***
{Aconitum}
Dies Irae
Королева, о королева... Сколько слов вам уже посвятили?
Венценосную деву, которой вы были, на празднике просто убили.
Я же Вам говорил - могила будет. Я создам ее лично для вас.
А вы не верили, вы смеялись, вальсируя с вечностью фарс.
Я вас убеждал - снимите корону. Она оставляет морщины
На вашем челе августейшей особы, глаза ваши стали лживы.
А вы танцевали убогую польку в костюме из белого золота.
Я ало-серебрянный ангел ваш, и в полночь пробьет колокол.
Начнется бал, откроются двери, вы выйдете в блеске и вере,
Что здесь никто из ваших детей не коснется своей королевы.
Но я, ваш ангел и ваш палач, дам знак и поднимется занавес.
Антракта не будет, ведь вы уже прах, а дети споют "амено".
И это премило, ведь вашу могилу я вырыл своими руками.
А вам придется ложиться туда в деревянном боа от Армани.
Ваш облик прекрасен и будет нетленен, я буду хранить его свято
Я ваш паладин, убивший богиню без слез и боли утраты.
Я вырыл могилу, я создал театр, сыгравший последнюю сцену.
Овации пепла актерам любви, сумевшим убить королеву.
И падает на пол, разбив ваш мир, моя бутафорская маска.
"Как вам понравилась, о королева, теперь лишь моя сказка?"
Напитана ладаном кровь в зеркалах, картина из алого льда.
По прихоти казнь состоялась ваша, а прихоть была моя.
Жестокие ангелы, словно танцуя, укрыли вас черными крыльями.
Тот самый шедевр, моя королева, покрытый огнем и пылью.
Мадонны лик светел и тешится скрипка мелодией Судного Дня.
В одну из ночей, верней, на рассвете, она прозвучит для меня.
К размышлениям об Армане
Сегодня на коленях пред Тобой.
Ты, вероятно Бог, и вероятно, свят.
Я покупаю за молитву свой покой.
Тебе же все равно, кто виноват.
Ты с сотней лиц, я только лишь с одним,
Я грешен был, но так же был любим.
А ты? Холодный мертвый бог…
Я тоже мертв, но так ли я жесток?
Безмолвие. Слова, как камни в омут…
Не в бездну ли? И не душа ли – бездна?
Мой Бог, Ты вряд ли будешь тронут
Такой молитвой, где Тебе нет места.
Я говорю… Ты видишь. Я не скрою,
Что дал тебе, мой Бог, совсем другое имя,
Святое для меня. «Любовь» оно отныне.
Я все же на коленях пред Тобою…
Princess
Счастье и слезы, шафранные розы.
Девочка–смерть, принцесса из грезы.
На кладбище пусто, в могиле цветник.
Над городом тучи, на пляже пикник.
Перья черные, белые - капают с неба.
Город мертв, а я жив – это тоже победа.
На сегодняшний день не хватило свечей.
В бальном зале искрятся фонтаны огней.
Ты танцуешь фанданго, твои пальцы, как спицы.
О, принцесса моя… Невиновны убийцы.
Я стою у стены, я творю волшебство,
Я решаю тебя, создаю божество.
Из фиалок и солнца, застывшего в неге,
Ты моя Галатея, вместо мрамора - в снеге.
Ты просила любви и просила птиц петь.
Я желаю любить и я буду как плеть.
Город красит камнями белизну мостовой,
Небо плачет дождем, небо стонет грозой.
Я дарю тебе жизнь под фанфары оркестра.
…Я всего лишь хочу раз увидеть принцессу.
..по мотивам игры на Вальпургиеву '02
Рваный ритм диссонанса и руки в манжетах
Разбивают на клочья улыбку спинета.
Туманные блики играют в бокале…
И фатум гремит, уходя по спирали.
Кожа рук холодна, как октябрьский лед.
Смерть узнала о бале и скоро придет.
В кружевах и кадрили полощется зал,
Трагифарс без убийства - это провал.
Так разбейся, как зеркало в лица других.
Алым бархатным пламенем станет твой крик.
Ветер свечи потушит и вспыхнет сонатой.
Смерть себя, сев на трон, ощутит виноватой.
***
Кровью наш грим на столетних ликах.
Мы всего лишь играем, нам это можно.
Зал, аплодируя, рвется криком.
Вы же нас любите? Мы вас тоже.
Как же без вас, вы даете нам жизнь,
Кровью и радостью платите цену,
Мы улыбаемся из-за кулис...
Вы так хотите попасть за сцену?
Где тонет в пыли тихий шорох шагов,
Где открываются новые двери
В мир без болезней, страстей и забот?
Лучше останьтесь на месте. В партере.
Театр Невин(ов)ных
Истерикой скулы разорваны в клочья.
«Улыбку, прошу, Вас опять – на поклон...»
Цветы увядают… Карминовой ночью
Рушится занавес. «Ваш плащ, монсеньер».
«Карету!» - сквозь город – по лицам, телам.
Искрится шампанское в битом фужере.
Подковы стучат по костям и камням,
Звенит сарабанда в растоптанном теле.
«За эту девицу – всего пара франков!
За молодость, честь и ее красоту!
Подумайте сами – неужто вам жалко?
Не нравится эта – получше найду!»
Бордель. Рядом церковь. А штат одинаков.
Господь не поможет монашке деньгами.
Истрепана милость божественных страхов.
Ее пора сжечь – не огнем, но словами.
Театр. Рукоплещут. Смертельная скука.
«Блистательно прожили главной ролью!
Вы были божественны!» Тлен и разруха.
И ангелы плачут – но плачут кровью.
Вернуться
к оглавлению
|
|
|
|
