Маскарад онлайнМекаре
{Willind}
Пещера. Она
открылась мне недавно. В смутном
трепете зашла я под её своды, и звуки
ночного мира затихли в отдалении. Мне
на мгновение показалось, что я
вернулась домой. Только на мгновение.
Этого было достаточно. Мне не нужно
было никаких голосов или видений, чтобы
понять: пещера была священной. Дух
древних тайн ещё присутствовал в ней, а
обитатели давно обратились в прах. Кем
они были? Никаких рисунков, никаких
следов не осталось на камнях. Время
уничтожило память. Я стиснула голову
руками. Память, боль и ненависть теперь
заполняли каждую мою ночь. Другая
пещера, испещрённая родовыми знаками
наполненная тихими голосами, вставала
у меня перед глазами. Её тоже поглотит
время. Предки напрасно взирают со стен
в ожидании того, кто сможет их узнать:
предания, бережно
передаваемые из поколения в поколение
со Времени До Прихода Луны, больше не
будут рассказаны. Память о ведьмах с
горы Кармель умрёт в сердцах людей.
Некому теперь поддержать традиции,
передать их своим детям - последняя
дочь нашего рода не сохранит наших тайн,
она была слишком мала даже, чтобы
запомнить свою мать. Маарет. Слёзы
бессилия и злобы красной пеленой
заволокли мне глаза. А из груди
вырвалось лишь звериное рычание.
Царица, гордо сидевшая на троне Кемета,
отобрала у меня возможность словами
поведать мою боль. Но разве могут слова
её передать?! Тёмная кровь, в которой
обитал Амель, барьером встала между
нами. Даже духи больше не слышали моих
призывов. “Амель попал в плоть; но
Амель – не Амель; он больше не может нам
ответить” -
так сказали они. И я, носившая в себе его
частицу, утратила возможность говорить
с ними. Мир духов закрылся для меня
навсегда, и никто теперь не мог
рассказать мне, где моя сестра. Вынесло
ли её на берег так же, как меня?… Сердце
в ужасе сжималось, когда я
представляла её, бессмертную, лежащей в
каменном саркофаге на дне моря. Я знала,
что она жива. Могла бы она сохранить
свою жизнь под водой? Или она сумела
достичь твёрдой почвы? Что стало с ней?…
Я проклинала землю,
по которой ходила, проклинала ветер,
прибивший мой плот к дикому материку.
До самого восхода стояла я на берегу и
всматривалась вдаль, туда, где могла
быть моя младшая сестра. Я не могла
помочь ей, уберечь её…
Я пересекала
материк, исследовала его берега… Я бы
бросилась в океан и переплыла его, если
бы могла сделать это пока не встанет
солнце…
Как я ненавидела
Ту, что разлучила меня с сестрой,
погубила мой народ, Ту, что ради прихоти
своей разрушила нашу жизнь. Одержимая
одной неутолимой жаждой - мучительным
любопытством, Она всё приносила ему в
жертву. Когда солдаты привезли нас с
сестрой в Кемет, в ужасе и скорби
осознали мы истинную причину гибели
своего народа - Царица пожелала
заполучить к себе ведьм, и ради этого
истребила население целой деревни. Это
деяние Она легко смогла оправдать для
себя борьбой против "мерзких" по
Ёё меркам обычаев. А теперь Она, пылая
любопытством, задавала нам вопросы о
природе духов и богов, заранее готовая
уложить все ответы в рамки своей логики
или отвергнуть их. Ибо существо Её
боялось принять истину. Свой страх Она
прятала за множеством умственных
построений и религией, которую Ей было
удобно принять. Темень в глубине Её
души заставляла Её рваться к свету, но,
достигнув, Она в ужасе пыталась от него
укрыться. Да, Она заслуженно навлекла
на себя проклятье:
вечно жаждать света во тьме. Чья ещё
душа так подходила для того, чтобы
слиться со злым духом и стать существом,
вечно блуждающим в бесконечной ночи…
Стать источником нового зла…
- "Имя тебе -
Королева Проклятых! И зло - твоя участь",
- предрекла я Ей, прежде чем она лишила
меня языка. Прежде чем разлучила меня с
Маарет. - "Я остановлю тебя, даже если
для этого мне придется вернуться с того
света". Я последовала за Ней в вечную
ночь, чтобы месть моя свершилась. - "В
час твоего торжества я нанесу тебе удар.
Я свергну тебя с твоего трона!" -
повторяла я в своих мыслях. Ни боль, ни
отчаянье не помешают моей мести. Ничто
не остановит меня, когда настанет мой
час! - "Запомни мое лицо, ибо ты еще
меня увидишь!…"
Одна, исполненная
ненависти и боли, бродила я по материку,
изредка возвращаясь к пещере. Иногда
встречала людей. Они страшились меня и
избегали тех мест, где я появлялась,
считая злобным белым духом лесов. Я не
пыталась говорить с ними. У меня не было
слов, а жесты и образы, что я могла им
послать, вызывали у них только ужас и
трепет. Я охотилась, как дикий зверь, не
разбирая добычи, и спала прямо в земле.
Тело моё всё меньше требовало крови.
Иногда, не желая просыпаться, я
неделями лежала в своём укрытии и
смотрела сны, в которых прошлое
переплеталось с
будущим. Иногда дух мой сам покидала
тело, чтобы найти Царицу. Я смеялась,
видя, как дети Царицы пируют, не замечая
Ёё слёзы. Зло обратилось против зла. Но
это не была моя месть. Этим Ей не
заплатить за боль от разлуки с Маарет,
за осквернённую солдатами священную
трапезу, за смерть целого маленького
народа...
Силы мои росли, и
дух свободно мог летать над землёй. Но
где бы ни искала, нигде я не встречала
следов сестры. Слишком тесно связала
нас кровь. Я посетила пещеру моего
детства. Как бесплотный призрак, вошла
я под её своды. Она была пуста. Только
истории предков продолжали свою жизнь
на её стенах. Оборванная летопись.
Вернувшись в своё тело, я уже знала, что
нужно сделать. В ту же ночь я зажгла в
пещере большой костёр. Как встарь,
смешивала я краски,
выбивала в стене маленькие
красноречивые фигурки. Теперь я не
боялась изобразить ни себя, ни сестру.
Какое худшее несчастье можно было
навлечь? Я добавила к краскам свою
кровь. Пусть она хранит легенду о том,
как мир двух сестёр был разрушен жадным
и любопытным существом. Пока я готовила
краски, чувство потери всё больше
наполняло меня. Никогда я не рисовала
одна, без Маарет! Это было маленьким
ритуалом, который мы всегда совершали
вместе. Но теперь её не было рядом. Мои
руки выполняли знакомые с детства
движения, в то
время как дух мой рвался к сестре. Я
чувствовала своё одиночество, как
могут его чувствовать лишь близнецы.
Всё дальше уходила я в воспоминания.
Две фигурки медленно появлялись на
стене, над ними тонкие полоски дождя.
Фигурки танцуют. Облако обретает свои
очертания у них над головой. Мы вызвали
дождь! Наш первый настоящий ливень!
Память наполняет меня радостью, словно
я смутно чувствую присутствие Маарет.
Следующий рисунок. Алтарь, на котором
покоится тело матери и две склонённые
фигуры. Я снова испытываю священный
трепет. И ощущаю трепет сидящей рядом
сестры. Суд, она испугана. Мысли её
предостерегают против необдуманных
слов. Но ярость переполняет меня. Побег.
Я чувствую всё, что чувствует она, но её
тело ослаблено, она несёт ребёнка, я
могу лишь поддерживать её и дать
отдохнуть в моей тени. Ребёнок. Мы
вместе родили его. Мириам, назвали мы
девочку в честь нашей матери. Я
чувствую общую радость, словно сестра
здесь со мной заново переживает этот
момент. Мы доверяем ребёнка жителям
деревни.
Да, девочка не досталась злобному
демону на троне Кемета. Она смогла
вырваться из его тёмных сетей. Мысль
эта наполняет меня радостью, и я ощущаю
радость сестры вместе со своей. Всё
время, пока рисунки рождаются от моей
руки на стене пещеры, я чувствую
присутствие Маарет. Мы снова вместе,
снова одно целое. И вот последний мой
рисунок проступает на камне. Я
протягиваю руки к сестре, меня окружают
и удерживают джунгли. Усталая и
опустошённая, я чувствую, как всходит
солнце. Но сюда ему не проникнуть. Сон
забирает меня в свои глубины. Рядом я
всё так же ощущаю тёплоё присутствие
сестры. - "Мы сделали, то, что должны,
семейная летопись продолжена",
успеваю подумать я, засыпая.
Следующей ночью я
покинула пещеру. Меня невыносимо
мучила мысль, что сестра была здесь со
мной и снова исчезла. Теперь она
смотрела на меня со стен множеством
глаз. Что призвало сюда её дух -
спрашивала я себя. Не означает ли это,
что тело её уничтожено? Нет, это бы я
почувствовала. Должна была
почувствовать. Где-то далеко от меня
она всё же продолжала жить. Как
продолжал жить демон, виновный в нашей
разлуке. Снова и снова я поднималась
над своим телом, чтобы найти Царицу. Она
уже не двигалась, смирилась со своими
мучениями. Любой теперь мог подойти и
взять Её кровь. Она спряталась от
реальности в мир видений. Я наблюдала
за Ней. Ждала. Смысл исчез из Её взгляда.
Не нужно было больше удерживать тело
камнями, чтоб взять кровь
первоисточника и не пострадать при
этом. Она скинула с себя камни, но
оставалась, всё так же, неподвижна.
Страшная мысль
посетила меня. Что если Она никогда не
очнётся? Так и останется холодным
идолом, без капли разума? Я не
возвращалась в своё тело, не знала, что
происходит с ним. Ни на миг я не
спускала своего взгляда с Царицы. Ни
что не тревожило Её! Даже безжалостное
солнце, под которым оставил их с
Энкилом уставший хранитель, не смогло
Её пробудить… Ночь за ночью, на
протяжении веков одна мысль
преследовала меня: Она не должна уйти
от моей мести! Безумие подступало ко
мне. Что, если Она нашла способ избежать
своей участи?
Как молитву к несуществующим богам
повторяла я про себя: - "Ты восстанешь,
и в час твоего торжества я нанесу тебе
удар!"
Век за веком шесть
тысяч лет я наблюдала за Ней. И Она
восстала! Новый смысл, вспыхнул в Её
глазах. Сладкие песни юного порождения
ночи, наивно взывавшего к Царице,
сумели пробудить Её от долгого сна. Она
больше не нуждалась в своём прежнем
спутнике. Энкил не мог Её удержать. Как
не мог никогда, если Ей завладевала
очередная страсть. Как и прежде, Она не
гнушалась ничем, а планы Её были велики
и лишены смысла. Я видела, как пустеет
тело Энкила. К нему я не чувствовала
ничего. Он был только исполнителем Её
воли. В Ней было всё зло. Королева
Проклятых покинула мир своих видений,
чтобы сотворить новый мир в реальности,
но осталась,
по-прежнему слепа и глуха к чужим
страданиям. Она отвергала саму идею
страданий, но Её не заботила боль тех
людей, чьи жизни Она разрушит... Она
намерена была получить абсолютную
власть. И тогда я пробудилась. Глубоко
под покровом почвы, под корнями
тысячелетних деревьев. Слепо я
пробивала себе путь на поверхность,
чтобы совершить свою месть под светом
холодных звёзд, свидетелей всех Её
деяний. Я чувствовала Её, где бы она ни
находилась, куда бы, не устремлялась. И
каждый шаг приближал меня к Ней. А Её к
смерти. В
памяти картина за картиной вставали
жизни двух близнецов разрушенные и
поломанные. Боль, страх, одиночество,
яростное безумие. Моё обвинение к Ней.
Словно рой растревоженных пчёл, жужжал
вокруг меня - расплодившиеся
бессмертные. Мне не было дела
до них. Они
станут свидетелями Её грехов прежде,
чем Она успеет искупить их своей
смертью. Она будет яростно уничтожать
своих детей, утешая гордую и отчаянную
душу мыслями о своей божественности.
Прежняя, гнусная ложь. Ничто не
наполнит светом тот мрак, что однажды
увидели в Ней мы с Маарет. С тех пор он
только разрастался, и когда-нибудь он
поглотил бы Её всю… Но этому не суждено
было свершится. Исполненная
неукротимой ярости я приближалась к
Ней, чтобы осуществить изречённое мной
проклятье. Дорогой мне служила
странная твёрдая поверхность не
похожая на камень и пустая выгоревшая
земля. Всюду слышались встревоженные
голоса бессмертных, откликаясь на мои
послания, переплетаясь с моими мыслями.
Из этой сумасшедшей кутерьмы выделился
образ: две рыжеволосые женщины стояли
обнявшись. Внезапная дрожь сотрясла
моё тело и заставила меня остановиться.
Это не было видением прошлого. Это не
было будущим. Я не могла рассмотреть
лица женщин… сердце моё отчаянно
забилось, и я ускорила шаги. Солнце уже
всходило над горизонтом. Мне пришлось
укрыться в земле.
Едва небо начало
темнеть я продолжила путь. Грязный
кусок ткани и верёвка, что я подобрала
по дороге, составляли всё моё одеяние.
Разве могла я медлить, когда моё
ожидание длилось шесть тысяч лет?!… Нас
только двое друг против друга. Но кто-то
ещё ждал меня рядом с Ней. И я достигла
своей цели…
Чья-то фигура
метнулась ко мне, но я легко отбросила с
дороги препятствие. Всё что я видела
это Её лицо, страх, рождавшийся в
глубине Её глаз. Из тёмного
беспокойного уголка души шептал он, что
время Её пришло. Но даже, когда голос,
знакомый и далёкой, произнёс за моей
спиной: - "Проклятье, моя королева".
Она не желала поверить. Царица дрожала,
слёзы обиды текли по Её лицу, никто не
пожелал присоединиться к Ней, не было
Энкила способного принимать все Её
желания, даже юный любовник оставил Её.
А голос выкрикивал фразы на знакомом
мне с детства языке. Я на мгновения
замерла, вспомнив, что его обладатель
верит в силу произнесённого проклятия
не меньше меня самой. Кейман, преданный
своей королевой, передал мне свою кровь,
чтобы я могла отомстить за нас всех.
Верный Кейман, на котором Она из
прихоти решила испытать способность
творить новых вампиров. Он жаждал
справедливости и видел меня
исполнителем таковой. Но моя ненависть
была превыше справедливости, превыше
всего.
А Царица внезапно
преобразилась, Она больше не искала
ничьей помощи:
- О нет, дети мои! –
неожиданно вскричала Она. – Все еще
впереди! Она ударила меня своим гневом.
И я пошатнулась. Но даже в Её ярости
присутствовал страх. Она всегда
боялась меня, ибо что-то подсказывало
Ей, что в моих словах правда, которую
Она прятала от себя всю жизнь. И сейчас
Она знала, что умрёт. Я метнулась к ней.
Своими руками хотела я покарать Её.
Глаза Царицы расширились, Она
закричала. Её
обезглавленное тело сползло на пол,
слепо шаря вокруг. Она не желала
принять свою смерть. Неужели, даже
сейчас Она не может поверить?… Я
смотрела на Неё и пыталась постичь, как
может Она даже в смерти прятать от себя
истину за завесой лжи. 60 веков наблюдая
за Ней, я научилась видеть мысли по едва
заметным признакам на Её лице, даже
тогда, когда всем другим оно показалось
бы бессмысленно застывшим. Краски
таяли, глаза становились всё светлее…
Но Она не желала верить! Она продолжала
считать себя бессмертной… Богиней,
рождённой с помощью высшего чуда. Даже
когда мозг Её и сердце оказались на
моих ладонях, что-то в этом странном
существе продолжало протестовать. И
лишь когда я приняла их в себя, я
ощутила, как на душу Её спускается
покой, Она покидает мир, которому
так и не научилась верить. И Она ушла.
Потом была боль. То, что когда-то было
Амелем, яростно металось во мне, пока
два центра не слились воедино. Амель,
посланный мной случайно в порыве гнева,
исполнил мою волю и вернулся ко мне
через шесть тысяч лет.
Я снова была с
сестрой, мир, кипящий вокруг меня, был
незнаком и чужд, но вместе мы сумеем
найти в нём место… Маарет учила меня
любить этот мир. От неё, я узнала, что
род наш не иссяк. И самым славным
свидетельством этого была Джессика -
как две капли воды похожая на Маарет и
меня, она тоже была ведьмой… До того
как стала вампиром.
Однажды, гуляя с
сестрой по берегу ручья, я встретила
Лестата. Так звали юного вампира,
сумевшего пробудить Царицу. Я
посмотрела на него. Странная
неугомонная душа. Он всё ещё любил Её.
Боль его была нестерпимой, но он вовсе
не испытывал ненависти ко мне - Её
убийце. Я только напоминала ему об
утрате, но, даже не смотря на это, в нём
чувствовался живой интерес. Как
зачарованный он смотрел на меня, и в
мыслях его не было ни намёка на
коварство. А в памяти, в тайном
святилище жила Она, такой, какой он Её
любил… Вряд ли он когда-нибудь Её
забудет. Вряд ли Её когда-нибудь забуду
я. Мысли о Царице нередко посещают меня,
и чаще всего это мысль, что мы были
связаны с Ней нерасторжимыми узами,
раньше, чем появились на свет, раньше,
чем родились во тьму… Разве не странно:
Царица стала жертвой ненавистного Ей
ритуала: принятия в себя плоти врага,
ради его могущества. В нём Она
несправедливо обвиняла мой народ и
истребила его. А я, одна из последних
его дочерей, совершила поступок, чуждый
духу моего народа - произвела этот
ритуал над Ней...
Пусть все думают,
что я приняла в себя плоть Матери, я не
буду скрывать от себя истину, как это
делала Она… я вкусила плоть врага,
чтобы силой Её и властью спасти тех, кто
был дорог мне… Я сохранила жизнь Её
детям.
Теперь я знаю,
отчего так смеялся Амель… Когда видел
будущее…
Вернуться
к оглавлению
