Отпущение грехов II
{Eleni}
Город тонул в
отблесках бушующего пожара, и в таком
освещении даже не казался зловещим,
напротив, он словно расцвел новой,
агонизирующей красотой. Туман, плотным
кольцом сжимавший воздух в течение
последнего месяца, рассеялся, как будто
высушенный огнем, и теперь перед
глазами Бьянки предстала вся ужасающая
картина умирающего города. Повсюду
пестрели красные кресты - в городе
почти не осталось дома, не отмеченного
этим дьявольским знамением. Маленькие
деревянные домики вспыхивали и
рушились, словно они были сделаны из
бумаги, хороня под собой новые всплески
криков и проклятий. Люди выбегали из
своих домов и бросались в темноту, не
видя дороги; они падали, спотыкаясь о
трупы, отбрасывали их сторону и снова
бежали, их сопровождал звон колоколов,
перемежающийся с громом лопающихся
стекол. Бьянка видела, что они
покидали свой тонущий корабль без тени
сожаления, и ей было больно видеть, как
на ее глазах благородный,
утонченный прекрасный Лондон
превращается в руины. Несколько
месяцев назад она приехала сюда, узнав
об эпидемии чумы. Чума уносила
человеческие жизни тысячами, и в ночь
ее прибытия в Лондон все уже было
пропитано запахами разлагающихся
трупов и стонами умирающих. Она знала,
что никак не сможет облегчить их
страдания, но ее миссия заключалась в
том, чтобы сделать последние минуты их
жизни красивыми и счастливыми. Будучи
вампиром, она по-своему старалась
использовать свой дар во славу
Всевышнего, предпочитая убивать тех,
кому оставалось жить всего несколько
часов …
Бьянка
путешествовала по миру более ста
пятидесяти лет. Она никогда не
пробовала найти других вампиров. Ее дух
умер в тот час, когда Сантино сообщил ей
о смерти Амадео. Она старалась забыть и
самого Сантино – своего создателя,
мучителя и судью, которому она, сама
того не желая, отдала свое сердце.
Однако время с беспощадной
регулярностью рисовала перед ней ночь
их расставания – черные волосы,
развевающиеся на ветру, руки,
прижимающие ее к себе для последнего
поцелуя, и глаза – огромные темные
глаза, наполненные тоской и сожалением.
Она знала, что никогда не сможет
разыскать своего создателя – его мысли
были закрыты для нее навсегда – но
каждую ночь молилась перед Всевышним
за то, чтобы он простил ему его грехи.
Этот пожар
породил в ней самые тяжелые
воспоминания. От реки веяло сыростью и
ночной прохладой, и только вид
плавающих раздувшихся трупов
возвращал ее к действительности.
Бьянка понимала, что огонь несет в себе
смерть, но вид пожара и спокойной реки
на несколько минут лишил ее
способности двигаться, как тогда, возле
горящего дома Мариуса. Тот же дым, те
же крики о помощи. В Венеции было тоже
самое. Тогда она видела Мариуса в
последний раз, он вытолкнул ее на улицу,
за несколько секунд до того, как на него
напали...
Звук рухнувшего
дома заставил ее вздрогнуть - огонь
словно следовал за ней по пятам. Бьянке
стало страшно - здесь становилось
слишком опасно и она могла загореться в
любую минуту. Подавив подступающие
слезы, она подхватила свой длинный
серый балахон и побежала к окраине
города. Добежав до конца улицы, она
скорее услышала, чем почувствовала
легкое движение в одном из
заколоченных домов. В нем кто-то
находился, и это бедное создание было
замуровано в доме, который через
несколько минут должен был загореться!
Ни секунды не сомневаясь, Бьянка
подбежала к двери и ударила по замку.
~~~~~~~~~~~~~~
Сквозь
замурованные окна отчетливо
пробивался запах дыма. Должно быть,
пожар подошел слишком близко, потому
что воздух полностью освободился от
каких-либо звуков, уступив место тишине
и спокойствию. Он был один, все, кто
находился в доме, были мертвы. Во всяком
случае, сейчас они молчали. Он повернул
голову, чтобы убедиться в том, что
ничего не изменилось. Иногда он понимал,
что это всего лишь видения - его видения
и его призраки, единственное, что
оставалось постоянным. В такие моменты
он понимал, что сходит с ума. Как много
лет назад рядом с ним лежал труп его
матери – руки безвольно скрючились у
головы, у почерневших глазных впадин
застыли засохшие черные струйки крови.
Его семья заразилась одной из первой в
городе, и добрые горожане замуровали
дом, оставив его наблюдать за тем, как
медленно, один за другим умирают все,
кого он любил. Возможно, никто не знал,
что он не болен, но люди потеряли голову
от страха и его крики и просьбы не
помешали им заколотить окна и двери и
повесить на двери дома крест. Тогда его
единственными спутниками стали крысы.
Сантино не
помнил, в каком году это произошло. Он
не помнил, когда потерял веру, не помнил,
что явилось причиной того, что как-то
ночью он проснулся и понял, что больше
никогда не сможет быть Главой Римского
Собрания, потому что все его убеждения
рухнули. Он провел несколько лет в
постоянных скитаниях, в надежде
вернуть прежнюю веру, но ни голод, ни
одиночество не помогали. Первые
слухи об эпидемии чумы, поразившей
Лондон, решили его последние сомнения о
том, где закончить свою жизнь. Здесь, в
этом мрачном и иссушенном болезнью
городе, он впервые нашел свое
успокоение. Он знал, что слишком
силен, чтобы умереть от голода за
короткий срок, но ему некуда было
торопиться.
Сантино
погладил большую черную крысу,
свернувшуюся у него на руках. «Тебе
надо бежать, мой друг. Иначе тебе будет
очень больно… и я не смогу тебе помочь»
Он решительно подтолкнул зверька к
дырке в стене, куда около часа назад
скрылись ее черные и серые спутники. Он
снова увидел Мариуса - сожженный им
вампир улыбался сквозь обгоревшие губы,
а по лицу катилась темно-красная кровь,
перемешанная с сажей.
«Знаю, Мариус, на
этот раз все будет кончено. Ты пришел
сообщить мне о пожаре?» Сантино
рассмеялся и прищурился, заглядывая в
пустые глазницы когда-то поверженного
врага. «Знаешь, я давно ожидал нечто
подобное, но такая удача мне и не
снилась. Да, да, я умру также, как и ты, и
твой несокрушимый дух сможет, наконец,
обрести долгожданное успокоение».
В дом ворвался
сильный запах горящих тел. «Должно быть,
я могу попрощаться с соседней комнатой,
которая столько месяцев служила
могилой для ее бедных хозяев» Сантино
говорил, то обращаясь к оплывающей
свече, то к Мариусу, который все еще
смотрел на него невидящими глазами.
Сантино встал и, пошатываясь,
приблизился к заколоченному окну, у
которого сейчас видел Мариуса.
«Я подарил жизнь
твоему Амадео, что тебе еще нужно? Зачем
ты приходишь в этот дом, почему не даешь
мне спокойно встретить смерть? Ты
хочешь, чтобы я раскаялся в своих
поступках, отверженный изгой?» Он
попытался дотронуться до мучающего его
видения, но его руки бессильно повисли
в воздухе. «Куда ты уходишь, Мариус?
Почему ты всегда уходишь?!» Сантино
схватил свечу и яростно бросил ее в
занавеску. «Ты не услышал самого
интересного! Твой убийца раскаялся,
Мариус! Твой убийца мечтает о том, чтобы
повторить твое падение в огне! Ответь
мне во имя Дьявола, Мариус! Не дай своей
гордыне лишить тебя удовольствие
выслушать мои признания!»
Жара
становилась невыносимой. Соседняя
комната превратилась в сплошной
сгусток огня, и по мере того, как
нарастало напряжение, глаза Сантино
загорались сумасшествием и
удовлетворением. Обратив взгляд на
загорающиеся занавески, он прислушался
- образы и видения последних месяцев
поплыли перед его глазами, сливаясь в
едином танце. Мариус, Алессандра, его
мать, Амадео, умирающие от чумы
смертные - они приближались, и их песня
звучала все громче и громче.
Dies irae, dies illa
Solvet saeclam in favilla
Teste David cum Sibylla
Quantus tremor est futuris..
.
«Прекратите!»
Сантино сжал руками голову, стараясь
защититься от неумолимого пения.
...И в этот День, в
последний День, мы исполним свой долг,
мы, его Темные Ангелы, заберем в
преисподнюю грешные души согласно его
божественной воле...
Его силы были
на исходе. Найдя в толпе смеющегося
Мариуса, он закричал, стараясь
заглушить звуки латинского гимна. «Я
устал от тебя, Мариус! Я устал от этой
жизни и устал от законов, которые
проповедовал почти 200 лет. Я хочу
умереть! Я больше не хочу быть твоим
врагом! Оставь меня, дай мне умереть!»
Пламя
перекинулось на его одежду. Сантино
медленно опустился на пол и откинул
голову назад. Последнее, что он увидел,
была женщина с поразительно красивым и
грустным лицом, которая склонилась над
ним, шепча молитву. Потом все пропало.
~~~~~~~
Она сидела
неподалеку, прислонившись к дереву и
читала - одинокая серая фигурка с
золотистыми волосами, лицо которой
сохранило невинное и немного детское
выражение, несмотря на годы. Весь ее
вид излучал такое спокойствие и
невинность, что она казалась
нереальной. Это была первая ночь после
пожара, когда Сантино узнал ее - его
рассудок возвращался медленно, как
будто боролся с неведомой силой.
«Ты похожа на
монахиню». Сантино улыбнулся, наблюдая
за тем, как она радостно встрепенулась
и приблизилась к нему.
«Я вижу, что вы
вновь отказываетесь меня узнавать,
сеньор» Бьянка села рядом и с нежностью
взяла его руку.
«Бьянка...»
Несколько секунд они молчали, только
смотрели друг другу в глаза.
«Я знала, что
когда-нибудь найду тебя. Я молилась о
тебе - молилась каждую ночь своей жизни.
Теперь я знаю, что только Господь мог
привести меня в этот страшный город,
именно он направлял меня все эти годы, и
мое сердце не случайно подсказало мне
путь».
«Зачем ты это
сделала? Тебя устраивает то, во что я
превратил твою жизнь? Я думал, что...».
«Не нужно
говорить то, о чем потом пожалеешь. Я
рада, что я помешала тебе совершить
этот шаг. Я бы не пережила, если бы тебя
потеряла».
«Твои слова
звучат, как сон. Я думал, ты меня
ненавидишь»
«Ты помог мне
стать такой, какая я есть. Ты открыл мне
глаза на мою грешную жизнь, и если бы не
ты, я давно бы горела в адском пламени».
Бьянка говорила тихо, почти шепотом.
«Я убил Мариуса.
Ты не помнишь?» В его голосе
послышалось удивление.
«Я помню каждую
минуту той ночи. И, наверное, никогда не
смогла бы простить тебе его смерти...
Я во всем винила себя. Я и сейчас считаю,
что, возможно, в чем-то навлекла на них
Божий гнев. Но ты дал мне веру, дал мне
Господа, и возможность начать все с
начала» В ее глазах сверкнул новый
огонек.
Сантино
рассмеялся. «Бьянка, кому ты это
говоришь? Ты слишком молода, чтобы
понять, и я надеюсь, что тебе не
придется пройти через то, через что
прошел я. Наша жизнь - это сплошное
убийство, мы, убийцы, всеми силами
придумываем для себя какие-то идеалы и
законы, а когда мозг отказывается
подсказать нам нормальное объяснение
смысла нашей жизни, мы вводим
понятие веры. Что такое вера? Ни больше,
чем способ оправдаться перед самым
собой за глупые, ненужные убийства. Ты
говоришь о Боге, как о чем-то реальном,
но неужели ты думаешь, что если бы он
был, он позволил бы нам совершать наши
злодеяния? Почти всю свою жизнь я
посвятил служению церкви, пусть я делал
это неправильно, но я искренне считал
себя рукой Дьявола, механизмом,
посланным на землю для свершения
правосудия. Ты видишь, что со мной стало.
Несколько лет назад я понял, что все это
было просто самозащитой, реакцией
организма на затянувшееся бесконечное
существование, которое никогда не
кончится. Я прозрел, Бьянка. И когда у
меня не осталось идеалов и стремлений,
каждая ночь начала приносить мне
столько боли, что я стал сходить с ума.
За ней следовала еще одни ночь – целая
череда однообразия... Это обычное
испытание временем, которое тебе еще
предстоит узнать. Пойми меня правильно,
Бьянка, я не хочу развенчивать твои
идеалы, я только хочу предупредить тебя
о неминуемой опасности разочарования.
Ты живешь в несуществующем, нереальном
мире. И тебе будет больно, когда ты это
осознаешь».
«Я не хочу об
этом говорить. Сантино, Если мне
суждено через это пройти, я хочу, чтобы
было естественно - на все воля
Всевышнего. Суждено ли мне вечно нести
свой крест, принося радость и
облегчение людям, как я делаю это
сейчас или я устану от бессмертия и
стану мечтать о смерти, подобно тебе –
нам это неведомо. Я должна бы была уйти,
как только ты пришел в себя, но видишь –
я не могу сейчас тебя покинуть. Я очень
тебя искала…»
Сантино прижал
ее к себе и покрыл лицо поцелуями. «Бьянка,
мы никогда не расстанемся. Я хочу
искупить вред, который тебе причинил.
Если бы я знал, что в конце моего пути я
встречу тебя, я повторил бы все снова –
огонь, месяцы сумасшествия и
наблюдения за последними судорогами
умирающих от чумной лихорадки».
У них не
осталось слов. Отбросив последние
сомнения, они слились в едином поцелуе,
снова и снова обмениваясь кровью и
шепча друг другу признания. Когда небо
порозовело от приближающегося
рассвета, они ушли под землю вместе,
чтобы не разлучаться даже во время
бессмертного сна. Каждую ночь Бьянка
уходила охотиться, а затем они снова и
снова повторяли свой страстный темный
обряд любви, до тех пор, пока Сантино не
вернул себе прежние силы и не собрался
покинуть их лесное убежище.
***
Они стояли на
опушке леса и молчали, слушая, как
перешептываются сухие октябрьские
листья. Бьянка выглядела печальной.
«Бьянка, сегодня
все изменилось. Ты молчалива и
задумчива, Ты хочешь что-то мне сказать?»
Сантино с тревогой смотрел на ее
опущенные глаза.
«Господь
благословил меня на новое путешествие.
Сегодня исполняется месяц с момента
нашей встречи».
«Мы уйдем вместе.
Разве ты в этом сомневаешься?»
Бьянка крепко
сжала его руку. «Нет, я не сомневаюсь. Ты
не понял меня. Сегодня мы должны
расстаться. Я должна уйти одна»
«О чем ты?»
Сантино вздрогнул от неожиданности и
отошел на несколько шагов. «Ты – моя
спутница, моя единственная спутница, ты
искала меня только для того, чтобы уйти,
открыв свое сердце?»
«Пожалуйста,
выслушай меня, Сантино. В ночь, когда ты
сообщил мне о смерти Амадео, я дала обет
– я поклялась Всевышнему, что что бы не
произошло, я навсегда останусь
одинокой. Это был мой обет одиночества,
и все эти годы я свято старалась
следовать ему, чтобы искупить свои
грехи. В душе я признавалась себе, что
несмотря ни на что стремилась тебя
найти, но это были неправильные,
грешные мысли, от которых мне было
только хуже. Не останавливай меня,
Сантино, я сделала все, чтобы помочь
тебе, но я не могу остаться. Я
собиралась с силами несколько ночей, но
то, что осталось от моей грешной
женской души лишало меня сил сказать
тебе об этом. Я откладывала свой уход
каждый раз, когда смотрела на тебя –
каждый раз я уговаривала себя в том, что
тебе все еще нужна моя помощь. Ты стал
сильным, Сантино, таким как всегда, и
ты должен отпустить меня - я больше не
могу идти наперекор своей совести!»
«Ты бросаешь
меня из-за любви к несуществующему мифу!
Кто есть твой Бог? Не больше, чем
легенда! Чем он помог тебе? Тем, что ты
научилась успокаивать свою совесть
разговорами об исповедях и грехах?» В
порыве отчаяния он схватил ее и
насильно поднял к себе ее лицо.
«Мне больно!»
Бьянка вырвалась и отскочила на
несколько шагов. Ее взгляд отчаянно
блуждал по сторонам, она боялась
встретиться с его глазами. «Сантино,
если ты любишь меня так, как говорил,
дай мне уйти! Не делай меня несчастной,
не мучай меня сомнениями в моей
искренней преданности вере, потому что
я не нахожу смысла в твоих словах! Ты
разочаровался, потому что слишком
много времени провел среди тех, кто был
тебя недостоин! Но я нашла веру в своей
душе, и однажды она уже помогла мне
пережить ужас потери тех, кого я любила!»
«Значит, ты
мстишь мне за Амадео? За Мариуса?»
Сантино взял себя в руки и теперь
говорил достаточно спокойно. «Сейчас я
сообщу тебе свою тайну, и ты поймешь,
что твоя жертва бессмысленна. В ту ночь
я не убил Амадео, он стал одним из нас,
познал наши законы и впоследствии
возглавил Парижское собрание. Он
выбросил из головы своего Мариуса, и
прекрасно освоил наши обряды! Поедем в
Париж, я уверен, что он до сих пор там, и
ты убедишься в том, что я сказал тебе
правду!»
«Успокойся, я не
могу видеть тебя в таком состоянии».
Бьянка снова подошла к нему, пытаясь
сдержать слезы. «Я знаю, что Амадео не
умер. Господь сам подарил мне эту
новость – я узнала об этом случайно,
когда путешествовала по Европе. Нет
такого вампира, кто не знал бы о сильном
и жестоком Парижском собрании и Армане
– его главе, свято охраняющем свои
границы»
«Значит, это
твой принцип…» Сантино опустился на
землю, глядя перед собой отрешенным
взглядом. «Ты знала про Амадео и все
равно хотела уйти. О, Мариус, в тот час,
когда я считал себя почти мертвым, я
признал перед тобой свою вину, но тебе
этого показалось мало, и теперь ты
отнимаешь у меня единственную надежду
выжить!».
«Никогда не
говори так.» Бьянка наклонилась над ним
и прикоснулась губами к его ледяному
лбу. «Не мучай себя мыслями о Мариусе,
теперь, когда ты раскаялся, я уверена,
что он простил тебе то, что ты с ним
совершил».
«Какая мне
разница, если из-за него ты обрекаешь
меня на одиночество…» Сантино смотрел
перед собой невидящим взглядом.
«Ты не убил его.
Я знаю, что ему пришлось пройти через
все круги ада, но он не умер. Мариус не
умер»
«Теперь это не
важно». Полными отчаяния глазами
Сантино следил за тем, как она
удалялась.
«Бьянка,
останься!»
«Я должна уйти»
Ее голос звучал тише, она уходила –
медленно, но решительно.
«Ты не сможешь
меня найти, не читая моих мыслей!
Останься, и я сделаю тебя счастливой!»
Тишина – только
шелест опадающих листьев.
«Бьянка, ты
нужна мне! Вернись! Я никогда никого ни
о чем не просил!»
Звук его голоса
прокатился эхом среди деревьев, как
призыв отчаяния. С ее уходом была
разорвана последняя ниточка,
связывающая его с прошлым. Это было
начало новой жизни.
Вернуться
к оглавлению
