Последняя
встреча
{Sybelle}
Я прищурился,
защищая глаза от слишком яркого
электрического света. Я пока что не
привык – нет, не ко всеобщему вниманию,
но к возможности видеть их, слышать,
говорить с ними.
- У меня есть еще
одно дело, - сказал я и вышел, не обращая
внимания на протесты Луи.
Я был одет в
черные брюки и черный бархатный пиджак
– подарок неизменно
предусмотрительного Луи. Он уверил
меня, что это – последний писк моды, но,
судя по выражению лица Дэвида, он
глубоко заблуждался. К тому же, одежда
оказалась мне узка, и у меня зародилось
подозрение, что он любезно поделился со
мной самой изысканной частью своего
собственного гардероба. В этом
неуклюжем наряде я чувствовал себя
полным дураком, но дайте мне еще неделю
– и я окончательно приду в себя.
Я вдохнул свежий
весенний воздух. Господи, как же мне не
хватало этих улиц! Но скоро я получу
возможность пройтись по ним, как
простой смертный. И я буду не один.
Через несколько
секунд я входил в садик на крыше
принадлежавшего мне дома на Дюмэн-стрит.
Должно быть, он здесь, решил я. Это его
любимое место. Когда бы я ни приходил за
ним, он ждал меня здесь. Да, я различил
запах его шерсти. Ко мне наконец-то
возращалось привычное восприятие.
Садик на крыше,
заросший тропической зеленью и цветами
всех оттенков радуги.
- Моджо, - тихо
сказал я, - в чем дело? Это же я! Ты что, не
узнал меня?
Никаких
изменений, однако из зеленых зарослей
до меня донесся мягкий ритмичный звук.
Я в замешательстве приблизился к ним и
раздвинул ветки. И увидел его.
Он лежал на полу,
стуча хвостом и отчаянно пытаясь
подняться на ноги. Темная когда-то
морда практически побелела. Лапы
похудели, а тело, напротив, расплылось.
А глаза, умные, яркие черные глаза,
подернулись мутной пленкой.
- Кто это сделал?
– гневно спросил я и обхватил руками
мохнатую шею. Он лизнул меня в лицо и
довольно заурчал. Я убью мерзавца,
который так его запустил, кто бы то ни
был.
- Моджо, дорогой,
кушать!
Я обернулся и
увидел молодую женщину с миской в руках.
Она заметила меня и порозовела.
- О, месье де
Лионкур, как я рада, что вы приехали! -
воскликнула она.- Я – племянница миссис
Брокман.
Я быстро
заглянул в ее мысли и прочел, что она
присматривает за квартирой пожилой
дамы, на чье попечение я оставлял Моджо,
пока та в отъезде. Она поставила миску
на пол. Я уставился на мерзкую серую
массу.
- Вы считаете,
что это подходящая пища для собаки? –
прошипел я, пытаясь сохранять
самообладание. – Почему вы не даете ему
мясо, или…
- Но здесь и мясо,
- возразила она, - протертое мясо.
Понимаете, он не может жевать.
Я все еще не
понимал.
- То есть… что же
с ним случилось? Заболел?..
- Нет-нет, он
вполне здоров. Он просто состарился.
Состарился.
- К нему каждую
неделю приходит ветеринар, - продолжала
она. Она упомянула какую-то фирму.
Название мне ни о чем не говорило, но я
понял, что речь идет о солидной
компании. – Он говорит, что Моджо,
должно быть, около пятнадцати лет. Для
такой крупной собаки это почтенный
возраст. Его пытались перенести вниз,
но он отказался отсюда уходить. Тетя
говорила, что он ждет вас. Вас давно не
было…
Ну конечно, они
пытались найти меня через моих
поверенных. Оставляли сообщения.
Юристы сказали, что меня ожидают кипы
сообщений.
- Я… уезжал, -
пробормотал я. – А как дела у миссис
Брокман?
- Она в больнице
– ответила она.
- Заболела?
- Да, в общем-то,
нет. Просто, знаете ли, возраст.
Возраст.
Словно
почувствовав, что она здесь лишняя,
женщина тихо исчезла. Мы остались
наедине с Моджо, который, не отрываясь,
смотрел на меня большими счастливыми
глазами и безостановочно колотил
хвостом по полу.
Он снова лизнул
мою руку. Сколько же лет он провел в
зеленой тюрьме? Нужно забрать его
отсюда, пусть даже ему сложно ходить, я
отведу его в парк, где он любил играть.
Может быть, трава и деревья придадут
ему сил…
Я обхватил Моджо
руками и попытался приподнять, но он
невользно взвизгнул. Ему было больно. Я
отпустил его и стал на него смотреть.
Значит, он состарился. Нет, будь он
человеком… Но даже я не мог вообразить
себе собаку-вампира. Ребенка, старика,
но собаку? Нет, никогда.
Я вытянулся на
полу и вновь обнял его. Мы лежали рядом
и смотрели друг другу в глаза, а потом я
осознал, что он больше не моргает. Я
поднял его, и на сей раз он не издал ни
звука. Я вышел и поднялся в воздух.
Вернуться
к оглавлению
