит, скульптур и склепов. Это было одно из тех фамильных кладбищ, которые пережили все религиозные перевороты и гонения.
Никого не было. Все, кто был на похоронах, уже давно уехали в главный дом. Только было слышно, как стучат лопаты о замерзшую землю.
Мы же молчали. Никто не проронил ни слова. Я не хотел, а он не мог найти слов. Но на этот счет во мне зародились большие сомнения. Мы направились не прямиком к выходу, а наоборот, в глубь кладбища.
- Зачем мы сюда идем?
- Не знаю. Просто. Мне надо. Ты можешь уйти. Тебя никто не заставляет.
Он остановился, схватил меня за плечо, развернул к себе.
- Уйти и оставить вора.
- Ты не доверяешь племяннику Кристиана?
- Я не доверяю человеку, которого ни разу не видел в своей жизни
- Мне казалось, что мы договорились, что знаем друг друга?
Я сел на скамейку невдалеке от одного склепа.
- Я лишь сказал, что вы мне кого-то напоминаете.
- А разве это не значит, что мы уже встречались?
- Нет. Это значит, что напоминаете. Это все равно, что сказать. Что мандарин напоминает апельсин. Но мандарин – это не апельсин.
- Мандарин и апельсин – цитрусы. Значит, одно семейство. Можно сказать, родственники.
- Цитрусы не люди.
- А кто говорит о людях…
- Что…
Если честно, меня начал забавлять этот разговор. Я понимал, что веду себя глупо. Что разговор нелогичен и ни к чему не приведет. Просто, мне было интересно вот так дурачиться, говорить ни о чем и смотреть, как Дрейк начинал сердиться. Вспыльчивость Гордонов. Сразу видно, кто его отец.
- Все, молодой человек. Прекратите шуметь. Вы на кладбище. Уважайте мертвых и не только.
- Что вы взяли у отца?
- Ты снова перешел на «Вы».
Я улыбнулся и откинулся на спинку скамьи. Холодный камень приятно распластался по спине.
С этого места мне хорошо была видно усыпальница первого Гордона на этой земле.
- Что ты знаешь о своей семье?
- Не понял.
- Что ты знаешь об истории своей семьи. Что ты знаешь о Патрике Гордоне?
- Патрик Гордон? Первый Гордон, что переплыл большую воду, построил этот дом и стал родоначальником этой ветви кланов Гордонов.
- Браво, - от удовольствия я даже несколько раз хлопнул в ладоши, - ты ни так безнадежен, как могло бы показаться. Отчеканил как урок в школе. Но это общеизвестные факты. Их можно даже в библиотеке найти. Меня интересует, что ты знаешь о Патрике Гордоне, такого, чего не знали остальные. То, что знает только семья. И только очень узкий круг.
- Он не был преступником!
- Тсс, - успокаивающе поднял я руку, - никто его не обвиняет в этом. Патрика ни в чем нельзя упрекнуть, кроме как в том, что он, как и многие после него, не удосужились просветить своих потомков о своих обязанностях.
- Каких обязанностях?
Дрейк отошел от Склепа, подле которого стоял все время нашего разговора, и подошел ко мне.
- Каких обязанностях? Единственная моя обязанность - хранить семью.
- Что тоже неплохо.
- Тогда о чем вы?
- Ну, судя по всему, сегодня мне здесь ничего не удастся осуществить, пока вы, Дрейк Гордон, не узнаете всей истории.
Стремительно поднявшись на ноги, я быстрым шагом направился прочь с кладбища, заставляя Дрейка чуть ли не бежать за мной. Я знал, что за мной сложно угнаться, даже если просто иду.
Скоро свинцовые тучи исчезнут. Выйдет солнце.

Главный дом. Хотя, скорее крепость. Стены, выложенные каменными глыбами, скорее напоминали утесы. Не за один век от дождя и ветра они отточились и приобрели природный рельеф здешних скал.
Если снаружи дом оставался неизменным и неприкасаемым для современных нововведений, то внутри аристократическая бытность чередовалась с современными технологиями. Ничто не может оставаться постоянным. Все течет, все меняется. Даже мне это свойственно. Но в более медленной форме, чем окружающим сейчас меня людям.
Пройдя в двери дома мы очутились в просторном холле. Нас встретил Ритл, дворецкий. С каменным, ничего не выражающим лицом, он посмотрел на нас и ровным голосом сообщил:
- Мисси Маргарет сейчас в гостиной, Мистер Кристиан, - и уже обращаясь к Дрейку, - Ваше пальто, сэр.
Пока мы шли к гостиной, я ждал, когда же мой спутник задаст свой вопрос. И он его задал, у самых дверей гостиной.
- Откуда он тебя знает?
- Знаешь, возможно, ты удивишься, но меня знают почти все. Даже ты, просто плохо помнишь.
Вот так, с улыбкой на лице, я вошел в комнату.
Маргарет сидела в кресле перед камином. На ее коленях лежала черная шаль. В руках она держала фотографию в рамке, на которой она и Эдвард были запечатлены в день их свадьбы. 35 лет назад они предстали перед Богом и поклялись быть вечно рядом друг с другом, пока смерть не разлучит их. И она разлучит. Я знал, что так оно и будет. Она не сможет без него. И скоро последует за свои любимым. И если не Бог, то кто-нибудь другой поможет ей в этом.
«Маргарет… Как же ты несправедлива… »
Неожиданно она подняла голову от фотографии и наши глаза встретились.
- Кристиан! – не свойственно ее возрасту, она вскочила со своего места и сквозь собравшуюся толпу бросилась ко мне, - Кристиан…
Она плакала, уткнувшись мне в грудь. Она плакала, говорила о том, что его больше нет. Что все в этой жизни несправедливо.
Я осторожно повел ее обратно к креслу. Она села. Я же опустился подле на колени и взял ее ладони в свои. Все это время Дрейк наблюдал за нами, иногда отвечая подошедшим гостям на выражение соболезнований. Я знал, что все происходящее его злит. Ему не нравится, что он единственный, кто ничего не понимает. Его мать относится ко мне, как родному, дворецкий выражает привязанность, как к хозяину. Брат Эдварда, Конрад, смотрит с сочувствием на Маргарет и меня, и Дрейк это замечает. Но ему не понять, что происходит.
«Мальчишка без капли терпения…»
- Маргарет, успокойся. Все закончилось. Ты уже ничего не можешь сделать.
Она посмотрела на меня.
- Но ты же можешь мне помочь?
- Не смотри на меня так.
- Кристиан, мы с мужем никогда не о чем тебя не просили, лишь были рядом. Выполни мою просьбу…
- Марго…, - на мгновение я прикрыл глаза, - Давай обсудим этот вопрос позже. Я знал, что ты решишь просить меня. Но сейчас не время. У меня дела сейчас с ним, - я махнул рукой в сторону Дрейка, - Почему вы ничего ему не сказали?
- Мы пытались. Впервые годы, как-то не сложилось. Позднее, он уехал жить отдельно от нас. А подчиняться приказам главы семьи он не умел. Только в последние годы стал изредка наведываться. У него же работа. И мы были так рады тому, что он появлялся, что вспоминали о разговоре, когда он уже уезжал. А за несколько дней до…, - на этих словах она замолкла и на глазах у нее появились слезы, - … до смерти, Эдвард решил все-таки сказать Дрейку обо всем. Но сын опоздал. Кристиан… расскажи ему все сам. Я не смогу. Я буду рядом, но расскажи ему ты…
Знаете, это какая-то традиция, через поколение подкидывать мне такие вот испытания. Это все равно что выйти к родственникам пациента и сообщить о его смерти.
- Хорошо. Даже потому, что выбора ни у тебя, ни у меня нет. Сегодня ночью в библиотеке. И попроси Ритла принести две бутылки виски. Думаю, одной твоему сыну будет маловато.
- Хорошо, дорогой друг, - сквозь слезы улыбнулась она.
Я поцеловал ее в щеку, встал и, даже не взглянув на Дрейка, вышел из комнаты, оставив его в обществе черных подхалимов и убитой горем матери.

_______________________
___________
____

Знаете, что порой случается с такими, как я. Правильно. Нас гложет совесть. Нечасто, но бывает. И это чувство такое внезапное, что хочется удавиться, если бы помогло, конечно же.
Я могу начать говорить о себе после разговора с Маргарет и ее сыном. Но надо подготовить тех, кто обо мне не знает. Вдруг вы найдете мои записи, и вам станет любопытно, но очень лень читать дальше. Ведь истории жизни – это не мистический роман.
Так вот, буду краток, меня зовут Кристиан и я не человек. Я не вру. Я действительно не человек. Мне 744 года и в этом году будет юбилей. Я все еще полон сил и молод душой. И в дополнение я – вампир.
Я служу семье Гордонов уже три века.
Они служат мне три века.
Я храню эту семью. И могу вас огорчить, человеческие чувства во мне просыпаются только по отношению к ним. Не ждите, что я приду на помощь к вам. Я – вампир. Люди – наша пища. Но мы избирательны. Мы любим терпкость крови. У святых ее нет. Хотите встретить нас, то все кривые дорожки приведут вас к цели.
Три века назад между мной и Патриком Гордоном был заключен пакт, по которому я не прикоснусь ни к кому из его семьи, он же в свою очередь будет снабжать меня любой информацией о людях, изобретениях. Обо всем, что будет происходить в мире людей. Договор включал в себя пункт, передающий обязательства Патрика Гордона на все членов его семьи и их потомков. И так будет продолжаться пока моя жизнь или жизнь его рода не прервется. Договор был заключен на крови. Медальон, что я снял с шеи Эдварда, содержал внутри себя сосуд с моей крови. Его же кровь текла в моих жилах. Каждый приемник обязан предоставлять мне свою кровь в качестве дани. Моя же кровь всегда была при них в виде украшения. Я рад, что никто не знал об этом. Патрик поклялся никому не говорить об этом.
«Кулон - подтверждение договора», - говорил он своему приемнику. Тот в свою очередь, либо я, передавал эти слова следующему. Пока еще цепочка не прервалась. И я искренне хотел бы верить, что не прервется.
Сегодня предстоит провести этот ритуал. А потом я уйду в сон на год. Сегодняшний день меня утомил. Мне нельзя выходить на солнце, но сегодня на улице темно. Вечные сумерки этого времени года. Хоть так, но я могу видеть день свет. Правда, глаза режет немного, но это ничего.

А теперь, мне пора....

_______________________


Продолжение следует...


RB

[Mary De Mart]

Veresk, очень интересно, с нетерпением буду ждать продолжения.

[Antib]

Очень интересно.

Смущает только одна мелочь, если речь идёт о англоязычной стране разницы между "ты" и "вы" вроде как не должно быть - одно "you". Если же это, скажем Ирладния, на что наводят мысли о "пересечении большой воды", то как оно там в ирландском языке не могу знать.
Жду продолжения.

[Veresk]

Mary De Mart, скоро ) возможно, уже сегодня.

Antib, я об этом думала. Но все, скорее всего, зависит от котекста и интонации. От второго сильнее.

[Jewellery]

Veresk, замечательно! Хочется поскорее узнать, что дальше