Вампиры Анны Райс

[Дана]

Осень обречённо загнивает в шоколадно лоснящихся лужах. Угольные остовы деревьев забальзамированы холодом, опутаны ржаво крошащейся проволокой мёртвой листвы. Седая моросящая грязь оседает на ресницы, на облезлые перья нахохлившихся птиц с морщинистыми лапками цвета дождевых червей.
По гулкому пустому каземату, построенному осенью, под горелой фанерой ночного неба, исцарапанного звёздами, я иду - иду, ощущая подспудно и неизменно, - как отголосок пережитой когда-то и мягко припорошенной снегом промелькнувших лет боли - свою чужеродность, неуместность, изъятость из этого мира. Сартровская тошнота пенистой желчью вскипает в горле, фонари преграждают мне путь, изрыгая в мясистую лиственно-земляную слякоть перезрелые лимоны приторно-горького света.
Мои пальцы бездумно ласкают скользящие змеино кольца моих собственных волос. Самовлюблённый Нарцисс, запечатанный в хрустящий целлулоид неизлечимого эгоцентризма, я плыву в чёрных водах слепых витрин, марая их гладь своим ртутно-серебристым эфемерным образом.
Зеркала отторгают меня, брезгливо стряхивают мимолетные следы моей неуместной призрачной сущности. Зеркала осыпаются чёрной сажей, чёрными стрекозами, лепестками чёрных орхидей мне под ноги - и в мои хрустальные ладони.
Мне нет места в этом мире, где люди попирают собственные тени, ибо я тоже - всего только тень, по какому-то капризу природы или Дьявола обременённая марионеточным подобием человеческого тела.
Проходя мимо витрины с застывшими в карикатурно изломанных позах манекенами, я замедляю шаги и, приподняв с игольчато-острой иронией шляпу, ловлю глазами тусклые невидящие взгляды их непроницаемых пластиковых лиц.
Отрезанные грязным исплёванным стеклом от червивого, дождливого, мертвенного сумрака улиц, они цепляются нелепо вознесёнными руками за пустоту, точно неустанно и бесцельно взывая к некоему богу, сотворённому по их подобию и образу - богу из пластмассы, краски и нейлона, наряженному в тряпки, порченные молью.
Манекены, застывшие в пастях витрин. Люди, механически идущие мимо. Фонари, плывущие над головой, в нимбах липкого тумана - и фонари под ногами, в маслянистой жиже стылых луж.
Манекены. Люди. Фонари. И я. Я неизменно прохожу по периметру, мимо, я миную их всех, раздвигая костяными кинжалами рук набухший от дождя, отягощённый осенью занавес реальности.
Шаг - по осклизлым камням, под унылой капелью нескончаемой холодной мороси - и глазам моим, прикрытым тёмными очками равнодушия, предстаёт живая картина - живая до надсадного грубого крика, до стрёкота ногтей, вспарывающих кожу, до фейерверка горячей слюны в болотном воздухе.
Двое прижимают к стене девушку - один неуклюжими крючьями рук припечатал её к шершавым кирпичам - воспалённо-багровым, как её крики - другой жадно рвёт на ней одежду, точно ребёнок, раздражённо ковыряющий нарядную обёртку на подарке.
Кажется, что там, на фоне стены, в плену обезьяньих волосатых лап мечется оживший манекен из соседней витрины.
Я замираю и пристально смотрю, держа в карманах плаща холёные расслабленные руки.
Я наблюдаю - так этмолог мог бы наблюдать за спариванием богомолов или пауков.
Но эти двое тут же ощущают что-то; хотя мой взгляд мягок как небрежное, скользящее касание лаковой перчатки, эта перчатка вымочена в кислоте. Их сожжённые нервы корчатся в агонии, их лица корчатся, точно бумага, брошенная в пламя . Ударив напоследок свою изломанную, искорёженную жертву, они исчезают за кулисами, оставляя за собой грязно-серые крысиные следы.
Шаг - минуя эту слипшуюся шерсть, шаг к манекену в куче изодранных тряпок, лежащему без сил и без движения на погосте мокрого асфальта, под фонарём - подслеповатым и горячечно мигающим.
Кинжалом руки, согретой в уютном кармане плаща, я приподнимаю её распухшее лицо за подбородок, отвожу со лба солёные пряди.
Спасибо, спасибо, беззвучно лепечут её мятые губы. В этом осеннем дурмане, пронизанном рыжей болью, обугленном алым насилием, она, похоже, принимает меня за своего спасителя, за прекрасное видение из далёкой страны, где никогда не наступает осень, где солнце - клубок золотой пушистой шерсти, скатанной проворными руками её доброй бабушки и где львы, мурлыча ласкают ягнят и мирно засыпают у детской колыбели, овеянной белым порхающим кружевом.
Права ли она? Я не знаю. Никто не знает. Никто в этом пластиковом мире людей и манекенов и двойных фонарей, освещающих грязь. Грязь на небе, грязь под ногами, грязь под её ногтями, грязь на её слипшихся о пота серых волосах.
Я не знаю. Никто не знает. Не всё ли равно?
Кинжал моей руки затанцевал по глади её шеи, вырезая на ней несмываемые руны цвета кирпичей, к которым она была прижата, приколота - точно распятая, точно бабочка, насаженная на иглу.
Манекен - изломанный, пустой - в моих руках. Алая грязь под моими ногтями. Я отбрасываю её в сторону - точно так же, как те двое крыс, сбежавших от меня, от моего равнодушного бездушного взгляда. Кости и плоть, пластик и нейлон. Она лежит неподвижно, устремив остекленевшие глаза в бесконечно дождящее небо, точно ищет там и не находит некоего бога, сотворённого по образу её и подобию…


RB

[Jewellery]

Дана, прекрасный язык, очень оригинальные и яркие метафоры. Содержание мне показалось страшноватым. Но ты ведь так и предполагала, наверное.

[Дана]

Jewellery, огромное спасибо за отзыв и за комплименты!

[Gothe Maria]

Дана, я, как обычно, сражена Вашими образами. Отличн пишете... Хотя, нет, не отлично, сногсшибательно! Даже слов нет, чтобы описать, КАК Вы пишете! =)

[snow]

Gothe Maria, не пишет - а словно бы шепчет на ухо...
сказка, рассказанная в темноте, нарушаемой лишь нервным танцем свечи...
ветерок из окна тревожит занавески - или то призрачно-белая фигура? ближе, ближе... и тени по стенам... и дрожат пальцы - волнение, испуг? предвкушение...
а тихий голос уносит всё дальше и дальше...

[Кьюрис]

Да, эти сказки нужно слушать... Читать бывает тяжеловато - для меня, а на слух воспринимается потрясающе - завораживающе, легко и вкусно) проверено

[Дана]

Gothe Maria, спасибо огромное, Вы меня совсем захвалили!
snow, спасибо-спасибо, мой золотой лисёнок и такой волшебно чуткий читатель и слушатель...

[Gothe Maria]

snow, да, Вы правы... словно шепчет...

Дана, Вас надо не захваливать, Вас надо воспевать. Не могу представить, что кому-то Ваше творчество может не понравится. =)

[Rimeur]

А этого рассказа я не видел в вашей книге. Жутко-прежутко рад, что прочитал его! Кстати, вы знаете, что у вас воруют стихи? Где-то я с ними уже сталкивался, только они были размещены не под вашим именем. Я тогда не знал, что вы пишете стихи, и вообще не догадывался, что это могут быть ваши произведения, и поэтому написал плагиатору очень хороший отзыв, так как у вас замечательные произведения. Вы простите мне это, милая Дана, позвольте так вас называть?..

[Дана]

Rimeur, а здесь выложено довольно много моих рассказов, которых нет в книге - они написаны уже после её опубликования. Причём - прочитать их можно только здесь! Эксклюзивно для Таламаски!
Называть меня так, безусловно, можно, а что касается плагиата - за хороший отзыв искренне благодарю; главное, что Вам понравилось, а теперь Вы к тому же знаете, что автор - я.
Лично я в курсе существования только одного вора, позаимствовавшего из Кафе дю Монд стихотворения Ninian, Изабеллы и моё "Бесполезно", да ещё и присвоившего себе славное имя Мариуса. Он, правда, был разоблачён, покаялся и всё удалил. Но, вполне вероятно, что где-то есть и другие плагиаторы, неравнодушные к моим стихам - подобное, увы, практически неизбежно, когда выкладываешь своё творчество в сети.

[Rimeur]

Знаете, Дана, а я отношусь к плагиаторам не так уж и плохо. Раз воруют - значит, хорошо пишу. Я напишу еще, а вот плагиатор - нет! Насчет кого-то, кто тырил ваши стихи - я б, наверное, тоже стырил, если б был плагиатором, потому что вы жутко-прежутко прекрасно пишете. Но, к счастью, (или к сожалению? ) не имею привычки тырить чужое творчество. Согласитесь, лучше писать ужасно плохо, но все-таки это будет СВОЕ, чем тырить чужое? Ведь, в общем-то, плагиатор обманывает самого себя, если хорошо подумать, потому что на самом деле произведения ему не принадлежат! Имхо.

[Дана]

Вообще-то я сама никогда не могла понять, какое удовольствие получать комплименты за произведение, созданное другим.

[Rimeur]

Дана, я не понимаю того же самого Кто их, воров чужого творчества, поймет! Они ж динозавры

[Sirena]

Супер!
Впервые вижу ваше творчество, но уже поражена, это просто шедевр.)

[Дана]

[Sirena]

[Дана]

[Rimeur]

А мне книгу друг подарил